Праздник Пасхи

[Скрыть] Регистрационный номер 0415831 выдан для произведения: Праздник ПасхиАнатолия — самого обыкновенного пацана, которых тысячи на бескрайних просторах нашей огромной страны призвали в армию. В то время шла первая чеченская компания тысяча девятьсот девяносто четвёртого года, а попросту — война. Требовалось пушечное мясо. И их, молодых, необстрелянных лишь слегка подучив, кидали в жернова этой адской машины...     
 
Безусловно, любой солдат находится в группе повышенного риска. Где, как не в армии, особенно во время боевых действий, можно легко потерять здоровье, а то и вообще расстаться с жизнью?
Мужчина по природе своей охотник. Чего его стрельбе обучать? И так всё получится. И получалось — у кого лучше, у кого не совсем. Война быстро и стрелять научит, и окапываться, и маскироваться. Ленивым тут не место. Жить захочешь — приспособишься.
Вот что писал руководитель Назрановской группировки в Чечне майор Александр Глущенко:
«...Лучше нашего солдата для безответственного и бестолкового начальства на войне нет. Его можно не кормить — сам найдет, где пожрать. Он может спать на голой земле, пить воду из танковой колеи, неделями ходить в рваных сапогах с абсолютно мокрыми ногами, может напиться как свинья и орать о любви к родине. Умеет делать всё — главное объяснить, как и зачем. Подвиги совершает легко, не задумываясь. Умирает без особых эмоций. Он русский человек, и это его самоё большое преимущество и недостаток». 
Но здесь речь не об этом. К концу апреля Анатолий был уже обстрелянным, немало повидавшим солдатом. На войне взрослеют быстро. Всего несколько месяцев назад он был желторотым юнцом, а сегодня уже не мальчик, но муж, стойко переносящий все тяготы и лишения военной службы, знающий цену жизни и смерти, привыкший к обстрелам, взрывам и потерям.
Пасха. Светлый праздник Весны и воскресения Христового. Анатолий в составе небольшого отряда обороняющего блокпост в одном из районов Чечни, напряжённо прислушиваясь, отдыхал после очередной атаки боевиков.
Кто-то из однополчан, укрывшись за мешками с камнями и песком, вскрывал штык-ножом консервную банку с перловой кашей и мясом и, подцепив им содержимое, отправлял в рот, хрустя сухими галетами и запивая водой из фляги. Сегодня было не до горячей еды.
Кто-то просто отдыхал, прямо на каменистой земле, закутавшись в бушлат. А кто-то, прижавшись к брустверу, внимательно наблюдал за противником. Тут главное не пропустить начало очередного наступления.
Откуда здесь взялся священник никто толком не помнил. Да и не интересовало это. О другом думали. Именно сегодня противник был особенно настойчив и активен. Штурмовали почти непрерывно с небольшими передышками. Понятное дело, хотели насолить христианам. Но командир подкрепления не вызывал, считал, что пока сами своими силами смогут справиться. 
Священник ходил среди бойцов, размахивал курящимся ладаном кадилом, опрыскивал всех святой водой и приговаривал:
— Христос Воскрес!
— Воистину воскрес! — отвечали некоторые бойцы, а иные отворачивались, мол, не до тебя или делали вид, будто не слышали.
Огромный, под два метра ростом, в длинной чёрной рясе он ходил, раздавая куличи и крашеные яйца.
— Христос Воскрес! — не пригибаясь и не боясь быть подстреленным он неспешно пробирался между  солдатами.
— К бою!!! — послышался приказ командира.
Всё. Передышка закончилась. Новый штурм.
— Аллах Акбар! — послышался боевой клич нападавших.
Со всех сторон раздались выстрелы.
— Аллах Акбар! — внизу, то там, то тут мелькали чёрные одежды боевиков.
Вовсю застрекотали наши акаэсы. Разномастным оружием им отвечали чеченцы.
— Аллах Акбар! — напирали боевики. Уже можно было различить их фанатичные лица.
Земля дрожала от взрывов ручных гранат брошенных защитниками блокпоста и снарядов выпущенных из гранатомётов боевиков. 
— Аллах Акбар! — клич слышался уже где-то совсем близко.
«Ах, вы так!» — вдруг случилось какое-то массовое умопомрачение или за державу обидно стало.
— Христос Воскрес!  
Кто первым перемахнул через бруствер сказать трудно. Но бойцы, с бешено-отрешёнными взглядами, ринулись врукопашную. Напор был столь неожиданным и нереальным, что в рядах боевиков возникло некоторое замешательство.
Но это продолжалось недолго. Обнажив холодное оружие, у кого какое было, боевики не дрогнули, надо им отдать должное, смело ждали встречи с врагом лицом к лицу.
— Христос Воскрес! — со штык-ножами наперевес мчались на них обезумевшие защитники.
И тут Анатолий увидел священника. Так и не выпустив из рук кадила, он размахивал им, словно мечом и бок обок с бойцами мчался на врага, ревя во всё горло:
— Христос Воскрес! Христос Воскрес!
Большущий, в развевающейся чёрной рясе он представлял прекрасную мишень. В него, наверное, даже прицеливаться не надо — настолько он был огромен.
«У него же бронежилета нет, — скосив на него взгляд, подумал Анатолий. — Безумец! Что он делает?»
— Христос Воскрес! — во всю глотку, не останавливаясь орал и сам Анатолий, вместе со всеми несясь вперёд. Не до священника и его безумного поступка было. — Христос Воскрес!
Уж как всё получилось никто никогда не узнает. Только боевики вдруг почему-то отступили, так и не ввязавшись в драку. Что произошло? Кто им отдал приказ? Неизвестно. Только их боевые порядки мгновенно свернулись и буквально на глазах исчезли, растворившись, будто их тут никогда и не было...  
— Батюшка, куда и зачем вы ринулись без оружия и бронежилета? — чуть позже уже сидя в укрытии, спросил Анатолий
— Сын мой, — сказал священник. — Более ста лет русские солдаты не ходили в бой с именем Господа на устах. Разве мог я, служитель Отца нашего, Господа Бога, остаться в стороне и не поддержать порыва?
— Но ведь вам могло не повезти, вы могли погибнуть!
— Бог хранил. Смотри... — он показал изрешечённую пулями рясу. — Самого даже не зацепило.
— Но как же это? Как так может быть? — Анатолий с удивлением рассматривал иссечённую пулями материю. — Вы что, совсем не боялись?
— Отбоялся ещё в Афгане. Там и ранен был не раз, и контужен. Угодно было Господу, оставил меня жить, дабы служил ему верой и правдой.
— Батюшка, а мне по жизни постоянно не везло... — честно признался Анатолий. — Даже перед армией чуть калекой не остался. Спасибо врачам — склеили. А как призвали в армию, и мама узнала, что в Чечню еду, чуть с ума не сошла. С моим-то везением. 
— Сын мой, каждому по жизни Создателем отведено одно целое. Ежели одной рукой Господь отбирает, другой обязательно воздаст. Верно ты, сын мой, свою часть невезения вычерпал. Напиши матери, успокой. Только и сам по сторонам смотри. Господь всегда подсказку даст, поможет, только услышь.
— Батюшка, Бог всем, без исключения помогает и хорошим, и... не очень?
— Всех нас хранит Господь. Только срок хранения у всех разный.  
Было над чем задуматься. Не прошли слова служителя церкви, как пуля, навылет. Разные мысли на войне во время передышки приходят. Очень разные...
— Толя, в дозор! — отвлёк Анатолия от размышлений командир.
— Есть! — отчеканил солдат.
Подхватив автомат, он переполз к наблюдательному пункту, сооружённому здесь же из огромных валунов.
— Спасибо вам, батюшка, за надежду, за веру, — сказал Анатолий.
— Храни тебя Господь! — перекрестил его священник. — Спаси и сохрани!
Анатолий принялся внимательно осматривать подступы к блокпосту, а батюшка легко встал, привычно разжёг потухшее кадило и, продолжил орошать солдат святой водой, как ни в чём не бывало приговаривая:
— Христос Воскрес! Христос Воскрес!..
— Воистину воскрес! — ни один боец не посмел ему не ответить. Ни один.
— Воистину воскрес! — измученные, пропахшие гарью и порохом, уставшие, с уважением они глядели на него и повторяли. — Воистину воскрес!