Лев Толстой и мухи

   Два огромных мохнатых членистоногих воинственно зажужжали и рванули к окну. Черные камикадзе со всей пролетарской ненавистью синхронно врезались в мутное немытое стекло.

    «Отчего люди не летают? Я говорю: отчего люди не летают так, как мухи?» - Евграф Непомнящий прикрыл глаз ладонью правой руки, его левая ладонь в это время подпирала вспотевший от мыслительного процесса лоб. Изолированное от внешнего мира око перестало посылать нервные импульсы в правое полушарие головного мозга, так как левому полушарию на этот момент было уже все по-барабану. Пульсирующий мозжечок вдруг сконцентрировался и навел резкость в оставшемся неприкрытым зрачке. Два каскадера из отряда двукрылых воссоединились в единый организм и, развернувшись, стали готовиться к новой атаке.

    «Ну и чо этой дуре не спится? – задумался Непомнящий. – Летает себе туда-сюда, зараза, жужжит, жужжит, и без нее голова раскалывается».

    Евграф беспробудно пил четвертые сутки. Его повесть «Лебединая верность прапорщика Потапова», выложенная на литературном сайте «Прости, отечество» наконец-то нашла своего читателя. Первый рецензент не одобрил творческого подхода начинающего писателя к животрепещущей теме внутреннего душевного раскола в воспламененном сознании безнадежно влюбленного военнослужащего. Непомнящий тогда крепко напился.

    Второй рецензент обозвал его литературным стриптизером и воинствующим порнографистом от кавалерии. «Причем тут лошади?!» Четыре дня назад какая-то филологиня из Жмеринки наехала на его «крик души» и попыталась поставить жирную точку на Евграфе, как на прозаике. Тогда Непомнящий вдруг осознал, что для того чтобы так мастерски обматерить человека без употребления нелицензированного фольклора, нужно специальное образование.

    Очередная попытка мухи протаранить окно закончилась ее падением на подоконник. В задумчивости она забегала взад-вперед, анализируя результаты неудачного маневра.  

    - Винегрета нет? – раздался вопрос за спиной непризнанного гения. Евграф медленно повернул голову. Перед ним стоял гений признанный. Это был Лев Толстой.

    - Я спрашиваю, есть винегрет, или нет? – повторил свой вопрос классик.

    - Нету, - ответил Непомнящий, машинально опуская правую руку. Как только второй глаз Евграфа освободился, классиков тут же стало двое. Львы Толстые обошли стол и, подперев свои мощные бока кулаками сурово уставились на Непомнящего:

    - Почему?

    - Съел, - пожал плечами Евграф.

    - А что есть? – поинтересовались босоногие классики.

    - Водка, - Непомнящий опять прикрыл ладонью правый глаз. Львы Толстые собрались в единый образ: - Наливай.

    Евграф подошел к буфету и достал единственную уцелевшую из китайского сервиза рюмку, сам он предпочитал пить из стакана. Пошарив в аптечке, Непомнящий вытащил полоску бактерицидного лейкопластыря и заклеил себе правое веко.

    Оттопырив мизинец, великий прозаик со словами «будь здоров, Кутузов» опрокинул содержимое азиатской стопки в быстро образовавшееся отверстие в стоге своей бороды. Поставив рюмку, он защелкал пальцами над столом в поисках, чем бы закусить. Винегрета не было. Зато были останки псевдоатлантической сельди, обкусанный обветренный кусок околодокторской колбасы, полупустая банка с килькой в томате и осухаренный огрызок городской булки, который, словно вершину Эльбруса, покорял членистоногий альпинист из отряда двукрылых. Лев Толстой брезгливо отдернул руку и занюхал проглоченную сивуху рукавом своей полотняной косоворотки. После этого он подошел к раскрытому ноутбуку, лежащему здесь же на столе.

    - Так это и есть твое бесовское устройство, на котором ты свой пасквиль настрочил?

    - Ну почему же сразу пасквиль? – возмутился Непомнящий. – Некоторым нравится, между прочим, - соврал он. – У каждого автора есть свой читатель! – Евграф в запальчивости рванул ворот своей рубахи так, что оторвавшаяся и отлетевшая пуговица до смерти перепугала членистоногого альпиниста.

    - Вон твой читатель по стеклу ползает, - Лев Толстой указал рукой на окно, где муха собиралась с силами для очередного взлета. – Удавить тебя надо вместе с твоим прапорщиком, чтобы русский язык не засорял, сволочь, - классик развернулся и направился к выходу. – Это ж надо, в слове «винегрет» три ошибки сделать! – не оборачиваясь, добил он Непомнящего.

    Проводив взглядом до дверей непрошенного гостя, Евграф в сердцах сорвал с глаза лейкопластырь, чем сразу удвоил поголовье своих мух. Трясущаяся рука потянулась к стакану. Через полчаса заботливые соседи снизу вызвали милицию. Еще через полчаса приехала «скорая» и Евграфа Непомнящего забрали с диагнозом «алкогольный делирий», а по-простому – белая горячка.

    Муха сидела на подоконнике и потирала лапки. Вот сейчас она соберется с силами, как следует разгонится и уж точно прорвется через это проклятое стекло.