На скамье подсудимых сидела пятнадцатилетняя девочка. Через прутья решетки ее потухшие глаза блуждали по наполовину заполненному залу. Лицо не выражало никаких эмоций кроме полной отрешенности и абсолютного безразличия к происходящему. Она казалась какой-то инопланетянкой случайно оказавшейся здесь. Прекрасная нимфа крайне нелепо выглядела на фоне арестантского антуража. Что такого могла совершить эта беззащитная маленькая пичуга, чтобы оказаться в этом месте?

            - Встать! Суд идет! – вывел девушку из оцепенения резкий голос секретаря судебного заседания.

                                                                     ***      

Игорь Невзоров нервно прикурил очередную сигарету от докуренной почти до фильтра предыдущей «кэмелины». Вообще-то, он предпочитал менее дорогое и более крепкое отечественное курево, но сегодня торжественность события обязывала, чтобы все было по высшему разряду. По этой же причине он надел свой лучший костюм и туфли, которые одевал только на свадьбу. Новый галстук удавкой стягивал крепкую шахтерскую шею. Как же он ненавидел эти галстуки! Но сейчас придется терпеть. Непривычная дрожь пальцев выдавала волнение. Постоянно поправляя узел галстука, и приглаживая свою взъерошенную шевелюру, от чего та становилась еще более лохматой, парень взад-вперед вышагивал перед крыльцом родильного отделения горбольницы.

            - Гарик, не мельтеши, от тебя уже в глазах рябит, - через опущенное стекло задней двери ожидающего рядом такси Виктор, его товарищ из бригады, выбросил в окно окурок.

            - Кончай дымить в салоне машины, обормот, сейчас Тоня дочку вынесет, - строго ответил молодой папаша.

            - Ладно, не буду. А как девчушку назовете, решили уже?

            - Элла.

            - Звучит красиво. Это что, в честь чьей-то матери, или бабки?

            - Да нет. Мы с Тоней детдомовские, а имя выбрали из какой-то специальной брошюрки, купленной в киоске. На древнегреческом оно означает «заря», или «свет». Девочка родилась на рассвете в половину пятого утра, так что имя вполне соответствует и даже очень символично.   

Со своей женой Игорь познакомился еще в интернате. Их детская привязанность переросла в большое крепкое чувство. Сейчас молодой мужчина готовился к встрече с двумя самыми любимыми и родными женщинами на свете.

            Вдруг из резко обмякших пальцев выпала дымящаяся сигарета. Придерживая распахнувшуюся входную дверь, пожилая медсестра в белом халате пропускала вперед молодую женщину с замотанным в одеяло младенцем на руках.

            - Тоня! – споткнувшись о первую ступень, Игорь чуть не упал. Взмахнув руками, он восстановил равновесие и помчался вперед.

            - А цветы? – из такси боком вылезал Виктор, словно жонглер, каким-то чудом удерживая два букета роз, бутылку шампанского, упаковку одноразовых пластиковых стаканчиков и большую коробку конфет. Счастливый отец обернулся на зов и, сделал шаг назад к машине, но, поразмыслив мгновение, тут же развернулся и бросился к жене и дочери.

                                                                   ***

            В детский дом «Надежда» Анатолий Семенов попал из дома малютки. Сразу после рождения от него отказалась мать, а про отца брошенного ребенка вообще ничего не было известно. Суровые законы бытия парнишка начал постигать с малолетства. «А кто тебе сказал, что жизнь должна быть справедливой?» - разбив шестилетнему Толику нос, более старший и сильный мальчишка поучал салагу не возмущаться по поводу отобранных у него конфет. Принцип выживания был предельно прост и жесток – тебя бьют до тех пор, пока сам не научишься давать сдачи, иначе будут продолжать лупить и дальше. Физически крепкий и рослый от природы, обиженный судьбой и людьми загнанный волчонок принял правила игры. Вскоре крепкие кулаки и накопившаяся злость на весь мир вывели его в лидеры детдомовского сообщества. Руководство учреждения всячески пресекало нарушение своего эфемерного порядка, основанного исключительно на авторитете воспитателей и учителей. На нового детского вожака посыпались строгие наказания одно за другим, что еще больше озлобило Анатолия. Но однажды какой-то журналист, копавшийся в биографии, баллотировавшегося на пост депутата облсовета Дмитрия Семенова объявил, что у претендента нашелся дальний родственник в детском доме. Правда это, или нет - не имело значения. Предприимчивый политик решил использовать этот факт в своей предвыборной компании. На ставшее вдруг известным учреждение посыпались от новоиспеченного благодетеля обещания скорого процветания, а Толика будущий депутат даже пригласил к себе домой на уикенд, что было тут же отражено в средствах массовой информации. После этого малолетний шалопай у себя в детдоме стал неприкасаемым, и мальчишка почувствовал свою безнаказанность.

                                                                      ***

            Маленькая Элла была для своих родителей зарей жизни и светом в окошке, полностью оправдывая значение своего имени. Поженившись сразу по окончании школы-интерната, молодожены устроились на работу в угольную шахту. Игорь пошел в забой, а Тоня в строительное управление учеником маляра. Как семье, им выделили отдельную комнату в общежитии. Жизнь только начиналась, и никакие препятствия не могли помешать строить радужные планы на будущее, неизбалованной судьбой молодой паре. Через год после рождения дочери, увлекающаяся точными науками, Тоня поступила в инженерно-строительный институт на заочное отделение, а Игорь устроился на вторую работу в бригаду грузчиков, где неплохо платили. Нетребовательные к себе супруги полностью сосредоточились на обеспечении счастливого детства дочери, которым сами были обделены, лишенные родительского тепла, ласки и заботы. Окончившую с отличием институт Тоню взяли инженером-конструктором в солидную холдинговую компанию. Талантливая женщина, проработав восемь лет, была назначена главным конструктором одной из проектных мастерских фирмы. Игорь ушел с шахты, став совладельцем частного предприятия специализирующегося на разгрузочно-погрузочных работах. В своей новой трехкомнатной квартире лучшую, самую солнечную комнату родители выделили для Эллы. Любое желание дочери тут же выполнялось. Каждый год ее возили на отдых в Турцию, Египет или Испанию. Училась девочка в престижном колледже. Отец и мать делали все возможное, чтобы их любимая дочь была счастлива.

            Однажды вечером Игорь не пришел с работы домой, чего раньше никогда не случалось. Тоня обзвонила всех, кого только было можно, включая больницы и морги, но все безрезультатно. Нашли Невзорова через неделю в лесополосе за городом с простреленным затылком и следами пыток на теле. По факту преступления было возбуждено уголовное дело. Вежливый следователь несколько раз посещал убитую горем вдову, но в конечном итоге заявил, что это очередной «глухарь», и вряд ли удастся пролить свет на эту темную историю. Единственной зацепкой в расследовании был нотариально заверенный договор купли-продажи доли Игоря в бизнесе. Но у покупателя было железное алиби. К тому же он предъявил справку из банка о снятии со своего счета крупной суммы в долларах, а также расписку Невзорова о получении этой валюты, заверенную нотариусом. Деньги так и не нашли. Тоне об этой сделке ничего не было известно, хотя между супругами никогда не было тайн друг от друга. Фирма оплатила похороны Игоря и на этом посчитала свои обязательства перед покойным исчерпанными. 

                                                                           ***

            Вот уже полгода как Ира Бойко жила вдвоем с бабушкой. После автокатастрофы, в которой погибли ее родители, Ирина и Татьяна Ивановна остались совсем одни. За это время девочка повзрослела, казалось, лет на десять, а то и больше. Восьмидесятилетняя бабушка с трудом передвигалась по их огромной четырехкомнатной квартире, доставшейся от покойного деда, более двадцати лет проработавшего в министерстве иностранных дел. На хрупкие девичьи плечи взвалилась непосильная для ее возраста ноша. Ирине пришлось научиться не только вести хозяйство, готовить и поддерживать порядок в квартире, больше похожей на музей, но и ухаживать за бабушкой, у которой накопился полный букет старческих болезней. Помогала, правда, Зинаида Владимировна, прикрепленный к Татьяне Ивановне соцработник. Но основной воз проблем приходилось тянуть девушке. При этом нельзя было забывать о школе, ведь без аттестата ей не поступить в институт. Нужно было думать о будущем.

            Зинаида Владимировна помогала бабушке оформлять субсидию и документы на социальную помощь. Также она доставала дефицитные лекарства, и иногда приносила продукты. Ее визиты заканчивались, как правило, чаепитием в зале с продолжительными беседами о жизни. Соцработник почти стала членом семьи.

            Возраст и горестные мысли сделали свое дело. Татьяну Ивановну с инсультом забрала «скорая». Ирина ежедневно моталась в больницу к своему единственному оставшемуся родному человеку. Через неделю дежурная медсестра попросила девушку зайти в кабинет заведующего отделением. Кроме врача там находились Зинаида Владимировна и какой-то незнакомый мужчина. Чуть не плача, соцработник обняла Иру за плечи и дрожащим голосом сообщила, что ее бабушка умерла.

            На следующий день после похорон Татьяны Ивановны Ирину Бойко оформили в детский дом «Надежда». Спустя три месяца, Зинаида Владимировна заселила в бывшую министерскую квартиру свою дочь с зятем.

                                                                           ***

            Прямо на могильной плите Тоня расстелила газету. Из потертого полиэтиленового пакета на импровизированную скатерть была выставлена бутылка водки и три пластиковых стаканчика. Встряхнув над газетой свой кулек, женщина с кучей крошек вывалила туда несколько кусочков бородинского. Разлив по стаканам спиртное, она один из них накрыла хлебом и поставила под гранитный крест. Второй был всунут в руку дочери, а третий она подняла вверх:

- Элка, помянем отца, он был хорошим человеком, - водка тут же залпом выпилась до дна возбужденной женщиной. Девушка лишь пригубила алкоголь, а мать уже вновь наполнила свой стакан.

            - Прости за все, Игореша! – вторая порция контрафакта отправилась вслед за первой.

            - Мама, не части, - осуждающе сказала Элла. – Ты же знаешь, чем все это может для тебя закончиться, - девушка опустила свой стакан на землю.

            - А для меня и так все уже давно закончилось, когда мне показали в морге тело твоего отца, - женщина обняла могильный крест и разрыдалась.

            Девушка погладила мать по спине:

            - Прошлого не вернуть, а нам как-то нужно выживать. Я еще несовершеннолетняя. Тебя уже дважды предупреждали, что лишат родительских прав из-за твоего образа жизни. Подумай, что будет со мной, - слезы выступили на глазах Эллы.

            Тоня обернулась и обняла дочь:

            - Прости, родная. Это я во всем виновата. Я плохая мать, - женщина несвежим носовым платком вытерла мокрые глаза и сглотнула горечь во рту. - А теперь иди домой, дочка, дай мне с отцом побыть наедине. Нам нужно о многом поговорить.

            Девушка вернулась в однокомнатный флигель с малюсенькой кухонькой, где не было даже воды. Деревянная уборная находилась во дворе. Большая квартира, должность главного конструктора и престижная школа были променяны на иллюзорное забвение от алкоголя и наркотиков, которыми мать пыталась загасить свое горе. Этой ночью Тоня покончила с собой. Элла была отправлена в детский дом «Надежда» дожидаться своего совершеннолетия.

                                                                             ***

            - Толян, глянь, к нам классных телок пригнали. Хорошенькие девахи, - лопоухий верзила тыкал пальцем в оконное стекло. Через двор детского дома директриса вела двух новых воспитанниц. Семенов бегло оглядев девушек, сплюнул сквозь зубы на пол:

 - Разберемся.

Эллу и Иру сверстники встретили недружелюбно. Ну конечно, «принцессы» всю жизнь как сыр в масле катались, и лишь сейчас примерили на себя сиротскую одежонку. Пусть похлебают теперь настоящей жизни. Новички решили держаться вместе, так легче давать отпор нападающим и выживать в новых условиях. К тому же за последнее время жизнь их особо не баловала, так что период адаптации в чужой среде прошел относительно безболезненно. Одногодки Элла и Ира быстро сдружились и стали как сестры, все время поддерживая друг друга и заступаясь одна за одну. До совершеннолетия им предстояло продержаться всего три года, а дальше они совместными усилиями найдут способ определиться в самостоятельной взрослой жизни.

Девушки быстро разобрались во взаимоотношениях внутри коллектива: если никого не трогать, то и тебя не будут задевать. К тому же сплоченную пару всегда труднее  обидеть, чем одиночку.

Над ребятами верховодил Анатолий Семенов. Все знали, что он родственник какой-то большой «шишки», перед которой прогибается все руководство детского дома, поэтому ему все можно. Парень сколотил вокруг себя настоящую банду из трех крепких головорезов и держал в страхе всех остальных. К двум новеньким девчонкам он пока только присматривался.

Однажды Элла и Ира о чем-то беседовали, сидя на скамейке во дворе, когда к ним вразвалочку подошел Толик в сопровождении своей свиты. Плюхнувшись на сидение рядом  с Ириной, он небрежно закинул ей руку на плечо:

- Привет, подруга! Я сегодня вечерком заскочу к тебе, и мы немного развлечемся, - пошлая ухмылка наглеца дыхнула в лицо девушки свежим перегаром, а его вторая рука развязно схватила ее за коленку.

- Во тебе подфартило, лялька, - оскалились дружки Семенова.

Покрасневшая Ира сбросила с себя руки хама и резко вскочила:

- Пошел вон, кобель! От твоей вонючей рожи меня просто мутит, - звонкая пощечина смахнула улыбку с физиономии доморощенного ловеласа.

- Ах ты, сука! – размахнулся Толик, но в этот момент во двор вышел учитель физкультуры. – Ладно, позже разберемся, - сверкнул разъяренными глазами Семенов.

Когда парни ушли, к скамейке подошла, видевшая все, девочка Женя:

- Ну, вы даете! Толян такого не прощает, он жутко злопамятный и мстительный. Лучше вам теперь не попадаться ему на глаза.

Под утро Элла проснулась, чтобы сходить в туалет. В санузле она увидела сидящую на кафельном полу Иру, которая беззвучно рыдала.

- Что случилось? – девушка обняла подругу, но та лишь всхлипывала и ничего не отвечала. – Что? Что произошло? – Элла трясла за плечи Ирину.

- Семенов! - забилась в истерике подруга.

Новости, а точнее, распространяемые слухи разносятся в ограниченном общежитии быстрее молнии. Наутро все знали, что этой ночью Ира Бойко переспала с Толиком Семеновым, причем по ее инициативе. Если женская часть, прекрасно понимая суть произошедшего, сочувствовала девушке, то мальчиковая половина, опасаясь гнева вожака, начала ее откровенную травлю. К Ирине приставали с омерзительными предложениями, а ей вслед бросались обвинения – шлюха, шалава, потаскуха, лярва, подстилка, курва, и далее в этом роде. На другой день девушку нашли повесившейся на чулке в душевой.

Для Эллы это был полный шок. Ее естество не могло принять и смериться с этой грязью, мерзостью, подлостью и зверством. Во время завтрака в столовой она пошла к Семенову:

- Будь ты проклят, поддонок! – сильная пощечина оставила пурпурный след на щеке негодяя. Девушка плюнула в лицо обидчика, с ненавистью глядя тому в глаза.

- Ты будешь следующей, - тихо произнес насильник, с опаской оглядываясь на воспитателей, сидящих в зале.

…Через приоткрытое окно спортзала, отодвинув звезды, в помещение ворвался свежий ветерок. Раскинув ноги, на жестких матах, еще хранивших запах ненавистного врага, лежала Элла. Казалось, что это только ее оболочка, полностью выжженная изнутри. Девушка медленно поднялась и направилась к выходу. Ночная прохлада смягчила боль. Бездумно блуждая по двору, несчастная наткнулась на мусорные баки. Луна отразилась в длинном узком осколке оконного стекла.

Анатолий Семенов крепко спал, когда к нему бесшумно подкралась чья-то тень. Невидимый стилет вонзился в шею. Струя артериальной крови смешалась с кровью порезавшегося убийцы.

                                                              ***

- Встать! Суд идет! – вывел Эллу из оцепенения резкий голос секретаря судебного заседания.

«Ну, вот и все», - пронеслось в голове девушки, - «но я ни о чем не жалею»…