Молодой хирург из Грузии, Нугзар Пайчадзе, сутками не отходил от операционного стола. Он буквально валился с ног прямо здесь, в операционной палатке. Падал на маленький топчанчик и моментально проваливался в тревожное забытьё на короткий срок, пока на операционном столе не появлялся новый пациент. В передвижном госпитале всегда хватало работы. До недавнего времени здесь работало три хирурга. Но Ивана Михайловича парализовало после получения очередной похоронки на третьего сына и его вместе с Марией Антоновной, ожидающей ребёнка в ближайшее время, отправили в тыл с ранеными. Операционные сёстры по очереди сменяли друг друга. Нина, тайно влюблённая в хирурга, неохотно уступала своё место. Она всегда старалась быть рядом с Нугзаром и хоть немного облегчить его быт. У неё всегда был готов для доктора горячий чай и немудрёный по военному времени перекус. Девушка понимала, что надежды у неё никакой нет. На родине доктора ждала невеста, засватанная родителями. Со дня на день ждали прибытия новых врачей, а пока Пайчадзе приходилось управляться самому.
Нугзар сидел, обхватив голову руками. Только что на операционном столе умер раненный. Он мог бы ещё жить, если бы его доставили с передовой чуть раньше.
- Совсем юный... Наверно, и девчонку ни разу не целовал... Третий год идёт война, а смерть всё не прекращает свою жатву... Сколько она оставит после себя калек и сломанных судеб...
Его размышления прервала операционная сестра.
- Доктор, ещё одного доставили с передовой.
В палатку внесли окровавленного раненого. Нина ловко разрезала гимнастёрку. Грудь бойца была прошита пулями. Лицо бойца было бледно-восковым от большой потери крови. Он хрипел. Каждый выдох и вдох сопровождался звуком, будто растягивали меха старой гармони. Судороги пробегали по его телу. Пульса почти не было. Девушка, взглянув на доктора, тихо прошептала:
- Запасы крови кончились. Это конец?
- Ему уже не помочь...
- Может облегчить уход?
- Не смейте, Нина! Обезболивающие - для живых!
Он грозно взглянул на девушку и тихо добавил:
- Выносите обоих...
И вдруг руку Нугзара мёртвой хваткой обхватилила рука раненого. Она сжимала с такой силой, что это казалось невероятным. Сквозь хрипы и присвисты, издаваемые бойцом, послышалась слова. От удивления доктор оторопел. Это была его родная речь. Умирающий говорил с трудом, но вполне отчётливо, делая небольшие паузы.
- Доктор, перелей мне кровь этого, что рядом. А дальше делай, что должен. Я выживу, если ты решишься на это. Моя жизнь в твоих руках. На Тамаре не женись. Она любит твоего младшего брата. а он - её. Не мешай их счастью. Женись на Ниночке. Она давно и безнадёжно влюблена в тебя. Лучшей жены тебе не сыскать. Она родит тебе двух замечательных сыновей.
Рука раненого ослабла, отпустив доктора. А он всё стоял рядом, веря и не веря в только что услышанное. Повернулся к сестре и спросил:
- Нина, вы это слышали?
- Доходит бедолага. Наверно, ваш земляк, доктор. Одно слово только и поняла - Тамара.
Тяжело вздохнув добавила:
- Ну что, я зову санитаров?
Нугзар сделал рукой отрицательный жест. Раздираемый сомнениями, он наконец решился.
- Нина, не спрашивайте меня ни о чём. Вы готовы мне ассистировать?
Медсестра с готовностью кивнула головой. Действия доктора были странными, но она чётко выполняла его указания. Никогда до этого ей не приходилось переливать кровь от умерших. Дыхание раненого оставалось тяжёлым, но восковая бледность ушла. Лицо порозовело. Он не издавал больше ни звука, то что он говорил совсем недавно, казалось чем-то нереальным, мистическим. Хирург приступил к операции. Она длилась долго. Нугзар ощутил страшную усталость, когда всё закончилось. Проваливаясь в сладкий сон, он обратился к медсестре:
- Нина, дайте мне знать, когда он придёт в себя и принесите мне документы этого бойца.
Сутки боец не приходил в сознание. Нугзар уже не раз перечитывал его документы и разглядывал рисунки, сделанные карандашом. На них были изображены портреты бойцов и довольно таки неплохо. Сам парень был из российской глубинки. Врача мучали вопросы.
- Откуда боец, Владимир Шутиков. так хорошо знает грузинский? Откуда знает про Тамару и Ираклия? Почему ему известно моё будущее?
Иногда хирургу казалось, что всё просто привиделось-прислышалось от переутомления, но бред умирающего не выходил у него из головы.
На вторые сутки солдат пришёл в себя. Он был очень слаб и с трудом отвечал на вопросы. Как оказалось, парень, действительно, был из российской глубинки. Перед войной его зачислили на учёбу в Москве. В Грузии он никогда не был и грузинского языка не знает. Названные доктором имена ни о чём солдату не говорили.
Нина видела, что с доктором творится что-то не ладное. Что-то мучило его. О случае, произошедшем в операционной они оба молчали. Владимира Шутикова отправили в тыл при первой возможности. Нугзар пытался проследить путь этой отправки раненых, но следы были вскоре утеряны. Война играла судьбами людей, как хотела... Так врачу и не удалось узнать, как сложилась судьба его пациента, обречённого создавшейся тогда ситуацией на смерть.
Прибыло пополнение хирургов. Нина вздохнула с облегчением - теперь доктору будет полегче. Последнее время она не узнавала его. Осунулся, в чёрных, как смоль, волосах появилась первая седая прядь на виске. С нескрываемым нетерпением доктор интересовался прибытием почты. Нина расценила это по своему - ждёт писем от невесты. На самом деле Нугзар пытался разрешить загадку того мистического, что выпала на его долю. Он написал два письма, Тамаре и Ираклию. Брат недавно вернулся домой на костылях, полностью комиссованный. Его правая нога была до колена ампутирована. В своих письмах брату и невесте просил подтверждения или опровержения тому, что говорил в бреду раненный. Просил написать честно обо всём. Письма не заставили себя долго ждать. Тамара повинилась, что давно любит брата, но воле родительской перечить не будет. Ираклий не отрицал, что любит невесту брата, но между ними ничего не было и быть не может, так как девушка обещана Нугзару. Хирург видел столько смертей в последнее время и так мало счастливых людей. Он не знал, доживёт ли сам до конца войны... Решение пришло само. Пусть эти двое обретут счастье. В мистике произошедшего он видел теперь руководство к действию. Тут же написал письмо родителям, с отказом жениться на Тамаре, и двум влюблённым, благословляя их. В конце приписал, чтоб не затягивали со свадьбой - течение жизни война не должна остановить!
Он невольно стал приглядываться к Нине. Ему и раньше нравилась эта исполнительная и знающая медсестра, но сейчас он взглянул на неё по-другому. Задумчивая и мечтательная девушка, добрая нравом и состраданием ко всем, кто в ней нуждался. Такая невестка понравилась бы его матери. Нина смущалась под его пристальным взглядом. Оба молчали о своих чувствах, если бы не случай...
Госпиталь двигался вслед за линией фронта. Однажды немецкая авиация разбомбила госпиталь. Нина получила осколочное ранение в живот. Нугзар нашёл её недалеко от от операционной палатки и бережно перенёс на стол. Большая потеря крови и нешуточное ранение. Она была ещё в сознании и прекрасно понимала своё положение. С мольбой в глазах обратилась к нему:
- Не уходите, доктор! Боюсь остаться одна... Так холодно... Я люблю вас...
Она замолкла и обмякла. Нугзар заметался и вдруг ясно услышал, как кто-то рядом произнёс отчётливо по-
грузински:
- Не сдавайся! Делай, что должен!
Он выскочил из палатки. Кругом паника, окровавленные тела убитых, стоны и крики раненых. Палатка с медикаментами разбита. Первым увидел санитара Митрича и потащил за руку за собой. На соседний с Ниной стол в операционной положили убитого фельдшера. Старик не задавал лишних вопросов, делал, что велел доктор. Нугзар что-то бормотал по-грузински себе под нос, будто подбадривал. Изредка проскальзывало имя Нины. Митрич уважал доктора, несмотря на молодые годы. Верил, хирург знает, что делает. Много жизней отвоевал Пайчадзе у смерти и ещё многих спасёт, вырвет из рук костлявой. Когда прооперированную уносили из операционной, обратился к старику:
- Забудь, что видел, и присмотри за ней.
Санитар понимающе кивнул. Нугзар остался в операционной, продолжая помогать тем, кого ещё можно было спасти.
Придя в себя Нина долго не могла смотреть доктору в глаза. Она стыдилась того, что призналась доктору в любви. Не сдержала своих чувств, ведь думала, что умрёт и никогда больше не увидит его. Смущалась, представляя, что доктор видел её без одежды. Жалела, что была в беспамятстве, и не помнит его прикосновений к своему телу. Он не напоминал ей о сказанных словах. Она делала вид, что ничего не было. Когда её на носилках бережно грузили в машину. Митрич и Нугзар пришли её проводить. Доктор положил ей что-то под подушку.
- Я найду вас, Нина! Там адрес моей мамы. После госпиталя прямо едьте к ней. Я уже написал ей о вас.
Они долго стояли, глядя вслед удаляющейся машины.
- Ну, доктор, ты даёшь! Вроде, как девицу замуж позвал, а что любишь - ни слова.
- Она и так всё знает...
- И что? Согласная?
- А куда она от меня денется! Не выпить ли нам, Митрич, по этому поводу спиртику?
- За такое дело я всегда с превеликим удовольствием.
Прошло много лет. Зарубцевались раны земли на полях былых сражений, заросли лесом и травой. Из руин и пепла возродились города Выросло не одно поколение людей под мирным небом. Но память людей, переживших то военное лихолетье, жива и живёт, несмотря на то, что ряды ветеранов сильно редеют с каждым годом. Военное пророчество умирающего бойца сбылось полностью. Ираклий и Тамара поженились сразу после затихшего скандала в семьях и были счастливы. Первого сына они назвали Нугзаром. Пайчадзе дошёл до Берлина без единой царапины. После войны он разыскал Нину, так и не решившуюся приехать к его маме в Грузию. Врачи в один голос утверждали, что после такого ранения ей никогда не стать матерью. Настойчивый грузин не принял отказа. Они поженились. Несмотря на все прогнозы врачей и их предостережения будущей матери, Нина произвела на свет двух сыновей с небольшой разницей в возрасте. Нугзар обожал жену, она в нём души не чаяла.
Всю жизнь Пайчадзе тщательно изучал материалы об использовании трупной крови. Он теперь твёрдо знал, что невозможное иногда возможно. Ниночка была живым примером тому. Он нашёл много интересного. В 1928 году В.Н. Шамов предложил и успешно провёл переливание трупной крови. В 1930 году С. С. Юдин впервые применил в клинике переливание крови умерших людей. Трупная кровь, как и донорская, давно использовалась в медицине. Из неё изготовляли плазму и другие трансфузионные препараты.
Сам Нугзар никогда такого больше не делал за время всей своей медицинской практики. Иногда вспоминая о двух необъяснимых случаях из военной практики, он считал, что это был знак судьбы, чьё-то решение свыше. А поскольку больше ничего подобного с ним не слушалось, такие эксперименты не проводил. Знаки свыше выпадают не часто и не всем...
От чтения получила удовольствие! Спасибо автору! Замечательно всё изложено, подчёркивается необъяснимость некоторых событий.Успеха автору за интересную работу!
Мне рассказ очень понравился. И в эту мистику я верю. Хочу влюблённым героям пожелать любви, счастья и мирного неба над головой. Я люблю Грузию, так как росла там. От меня плюс, а автору огромной удачи! Мне кажется, что эти две звезды на небе похожи на нас . и перевод на грузинском языке. Ну жаль, что сам перевод не ставится грузинским алфавитом.
Замечательный рассказ. Интересный сюжет, жизненный, с долей мистики. О переливании крови от умерших не знала. Для меня это явилось открытием, благодаря рассказу.
В одном из конкурсных рассказов уже упоминалось переливание крови от умершего. Но там это только упоминалось, а здесь - полноценный рассказ. Я бы для живости добавил сюда ещё диалогов, чтобы немного смягчить сухость повествования.
Работа на войне медиков, хирургов, в полевых госпиталях или просто в госпиталях тыла заслуживает восхищения и огромного спасибо. В рассказе очень правдиво написано о работе хирурга.
Мне интересны рассказы о врачах, тем более во время войны. Изучал в мединституте переливания, многое читал в книгах. Автор хорошо ориентируется в теме, отлично пишет.
Естественно веришь автору, как точно и хорошо пишет. Рассказ отличный. Война несла разрушения, страдания всем, и медикам приходилось много работать, спасать солдат.
Помочь сайту
Поздравления
