Сидя в кабине старенькой полуторки, Слава беззаботно болтал с веселым черноглазым шофёром, рассказывая ему о своей жизни. Машину нещадно трясло на каменистой горной дороге. За рулём сидел бородатый таджик и, с любопытством посматривая колючим взглядом на случайного попутчика, слушал его нехитрую историю.
Впрочем, рассказывать-то было особо не о чем. Родом из России. Трудиться начал рано, пристроившись помощником к театральному художнику, вечно не просыхавшему непризнанному таланту. Помогал ему малевать задники и ремонтировать пыльные декорации. Вскоре, быстро освоившийся на новом месте, мальчишка проникся специфическим духом артистического сословия, познал тайные законы сценической жизни и хитросплетения секретов мира закулисья. От выпивки он упорно отказывался, ежедневно созерцая её печальные последствия на примере своего горе-наставника. Не имея классического образования, он как губка жадно впитывал знания из самой жизни. Юноша очень любил рисовать, фантазировать, экспериментировать с цветом. Пытливый самоучка, он усердно и целеустремлённо овладевал ремеслом живописца. Получалось, и довольно прилично. Ценители его хвалили и советовали учиться. Но эта идея не привлекала парня.
Рядом с театром находилась консерватория. Как-то раз Вячеслав чудом спас первокурсницу, едва не угодившую под колёса автомобиля. С тех пор они стали встречаться. Но родителям девушки её ухажёр не понравился.
Интеллигентные и добропорядочные люди, они были расстроены тем, что их единственное чадо нашло себе пару столь низкого ранга. А когда узнали, что выбор пал на сироту, который сбежав из детского дома, долго скитался неизвестно где, и вовсе запретили общаться с ним. Дочь пыталась переубедить своих предков, рассказав, что совсем недавно отец её избранника всё же нашёлся. Он долго томился в немецком плену, а после отбывал срок в Зауралье. Теперь у них со Славой есть своё жильё – маленький домик на окраине города. Но все старания девушки оказались напрасными. Суровый папа оставался непреклонным. Да и мама была полностью на стороне супруга.
Неудача в делах сердечных расстроила Вячика, но ненадолго. Она и побудила его бросить насиженное место и отправиться далеко-далеко, неважно в каком направлении, куда глаза глядят. Он вообще ко всему относился легко, и это помогало в жизни. Благо, здоровья хоть отбавляй. К тому же привольная наша страна огромна, полна неизведанного и чудесного. Жизнь в ней стабильна и благополучна. Грядущее безоблачно. Люди вокруг добрые, гостеприимные. Шофёры охотно берут попутчиков. Да и профессия вольного художника голодным не оставит. Ещё работая в театре, он понял, что актёрская жизнь мало отличается от цыганской, и это его вполне устраивало. Романтика дальних дорог тревожила душу. А юность не боялась совершать глупости. Ничто подолгу не удерживало непоседу на одном месте. Молодым всё вокруг представляется в радужном цвете, а забот о будущем нет и в помине. Жизнь кажется бесконечной, как берег океана и безбрежной, как сам океан. Слава всё бы отдал, чтобы хоть краешком глаза увидеть его. Но отдавать было нечего, кроме картин. Он с едва заметной усмешкой смотрел на человека одомашненного, сам же в любую минуту мог легко сорваться на очередные стихийные гастроли.
Так прошёл не один сезон. За это время наш скиталец побывал в разных местах и многому научился. Чем он только ни занимался! Рекламировал товары и услуги, оформлял витрины, рисовал плакаты и призывы. Изготавливал чучела для музеев, ловил змей, скитался в геологических партиях. И, конечно, не оставлял живопись. Скука осёдлой жизни быстро утомляла его, а энергия молодости постоянно манила вдаль.
На перевале, где узкая тропа уходила вверх, а дорога начинала серпантином спускаться в гулкое ущелье, пассажир попросил остановиться и вышел из кабины. В нос ударил аромат эфедры. Тепло распрощавшись с приветливым водилой и помахав ему вслед рукой, Вячеслав привычным движением взвалил на плечи рюкзак, подхватил самодельный мольберт, с которым никогда не расставался, и не спеша потопал в гору.
Он не ставил перед собой конкретной цели, не намечал определённого маршрута, а выбирал путь по интуиции. Просто хотелось забраться в самую глушь, чтобы испытать в полной мере первобытную радость слияния с дикой природой. Настоящего рая себе не обещал, но отыскать один из его земных уголков - всё же надеялся. Любознательного парня постоянно влекло неведомое и казалось, не существовало трудностей, которые могли его остановить.
- Азия – страна чудес и безобразия, - повторял наш герой, упорно поднимаясь всё выше. Он восхищался неописуемыми красотами здешнего ландшафта, с удовлетворением сознавая, что безобразия остались внизу, в мире людском.
Слава был влюблён в эти горы, с их суровым нравом и изумительными пейзажами. Смело пробираясь труднодоступными козлиными тропами, он уверенно преодолевал крутые подъёмы и ликовал, достигнув захватывающих дух высот. Не страшили его скользкие ледники и коварные «живые» камни, способные в любую минуту предательски сбросить с обрыва неосторожного путника. Не раз приходилось ему разгадывать головоломные секреты подземных лабиринтов диких пещер, скрывавшихся в ущельях, густо заросших корявым арчевником. Смело ступал он на шаткий овринг,* чудом висящий над отвесной пропастью, рискуя очутиться в пенистых объятьях бурного потока. Наслаждался вблизи водопадов прохладой радужных брызг, любовался цветовой гаммой горных озёр и строгим величием снежных вершин. Эта леденящая душу красота каждый раз завораживала его.
При всяком удобном случае начинающий живописец делал наброски и эскизы, пытался передать на картон и холст переполнявшие его впечатления.
Многочисленные ушибы об острые камни не убили в нем неуёмного романтика. Безлюдье и дикость его не пугали. Наоборот, всё это воодушевляло, возбуждало в нём азарт первопроходца. И Вячик легко скакал по жизни, как пустой орех. Он вывел формулу удачи и убеждённо следовал ей. А составляющие её были просты: полная уверенность в себе и бесшабашная смелость. Бродяга давно уяснил нехитрую истину: одни люди облагораживают землю, а другие её топчут. И без зазрения совести с удовольствием относил себя ко второй категории.
С чистого небосвода, сияющего ультрамарином, полуденное солнце щедро посылало на землю свои обжигающие лучи. Запах эфедры усилился. Стало жарко. Шаг постепенно замедлился. Однако стоять на месте скучно. Только идущийосилит дорогу. И путник топал, несмотря на усталость. Прищурившись, он посмотрел вверх из-под ладони. Плавно перевалив точку зенита, небесное светило постепенно склонялось к ближней скале.
- Сколько воды утекло! – думал Вячеслав, с восхищением глядя на прорезанные бурной рекой пустынные каньоны, отвесно вздымавшиеся на головокружительную высоту. Между блестящими мокрыми камнями, омываемыми водяной толчеёй, проворно перелетала яркая птица. Её синее оперение чётко выделялось на фоне белой пены.
Шум потока оглушал.
Усталость всё больше давала о себе знать. Но до места, удобного для отдыха было ещё далеко.
Когда фиолетовые тени стали длиннее и гуще, обещая долгожданную прохладу, Вячеслав остановился передохнуть. Не снимая с плеч поклажу, он сел на камень, прислонившись к серому гранитному останцу, всё ещё отдающему дневное тепло и постарался выровнять дыхание.
Перед ним открывалась картина некогда произошедшей здесь чудовищной катастрофы. Циклопическое нагромождение камней от размера кулака до величины трёхэтажного дома свидетельствовало о грандиозном землетрясении и поражало воображение, внушая благоговейный трепет перед силами природы.
Вдруг совсем рядом послышался шорох. Мелкие камешки струйкой побежали по осыпи, поросшей редким типчаком. На минуту задремавший Слава открыл глаза и осторожно повернул голову в сторону звука. В щелях под завалами брекчии* сновали серебристые полёвки. Они с опаской выбегали из своих укрытий и устремлялись к зелёным островкам нежной растительности. Там зверьки аккуратно отгрызали своими острыми желтоватыми резцами стебельки цветущих трав, источающих целый букет альпийских запахов, и уносили то ромашку, то чабрец в свои убежища. Прячась в зарослях крапивы и темнеющих прогалах между камнями, проворные грызуны недоверчиво поглядывали на непрошеного гостя чёрными бусинками своих блестящих глаз.
- Суетятся, хлопочут, - размышлял путник, поднимаясь с камня, - На зиму запасы готовят. Не то, что некоторые.
Впереди был трудный переход.
К вечеру заметно посвежело, да и поднялся он довольно высоко. Вскоре прощально блеснул последний закатный луч, и сразу стали стремительно сгущаться сумерки. Только светились в дальней дымке позолоченные шапки двуглавого снежника. Пора устраиваться на ночлег.
Когда улёгся ветер и стих птичий гомон, стало почти совсем темно. Над ущельем украдкой скользнуло едва уловимое движение. Будто тени злых джиннов пронеслись молчаливые силуэты альпийских галок. Воздух вокруг тревожно замер. Зажглась первая звезда.
Где-то наверху дважды ухнул и жутко захохотал филин. Плавно паря на мягких крыльях, он начал свой бесшумный ночной рейд. Что-то необычное внезапно привлекло взгляд его огромных жёлтых глаз. Огонь. Казалось, что он вырывается прямо из-под земли. Пернатый хищник спустился пониже, чтобы рассмотреть диковинное зрелище.
В небольшом гроте Вячеслав колдовал над костром, предвкушая ужин из тушёной говядины. Сухие ветки дикой вишни с треском вспыхивали, тяжёлые сучья арчи, охваченные языками пламени, слезились янтарной смолой. Ниша в скале то ярко освещалась, то вновь погружалась в плотную тьму. По каменному, сплошь испещрённому трещинами потолку метались тени, вырисовывая дикий танец причудливых восточных арабесок.
Самодельной можжевеловой ложкой с длинной ручкой зачерпнул наш Робинзон из походного котелка варево и поднёс ко рту, вдыхая аппетитный аромат. Эту экзотическую кухонную утварь, по-таджикски чумчу, оригинально изогнутой формы, с изящным вырезом для бороды и усов, подарил ему старый Иноятулло из кишлака Вору. Видимо, в знак благодарности за вручённые лекарства. В ложку прямо перед носом что-то капнуло. Удивлённый парень склонился ближе к огню, чтобы рассмотреть, что это было. Густая маслянистая жидкость тёмно-коричневого цвета. Непонятно, но здорово. На своде грота, нагретом жаром костра, были отчётливо видны такие же пятна и потёки, с набухшими новыми каплями, готовыми сорваться вниз. Будто сквозь нависшую над головой скалу через щели просочилась смола вроде битума. Отодвинувшись от непонятной капели, озадаченный странник не спеша насладился своим скромным ужином, потушил очаг и стал устраиваться на ночлег, решив не мудрить в темноте с расследованием загадочного явления, а отложить его до рассвета.
В лицо ему приветливо улыбались огромные и необыкновенно яркие звёзды. Они наперебой заглядывали в потемневшее отверстие атриума* в скале, заговорщицки перемигиваясь между собой. Одна из них вдруг сорвалась со своего места и, стремительно прочертив огненную царапину на чёрном бархате ночи, упала в бездну. Но путник не загадал желания. Он спал крепким сном смертельно уставшего человека. Да и желаний особых у него не было.
На следующее утро, когда солнце осветило вершину горы, окрестности постепенно огласились весёлым щебетанием птиц. Повсюду было видимо-невидимо розовых скворцов. Но не гвалт, источаемый майнами*, заставил проснуться нашего лежебоку. Ещё раньше его поднял пронизывающий всё тело холод.
- Замёрз, как чёрт в Антарктиде, - выбивая зубами нервную чечётку, бормотал он, выползая из спальника, энергично прыгая и приседая в тщетных попытках согреться. Потом вдруг вспомнил о странной смоле, обнаруженной накануне, и принялся с помощью ножа выковыривать образец из скалистого свода. Вскоре в руках у путешественника оказался камень, покрытый толстым слоем загадочного коричневого вещества. Внимательно осмотрев пахучую находку, обнюхав и даже осторожно лизнув, он не нашёл в ней ничего интересного и хотел было равнодушно выбросить в пропасть, но передумал и сунул в карман штормовки.
Два дня очарованный странник рисовал и делал наброски, не в силах оторваться от бесподобных пейзажей. Во время следующего перехода он чувствовал себя в полном уединении и наслаждался им. Компанию ему составляли лишь осторожные красные сурки и крикливые суматошные кеклики. Вглядываясь в поднебесье, он видел орлов, круживших в вышине и зорко высматривавших добычу.
Однажды, во время дневного отдыха, разморённый на солнечном припёке, Вячеслав лениво наблюдал, как неподалёку сеноставка хлопотливо мечется со своим душистым гербарием. Она с потешной проворностью устраивала из срезанных травинок аккуратные миниатюрные стожки. Видать, недаром получила такое имя. Хотя имеет и научное название. Монгольская пищуха. Вскоре круглоухий зверёк исчез из виду. Возле густых зарослей шиповника поодаль мирно ворковали дикие голуби. Остро пахло полынью.
Слава подошёл к крутому склону, спускающемуся в заросший шиповником сай*. Снизу, из долины, змейкой извивалась тропа. По ней вверх медленно двигался небольшой караван. Несколько человек в сопровождении навьюченных осликов поднимались ему навстречу. Он поймал себя на мысли, что одиночество порядком надоело.
- Интересно, кто бы это мог быть? – задумчиво прошептал наш отшельник.
Вечером они встретились. Деликатно кашлянув, он вышел из темноты в круг света. Люди с любопытством повернулись к нему. Поздоровались.
- Присядь к нашему костру, - вежливо предложил старший.
Присел, познакомились. В группе семь человек. Пятеро мужчин и две женщины. Одна из них совсем молоденькая. И хорошенькая.
Это была научная экспедиция из Душанбе, возглавляемая профессором геологии Расулом Рагимовым. Учёные искали месторождение таинственного минерала мумиё, о котором упоминалось в письменных источниках древнего Востока. Такие светила, как Ибн Сина и Бируни упоминали в своих трудах о целебных свойствах «слёз великана», как величали это животворящее средство.
Увлечённые романтики долго сидели тесным кружком, заворожено глядя на тлеющие угли и слушая рассказы о целебной смоле.
Расул Ходжаевич был неистощим. Он мог часами напролёт с азартом фанатика говорить о предмете своего исследования. Поведал профессор и о том, что согласно индоиранской легенде о великом царе Фаридуне, в его сокровищнице среди главных ценностей хранились благовония, мази и натирания, изготовленные из чудодейственной «менструации гор», так ещё называлось мумиё.
Знаменитый врач, ученый и философ, он же Ибн Сина, в своем «Каноне врачебной науки» называл мумиё «всеисцеляющим бальзамом», который помогает при лечении переломов костей, вывихов, ангины, бронхиальной астмы, при гноетечении из уха и понижении слуха, укусах ядовитых змей, язве желудка и болезни печени. Авиценна утверждал, что оно «придает силы старческому сердцу, омолаживает кожу и избавляет от излишнего загустения крови».
- По тонизирующему эффекту это лекарство не уступает легендарному женьшеню, - добавил Расул Ходжаевич, - А древняя восточная пословица гласит: «Лишь мумиё спасает от смерти».
Вячеслав долго не мог заснуть в ту ночь. Беспокойно ворочаясь в своём мешке, он вспомнил, как в пенджикентской чайхане, расположенной под огромной тенистой чинарой*, что возле базара, слышал рассказ об одном старом табибе* из кишлака Рогыч. Говорили, что этот лекарь мог за неделю поставить на ноги человека, получившего серьёзную травму. Свои секреты он хранил рьяно, никому не передав. Так и унёс с собой в могилу. Ходили слухи, что этот аксакал пользовал страждущих чудодейственным «мумом», горным воском, ценившимся на вес золота.
Утром Слава подошёл к старшему группы, вокруг которого собрались остальные. Обсуждались ближайшие планы.
- А как выглядит это мумиё? – спросил юноша.
- Мумиё представляет собой смолу, иногда окаменевшую, иногда пластичную. Цвет от жёлто-коричневого - до чёрного. Растворяется в воде. Имеет специфический запах и горький вкус, который постепенно переходит в сладковатый. Именно этим оно и отличается от фальсификатов, продающихся на базарах. Встречается в горах, обычно на южных склонах, среди камней, в гротах и сухих пещерах. Чаще на высоте от тысячи до четырёх тысяч метров над уровнем океана. Это минерал, имеющий, как и нефть, органическое происхождение. Зреет сырьё по-разному: от нескольких сезонов, до тысячелетий. Особенно ценится натёчная форма и чем старше натёк, тем более качественное лекарство из него получится.
В некоторых азиатских странах это снадобье до сих пор создаёт нездоровый коммерческий ажиотаж в околомедицинской среде.
Слава достал из кармана образец, и протянул профессору.
- Не это ли вы ищете? – спросил он, пряча лукавую улыбку и косясь краем глаза на красавицу Айгуль.
Далее следовала немая сцена. Изумлённые учёные сразу признали в этом предмете настоящее мумиё. То самое. Мумиё, впервые официально обнаруженное на территории Советского Союза. Сенсация! Ликованию собравшихся не было предела. Смущённый Слава едва избежал качания на руках.
Обрадованные путешественники долго и бурно обсуждали столь неожиданно обнаруженную долгожданную находку. Когда первые эмоции утихли и все слегка угомонились, было решено, что внезапно неведомо откуда появившийся счастливчик-первооткрыватель покажет то место, откуда был извлечён минерал. Наш герой, не менее других удивлённый этим событием, с радостью принял приглашение войти в состав команды исследователей.
Получив новый импульс, экспедиция с энтузиазмом двинулась навстречу ожидавшим впереди открытиям. Вскоре дело пошло на лад, и отряд напал на первые очаги загадочного месторождения. Группа сосредоточенно изучала окрестности, тщательно обследуя все попадавшиеся нишы и пустоты. Погода радовала. Природа благоухала. Обилие пернатых поднимало настроение. Иногда встречались и четвероногие. Чаще травоядная мелкотня.
Среди нагромождения известняков забавно перепрыгивая с камня на камень и собирая ароматный урожай альпийских лугов, деловито суетились пищухи.
- Вот откуда берётся мумиё – воскликнул Расул Ходжаевич, указывая на забавных зверьков, - Ведь горная смола это продукт жизнедеятельности грызунов, питающихся десятками видов целебных горных трав. Наслоения их экскрементов, или по-научному копролитов, длительно, иногда тысячелетиями, накапливались в особых природных условиях и превращались в ценнейшее лекарство. Кроме времени, для его образования требуется множество других факторов. Это минеральные и растительные компоненты, зной, мороз и воздействие микроорганизмов. Правда, выдвигались иные версии. Предполагали, что к нему имеют отношение рукокрылые, то есть это выделения летучих мышей, некогда в изобилии населявших местные пещеры. Некоторые считают, что мумиё - окаменевшая медвяная падь, естественные отходы диких пчёл. Возможно, есть и такие разновидности.
Когда набралось солидное количество искомого материала, появилась необходимость его очистки и обработки. Коллектив был разделён на две группы «разведчиков» и «камеральщиков». Первые, включая Вячеслава, лазали по щелям и гротам в поисках смолы, а вторые промывали и выпаривали сырьё. Айгуль оставалась на базе. Она носила воду из ручья. Наш герой не упускал случая предложить юной лаборантке свою помощь. Как-то встретившись на берегу, молодые люди увлеклись разговором и просидели там до вечера. Им старались не мешать, понимая важность события.
Славе нравилась эта скромная волоокая девушка. И он сердцем чувствовал взаимность. Украдкие взгляды её карих глаз красноречиво говорили о симпатии. Немного смущало его то, что она узбечка, а он из России.
- Ну, так что же? – размышлял влюблённый юноша, пытаясь успокоить себя, - Это же не мешает ей жить здесь, среди таджиков. Как, впрочем, и Рагимову. Он ведь тоже узбек, однако, сумел достичь высот в науке, стал уважаемым человеком, авторитетным учёным в Таджикистане.
Но, всё же, сомнения были. Вспомнилась недавняя история. Сидел он как-то в чайхане, и к его столику подсел продвинутый в годах местный. Начал расспрашивать. Слава отвечал односложно.
- Ты кто по национальности? – поинтересовался седобородый старец.
- Не знаю! – ответил юноша, - Мама с Украины. Она умерла, когда мне было четыре года. Отец русский.
- Так, всё-таки, ты кто? Украинец, или русский?
В этом вопросе, заданном прямо в лоб, в пристальном, холодном взгляде, обращённом в глаза, парень почувствовал угрозу. И в том и в другом явно сквозила плохо скрываемая ненависть. «Похоже, не любит русских», - подумал юноша, «Нельзя идти на поводу у провокатора».
- Ни то, ни другое. Пятьдесят на пятьдесят, я интернационалист, человек советский – ответил Слава, расплываясь в открытой, беззаботной улыбке.
- Тогда ты ноль! – злобно оскалившись, воскликнул аксакал и, с презрением плюнув себе под ноги, удалился с важным видом.
- Мы все равны. Нам нечего делить, всё это пережитки дикого прошлого, - размышлял ухажёр, твёрдо намерившись навсегда связать свою судьбу с избранницей сердца.
Когда экспедиция вернулась в Душанбе, девушка пригласила возлюбленного к себе, решив познакомить его со своими домашними.
Родители Айгуль радушно встретили жениха дочери. Отец вспоминал, как на войне его спас от смерти русский друг, Василий. Гостя усадили отведать традиционный плов. Слава сразу почувствовал себя среди родных людей.
Примечания.
Овринг* (тадж. — узкая горная тропа, пропасть, обрыв) — висячие мостки, сделанные на отвесных скалах, плетением из ветвей кустарников или устроенные из бревен и жердей.
Брекчия* (итал. breccia— ломка) — горная порода, сложенная из угловатых обломков.
Атриум* (лат. atrium от ater «закопчённый; чёрный: помещение, почерневшее от копоти»)- вход в пещеру, часть древнего жилища.
Майна* – птица, разновидность скворца.
Сай*- долина, распадок.
Чинара*(чинар) - платан восточный, древесное растение.
Табиб*- лекарь, знахарь.
Прекрасная ЗРИМАЯ образность! Но есть недочеты: как с мольбертом в руках или за спиной (даже, если он и складной, с атрибутами художника, с едой можно «уверенно преодолевать крутые подъёмы, ледники, труднодоступные козлиные тропы"? – не очень правдоподобно. Бывала я в таких горах Заилийского Алатау – там много труднопроходимых троп, скалистых мест. Некоторые описания мне показались здесь лишними, не влияющими на суть повествования, от чего рассказ несколько утяжелён (ИМХО) и поэтому «смята» концовка. (Например, про «недавнюю историю»). Но в целом рассказ интересный.
Замечательный рассаз. Красивое описание горных ландшафтов, встречается много интересных и познавательных деталей. В частности, почему-то считал, что альпийские луга - исключительно достопримечательность Альп. Оказывается, они встречаются практически во всех регионах Земли. Сюжет понятен, в целом рассказ соответствует теме. Автору удачи.
Красивое описание гор, Влад. Рассказ понравился достоверностью. Верится, что встреча будет счастливой для героев. Был в тех местах в прошлом веке, поэтому всё очень зримо! И мумиё покупал на рынке в Душанбе, и во Фрунзе. Народ в горах приветливый и дружелюбный встречался. К русским относились хорошо. А вот таджики, узбеки и киргизы недолюбливали друг друга. Тем более, что мы часто пересекали районы чабанских войн. На выходе из похода обычно отдавали местному населению все лекарства из походных аптечек, с которыми в горах проблема.
Получила огромнон наслаждение от Вашего рассказа, Влад. Только Вы можете так достоверно и подробно рассказывать о природе любого края. А эти места , далёкие от нас и не виданные мной, очаровали.Даже описание мумиё читала с интересом. Жаль, что у нас его нет.))) Влад, у Вас всё нормально? Давно не помещаете ничего почему-то. Желаю Вам добрых дней и здоровья. С теплом и уважением.
Помочь сайту
Поздравления
