ЖЕНСКИЕ СУДЬБЫ. ВЕРСИЯ.

«В лето 7031 Князь великии Василеи Иоанович постриже княгиню свою Соломонею,…»

                                                                                                                                 Псковская летопись.

XVI век. Соломония Сабурова, двадцать лет прожив в бездетном браке с великим князем Московским Василием III, была пострижена в монахини, наречена именем Софья и удалена в Суздальский Свято-Покровский девичий монастырь.

     При свете свечи, склонившись над шитьем, сидела в своей келье еще довольно молодая инокиня. Рядом в люльке мирно спал младенец.  Оторвавшись от работы, оборотила она взгляд на спящего мальчика. Слезы подступили к глазам:

« Кровинушка моя, Юрий Васильевич, долюшка твоя несчастливая… быть тебе сиротинушкой при живом-то батюшке». Уже больше года  великая княгиня Соломония жила в монастыре в заточении. А ведь еще не так давно она приезжала сюда в бытность великой книгиней сирых да убогих поддерживать. Щемящие душу воспоминания, в который раз накатили волной. Она ясно увидела тот далекий день, когда подъехал к дому батюшки ее Юрия Константиновича великокняжеский гонец и вручил грамоту, в коей сказано было, что обязан всяк везти девку, коли имеется, без утайки в город к наместникам великого князя Василия III на смотрины.

     Батюшки! Какой переполох тогда начался в доме.… Хоть и была честь велика, да все же забегали, запричитали на женской половине, снаряжая Соломонию в невесты великому князю. Вспомнила инокиня и тот день, когда стояла она в числе десяти девиц,  выбранных из полутора тысяч других девушек и осмотренных бесстыдно повивальными бабками,  в княжеских хоромах, ожидая появления великого князя. Помнится, ног под собой не чуяла, опустила глаза долу, и сердце будто биться перестало. Услышала только, как распахнулись двери, и по волнению среди бояр поняла, что Он вошел.… Немного погодя, князь Василий остановился подле нее и преподнес ей платок, расшитый по обычаю, выбрав ее своею невестой. Только украдкой, зардевшись, бросила взгляд на него и поняла, что пропала. «Хорош князюшка был,  высок, статен и ликом пригож», - с тоской вспомнилось Соломонии.  А было-то ей пятнадцать лет отроду.  Думы ее прервала монахиня, вошедши в келью:

- Сестрица Софья, послы от великого князя Василия прибыли из Москвы, желают с тобой говорить.

- Что же им надобно-то, сестрица?

- Не сказывали, а прошли в Собор, там тебя  ожидают.

- Выйду я к ним, а ты присмотри за княжичем, не проснулся бы, да не заплакал.

     Пока шла дорожкой к Собору, тревожно на душе сделалось: «Уж не проведал ли кто на Москве про княжича мною рожденного… да не от Глинской ли послы-то….Господи, помилуй!».  Соломония перекрестилась: « Больно  гневлива, да ревнива новая княгиня Елена, да и родня ее крепко за власть уцепилась, почуяли угрозу в народившемся младенце, ироды, забегали…»

     Московские дьяки смотрели исподлобья, но расступились, давая ей пройти. А когда Соломония окинула их прежним взглядом великой княгини, они и поклоны отвесили.

- Слухи дошли до великого князя, - самый старший вышел вперед, - что была ты брюхата  и разродилась младенцем. Посланы мы испросить, правда ли это. А если правда, то желаем младенца того осмотреть.

     Соломония собрала силы, чтобы дрожь, по всему телу побежавшую,  унять и молвила величественно и строго:

« Недостойны глаза ваши царевича лицезреть, а когда станет он зрелым, отомстит за обиду матери своей».

Так ни с чем и отбыли послы московские. Полна горьких дум, возвращалась  инокиня в келью:

«Жили мы с князюшкой душа в душу. Одна беда, Бог наследником не одарил. Уж сколько мы по обителям да монастырям с молитвами ходили,  сколько снадобий пользовали…. В великой скорби прожили последние годы. Уговорили его все же бояре развод учинить и сослать меня в монастырь, дабы великий князь заново женился. И так вот случилось, послал нам Господь наследника, да уж поздно, время вспять не воротить…»

- Спит младенец, как агнец, - встретила Соломонию в келье монахиня.

     Когда поведала Соломония, зачем гости из Москвы наведались, монахиня только и воскликнула: « Не оставят они тебя с княжичем, сестрица Софья, долго не утаить мальчика в девичьем монастыре, удалить его подале отсюда надобно, пока беды не случилось…».

     Решено было тайно отослать младенца в дальнюю деревню, в семью на воспитание. А коли нагрянут опять из Москвы с ревизией, объявить им, что преставился младенец, и гробницу мнимую им показать.

     И вот стоит Соломония в ночи на заснеженном склоне овражка и все смотрит в темную даль, туда, где скрылись сани с сынком ее родненьким. Лютый ветер рвет подол черного монашеского одеяния, и сердце стынет, лишившись последней радости. Одно осталось ей, молиться за спасение души светлой Юрия.

     Соломония Сабурова, в постриге Софья, умерла в 1542 году в возрасте 52 лет. После ее смерти Елена Глинская посылала бояр вскрыть гробницу маленького княжича, дабы убедиться, что он усоп, но в гробике младенца обнаружено не было. Так и жила она, а потом и сын ее Иван Грозный, в страхе, что явится пред ними первозаконный престолонаследник.

Через какое-то время в народе, стали ходить разговоры, что лихой атаман Кудеяр и есть сын Соломонии и Василия III, царевич Юрий.