Щука с серебряной насечкой

Однажды в областной газете «Красный Север» было тиснуто маленькое сообщение вероятнее для назидания или в воспитательных целях населения: «С наступлением рыболовного сезона на вскрывшихся    ото льда водоёмах участились случаи пропажи любителей посидеть на берегу с удочками. Два таких факта в один день…В Вашкинском районе с рыбалки на реке Ковжа у местечка Конёво не вернулся 43 летний житель посёлка Новокемский, а  на другой реке того же района Кеме, потонул при невыясненных обстоятельствах молодой человек 25 лет от роду….»

Те очевидцы, что  занимались поисками пропавших рыбаков,  позже рассказывали вещи  невероятные и непонятные. Все погибшие рыбаки были людьми опытными и всю жизнь провели на реке, во время смерти ни одной капли алкоголя в их организме не было, хотя мужики и  любили выпить. Все погибшие, а их насчитывалось от  года в год всё больше и больше, на местном кладбище похоронили уже десятого рыбака,  погибли почти в одно время в первых числах мая, во время нереста щуки. Все эти рыбаки  занимались чистой воды браконьерством – острогами кололи щук. Но даже не специалисту бросалось в глаза, что на месте гибели рыбаки  плавали уже мёртвыми недалеко от лодок, перевёрнутых и проломанных какой то невероятной силой. У одного погибшего рыбака была алюминиевая лодка, но и та была разорвана вместе со шпангоутами  каким- то металлическим предметом,  на лодке сохранились следы не то зубов, не то огромных  когтей. Вскрытие трупов выявило ещё один странный факт - многие из погибших умерли от разрыва сердца, а не  захлебнулись водой. Врач проводивший вскрытие долго курил , склонившись над трупами и  ругался на весь морг:

-Да не могу же я записать  в бумагах, что все они умерли  от  страха, а чёрт бы их побрал, этих рыбаков! И уже успокоившись, записывал ломаным почерком в графе причина смерти «Сердечная недостаточность».

Я, конечно, ничего не знал о происходящих событиях  на берегу Белого озера и по наводке лучшего друга прибыл в те самые края в начале мая поколоть щук, побраконьерить так, как многие тысячелетия ловили рыбу в тех местах. За бутылку водки в  лесопунктовских мастерских мне изготовили острогу в 12 зубьев по 20 сантиметров длиной каждый. Кузнец, ковавший зубья остроги подмигивая, шутил:

-Броню в  пять сантиметров прошибёт! А,  ты, знаешь, какие щуки у нас водятся? Пароходы! Я прошлой весной на 13 килограммов щучищу сколол….

Вероятно, от радости за себя  кузнец вытащил длинное просушенное багреище и насадил острогу:

-Шуруй, парень, коли щук, да помни – броню острога прошибёт  танковую! Моя работа!

Как раз наступили те самые долгожданные тёплые денёчки, когда лёд у берегов растаял,  на волнах  суетились чайки, по реке засновали лодки – рыба пошла на нерест!

У местных рыбаков я выклянчил, чтоб те взяли меня на рыбалку за щуками. Те, увидев у меня в рюкзаке закуску и выпивку согласились.

Утром  часов в шесть меня разбудили и, не дав  попить чаю, посадили в лодку  на мой рюкзак. Доплыв до места, рыбаки высадились на плавун – острова из водорослей заросшие травой, на некоторых из этих островков ещё сверкал лёд. Уходя по краю плывуна, меня они оставили в лодке:

-Сиди в лодке не вылезай, сапог у тебя длинных нет, это плохо! Увидишь плавник щуки, коли острогой, только резче бей, а то ушмыгнёт. Когда сколешь, ко дну острогу прижимай. Проколи щуку лучше, а затем вынимай из воды! Да мы рядом будем, если что, кричи! Поможем…

Мужики ушли, шелестя  жухлой осокой и тростником. Солнце стало пригревать, и я вдруг услышал,  то вдалеке, то вблизи начали раздаваться всплески. Метрах в десяти я заметил щучьи плавники, но они шевелились очень далеко от меня. Я оттолкнул лодку веслом в направлении щук. Лодка бесшумно скользила по воде, я взял острогу в обе руки, и как учили меня мужики накануне, метнул острогу  в щучье гнездо. Острога, казалось, впилась в  щучью спину, но в тот же момент я услышал металлический скрежет, острога  застыв на мгновение с силой полетела в строну, я  пытаясь поймать её, чуть не выпал из лодки. Вытащив орудие из воды,  я увидел, что один зуб обломан. Я сразу вспомнил кузнеца:

-Хвастун, острога броню прошибёт! А с первого удара зуб отломился!

Я подплыл к  тому месту, где стояла щука, солнце лучами осветило воду, и я явственно увидел под лодкой  огромное бревно мохнатое от водорослей.

-Может, в железяку, какую на бревне попал?-  пристально осматривал я это бревно. И чем дальше  осматривал я это бревно, тем явственнее  различал в этом бревне огромную щуку. Я увидел огромную морду рыбы, глаза навыкате и серебряную насечку на спине. Всё это длилось несколько секунд. Лодку легонько несло по воде, и теперь лодка стояла над этой « торпедой». Я неосторожно пошевелился в лодке,  и в тот же момент  услышав меня, щука ожила. Лодку подбросило из воды, я теряя равновесие, с  размаху шлёпнулся в воду.

-Ты чего там купальный сезон открыл! Греби к плавуну!- кричали  мне мужики, прибежавшие на всплески и шум.

Мужики вначале не поверили моему рассказу об огромной щуке, но когда увидели, что у лодки был помят борт, отнеслись к моим словам с опаской:

-А может её из ружья пальнуть! Острогой не взять, зубья не выдержат! Ты чего там говорил про серебряную насечку? Может чешуя такая?

Через некоторое время вышла на нерест  более мелкая щучка, и я с первого раза насаживал на острогу по несколькорыбёшек. И вот в азарте охоты я на лодке заплыл в лывину – небольшое озерко между плавунов, солнце прожектором пробивало воду до дна. И вновь я увидел знакомую серебряную насечку, она била в глаза своей загадочностью. Издалека я  всё же увидел, что эта насечка заканчивается у головы огромного чудовища. Мужики  были далеко, и позвать я никого не мог. Поэтому я решил ударить щуку в место сочленения её головы с туловищем. Я осмотрелся по сторонам, если щука попытается  уйти с остроги, то она не сможет развернуться в направлении реки.  И  у меня есть время добить её. Я оттолкнул лодку, опустив острогу до самой воды, крепко упёршись руками в рукоять остроги. И вот когда я поравнялся со щукой и острога встала напротив головы я со всей силы ударил громадину своим орудием. Острога достигла цели, удар был точным и в тот же момент я всем телом повис на остроге:

-Придавить ко дну, придавить!

Лодка  вначале зашевелилась по до мной, затем её бросило на плывун и  щука,  пытаясь освободится от остроги, изогнулась, рванулась из воды и выбросилась на островок вместе со мной. Только теперь  я сообразил, что  я держу  её за серебряную насечку. Остроги в хищнице не было, она повернула голову, крутила чёрным от злобы глазом, а   пастью старалась достать до меня. Ещё раз она попыталась извернуться на траве, это у неё получилось, она перескочила через остров, и,  подняв вулкан брызг, исчезла в воде. Я лежал на островке совершенно сырой, рукав куртки был порван, из руки текла кровь, сапог на ногах у меня  не было.  Подо мной лежала сорванная мной со щуки та серебряная насечка, я поднялся, что бы осмотреть её. Передо мной лежала  средневековая кольчуга, порванная в некоторых местах, сияющая  стальными колечками.

Уже дома, отмечая с мужиками моё второе рождение, мы ломали голову над происхождением этой кольчуги, кто-то из старожилов  рассказал  известную в этих местах легенду:

-Давно это было! Да,  когда Рюрик с братьями правил на Руси, в средние века одним словом! Послал Рюрик в наши места одного из князей. Дань взять сполна за многие годы, да власть великую свою установить. На ладьях он плыл с Новагорода да с дружиной большой, хорошо вооружённой. Ну, если не согласятся покориться – заставить мечом. Только достигли они наших мест – вдруг буря поднялась, ладьи  в озере волнами  и разбило по щепочкам. И все кто был  на ладьях, утонули. А щуки то ведомо, и по дну плавают…Вот одна из них кольчугу то и примерила!