Ох, и Глаша....

Въедливое треньканье телефона медленно, но верно вползало в голову Петровича, разгоняя сон. Не  открывая глаз, мужчина нащупал на тумбочке телефон и нажал кнопочку ответа.

- Митя, Митенька, ты должен немедленно прийти ко мне, - завопил телефон голосом старшей сестры.

- А который сейчас час, - пытаясь прогнать остатки сна, пробурчал недовольно разбуженный.

- А это сейчас не важно! – зарыдала трубка, - Глаша пропала! Она не ночевала дома.

Петрович сел на кровати – проблема с Глашей, это уже серьезно.

- Митя, - плакала сестра, - приезжай скорее, мне ужасно плохо. Я все тебе объясню, когда ты будешь рядом.

- Ладно, не реви, может она погулять решила?! – предположил мужчина, не испытывая никакого желания тащиться (взгляд в сторону будильника) в пять утра на другой конец города.

- Ты жесток! – выпалила трубка и отключилась.

Тяжело вздохнув, Петрович поднялся и пошел в ванную, встал под душ, открыл его и, еле сдержав звериный рык, пулей выскочил из-под ледяных струй. В глубинах сознания высветилось объявление на двери подъезда: «Граждане, гор.воды не будет три дня. Авария на водоводе. ЖЭК.»

Мысленно поблагодарив «добрый» ЖЭК за возможность быстро проснуться, Петрович чертыхнулся и побрел в комнату одеваться. Сестру он очень любил и мог ей простить столь раннюю побудку.

Ехать в такую рань по городу – особое удовольствие. Ни тебе нахальных пешеходов, норовящих проскочить прям перед капотом, ни тебе не менее нахальных маршрутчиков, словно играющих в догонялки друг с другом, забывая об остальных участниках движения, ни тебе пробок на перекрестках. Благодать. Петрович доехал до дома сестры  всего за пятнадцать минут, тогда как в дневное время на это уходило иногда больше часа.

Сестра открыла дверь, лишь он коснулся звонка. И тут же упала ему на грудь с горючими слезами.

- Ну, погоди, Поль, не реви, - одной рукой обняв рыдающую родственницу, другой закрывая дверь.

- Понимаешь, ее нет всю ночь! – всхлипывая, отпустила Полина брата, чтобы тот снял куртку.

- Давай все по порядку рассказывай, - усадил в комнате сестру на диван Петрович, сам сел в кресло напротив, - что случилось.

- Понимаешь, я вчера на Глашу накричала, - словно бухнулась головой в омут, проговорила Полина.

- Ты? На Глашу? – Петрович готов был рассмеяться, как будто это была шутка, настолько невероятно услышанное.

-Да, - вздохнула сестра, - я на Глашу. Я не могла ее дозваться с улицы! А когда эта нахалка заявилась, она даже не взглянула на приготовленный ужин, уселась возле своего любимого кактуса и отвернулась от меня!

- И? – ждал продолжения Петрович.

- Я хотела ее погладить ласково по голове, а она фыркнула и ушла на диван, явно не желая со мной общаться, - снова завсхлипывала Полина, - ну, я и не сдержалась. Стала кричать на нее, упрекать, что она живет у меня на всем готовом, что я для нее стараюсь, а ей трудно прийти домой вовремя….. Короче, безобразная была сцена.

- А она? – Петрович представил лежащую на диване Глашу и орущую на нее Полину, и с трудом подавил улыбку.

- А она смотрела на меня грустными глазами и молчала, - со вздохом закончила свой рассказ хозяйка.

- А утром ты ее не обнаружила на диване и всполошилась, - все-таки улыбнулся Петрович.

- Митя, я ее звала очень ласковыми словами, выходила даже на улицу искать, а когда увидела, что с дивана исчез бордовый плед, поняла, что Глафира обиделась на меня и ушла! – снова заплакала Полина.

- Ладно, ревушка, сейчас поищем твою Глафиру,  - Петрович встал и прошел на кухню.

Он внимательно осмотрел нетронутый ужин, убедился, что беглянка не прикасалась ни к колбасе, ни к молоку. Подойдя к окну, он убедился, что форточка закрыта, значит, через нее Глаша покинуть дом не могла.

- Полин, - обратился он к сестре, понурившись стоявшей в дверях, - может ты дверь забыла входную закрыть?

- Я еще из ума не выжила, – услышал он ответ и вернулся в комнату.

Петрович начал обходить по периметру комнату, заглядывая в каждый уголок и отодвигая тяжелые шторы.

- Бедная моя Глашенька, - вздыхала, наблюдая за братом Полина.

Когда Петрович открыл дверцы плательного шкафа, сестра его ойкнула:

- А в шкафу я не проверяла.

Сыщик внимательно обследовал означенный шкаф, Глаши в нем не было.

Петрович вышел в коридор и в растерянности остановился. Следов побега или похищения, кроме исчезновения бордового пледа не было никаких.

Вдруг его внимание привлекли какие-то звуки, доносящиеся из ванной. Петрович включил свет и заглянул туда. Ванная была пуста, но звуки стали громче. Он присел на корточки и заглянул под ванну. Улыбнулся и потянул за край бордового пледа, торчащего у стены. Звуки стали громче, вскоре весь плед лежал перед ним.

- Полина, - негромко позвал он, - иди, погляди, нашлась твоя пропажа.

Полина поспешила на зов брата и опешила, остановившись на пороге.

В центре ванной на своем любимом бордовом пледе лежала беглянка и облизывала свое потомство – пять разноцветных котят.

- Глашенька, - еле смогла выговорить хозяйка.

- Как же ты не заметила, что она у тебя на сносях? – пожурил Петрович сестру.

Полина присела рядом, погладила свою любимицу и улыбнулась:

- Да разве в этом  пушистом шарике можно что-либо заметить? Прости меня, Глашенька, что я на тебя, глупая, накричала. Пойдем я тебе молочка свежего налью.

Кошка тихо муркнула, поднялась, потерлась о хозяйкины руки и вышла вместе с нею на кухню.

Петрович нашел в прихожей коробку и осторожно перенес в нее котят вместе с пледом.

- Держи, беглянка, свое потомство, - улыбнулся Петрович, ставя коробку в уголок между плитой и кухонным шкафом, где обычно спала Глаша. Та тотчас запрыгнула к котятам, удобно устроилась там и заурчала.

- Ну, и Глаша - радость наша, - счастливая Полина не сводила глаз с семейства.

- С прибылью вас, Полина Петровна, а я уж, извините, домой поеду, сон досматривать, - Петрович не знал, сердиться ему на сестру, за то, что устроила переполох, или радоваться, что все хорошо закончилось, но домой он вернулся с улыбкой на лице.