Гиацинтовые небеса

[Скрыть] Регистрационный номер 0526797 выдан для произведения:



Молодой мужчина согнувшись сидел на кровати опустив голову. Голова его нестерпимо болела, и не только голова, все тело кричало и звало на помощь. Началось это еще в школе, когда ему было всего тринадцать лет. Шел восьмой год его личного ада. Врачи разводили руками, никто не мог понять... почему? Откуда взялись эти боли, и что они значат. Сначала Владимир позволял колоть себя и пичкать разными лекарствами, иногда эти лекарства немного помогали, то есть частично снимала боль. Но с каждым днем организм все больше привыкал к ядам и охотно им сопротивлялся. Боль усиливалась, а помощь от лекарств становилась всё призрачнее. Через несколько лет и посещений ряда больниц, Владимир понял, что врачи понятия не имеют, от чего его лечат и назначают лекарства на авось. Авось не помогало. Еще до окончания школы Владимир полностью утвердился в правильности своих мыслей и выводов которые он делал на их основаниях, что привело его к полному отказу от лекарств и врачей, не смотря на сопротивление родителей. А когда он поступил в пединститут на психолога, его вообще перестали тревожить, поняв, что свою жизнь Владимир не кому не отдаст, даже именитым и уважаемым врачам.




Жизнь Владимира не смотря на боль стала более понятной для него. Он научился с ней жить, а иногда даже мириться:

«…Вот она. Является…. Ждут ее не ждут. Хотят не хотят. Приходит и ложится, как птица на гнездо. Кем-то любимая, кем-то ненавидимая, всегда одна и та же. Для всех одна. Но никогда не могущая быть другой. Она всегда одна, первая и единственная. Она отнимает, она вкладывает. Она тревожит, успокаивает. Она любит. Она любит всегда. Она любит всех….» — Новый приступ боли бил по вискам и разливался разрядами по всему телу. — «Почему любит? Боль…, это невидимый подарок нам от Бога…, зачем?» — Голову немного отпустило и Владимир смог прилечь. — «Хорош подарок!» — голова еще кружилась, как будто он только что сошел с карусели.

В дверь позвонили, она скрипнула, кто-то из домашних впустил гостя. Владимир услышал знакомый женский голос и постарался привести себя в порядок. В комнату вошла Виталия, институтская подруга:

— О…, дружок, да ты совсем расклеился. — Садясь рядом, сказала Вита и всё еще разглядывая друга добавила, — ты на время смотрел? Можем еще успеть на вторую пару.

— Ты наверное сама иди, — неуверенно начал Владимир.

— Что значит сама? У нас конец семестра и не все преподы тебя так уж и любят. — Уговаривала Вита Володю. — Вставай будем одеваться и собираться, — Вита посмотрела на часы, — и побыстрей.




Вита любила Володю не только как друга и не скрывала этого, хотя дружеские отношения принимала легко и без претензий. Для нее он был и другом и братом и даже олицетворением сына, последние конечно переносном смысле. Она готова была заботиться о нем, совершенно безвозмездно и без надежд на возможные отношения.

Владимир всеми силами старался спрятать свои истинные чувства не только от подруги, но и от себя: «Зачем я нужен ей такой…, обуза» — думал Владимир, — «а что потом?…» — Мысли эти усиливали боль, поэтому он старался вообще не думать на эту тему.

Пока Володя понимая, что Вита все равно настоит на своем, одевался, она уже успела собрать его в институт:

— Всё Володь идем, а то и на эту пару опоздаем. — Она посмотрела на Володю, — конспекты у меня. — Добавила Вита и они поспешили на пары.




Володя сидел на последней парте, приступ вернулся с новой силой, мысли его потекли искать новое убежище:

«Где-то далеко в океане, в этой бездне сейчас плывут куда-то огромные киты.» — Володя прикрыл глаза рукой. — «Вода холодная, черная, страшная…. Плывут и думают о чем-то. Что-то решают, страдают, радуются, ждут, терпят. Непрерывное плавание.» — От этих мыслей ему стало немного легче. — «От одних берегов к другим. И снова в безбрежье, в сон, в тоску. Где соединяются небеса с водой моря. Где нет ориентиров, где воля одевается в полет, в возможность.» — Володя чтобы не пугать свою подругу взял ручку и делал вид, что внимательно слушает лектора. — «Легко тогда им. Они хотели бы плакать, плакать, освобождая сердца от соли. Плакать, отдавая душу слезам забвения. Но плач выливается в песню. В песню, в поцелуи, в признания. В желания коснуться ее.» — Образ Виты, заслонил ведение, но он думал что справился. — «Коснуться хотя бы желанием. Но все тщетно. Она не досягаема.» — Боль желала взять вверх над разумом, Владимир сделал десять резких неглубоких вдохов и выдохов, как учила его Вита и ему снова немного стало легче. — «Песни тянут из их сердец звуки отчаяния, рвут сердца. Но они словно рады этому. Страшная картина желания боли. Глаза ничего не видят, они опухли от слез, они почти ослепли. Это какие-то другие киты, не те. Это не мой рассказ….» — Владимир почувствовал, что наконец-то начал понимать причину и истоки боли. Запомнив эту мысль он больше не хотел ее отпускать, он чувствовал, что выход где-то совсем рядом, но еще не видел его.




Тем вечером, после пар, они гуляли очень долго и говорили обо всем. Уже смеркалось:

— Мне пора, — сказала Вита.

— Может еще немного погуляем? — Голова Володи почти совсем перестала болеть и он не хотел упускать возможность трезвого общения с подругой.

— Мне пора, — Повторила Вита и поцеловав друга в щечку поспешила в метро.




Володя еще погулял вокруг своего района прежде чем пойти домой. Зайдя в свою комнату он быстро разделся и с надеждой так же быстро заснуть лег в кровать: «По небу плывут мои киты. Вместе с землей висят в своем океане в ней.» — Он увидел Виту и себя двумя китами. — «Ой, все смотрят на нас. Шепотом, шепотом…. Сколько глаз….» — Введении они нежно обнимались, и не было никакой боли! Володя открыл глаза и в задумчивости сел. — «И киты улыбаются.... А что, если я эту боль сам себе придумал и лелею ее как любовницу?» — По началу эта мысль напугала хозяина. — «Ведь это бы означало что я сам…, сам виновник своей боли.» — Вески начали отбивать подозрительный ритм. — «Пусть киты улыбаются, пусть смеются…. Снова она… боль.» — Боль не хотела прощаться с хозяином, Володя засмеялся. — «Пугает свой собственный смех. Эхо боли, будто крик. Крик о помощи. Помогите, помогите мне! Что мне со всем этим делать!?»




Влодимиру больше не нужны были ответы в словах, он всё понял, всё! Он больше не желал боль! Она покинула его, так же как и пришла. Неожиданно.