Ищу маму

[Скрыть] Регистрационный номер 0469804 выдан для произведения:

ИЩУ МАМУ
 
        Я ищу маму. Нет не себе, а своей дочери Анечке. Жена Лариса, мать Ани, нас бросила год назад. Предприятие, где я был начальником отдела, обанкротилось. А ведь это было лучшее в области СУ (Строительное Управление). Но последние полгода задерживали зарплату, а потом выяснилось, что деньги были, но новый директор «крутил» их в различных банках.
После декретного отпуска жена вернулась работать бухгалтером в наше СУ. Так что без средств остались оба. Тяжёлый период был. Хорошо, что успели с кредитом рассчитаться, но накоплений было «ноль». Мои родители помогали по мере возможности. Голодом не сидели, конечно. Лариса в бухгалтерии «разбиралась» с ревизорами и аудиторами. Часто она задерживалась, приходила уставшая. Повезло, что я быстро нашёл другую работу, и устроился начальником ОТК в Строительном Комбинате (к бывшим конкурентам нашего СУ). Жизнь налаживалась ...
И тут Лариса уехала в столицу с одним из аудиторов, проверявших СУ. Все были в шоке, не только я. Никто не ожидал, что она может бросить свою кровиночку ради любовника? Или карьеры? Или красивой жизни в Москве?
 
        Но беда не приходит одна. Отец сгорел от неизлечимой болезни за полгода. Мы с ним были друзьями, и часто общались, как мне казалось. Но теперь понимаю, что надо было ещё чаще. В один из моих приходов к отцу в больницу, разговорились о семье и браке, и он меня спросил:
- Знаешь, почему в сказках всегда злая мачеха, а не отчим?
- Да потому что сказки мужики писали!
- Не только в сказках, но и в жизни это происходит. Дело в том, что мужчины выбирают себе жену, а женщины – отца своему ребёнку. У них превалирует материнский инстинкт.
«Видимо не у всех,- подумал я.- И в природе бывают сбои».
- Лариска твоя – исключение, которое только подтверждает правило, - словно прочитав мои мысли, подвёл итог папа.
        Потом его выписали домой «умирать». Но даже врачи удивились, что он ещё три месяца боролся со смертью. Это благодаря маме. Она вышла на пенсию, и ухаживала за ним. Надеялась поставить его на ноги. Мама очень тяжело перенесла смерть мужа. Я спасался на работе от печальных мыслей, а ей было гораздо хуже. Хотя мы часто её навещали. Анечка любила оставаться ночевать у бабули, да и я тоже.
***
         В подчинении у меня было тридцать три (!) женщины разного возраста, и ни одного мужчины. (Контролёр ОТК специфическая профессия, а главное зарплаты небольшие.) У меня с коллективом сложились хорошие отношения, но иногда бывает нелегко. Женские конфликты удаётся гасить, хотя обиды остаются. Каждая требует особого внимания, но мне выделять никого нельзя. Так что премии выписываю им по очереди или к каким-нибудь датам. Треть из женщин не замужем. Две из них мне приглянулись: Галина и Надежда. (Как в известном новогоднем кино, но только подруги). Галя обаятельная, женственная, а Надя светловолосая, высокая и стройная, чем-то похожая на Ларису. Но если нравятся сразу две, то, наверное, нет любви.

        После корпоративной вечеринки, посвящённой дню строителя, я хотел пригласить к себе Надю, но она куда-то ушла почти сразу после торжественной части. А я ведь квартиру подготовил для романтического вечера, а дочь забрала бабушка. Танцевал со многими сотрудницами из своего отдела (чтобы без обид), но больше с Галей, с которой за столом сидели рядом. А в конце мероприятия она попросила проводить её домой. Похоже, это не осталось незамеченным. Вот пересудов будет в понедельник!
 
      Галя, видимо, тоже заранее рассчитывала на романтический ужин, подготовилась. Поэтому всё прошло прекрасно, к обоюдному удовольствию и удовлетворению. Потом разговорились о превратностях судьбы. Может от её доброты и участия, или от вина, которое давно не употреблял, меня «расслабило». Слова и слёзы выливались из меня: «Нас с Ларой считали самой красивой парой в управлении. Многие даже завидовали. Как она могла бросить нас. Меня ещё ладно, но дочь? Она же мать! А москвич этот старше её лет на десять! – я уткнулся ей в колени, а она прижала мою голову к груди и слушала, не перебивая, ласково поглаживая. - Она даже Анечке на день рождения, на первый юбилей – пять лет, ничего не прислала, только позвонила. Я купил подарок, договорился на почте, которая у нас рядом с домом, чтобы мне его упаковали по всем правилам. Пришёл с дочкой. Она посылку получила, так радовалась кукле и любимым конфетам. Анюта такая счастливая была, что мамочка её не забыла. А ведь Лариса с ней почти не занималась, всё воспитание старалась на меня переложить, и на бабушку. Даже по ночам обычно я вставал, когда Аня просыпалась или плакала. Она же уставала за день. Я жалел её, а она? Какая она мать? Теперь я понимаю, почему она так рвалась в бухгалтерию из декрета! И из-за кого потом на работе задерживалась…»
Напряжение, накопившееся во мне, выходило со слезами. Когда я выговорился, тяжесть, давившая и изнутри, и снаружи, словно растворилась. От такого облегчения я уснул, как младенец.
 
      Утром мне было стыдно за свои слёзы, и я сказал хозяйке:
- Спасибо тебе за доброе сердце, за понимание! С меня словно камень свалился.- Я приложил её ладони к своим губам и целовал их, – прости за то, что раскис. Вечер тебе испортил.
- Ничего не испортил! Я просто разделила твою боль. – Она приложила мою руку под грудь, к своему сердцу. - И рада, если смогла помочь. Я видела много мужских слёз. – Она провела ладонью по моей ещё небритой щеке. - Не бойся, я никому не скажу! – Она ласково смотрела на меня материнским, всепонимающим взглядом.
После завтрака я «заторопился» домой, хотя никаких срочных дел у меня не было. Поцеловал её в щёку при прощании, и юркнул на лестничную площадку. Галя с грустью помахала мне рукой в приоткрытую дверь.
 
      По дороге домой, я осознал, что почти ненавижу Галю. Ненавижу её (и себя тоже) из-за слабости, которую я ей показал. Отныне я не мужчина, способный защитить семью. Она будет относиться ко мне как к хлюпику, или как к сыну. Точно, как к сынку, которому необходима её забота и поддержка. Да, она добрая и понимающая, как мама. Но мне не нужна мама! Мама нужна Ане. А мне … супруга.
      А Гале требуется ребёнок, за которым она будет ухаживать и заботится. И неважно большой он или маленький. Она мамочка по натуре. А чтобы рядом был мужчина, она должна быть женщиной, женой, любовницей, в конце концов…
      Она отдавала себя, свою материнскую нерастраченную (и не растрачиваемую!) доброту. Говорит «Я видела много мужских слёз!» А мужики видели в ней жилетку, в которую можно поплакаться. А потом они бросали её. И уже она плакала. Потому что, прежде чем уйти, они делали ей больно. Мстили за своё «унижение» вольно или невольно, чтобы утвердиться в своих глазах, и доказать ей, что они сильные, и даже жестокие, а вовсе не сопливые слабаки, как она могла подумать…
Мне даже захотелось познакомить её с одним маменькиным сыночком, который сидит на шее у мамки тридцать лет, нигде не работает. Мать его на двух работах убивается, чтобы Борюсику ни в чём не отказывать. «Он ведь без папы растёт, сиротинушка». Продала родительскую квартиру, чтобы его от армии «отмазать»! Вот пусть о нём дальше заботится мама Галюся. Но потом решил, что Борька такого счастья не заслужил. И Галину всё же жалко. Не буду «мстить» ей за её материнскую любовь. Ей и так не сладко. Трудно ей будет выйти замуж, если она не изменит отношение к себе, не почувствует себя достойной и желанной женщиной. Галя в самом деле не только добрая, но красивая и привлекательная. А сама не осознаёт это.
       Надо будет поговорить об этом с Надей. Хотя, что я скажу? Что Галя – это жилетка? Представляю, как Надя потом прокомментирует это подруге: «Вот гад!» - Или ещё хуже, - вот козёл! Насладился, поплакался, а затем в кусты? Видишь ли, не нужна ему мамочка! Нашёл стрессоснимательницу!»
      Нееет, пожалуй, лучше не вмешиваться. Может, Галя сама найдёт достойного кандидата на «сынка». Или сможет измениться. А «расстаться» с ней надо так, чтобы ей не было больно. Она и так разочаровалась в нас, в «мужиках». Но любить я её точно не смогу, - только уважать и жалеть.
      А ведь Надя, похоже, специально «слиняла» с корпоратива, чтобы я пошёл провожать Галю. Догадалась о моём внимании к ней. А может они договорились? Точно! Ох, уж эти подружки, блин! Как теперь с Галиной, да и с Надеждой, общаться? Галя ведь ей расскажет о нас. Надеюсь в общих словах, без подробностей, как и обещала. Дааа, правильно предупреждают: не заводи роман на работе!
***
 
Как-то вечером мы с Анечкой гуляли на соседнем детском комплексе. Аня каталась с горок. Случайно (или нет?), встретил Светлану, оператора с почты, с которой я о посылке договаривался. Узнали друг друга, поздоровались, разговорились. Оказалось, что мы живём почти рядом. Предложил сесть на лавочку, потому что неудобно было её заставлять смотреть вверх. Миниатюрная Светлана была мне до подмышки. Порадовались тёплому лету, новой детской площадке, поговорили о работе. На почте она стала работать недавно, вернулась из другого города. Работа не денежная, зато рядом с домом. Пообщались недолго, но осталось приятное впечатление.
На следующий день встретились на том же месте. Аня и Света быстро нашли общий язык, и, уложив куклу спать в коляску, играли в школу: чертили на песке цифры и буквы.
Светлана, обычно грустная, играя с Анечкой, оживилась. Улыбка придала её утончённым чертам лица дополнительные шарм и привлекательность. А когда они с Анечкой рассмеялись, то оказалось, что смех их чем-то похож. Такой искренний, заразительный и непринуждённый, что я тоже разулыбался. Я понял, что Светлана мне определённо нравится. И Анечке тоже. Когда расходились по домам, Аня спросила её: «А ты завтра придёшь?» Оказывается, они уже были на «ты»! «Приду, если папа не против?»,- Спросила Светлана, взглянув на меня из-под чёлки тёмными глазами. В них была и грусть, и надежда, и лукавые искорки. «Папа не против! - Ответила дочь за меня. – Правда, папа?» «Не против!» – рассмеялся я, и Светлана тоже.
Стали встречаться почти каждый вечер втроём. Ходили в парк, на набережную, в кафе-мороженое. Я стал подумывать, что нашёл Анечке маму, и строил радужные планы о совместной жизни. Определённо, я ей тоже понравился. У меня возникли подозрения, что Света через дочь «подбирается» ко мне. И я был совсем «не против»!
 
      Однажды Светлана пришла с мамой. Тоже вывела её на прогулку. Познакомились. Елена Петровна ещё опасалась ходить одна, так как не до конца восстановилась. Света с Аней начали играть в догоняшки. Я с Еленой Петровной остался сидеть на скамейке. Миловидная, невысокого роста, ещё не старая женщина, сохранила красоту и обаяние, несмотря на перенесённую болезнь. Понятно в кого уродилась Света. Говорят, посмотри на тёщу, чтобы узнать, какая будет жена через тридцать лет. В общем, «тёща» мне понравилась. Видимо, я тоже вызывал у неё какие-то симпатии, поэтому мы легко разговорились, и она рассказала о трагедии, которая их постигла. Полгода назад у Светы от перитонита умер сын Ванечка, которому только исполнилось три годика. Врачи два дня не могли определить аппендицит, лечили антибиотиками, сбивали высокую температуру, а когда сделали операцию, было поздно. Не смогли спасти его. Все очень тяжело перенесли такое горе. Муж Светы ещё чаще стал приходить домой пьяный, обвинял Свету в смерти сына, доводя её до слёз. И без того нерадостная жизнь превратилась в постоянный стресс. Если раньше, до трагедии, Света надеялась, что сможет наладить семейную идиллию, отучить супруга от пьянства, то теперь поняла, что ничего не получится.
      От переживаний у Елены Петровны обострилась гипертония, и три месяца назад случился инсульт. Свете пришлось приехать сюда, чтобы ухаживать за ней. На отца Светы, тоже любителя выпить, надежды мало, хотя болезнь жены его образумила, но ненадолго. (Неужели, в самом деле, девушки выбирают мужей похожих на отцов?)
      Даже не знаю, чему я больше расстроился: трагедии Светланы или её замужеству.
Подошла Светлана:
- Мама, зачем ты всё рассказываешь?
- А что такого! Сама сказала «Виктор - хороший человек». Значит, всё правильно поймёт!
Я порадовался, что я «хороший человек»!
- Не то что твой Гена! – продолжала Елена Петровна.
- Я уже подала заявление на развод. В следующем месяце нас должны развести.
- Давно пора было! – одобрила мать.
 
      «А у нас с Ларисой ещё ничего не решалось», – подумал я. Сначала надеялся, что она одумается и вернётся. Или у неё не сложится жизнь в Москве. Она, видимо, тоже опасалась сразу сжечь все мосты. Хотя я бы не простил такой измены. Особенно из-за Анюты ... Наверное…
 
***
       Мои родители были очень близки. После смерти мужа мама сильно сдала. Я купил ей путёвку, и почти силой отправил в популярный местный санаторий. Подарил лечащему врачу бутылку «Хенесси», чтобы прописал нужные процедуры, и присматривал за ней. А номер специально двухместный заказал, чтобы она не одна была со своими мыслями. Соседка попалась примерно маминого возраста, адекватная. Попросил её брать маму с собой на все концерты и мероприятия, которые будут проходить в санатории. А маме велел не сидеть в комнате: «За всё заплачено, отдыхай!
 
      В воскресенье отвёз маму, а в четверг меня прямо с работы забрала скорая помощь. Острый аппендицит. Из-за переживаний что ли? Или от мыслей о Ванечке? Мистика.
Друзья все по отпускам разъехались. Пришлось звонить Свете, чтобы она Аню из садика забрала к себе. Света, конечно, согласилась. Предупредил воспитательницу. Маму решил не беспокоить. Светлана за меня переживала сильно. Ещё воспоминания о сыне были свежи. Я, наверное, меньше боялся. Хотя когда от наркоза отходил, всё пытался понять на этом свете я или уже на том. Сознание лоскутками приходило, веки не открывались. Потом опять проваливался в тягучее небытие.
      Первый день отлёживался голодом. На второй день разрешили спуститься к жене и дочке. На четвёртый выписали совсем: нечего место в палате занимать. Дома ждали куриный бульон и картофельное пюре. Светочка постаралась. А когда пришли мои «девочки», устроили праздничный ужин с блинами и мороженым. Мне, правда, досталась только манная каша (которую я люблю) и кефир с клубникой.
Еле уложили возбуждённую Анюту спать. Света осталась ночевать на гостевом диване, чтобы утром Аню в садик отвести. Ещё посидели на кухне, делясь впечатлениями. Света рассказала: «Позавчера Аня проснулась, когда я поправила одеяло, и говорит: «Мама?» – а сама боится открыть глазки. Я говорю: «Спи, Анечка. Это я, Света». А ей, видимо, так хотелось, чтобы это была мама, и она повернулась к стене и заплакала. Беззвучно так, только быстрые слёзки покатились на подушку. Анечка их не вытирала. Я тихонько вышла из комнаты. И только тогда почувствовала, что тоже плачу. Она тоскует по маме …»
Я осторожно (швы ещё не сняли) обнял Свету: «Не расстраивайся! Всё наладится …»
***
      Две недели Света ухаживала за «больным». Я так разбаловался заботой, и тем, что готовить не надо, и по магазинам бегать, что, кажется, наглеть начал. Как же к хорошему привыкаешь быстро! По утрам я нежился, отсыпался, а Света кормила Аню, и в детсад отводила. Вечером я сам забирал дочку, и гулял с ней. А Светлана после работы к своей маме заходила: продукты занести, проведать, помочь, отца приструнить. Иногда гуляли вчетвером.

      Вчера был тёплый субботний день бабьего лета. После обеда вышли в город, прошлись по набережной, по парку, фотогравировали с колеса обозрения. Перед сном Аня не захотела смотреть мультик на смартфоне, а заявила: «Пусть мне Света сказку расскажет и песню споёт. А ты, папа, иди спать!»
Пришлось уйти. Я даже заревновал Аню к Свете.
Сегодня утром Света, чтобы разбудить Анюту, легко провела ей рукой по волосам. Аня проснулась, и, взглянув полусонными глазками, сказала: «Мама!» Только мама может так ласково и нежно гладить её по голове тёплой ладонью.
- Анечка, это я, Света.
- Мама Света, - повторила Аня, прижав её ладонь к своей щеке, улыбнулась, и окончательно открыла глаза. - Мама, не плачь, - и протянула ручку, чтобы вытереть слезинки.
Света прижала её к себе, а Аня обняла её за шею.
Я увидел счастливый взгляд дочери, и стоял в дверях, пытаясь сглотнуть ком в горле.
Мир искажался и расплывался в моих глазах. Глаза наполнялись влагой.
Мир наполнялся счастьем. Даже слёзы в нём были счастливыми.