С Валентиной я учился ещё в школе. После окончания наши пути-дороги, как это зачастую и бывает, разошлись, и я о ней, наверно, никогда бы и не вспомнил – но неожиданная встреча. После долгих странствий-скитаний по нашей огромной Родине, я всё-таки вернулся в родной город и буквально через пару недель иду по городскому парку, вижу - кто-то знакомый (точнее, знакомая). Пригляделся – она, Валя! Ну, конечно, ахи-охи, «сколько лет, сколько зим», то, сё… Ни она, ни я никуда не торопились, поэтому решили посидеть в ближайшей кафешке, поговорить «за жисть».
- Ты по –прежнему при церкви? – спросил я её.
- Конечно, - кивнула она. – Уж сколько лет-то… Привыкла…
Про церковь я спросил не случайно: на втором курсе, когда они, филфаковцы, изучали старославянский язык и историческую грамматику, Валентина неожиданно для всех увлеклась этой, для многих «мёртвой» дисциплиной, и уже через месяц запросто бегло читала «Жития святых» на языке оригинала. Дальше – больше: по выходным и пятницам стала петь в одном из наших монастырей, а позже «работать» по частным приглашениям: жизнь не стоит на месте - кого-то нужно отпеть, кому-то нужно освятить машину, дачу, квартиру… Без песнопений сейчас редко обходятся и крестины, да и мало ли поводов для того, чтобы пригласить певчих, благо не так уж и мало людей могут себе такую роскошь позволить. Эта работа оплачивалась куда как прилично, тем более, что Валентина всегда, и не только на таких «выходах», соблюдала строгий антураж: ходила в длинных, тёмного цвета юбках, волосы прятала под платок, косметикой принципиально не пользовалась, первой с мужчинами не заговаривала, в глаза собеседникам не глядела, и всякую мало-мальскую вольность считала большим грехом. Вскоре она полностью прониклась монастырским образом жизни.
Правильно говорят: чудны пути твои, Господи! Мы все тогда так нерушимо верили в святость нашей «монашки», но, как оказалось, ей были совершенно не чужды и плотские утехи. Впрочем, она это особенно и не скрывала, говоря: «Я ведь не святая!». Первое грехопадение произошло, когда она согласилась поехать с одним из прихожан, который якобы попросил почитать ему Евангелие от Магдалины, но поскольку был человеком достаточно известным в городе, не хотел этого афишировать. Валентина, девица неглупая, всё поняла. Действительно, почему бы и не почитать, тем более что мужчина пообещал за это прилично заплатить. Она позвонила домой, сказала, что у них в церкви поздно вечером будут происходить церковные чтения. В общем, если по-мирскому, напудрила маменьке мозги, та даже всплакнула от умиления, и всё прошло бы чинно-благородно, но маменька, движимая самыми светлыми чувствами, позвонила отцу Василию, церковному священнику, чтобы поблагодарить за дочь, и от него с изумлением узнала, что никаких внеплановых чтений в этот вечер не предусмотрено. Маменька тут же всё сообразила, немедленно отзвонила Валентине на мобильный. Голосом, не терпящим никаких возражений, потребовала немедленного появления дома, и та действительно довольно быстро приехала, но, как говорится, запретный плод уже был сорван и надкушен. Кого в этом винить? Святость и обыкновенная физиология не так уж и редко противоречат друг другу…
Нет-нет, вся эта история наружу не выплеснулась, и Валентина по-прежнему исправно работала в церкви, зарабатывая среди служителей культа вполне заслуженный авторитет. Следующее грехопадение произошло через полгода после вышерассказанного, когда её пригласили на крестины к поповской дочке. Народ у нас действительно уважает святость, поэтому пить начали сразу по возвращении из церкви в поповский дом. К вечеру веселье достигло такого апогея, что у Валентины разболелась голова. Она прилегла где-то в одной из комнат и проснулась уже под утро, совершенно обнажённой. Рядом пыхтел парень, на которого она ещё днём обратила внимание. Тот, словно почувствовав её взгляд, открыл глаза, улыбнулся и потянулся к ней…
И в этом случае всё закончилось , в общем-то благополучно: парень оказался семинаристом, человеком порядочным, поэтому предложил выйти ей за него замуж, тем более, что до выпуска ему осталось всего ничего, а до этого момента ему нужно найти супругу и оформить с ней отношения официально, поскольку после обряда рукоположения он сможет общаться с женщинами только на духовном уровне. Однако Валентина ему отказала.
- И почему? – спросил я .
Она неожиданно по-девчоночьи прыснула.
- Только не смейся… У него бородавка на носу. Я как на неё смотрела, так меня сразу в смех разбирало. Глупость, конечно, но ничего с собой поделать не могла.
Замуж она вышла через год, и мужа себе нашла верующего. Нет, человек оказался очень положительный, не курил и не пил, сутками пропадал на работе, чтобы семья – Валентина (она не работала, занималась хозяйством и семьёй, и по-прежнему осталась ревностной церковницей) и родившийся в положенный срок ребёнок – ни в чём не нуждались. Вот, вроде бы, само женское счастье, живи и радуйся! Но нет – заскучала, затосковала, без отвращения смотреть не могла на домашние стены. Решила устроиться на работу, но в школу не взяли (сейчас и более «продвинутых» педагогов пруд пруди), поэтому (тоже с немалым трудом) устроилась воспитательницей в детский сад. С людьми Валентина сходится быстро, поэтому очень скоро стала настоящей душой их немногочисленного женского коллектива. Но чисто женский коллектив - особый коллектив, здесь от любви до ненависти даже не шаг, а миг. В общем, очень скоро она оказалась в центре грандиозного скандала: якобы соблазнила одного очень уважаемого и совершенно «положительного» родителя.
- А что, на самом деле соблазнила?
- Один раз встретились, - призналась она, стараясь скромно «потупить очи». Понятно, что при этой встрече они совсем не в шахматы играли…
Скандал разразился и дома. В результате - развод, муж забрал детей (Валентина не особенно и противилась) и ушёл с ними жить к родителям. Одинокая молодая женщина в двухкомнатной квартире – казалось бы, уж теперь-то гуляй не хочу! Но нет, Валентина опять не изменила себе. Она ещё ревностней ударилась в религию, практически не снимала чёрный платочек, била и день, и ночь земные поклоны, даже съездила к какому-то очень уважаемому старцу, который принял её и грехи отпустил…
- И как ты сейчас? Замужем?
- Нет, - ответила она и, замешкавшись, призналась. – Есть у меня один мужчина. Очень положительный, женатый, трое детей.
- И разводиться, конечно, не собирается…
- Да что ты!- она даже руками возмущенно взмахнула. – Зачем? Живут хорошо, в достатке, дай Бог им всем здоровья. Семью разрушать – тяжкий грех.
- Ну, а ты-то как же?
- А чего я? У меня тоже все нормально,- и, помолчав, добавила. – Каждый сам несёт свой крест.
- С сыном-то часто видишься?- задал я следующий вопрос и сразу же пожалел (какое, собственно, моё дело? Тоже мне, нашёлся отпускатель грехов! Своих, что ли, мало?).
- А Иван не разрешает (Иван – это тот муж, с которым развелась), - вдруг улыбнулась (!) она. – Боится, что дурно повлияю.
- А сам сын? Он же уже взрослый.
- В этом году восемнадцать исполнится, - сказала Валентина с гордостью. – Красавец, весь в отца! Военным хочет стать. Да, весной его видела. Нет, он ничего, вежливый. Только он к новой матери привык, я для него больше как посторонняя. Ну, что ж, видно, Богу так угодно…
- Значит, за грехи свои расплачиваешься? – понял я. – Почему именно ты-то? Ведь сколько вокруг грешников (и каких!) – и ничего. Живут спокойно, в сытости и вроде бы пристойности…
Валентина вдруг внимательно-внимательно посмотрела на меня.
- Не понимаешь… - сказала, как выдохнула. - Грех - не преступление, если вовремя покаяться…
С той встречи прошло с полгода. Совсем недавно узнал, что Валентина освоила компьютер и уже нашла себе очередного мужчину.
Да весело было нам..Кающаяся Магдалина,и ей как бы веришь,про таких говорят"горбатого могила исправит"Самое спешное ,что искренне уверена ,что чиста после покаяния аки младенец ..
Алексей, вы ошиблись. На Чемпионат Парнаса по прозе могут подавать работы только авторы прошедшие отборочный тур. На второй Чемпионат список авторов Высшей лиги уже определён. Буду рад видеть ваше творчество на отборочном туре третьего Чемпионата. Этот рассказ будет перенесён на вашу страничку.
Помочь сайту
Поздравления
