Окно

Начинался новый день. Едва брезжил рассвет. Виктор Павлович смотрел в окно. Теперь только и оставалось, что разглядывать слякотный пейзаж. Сырые и чёрные ветки с чуть проклюнувшейся зеленью тихо постукивали по карнизу. Тоска. «Дожил! Единственно что могу - водить глазами!» - подумал прикованный к больничной койке мужчина. 

«Правильно! Начинаются дачи. Многие поедут туда. Как выйдет из положения Маша?!» - думал мужчина, рассматривая серый пейзаж снова пасмурного утра. Ему самому дача ни к чему. А вот жена – Мария Фёдоровна еле дождалась весны. Такие планы рисовала. «Значит, будет её возить на дачу сын. В этот раз обойдутся без меня!» – заключил больной.

         Больничный коридор оживал. Стучали вёдра, слышался плеск воды – это санитарки обрабатывали отделение. Все палаты обходили медсёстры. Они ставили градусники, раздавали лекарство, мерили температуру и давление. Дошла очередь и до Виктора Павловича.

         - Послушайте! А нельзя мне перелечь на другую койку? – вместо приветствия почти пробурчал он.

         - Конечно! Сейчас поможем. А что случилось? – молоденькая медсестра раздражала тоже. Она светилась здоровьем и молодой задорностью.

         - Дует! Северит, буквально, из всех щелей! – продолжил ворчать пациент.

         - Я сейчас Вам измерю давление и приглашу санитаров. Вы не волнуйтесь. – буквально через минуту девушка упорхнула. А ещё через десять минут, которые показались Виктору Павловичу вечностью, явились два крепких парня в больничных белых халатах. С ними была и кастелянша. Они приготовили другую постель и переложили больного туда. Теперь окно не раздражало.

         После обхода в палату привезли на каталке ещё одного больного.

Мужчина лежал без движений. Лишь время от времени постанывал. Глаза его были закрыты, губы плотно сжаты. По всему было понятно насколько плохо он себя чувствовал. Ему установили капельницу, положив на место Виктора Павловича – у окна.

На вид мужчина был старше Виктора Павловича. Правда, болезнь мало украшает и поэтому впечатление могло оказаться обманчивым.

Но на следующий день, когда тому стало полегче, выяснилось, что старше и значительно. Олег Степанович разменял восьмой десяток, ему уже исполнилось семьдесят четыре года. Профессии мужчин оказались сходными – оба работали на стройке. Только Виктор Павлович бригадиром, а Олег Степанович простым монтажником. Правда, уже лет десять пребывал на пенсии.

Утро следующего дня началось со взаимного приветствия.

         - Как красиво! – внезапно сообщил Олег Степанович.

         - Что именно? – не понял Виктор Павлович

         - За окном! Жаль не могу встать, чтобы увидеть всю картинку! – сказал Олег Степанович, не отрывая взгляда от окна.

         - И что же там такого сногсшибательного? – явный сарказм прозвучал со стороны старожила.

         - Весна! Прямо всё оживает! А вот и гость пожаловал! – в глазах Олега Степановича заиграли весёлые искорки.

         - Бог с Вами! Какой «гость» на третьем этаже? Может у Вас галлюцинации? Так я медсестру вызову! – создал видимость беспокойства Виктор Павлович.

         - Со мной всё хорошо. Воробушек к нам прилетел. Вон как весело прыгает. И чирикает что-то. Явно делится впечатлениями. – улыбка не сходила с лица Олега Степановича.

Виктор Павлович пожал плечами, а потом отвернулся к стене, закрыв глаза. Его утомил, а больше разозлил этот разговор. «Тоже мне эстет выискался! Корчит из себя незнамо чего!»

         Тяжело и тягуче проходили дни. Лежать и не иметь возможности чем-то себя занять трудно. Единственно что развлекало это обходы, да посещение родных. Виктор Павлович постоянно испытывал ноющую и тягучую боль. Из-за того, что не была ясна природа этой боли, недовольство его увеличивалось. Его раздражали улыбки на молодых лицах обслуживающего персонала, но ещё больше одолевала злоба на то, что за окном, и правда, стало интереснее. И он уже жалел о своём поспешном решении перелечь.

А Олег Степанович, словно, не замечая раздражения соседа, всё радовал разными зарисовками, что наблюдал из окна.

         - Сегодня все так нарядно одеты! – сообщил он, глядя в окно. – и ведь это, не смотря на дождь. А какие теперь делают красивые зонты! Это же чудо какое-то!

Виктор Павлович ясно представил, как по тротуару идут люди, спрятавшиеся от весенней мороси под разноцветными зонтами. И от того, что теперь сам не может наблюдать, злился ещё больше.

А Олег Степанович будто издевался:

         - Ой! А у нас новый гость! Теперь пожаловал сизарь! Да какой симпатичный! Дожди делают своё дело. Такая приятная зелень пробивает на ветках. – философствовал он, чуть повернув голову в сторону окна.

         Так проходили дни. Однажды ночью Олег Степанович стал сильно стонать. Он никак не мог вызвать медсестру. А Виктор Павлович, слыша всё это, сделал вид, что глубоко спит. Он совсем легко мог нажать на кнопку вызова, что находилась на стене у его койки. Так было и у других кроватей. А  соседу надо было дотянуться до стены у изголовья. Потом Олег Степанович затих. Очевидно, интуиция привела среди ночи в их палату дежурную медсестру. Она позвала дежурного же врача и кровать с Олегом Степановичем куда-то укатили.

Больше в палату сосед не вернулся. Помня о своём поступке, Виктор Павлович не решался спросить о судьбе Олега Степановича.

Как-то утром он опять обратился к медсестре:

         - Могу ли я лечь у окна? – дежурила другая медсестра, не та что первый раз его перевозила.

         - Как скажете! – и, буквально через сорок минут, Виктор Павлович снова лежал у окна.

Он смотрел и ничего не понимал. Всё та же серость. Всё те же голые ветки, всё та же хмарь. «Где он мог увидеть зонты, если кроме веток ничего не видно!? Да, листочки уже проклёвываются. Но что в этом особенного? И где воробушки и голубь?» - от этих вопросов становилось всё печальнее. Мужчина вдруг осознал, что сосед по палате просто развлекал его как мог, поднимал настроение и себе, и Виктору Павловичу, придумывая несуществующее.

Вечером пришла жена. Она, как всегда, принесла много вкусностей, которые были разрешены. Они поговорили. И вдруг Виктор Павлович посетовал, что скучно в палате одному.

         - Понимаешь, когда был Олег Степанович, как-то день шёл быстрее. А теперь его нет. Хороший был человек! – и глаза Виктора Павловича наполнились слезами, что даже для него было удивительно.

         - Витя, да бог с тобой! С чего ради «был»-то? Он жив-здоров. Просто его прооперировали. Оказалось, прободение язвы. Теперь он лежит в вашей общей терапии, только в послеоперационной палате и быстро идёт на поправку. Так что и у тебя всё наладится! – жена встала, наклонилась и поцеловала своего ворчуна.   - Пошла я, дорогой! Завтра ещё приду! – и женщина тихонько вышла, осторожно прикрыв дверь в палату.

Виктор Павлович закрыл глаза, отвернувшись к стене, чтобы никто не увидел, как он плачет. Слёзы текли и текли, освобождая душу от неимоверной тяжести, что копилась с момента того не самого лучшего его поступка. А ещё в голове крутилось недавно услышанное четверостишие, которое так подходило под эту ситуацию.

"В одно окно смотрели двое.

Один увидел дождь и грязь,

Другой — листвы зеленой вязь,

Весну и небо голубое.

В одно окно смотрели двое. " (с)