Жить по вертикали.

    Сначала был поезд. Семь дней приглушенного стука колес и бесконечного кино за окном.

   Я почти не отходил от него, глядя, как мельтешат, проносясь мимо, белые березы и янтарные сосны, серые избы сёл и дымящие трубы больших городов, горы, реки и озера.

  Потом я сошел с поезда и очутился в городе своей мечты, как в романах Грина. Море в нем было видно отовсюду, каждый третий прохожий, как мне показалось,  носил  морскую форму, и прямо на улицах продавали огромных оранжевых крабов.

  Старенький пароход «Приамурье», нещадно пыхтя черным дымом,  повез меня дальше, к месту назначения. В проливе Лаперуза  нас прихватил жестокий шторм, но, выйдя утром на палубу, я увидел совсем невдалеке очертания Острова. Под лучами восходящего солнца они были розовы и безмятежны, обещая мне счастливую жизнь вдалеке от родных мест.

  В комиссии по распределению молодых специалистов меня сразу  спросили, где бы я хотел работать.

  И я, не задумываясь, ответил:

  - В любом городе у моря.

  Городок Красногорск показался мне невзрачным и скучным. Но окна моей квартиры, которую я получил сразу же по приезду, выходили на море, оно было в ста метрах от моего дома, и я был счастлив.

  В школе меня встретили приветливо, позаботились об обустройстве моего быта, снабдив меня списанным столом  и подшивками газет, на которых я спал, пока не купил на первую зарплату раскладушку.

  Потом пришло первое сентября,  и я вошел в класс, стараясь перебороть в себе чувство страха и неуверенности в собственных силах.

  Тридцать пар глаз следили за мной внимательно и настороженно: они еще не знали, кто я такой, какой предмет буду преподавать и какие оценки ставить. К тому же,  я был совсем непохож на добрейшую Ирину Петровну, которая вела их класс четыре года.

  - Меня зовут Сергей Иванович, - сказал спокойно. – Я буду вашим классным руководителем. Кроме того, я буду преподавать вам русский язык, литературу и английский язык.

  - Ого, как много! - сказал толстячок за последней партой.

  - А Ирина Петровна преподавала у нас еще физкультуру и пение, - незамедлительно  добавил очень культурный мальчик у окна.

  Все рассмеялись, и я понял, что мой класс не так уж прост, если на вполне естественное замечание не блещущих умов учеников тут же следует весьма едкая  реакция отличников.

  И это в пятом классе! А что будет дальше?

 Я оказался в затруднительном положении, не зная, как мне отреагировать  на  выступление  этого , видимо, хорошо спевшегося дуэта.

   Выручил меня все тот же отличник, оказавшийся еще и очень воспитанным ребенком. Он поднял руку,  встал и представился:

  - Меня зовут Анатолий Ерёмин. Я хочу  спросить, есть ли у вас хобби?

  В те времена слово «хобби» только входило у нас в обиход, и я сразу догадался: отличник хотел показать мне, что он запросто владеет иностранной лексикой.

  - Да,  есть, - ответил я так, чтобы он не  почувствовал, что я раскусил  его тонкую саморекламу.– Я увлекаюсь горным туризмом.

  - А что это такое? - спросил толстяк, подтверждая свою репутацию отстающего ученика.

  - Я хожу в походы по горной местности. Летом иногда поднимаюсь до ледников, уже прошел  все кавказские перевалы.

  - Значит, вы альпинист? – спросил Анатолий.

  Я улыбнулся:

  - Нет, до альпиниста я ещё не дорос. Чтобы подняться, например, на Эльбрус, надо хорошо знать технику восхождения, освоить  альпинистское снаряжение, а, главное, быть очень мужественным человеком.

  - А вы не мужественный? - спросила девочка, сидевшая рядом с отличником, и по ее тону я понял, что она сказала это без всякого подвоха.

  - Не знаю, - ответил я. – Вот я слышал, что недалеко от вашего города есть вершина, на которую очень трудно взойти, особенно, зимой.

  - Да! – закричал рыжий пацан в углу класса.- Она Колдушкой называется.

  - Колдуньей ее прозвали люди, которые заметили, что как только на ней появляются белые облака,  на следующий день идет дождь, -сообщил я ему то, что сам узнал недавно.- А на самом деле она называется горой Краснова, по имени знаменитого ученого-географа. Поэтому и город ваш называется Красногорском.

  - Ух, ты! – закричал рыжий, - А мы этого и не знали!

   - Вот я попробую на зимних каникулах покорить ее,  тогда и узнаю,  мужественный я или нет.

  - А моя мама говорит, - отозвалась красивая девочка с огромным бантом на голове, - что альпинисты рискуют своими жизнями непонятно ради чего.

  Видимо, эта девочка вместе с ее мамой пользовались у учеников  большим авторитетом, потому что в классе наступила мертвая тишина. Все смотрели на меня, ожидая, что я отвечу.

  А мне просто не хотелось ей отвечать, потому что подобные утверждения я слышал уже много – много раз, в том числе и от своей родной мамы.

  И тогда я сказал:

 - Сейчас я прочту вам  небольшое стихотворение. Вернее, это песня, но певец из меня неважный, да и гитары нет под рукой. Поэтому слушайте стихотворение.

  Я начал читать его тихо, словно для себя, глядя в окно на далекие горы.   

                                       «Мерцал закат, как блеск клинка.
                                         Свою добычу смерть считала.
                                         Бой будет завтра, а пока
                                         Взвод зарывался в облака
                                         И уходил по перевалу…»

   Я сделал небольшую паузу и продолжил уже громче, как бы обращаясь к ним, моим ученикам:

                                                          «Отставить разговоры
                                                    Вперед и вверх, а там...
                                                    Ведь это наши горы,
                                                    Они помогут нам!»

    Я  замолчал, думая,  читать ли мне это стихотворение дальше или нет, так как порой даже взрослые люди спрашивали меня о каком «немецком парне» там идет речь, не зная, что до  войны  к нам приезжало много альпинистов из Германии, которых наши мастера – восходители водили на Эльбрус, Казбек и другие кавказские вершины.

  Но я решил продолжить:

                                                 «А до войны вот этот склон
                                                  Немецкий парень брал с тобою!
                                                  Он падал вниз, но был спасен,
                                                  А вот сейчас, быть может, он
                                                  Свой автомат готовит к бою…»

  И тут я по глазам учеников догадался, что им не надо никаких объяснений. Они поняли всё и сидели словно завороженные, глядя на меня, как на какое-то чудо.

   Дальше я читать не стал, закончив припевом:

                                                 «Отставить разговоры
                                                    Вперед и вверх, а там...
                                                    Ведь это наши горы,
                                                    Они помогут нам!»

    Тишина после моего чтения длилась долго. Потом раздался тонкий, будто виноватый голос девочки с бантом:

  - А кто это написал?

   - Владимир Высоцкий, - ответил я. – Только не кричите, что вы его не знаете. Его еще мало кто знает. У него есть много песен об альпинистах. Вот как-нибудь соберемся после уроков и выучим одну из них.

Теперь  на смену тишине пришел восторженный крик.

А я открыл свой план урока и заглянул в него.

Сегодня, согласно  программе по литературе для 5-го класса,  я должен был познакомить своих учеников со сказкой «Морозко».

  «Ну, что же, «Морозко» подождет, - подумал я. – Главное, что мы поняли друг друга».

  Прошло четыре года.

  Мы почти всем классом сидели на снежной вершине Колдушки, усталые и голодные, но мои ученики пели во весь голос:  

                                           «Парня в горы тяни – рискни,
                                        Не бросай одного его,
                                        Пусть он в связке с тобой в одной -
                                        Там поймешь, кто такой …»  

   А когда песня закончилась, Толик Ерёмин сказал, как всегда умно и уверенно:

 - Жить надо по вертикали... Как Высоцкий...