Помочь сайту
Поздравления
Юбилей
7 октября 2024 -
Александр Джад
На первый взгляд Викентий был самым обычным человеком. Правда и на второй тоже. Да и на третий, и даже десятый. Но в нём наверняка имелась, как, наверное, и в любом из нас, какая-то изюминка, о которой он, возможно, и сам не подозревал.
Однако так получилось, что когда рос, не оказалось рядом с ним достойного, уверенного, знающего себе цену мужчины. Некому его было направить и поддержать. Потому и считал себя неудачником, бессребреником и вообще пустым местом, зря топчущим эту землю.
По причине природной ущербности решиться на радикальный шаг и покончить раз и навсегда с такой никчемной жизнью, он не смел. Вот и влачил своё жалкое существование, живя бобылём в однокомнатной квартирке, доставшейся в наследство от такой же одинокой и неустроенной, рано покинувший этот мир матери.
Словом, как говорил Жванецкий, жизнь, конечно, не удалась, в остальном всё нормально.
Но не всё пребывало уж в таком плачевном состоянии. Надо сказать, что Викентий был весьма аккуратен. Не допускал непорядка как в одежде, так и в быту и являлся далеко не тупым и забитым. За словом в карман не лез и всегда давал злословам должный отпор. Но это, пожалуй, то немногое на что он оказался способен.
Работал Викентий в солидном НИИ чертёжником. Закончить технический вуз у него не хватило ни сил, ни желания, а вот получить среднетехническое образование удалось. К тому же природа не обделила его некоторыми художественными способностями. Так у него оказалась не очень денежная, но постоянная работа.
Впрочем, ему хватало. Сколько одинокому без особых претензий к жизни человеку надо? Он и не роптал. Жил себе и жил, не считая ни денег, ни лет. Так и дожил до своего пятидесятилетия.
Пятьдесят лет — это вам не хухры-мухры, настоящий юбилей, с какой стороны ни взгляни. Несколько предшествующих лет с каждой зарплаты Викентий откладывал максимально возможную сумму на предстоящий банкет, отказывая себе порой даже в самом необходимом. Экономил, как говорят, на спичках.
Зачем это делал? Точно даже сам себе сказать не мог, но понимал, пришло время что-то изменить пусть и путём некоторых жертв.
«Ну и что? — как-то находясь на своём рабочем месте, рассуждал будущий юбиляр. — Можно и потерпеть. Приглашу всех своих друзей. Хотя каких друзей? Сослуживцев, конечно. И Алёну. Она же будет. Наверняка. Вон сидит напротив, уткнувшись в чертёж. Старается».
Алёна была почти на пятнадцать лет моложе Викентия, к тому же красавица, не то что он — серый мыш. Так что в этом плане перспектив у него не было и быть не могло.
Пару раз она, конечно, обращалась к Викентию, как старшему и более опытному товарищу за советом. И он ей помогал.
Бывало, склонятся оба над бумагой. Их лица близко-близко. Её волосы всегда пахли лесом, фиалками и ещё чем-то едва уловимым. Он готов был вечно стоять вот так рядом, вдыхать её запах и пояснять, показывать, рассказывать. Жаль, не часто это бывало.
— Слышь, Викуша, — прервал его мысли инженер их отдела, Максим, — зашиваюсь. Поможешь?
— В чём? — не отрываясь от работы, на автомате сказал Викентий и тут же, сообразив, добавил: — Опять?
— Ну да. Ты знаешь, она такая...
— У тебя все такие, — ведя остро заточенным карандашом по листу ватмана, сказал Викентий.
— Не-е, эта другая, не как все.
— Логично, — парировал Викентий, — нет двух одинаковых людей, даже среди близнецов. Все мы разные.
— Так как? — не обращая внимания, на сентенцию Викентия, спросил Максим. — Выручишь?
— Что с тобой поделать? Конечно. Но это в последний раз.
— Что в последний раз? — притворно надул губы Максим. — Выручаешь?
— Да нет, — Викентий с укором глянул на сослуживца, — с девушками пора бы уже определиться.
— А-а, — успокоено выдохнул Максим. — Это можно.
— О-ох, — только и пробурчал Викентий. — Давай задание.
Почти все в их отделе были намного младше него, но Викентий вообще никому никогда не отказывал. Частенько даже оставался после работы, чтобы успеть сделать всё к сроку.
«Как же иначе, размышлял он, у них уже были семьи, детишки, конечно, кроме этого любителя прекрасного пола, Максима. Да и его как не выручить? Ищет парень свою суженую»
На самом деле, куда Викентию было спешить? Дома его никто никогда не ждал. Даже кота не завёл. Вот никому и не отказывал.
Он углубился в изучение нового документа. Не глядя протянул руку за карандашом, торчащим из самодельной подставки.
Но карандаш из своего пристанища выходить не пожелал. Викентий попытался вытянуть другой — та же история. Потряс подставку — карандаши даже не шелохнулись. Заглянул внутрь. Всё дно было залито суперклеем. Придётся выламывать и вновь затачивать весь инструмент.
Каждый чертёжник знает, насколько важна и трудоёмка заточка. Чуть промахнулся, и линия выйдет не той толщины. А это брак. Допускать такого было нельзя. Начальство строго следило за соблюдением стандартов.
Он оглядел кабинет. Сослуживцы, видя старания Викентия, едва сдерживали улыбки.
Он как бы невзначай посмотрел на Алёну. Она так и застыла с рейсфедером в руке. Осуждала товарищей по работе или вместе с ними радовалась удавшейся шутке, было непонятно. Но то, что не оставалась равнодушной это точно.
«Ну и ладно. Это не самое страшное в жизни. Право слово, как дети малые, — Викентий лишь головой покачал. — Пусть себе порадуются, повеселятся. Что с них молоденьких да глупеньких взять?»
Он не без труда выломал карандаши, достал острый как бритва нож и принялся восстанавливать искалеченный инструмент.
— Слышь, Викентий, — пододвинув ногой к себе стул, к нему подсел недавно пришедший в их отдел балагур и весельчак Влад, — ты так один и живёшь?
Викентий насторожился. От этого субъекта можно было ждать любой провокации, любого подвоха. Взгляды товарищей по работе обратились к ним. Это было очевидно, хотя все делали вид, что увлечённо заняты работой. Но отступать было не в правилах Викентия.
— Чем плохо одному? — не отвлекаясь от своего занятия, сказал он. — Никто не напрягает, не запрягает.
— Вот смотрю я на тебя, — продолжил Влад. — Нормальный же мужик, а женщины тебя походу не интересуют. Ну и думаю, может ты этот... ну тот, который... словом, ты понял?
Все вокруг, предвкушая любопытное зрелище, не в силах больше сдерживаться заулыбались. Что там ещё этот Влад придумал?
— Стесняюсь спросить, с какой целью интересуешься? — Викентий сделал невинное лицо. — Или у тебя, шалунишка ты эдакий, есть для меня интересное предложение, от которого мне будет трудно отказаться? Так говори скорее, я весь дрожу от нетерпения.
Не ожидая такого поворота, Влад растерялся и не нашёлся что ответить.
— Ну, чего молчишь? — Викентий жеманно повёл плечами. — Только разволновал меня, — и, растягивая слова, добавил: — Ну, ты про-тив-ный.
Все разразились безудержным смехом. Балагур был опозорен. Викентий даже пожалел его — такой побитый у того был вид.
«Ну и ладно, — подумал. — Пусть не лезет со своими дурацкими подколками».
Алёна отложила рейсфедер. Подошла к Викентию. Положила свою ладошку ему на плечо и сказала:
— Не обращайте внимания. Они сами не понимают, что творят.
В груди Викентия словно вулкан эмоций взорвался. Ах, как Алёна его понимает. Но буквально через мгновение вулкан потух так же быстро, как и возник.
«Это всего лишь жалость, — подумал он. — Она меня просто пожалела. Не хочу так! Но какая же Алёна всё-таки чудесная женщина...»
Итак, юбилей. Пятьдесят лет. Пора подвести некоторые итоги. Хотя какие тут итоги? Постоянный, можно сказать почти личный чертёжный станок-кульман да чистый лист ватмана с карандашами — вот и всё чего Викентий добился за всю свою долгую жизнь. Ни семьи, ни детей, ни... словом вообще ничего.
Пора было что-то менять. Но что именно он даже не представлял. С другой стороны, что тут сложного? Мужик ещё очень даже вполне. Полвека далеко не предел. Заведи семью, нарожай детей. Создай себе этим проблемы. А с малыми детьми этого добра хоть отбавляй. Никакого тебе одиночества, никакой депрессии. Тут уже и не до дурных мыслей. На себя времени хватать не будет.
От кого-то услышал он глупую шутку, мол, холостяки не понимают, какое это счастье быть женатым. Женатые тоже не понимают.
Волей-неволей задумаешься тут. Известное дело — в каждой шутке есть только доля шутки...
Знал бы он, сколько мужиков мечтает о такой жизни, как у него — ни забот, ни хлопот, ни напряга. Вот только чего он уж точно не знал, так это того, что мечтать-то мечтают, но жить так, как он не хотят. То ли любят трудности, то ли понимают, что за всё в этой жизни нужно платить. Жизнь как супермаркет, бери что хочешь, но не забывай, касса впереди.
Для празднования Викентий заказал банкет в самом дорогом и весьма престижном ресторане с французской кухней — гулять так гулять решил он.
К меню подошёл весьма щепетильно — уж очень хотел удивить, даже скорее ошеломить своих гостей изысканными деликатесами.
Во главе стола петух в вине по-французски — легендарное блюдо французской кухни. Говядина по-бургундски — самое насыщенное по вкусу и ароматное блюдо.
Ещё конфи из кролика со специями — название говорит само за себя. Кордон блю — шницель из телятины с начинкой из сыра и ветчины, обжаренный в панировке. Ну и как тут было обойтись без филе миньона? Это говяжий стейк с добавлением ревеня и пармской ветчины — сытно, питательно, сочно и очень вкусно.
Ну и, конечно же, грибной жюльен. Это блюдо, обладающее очень нежным сливочным вкусом, уж точно никого не сможет оставить равнодушным.
Из закуски — мясная нарезка, икра, не та «заморская баклажанная», а наша, обычная красная и чёрная. Фирменный салат «Бабье лето» из сырых овощей с соусом «Хатни» и салат «Нисуаз», который, кстати, впервые приготовили в Ницце и именно этот факт определил его вкусовые качества — он лёгкий и очень сочный.
Ну и выпивка на любой вкус. Несомненно, прежде всего коньяк Martell, арманьяк Delord, вино Montrose, кальвадос Anee, шампанское брют Chandon, ликёр шартрез «Зелёное тепло».
Пока выбирал и разбирался, аж вспотел. Ага, попробуйте сами сделать заказ на юбилей, когда вы не только не пробовали, но даже на картинках не видели такого изыска. Вот то-то.
В ресторане собрался весь отдел без исключения. Викентий, безусловно, не афишировал свои планы, но сведения о необычности стола каким-то неведомым образом всё же просочились.
И сюрприз удался, повергнув всех в шок. Оглядывая стол, каждый из сослуживцев понял: в реальной жизни они никогда не смогли бы себе позволить такое безумство.
— Викентий, — справившись с первым впечатлением, к нему первой подошла Алёна. — Зачем вы так?
— Могу позволить, — как можно беззаботней парировал юбиляр. — Живём только раз.
— Да раз-то один, но не один же день... — Алёна лишь головой покачала и отошла.
А Викентий задумался: «Замечательная женщина, добрая. Жаль, хороша Маша, да не наша...»
— Викуша, ты классный парень оказался, — к нему подлетел балагур Влад. — Неожиданно, — он с воодушевлением потряс ему руку. — Класс!
— Ну, Викентий, — подошёл к юбиляру начальник отдела Пётр Михайлович. — Удивил так удивил.
— Что я? — скромно пожал плечами Викентий. — Это французы. Они такое каждый день едят.
— Ну-ну, — хмыкнул начальник, — каждый день. Хорошо, что мы не французы. Эдак, — он окинул взглядом стол, — можно вкус к жизни потерять. Чтобы эдакое да каждый день? Надоест! — как настоящий начальник он подвёл итог и, отойдя, присел к столу.
Возбуждённые разговоры не смолкали. Всё наперебой обсуждали выпивку и закуски. Обычно такое бывало на следующий день после празднования. Но сегодня всё с самого начала пошло не по плану.
Не утихая, расселись. Аромат от стола исходил буквально волшебный. Еда так и манила, так и звала. Как тут удержаться? Да и зачем? Не дожидаясь привычного в этой ситуации регламента принялись сами откупоривать закордонные бутылки, наполнять рюмки и фужеры, накладывать себе закуски и кромсать на куски того самого французского петуха в вине.
Викентий смотрел на этот кавардак и тепло разливалось у него в груди. Удалось-таки поразить — это главное. Вон как на еду накинулись, будто год ничего не ели.
После первой рюмки и последовавшей почти сразу второй сослуживцы словно забыли про именинника и вообще зачем здесь собрались. Они с аппетитом поглощали элитное питьё и деликатесы.
Алёна к еде не притронулась. Викентий это заметил, но... нет, просто заметил. И Алёна не выдержала.
— Товарищи! — она встала. — Мы здесь собрались...
— Точно, — перебил её Влад, — давайте обратим взгляд на юбиляра. Сегодня как-то всё пошло не по плану. Но именинник, надеюсь, не в обиде?
Викентий смущённо улыбнулся. Он был не против. Только жаль Алёна почему-то не присоединилась к общему бедламу.
— Так вот, раз уж так всё внепланово вышло, — продолжил Влад, — предлагаю дать слово человеку, которого мы все прекрасно знаем. Нашему старшему товарищу. Самому мудрому из нас. Человеку, который своим умным советом всегда помогал нам выйти из самой сложной ситуации.
— Неожиданно, — тихонечко пробурчал Викентий себе под нос. — Вроде бы вечер только начался, а слово сразу мне. Но приятно слышать такое, особенно от Влада.
— У этого человека, — продолжил развивать свою мысль Влад, — доброе, отзывчивое сердце. Как уже говорил, все мы знаем его не один год и рады, нет, счастливы, что такой человек находится среди нас.
— Ну уж прям счастливы, — вновь пробурчал Викентий. Но краска удовольствия залила его лицо. Что и говорить, приятно слышать такое от товарища по работе.
— Вы все, конечно, поняли о ком речь? — задал риторический вопрос Влад. — Конечно же, это наш всеми любимый и уважаемый...
Викентий с полной рюмкой арманьяка встал со своего места.
— Несомненно, — сказал Влад, — как вы уже догадались, это начальник нашего отдела, Пётр Михайлович.
Гомон мгновенно прекратился. Все притихли. Посмотрели на Викентия. Он молчал, в растерянности оглядывая сослуживцев. Алёна опустила глаза к полу. Ей явно было не по себе.
И только Пётр Михайлович принял дифирамбы в свою честь как должное. Вытер губы салфеткой. Встал. Налил себе полный бокал коньяка и сказал:
— Дорогие товарищи! Мы присутствуем на культурно-бытовом мероприятии праздновании юбилея нашего...
Дальнейших слов Викентий не слышал. Лишь когда наступила тишина, он тихо сказал:
— Спасибо!
Даже не пригубив солнечного напитка, поставил свой фужер на стол. Алёна смотрела на него. Он это не столько увидел, сколько почувствовал.
— Простите. Мне надо. Вы пейте, закусывайте, — сказал Викентий. — А я сейчас. Спасибо.
И не задерживаясь, пошёл к выходу.
— Слабенький юбиляр оказался, — услышал он голос Максима, того самого любителя женщин, которого неоднократно выручал, — За него!
— Ага. Раз он сам больше не пьёт... — кивнув на полный бокал Викентия, пошленько хихикнул Влад. — За него! А что? Мы могём.
В холе было прохладно. Видеть никого не хотелось. Викентий прижался лбом к обшитой ситцем стене. Пахло старой краской и пылью. Но он этого даже не замечал. Сказать, что ему было плохо — значит ничего не сказать.
«Ничто не мешает радоваться жизни, — подумал он, — как сама жизнь...»
— Зря вы всё это затеяли.
Он обернулся. Это была Алёна.
— Не стоят они вашего внимания. Вы безотказный. Все привыкли на вас ездить.
— Почему привыкли ездить? — пожал плечами Викентий. — Считал возможным помогать, вот и помогал. Отчего нет?
— Вас не исправить.
— Может, и не надо? — сказал Викентий. — Да уже и поздно, наверное.
— Никогда. Ничего. Не поздно, — чеканя каждое слово, философски заметила Алёна. — Главное, не стыдиться начать.
— Стыдиться... — с расстановкой произнёс Викентий. Вот оно ключевое слово. Вот почему ничего в его жизни не менялось. Стыдился всего. Своей неуверенности, ущербности, одиночества.
— Ты такая... — с трудом преодолевая смущение, сказал он. — Столько лет рядом, а не решался. Спасибо тебе, что ты есть.
Он поднял взгляд на Алёну. Столько нежности, благодарности и надежды было в этом его взгляде. И Алёна не удержалась. Подошла ближе и по-матерински ласково прижала Викентия к себе. Он обхватил её руками за талию. Никто и никогда не относился к нему так участливо и тепло.
— Всё будет хорошо, — сказала Алёна банальную фразу, но как нельзя лучше подходящую к данной ситуации.
Как давно он мечтал об этой минуте. Вот так прижаться и почувствовать её тепло, услышать биение её сердца, вдохнуть её запах.
— Теперь так и будет, — сказал Викентий. — Всё у Нас будет хорошо, — он сделал ударение на слове «нас». Согласна?
— Конечно, — сказала Алена, нежно поглаживая его по начинающим седеть волосам. — Обязательно. Всё у нас ещё будет.
Это было признание и согласие. Он ликовал. К чему было столько лет стыдиться самого себя? Столько времени упущено зря. Целая жизнь. Ужас!
К горлу подкатился комок. Викентий сглотнул. Не в силах больше сдерживаться он крепко обнял Алёну и сказал:
— Тогда пошли отсюда.
— Конечно, — сказала Алёна и взяла его под руку. — Пошли скорее в нашу новую жизнь.
— Будем навёрстывать, — первый раз за вечер улыбнулся Викентий.
Потом подхватил Алёну и закружил её в ритме вальса по фойе. Затем внезапно остановился. Заглянул ей в глаза. И, отбросив прежнюю неуверенность, с жаром поцеловал в губы...
Однако так получилось, что когда рос, не оказалось рядом с ним достойного, уверенного, знающего себе цену мужчины. Некому его было направить и поддержать. Потому и считал себя неудачником, бессребреником и вообще пустым местом, зря топчущим эту землю.
По причине природной ущербности решиться на радикальный шаг и покончить раз и навсегда с такой никчемной жизнью, он не смел. Вот и влачил своё жалкое существование, живя бобылём в однокомнатной квартирке, доставшейся в наследство от такой же одинокой и неустроенной, рано покинувший этот мир матери.
Словом, как говорил Жванецкий, жизнь, конечно, не удалась, в остальном всё нормально.
Но не всё пребывало уж в таком плачевном состоянии. Надо сказать, что Викентий был весьма аккуратен. Не допускал непорядка как в одежде, так и в быту и являлся далеко не тупым и забитым. За словом в карман не лез и всегда давал злословам должный отпор. Но это, пожалуй, то немногое на что он оказался способен.
Работал Викентий в солидном НИИ чертёжником. Закончить технический вуз у него не хватило ни сил, ни желания, а вот получить среднетехническое образование удалось. К тому же природа не обделила его некоторыми художественными способностями. Так у него оказалась не очень денежная, но постоянная работа.
Впрочем, ему хватало. Сколько одинокому без особых претензий к жизни человеку надо? Он и не роптал. Жил себе и жил, не считая ни денег, ни лет. Так и дожил до своего пятидесятилетия.
Пятьдесят лет — это вам не хухры-мухры, настоящий юбилей, с какой стороны ни взгляни. Несколько предшествующих лет с каждой зарплаты Викентий откладывал максимально возможную сумму на предстоящий банкет, отказывая себе порой даже в самом необходимом. Экономил, как говорят, на спичках.
Зачем это делал? Точно даже сам себе сказать не мог, но понимал, пришло время что-то изменить пусть и путём некоторых жертв.
«Ну и что? — как-то находясь на своём рабочем месте, рассуждал будущий юбиляр. — Можно и потерпеть. Приглашу всех своих друзей. Хотя каких друзей? Сослуживцев, конечно. И Алёну. Она же будет. Наверняка. Вон сидит напротив, уткнувшись в чертёж. Старается».
Алёна была почти на пятнадцать лет моложе Викентия, к тому же красавица, не то что он — серый мыш. Так что в этом плане перспектив у него не было и быть не могло.
Пару раз она, конечно, обращалась к Викентию, как старшему и более опытному товарищу за советом. И он ей помогал.
Бывало, склонятся оба над бумагой. Их лица близко-близко. Её волосы всегда пахли лесом, фиалками и ещё чем-то едва уловимым. Он готов был вечно стоять вот так рядом, вдыхать её запах и пояснять, показывать, рассказывать. Жаль, не часто это бывало.
— Слышь, Викуша, — прервал его мысли инженер их отдела, Максим, — зашиваюсь. Поможешь?
— В чём? — не отрываясь от работы, на автомате сказал Викентий и тут же, сообразив, добавил: — Опять?
— Ну да. Ты знаешь, она такая...
— У тебя все такие, — ведя остро заточенным карандашом по листу ватмана, сказал Викентий.
— Не-е, эта другая, не как все.
— Логично, — парировал Викентий, — нет двух одинаковых людей, даже среди близнецов. Все мы разные.
— Так как? — не обращая внимания, на сентенцию Викентия, спросил Максим. — Выручишь?
— Что с тобой поделать? Конечно. Но это в последний раз.
— Что в последний раз? — притворно надул губы Максим. — Выручаешь?
— Да нет, — Викентий с укором глянул на сослуживца, — с девушками пора бы уже определиться.
— А-а, — успокоено выдохнул Максим. — Это можно.
— О-ох, — только и пробурчал Викентий. — Давай задание.
Почти все в их отделе были намного младше него, но Викентий вообще никому никогда не отказывал. Частенько даже оставался после работы, чтобы успеть сделать всё к сроку.
«Как же иначе, размышлял он, у них уже были семьи, детишки, конечно, кроме этого любителя прекрасного пола, Максима. Да и его как не выручить? Ищет парень свою суженую»
На самом деле, куда Викентию было спешить? Дома его никто никогда не ждал. Даже кота не завёл. Вот никому и не отказывал.
Он углубился в изучение нового документа. Не глядя протянул руку за карандашом, торчащим из самодельной подставки.
Но карандаш из своего пристанища выходить не пожелал. Викентий попытался вытянуть другой — та же история. Потряс подставку — карандаши даже не шелохнулись. Заглянул внутрь. Всё дно было залито суперклеем. Придётся выламывать и вновь затачивать весь инструмент.
Каждый чертёжник знает, насколько важна и трудоёмка заточка. Чуть промахнулся, и линия выйдет не той толщины. А это брак. Допускать такого было нельзя. Начальство строго следило за соблюдением стандартов.
Он оглядел кабинет. Сослуживцы, видя старания Викентия, едва сдерживали улыбки.
Он как бы невзначай посмотрел на Алёну. Она так и застыла с рейсфедером в руке. Осуждала товарищей по работе или вместе с ними радовалась удавшейся шутке, было непонятно. Но то, что не оставалась равнодушной это точно.
«Ну и ладно. Это не самое страшное в жизни. Право слово, как дети малые, — Викентий лишь головой покачал. — Пусть себе порадуются, повеселятся. Что с них молоденьких да глупеньких взять?»
Он не без труда выломал карандаши, достал острый как бритва нож и принялся восстанавливать искалеченный инструмент.
— Слышь, Викентий, — пододвинув ногой к себе стул, к нему подсел недавно пришедший в их отдел балагур и весельчак Влад, — ты так один и живёшь?
Викентий насторожился. От этого субъекта можно было ждать любой провокации, любого подвоха. Взгляды товарищей по работе обратились к ним. Это было очевидно, хотя все делали вид, что увлечённо заняты работой. Но отступать было не в правилах Викентия.
— Чем плохо одному? — не отвлекаясь от своего занятия, сказал он. — Никто не напрягает, не запрягает.
— Вот смотрю я на тебя, — продолжил Влад. — Нормальный же мужик, а женщины тебя походу не интересуют. Ну и думаю, может ты этот... ну тот, который... словом, ты понял?
Все вокруг, предвкушая любопытное зрелище, не в силах больше сдерживаться заулыбались. Что там ещё этот Влад придумал?
— Стесняюсь спросить, с какой целью интересуешься? — Викентий сделал невинное лицо. — Или у тебя, шалунишка ты эдакий, есть для меня интересное предложение, от которого мне будет трудно отказаться? Так говори скорее, я весь дрожу от нетерпения.
Не ожидая такого поворота, Влад растерялся и не нашёлся что ответить.
— Ну, чего молчишь? — Викентий жеманно повёл плечами. — Только разволновал меня, — и, растягивая слова, добавил: — Ну, ты про-тив-ный.
Все разразились безудержным смехом. Балагур был опозорен. Викентий даже пожалел его — такой побитый у того был вид.
«Ну и ладно, — подумал. — Пусть не лезет со своими дурацкими подколками».
Алёна отложила рейсфедер. Подошла к Викентию. Положила свою ладошку ему на плечо и сказала:
— Не обращайте внимания. Они сами не понимают, что творят.
В груди Викентия словно вулкан эмоций взорвался. Ах, как Алёна его понимает. Но буквально через мгновение вулкан потух так же быстро, как и возник.
«Это всего лишь жалость, — подумал он. — Она меня просто пожалела. Не хочу так! Но какая же Алёна всё-таки чудесная женщина...»
Итак, юбилей. Пятьдесят лет. Пора подвести некоторые итоги. Хотя какие тут итоги? Постоянный, можно сказать почти личный чертёжный станок-кульман да чистый лист ватмана с карандашами — вот и всё чего Викентий добился за всю свою долгую жизнь. Ни семьи, ни детей, ни... словом вообще ничего.
Пора было что-то менять. Но что именно он даже не представлял. С другой стороны, что тут сложного? Мужик ещё очень даже вполне. Полвека далеко не предел. Заведи семью, нарожай детей. Создай себе этим проблемы. А с малыми детьми этого добра хоть отбавляй. Никакого тебе одиночества, никакой депрессии. Тут уже и не до дурных мыслей. На себя времени хватать не будет.
От кого-то услышал он глупую шутку, мол, холостяки не понимают, какое это счастье быть женатым. Женатые тоже не понимают.
Волей-неволей задумаешься тут. Известное дело — в каждой шутке есть только доля шутки...
Знал бы он, сколько мужиков мечтает о такой жизни, как у него — ни забот, ни хлопот, ни напряга. Вот только чего он уж точно не знал, так это того, что мечтать-то мечтают, но жить так, как он не хотят. То ли любят трудности, то ли понимают, что за всё в этой жизни нужно платить. Жизнь как супермаркет, бери что хочешь, но не забывай, касса впереди.
Для празднования Викентий заказал банкет в самом дорогом и весьма престижном ресторане с французской кухней — гулять так гулять решил он.
К меню подошёл весьма щепетильно — уж очень хотел удивить, даже скорее ошеломить своих гостей изысканными деликатесами.
Во главе стола петух в вине по-французски — легендарное блюдо французской кухни. Говядина по-бургундски — самое насыщенное по вкусу и ароматное блюдо.
Ещё конфи из кролика со специями — название говорит само за себя. Кордон блю — шницель из телятины с начинкой из сыра и ветчины, обжаренный в панировке. Ну и как тут было обойтись без филе миньона? Это говяжий стейк с добавлением ревеня и пармской ветчины — сытно, питательно, сочно и очень вкусно.
Ну и, конечно же, грибной жюльен. Это блюдо, обладающее очень нежным сливочным вкусом, уж точно никого не сможет оставить равнодушным.
Из закуски — мясная нарезка, икра, не та «заморская баклажанная», а наша, обычная красная и чёрная. Фирменный салат «Бабье лето» из сырых овощей с соусом «Хатни» и салат «Нисуаз», который, кстати, впервые приготовили в Ницце и именно этот факт определил его вкусовые качества — он лёгкий и очень сочный.
Ну и выпивка на любой вкус. Несомненно, прежде всего коньяк Martell, арманьяк Delord, вино Montrose, кальвадос Anee, шампанское брют Chandon, ликёр шартрез «Зелёное тепло».
Пока выбирал и разбирался, аж вспотел. Ага, попробуйте сами сделать заказ на юбилей, когда вы не только не пробовали, но даже на картинках не видели такого изыска. Вот то-то.
В ресторане собрался весь отдел без исключения. Викентий, безусловно, не афишировал свои планы, но сведения о необычности стола каким-то неведомым образом всё же просочились.
И сюрприз удался, повергнув всех в шок. Оглядывая стол, каждый из сослуживцев понял: в реальной жизни они никогда не смогли бы себе позволить такое безумство.
— Викентий, — справившись с первым впечатлением, к нему первой подошла Алёна. — Зачем вы так?
— Могу позволить, — как можно беззаботней парировал юбиляр. — Живём только раз.
— Да раз-то один, но не один же день... — Алёна лишь головой покачала и отошла.
А Викентий задумался: «Замечательная женщина, добрая. Жаль, хороша Маша, да не наша...»
— Викуша, ты классный парень оказался, — к нему подлетел балагур Влад. — Неожиданно, — он с воодушевлением потряс ему руку. — Класс!
— Ну, Викентий, — подошёл к юбиляру начальник отдела Пётр Михайлович. — Удивил так удивил.
— Что я? — скромно пожал плечами Викентий. — Это французы. Они такое каждый день едят.
— Ну-ну, — хмыкнул начальник, — каждый день. Хорошо, что мы не французы. Эдак, — он окинул взглядом стол, — можно вкус к жизни потерять. Чтобы эдакое да каждый день? Надоест! — как настоящий начальник он подвёл итог и, отойдя, присел к столу.
Возбуждённые разговоры не смолкали. Всё наперебой обсуждали выпивку и закуски. Обычно такое бывало на следующий день после празднования. Но сегодня всё с самого начала пошло не по плану.
Не утихая, расселись. Аромат от стола исходил буквально волшебный. Еда так и манила, так и звала. Как тут удержаться? Да и зачем? Не дожидаясь привычного в этой ситуации регламента принялись сами откупоривать закордонные бутылки, наполнять рюмки и фужеры, накладывать себе закуски и кромсать на куски того самого французского петуха в вине.
Викентий смотрел на этот кавардак и тепло разливалось у него в груди. Удалось-таки поразить — это главное. Вон как на еду накинулись, будто год ничего не ели.
После первой рюмки и последовавшей почти сразу второй сослуживцы словно забыли про именинника и вообще зачем здесь собрались. Они с аппетитом поглощали элитное питьё и деликатесы.
Алёна к еде не притронулась. Викентий это заметил, но... нет, просто заметил. И Алёна не выдержала.
— Товарищи! — она встала. — Мы здесь собрались...
— Точно, — перебил её Влад, — давайте обратим взгляд на юбиляра. Сегодня как-то всё пошло не по плану. Но именинник, надеюсь, не в обиде?
Викентий смущённо улыбнулся. Он был не против. Только жаль Алёна почему-то не присоединилась к общему бедламу.
— Так вот, раз уж так всё внепланово вышло, — продолжил Влад, — предлагаю дать слово человеку, которого мы все прекрасно знаем. Нашему старшему товарищу. Самому мудрому из нас. Человеку, который своим умным советом всегда помогал нам выйти из самой сложной ситуации.
— Неожиданно, — тихонечко пробурчал Викентий себе под нос. — Вроде бы вечер только начался, а слово сразу мне. Но приятно слышать такое, особенно от Влада.
— У этого человека, — продолжил развивать свою мысль Влад, — доброе, отзывчивое сердце. Как уже говорил, все мы знаем его не один год и рады, нет, счастливы, что такой человек находится среди нас.
— Ну уж прям счастливы, — вновь пробурчал Викентий. Но краска удовольствия залила его лицо. Что и говорить, приятно слышать такое от товарища по работе.
— Вы все, конечно, поняли о ком речь? — задал риторический вопрос Влад. — Конечно же, это наш всеми любимый и уважаемый...
Викентий с полной рюмкой арманьяка встал со своего места.
— Несомненно, — сказал Влад, — как вы уже догадались, это начальник нашего отдела, Пётр Михайлович.
Гомон мгновенно прекратился. Все притихли. Посмотрели на Викентия. Он молчал, в растерянности оглядывая сослуживцев. Алёна опустила глаза к полу. Ей явно было не по себе.
И только Пётр Михайлович принял дифирамбы в свою честь как должное. Вытер губы салфеткой. Встал. Налил себе полный бокал коньяка и сказал:
— Дорогие товарищи! Мы присутствуем на культурно-бытовом мероприятии праздновании юбилея нашего...
Дальнейших слов Викентий не слышал. Лишь когда наступила тишина, он тихо сказал:
— Спасибо!
Даже не пригубив солнечного напитка, поставил свой фужер на стол. Алёна смотрела на него. Он это не столько увидел, сколько почувствовал.
— Простите. Мне надо. Вы пейте, закусывайте, — сказал Викентий. — А я сейчас. Спасибо.
И не задерживаясь, пошёл к выходу.
— Слабенький юбиляр оказался, — услышал он голос Максима, того самого любителя женщин, которого неоднократно выручал, — За него!
— Ага. Раз он сам больше не пьёт... — кивнув на полный бокал Викентия, пошленько хихикнул Влад. — За него! А что? Мы могём.
В холе было прохладно. Видеть никого не хотелось. Викентий прижался лбом к обшитой ситцем стене. Пахло старой краской и пылью. Но он этого даже не замечал. Сказать, что ему было плохо — значит ничего не сказать.
«Ничто не мешает радоваться жизни, — подумал он, — как сама жизнь...»
— Зря вы всё это затеяли.
Он обернулся. Это была Алёна.
— Не стоят они вашего внимания. Вы безотказный. Все привыкли на вас ездить.
— Почему привыкли ездить? — пожал плечами Викентий. — Считал возможным помогать, вот и помогал. Отчего нет?
— Вас не исправить.
— Может, и не надо? — сказал Викентий. — Да уже и поздно, наверное.
— Никогда. Ничего. Не поздно, — чеканя каждое слово, философски заметила Алёна. — Главное, не стыдиться начать.
— Стыдиться... — с расстановкой произнёс Викентий. Вот оно ключевое слово. Вот почему ничего в его жизни не менялось. Стыдился всего. Своей неуверенности, ущербности, одиночества.
— Ты такая... — с трудом преодолевая смущение, сказал он. — Столько лет рядом, а не решался. Спасибо тебе, что ты есть.
Он поднял взгляд на Алёну. Столько нежности, благодарности и надежды было в этом его взгляде. И Алёна не удержалась. Подошла ближе и по-матерински ласково прижала Викентия к себе. Он обхватил её руками за талию. Никто и никогда не относился к нему так участливо и тепло.
— Всё будет хорошо, — сказала Алёна банальную фразу, но как нельзя лучше подходящую к данной ситуации.
Как давно он мечтал об этой минуте. Вот так прижаться и почувствовать её тепло, услышать биение её сердца, вдохнуть её запах.
— Теперь так и будет, — сказал Викентий. — Всё у Нас будет хорошо, — он сделал ударение на слове «нас». Согласна?
— Конечно, — сказала Алена, нежно поглаживая его по начинающим седеть волосам. — Обязательно. Всё у нас ещё будет.
Это было признание и согласие. Он ликовал. К чему было столько лет стыдиться самого себя? Столько времени упущено зря. Целая жизнь. Ужас!
К горлу подкатился комок. Викентий сглотнул. Не в силах больше сдерживаться он крепко обнял Алёну и сказал:
— Тогда пошли отсюда.
— Конечно, — сказала Алёна и взяла его под руку. — Пошли скорее в нашу новую жизнь.
— Будем навёрстывать, — первый раз за вечер улыбнулся Викентий.
Потом подхватил Алёну и закружил её в ритме вальса по фойе. Затем внезапно остановился. Заглянул ей в глаза. И, отбросив прежнюю неуверенность, с жаром поцеловал в губы...
Рейтинг: +7
138 просмотров
Комментарии (4)
| Светлана Казаринова # 7 октября 2024 в 18:05 +4 | ||
|
| Людмила Комашко-Батурина # 24 октября 2024 в 02:28 +1 | ||
|
| София Даль # 24 октября 2024 в 13:45 +1 | ||
|
| Сергей Шевцов # 31 октября 2024 в 17:35 0 | ||
|
