Конфликт на все времена

[Скрыть] Регистрационный номер 0406763 выдан для произведения: «…Лучи Великого Светила, ощупав верхушки деревьев ближнего леса, упали на землю и добежали до крайней хижины стойбища. Это было главное божество племени, почти каждый день дарившее ему свет и тепло. Но наступало время сбрасывания листьев, и Великое Светило надолго пряталось за тучами. А бывали дни, когда божество, рассердившись на племя, посылало свой смертоносный огонь на окружавшие стойбище леса. И не было тогда спасения ни людям, ни зверям…»
 
Настучав первый абзац, Иван Васильевич перечитал его и не без сожаления удалил полностью. «Что-то меня не туда понесло. Для сценария эта литературность лишняя» - подумал он.
Иван Васильевич Неведомский – мужчина с невзрачной внешностью, шестидесяти пяти лет. Росточка он небольшого, сухощавый, далеко не атлетического телосложения. Отращённые для солидности усы и бородка уже изрядно тронуты сединой.
В юности Ваня бредил кинематографом и мечтал стать не просто актёром, а популярным актёром. Но после окончания школы, когда надо было определяться с поступлением, понял, что с его внешними данными театральный ВУЗ ему не светит. Аттестат выпускника Ивана Неведомского был заполнен преимущественно отличными оценками и с первого захода он, не долго колеблясь, поступил на режиссёрское отделение ВГИКа.
После окончания института долгое время пришлось поработать в качестве второго в фильмах разных успешных и не очень режиссёров. Пока практически театральный случай не вывел Неведомского, всё ещё считающегося молодым режиссёром, из небытия. Банально надолго слёг, бурно отметив первый съёмочный день, главный режиссёр очередной картины. Киностудия, не найдя достаточно адекватной замены мэтру, поручила доснять фильм второму режиссёру Неведомскому.
 Настал его звёздный час. Постановочные идеи, долго им вынашиваемые и творчески теперь свободные щедро были использованы в картине. Худсовет принял отснятый материал с незначительными поправками. Фильм имел неплохой прокат. Фамилия Неведомский стала известна, если не по всему Союзу, то в тесных кинематографических кругах она была на слуху. Пошли приглашения от киностудий.
 
        «…Вождь всегда просыпался с первыми лучами Великого Светила. Растолкав заспавшуюся жену, он вышел из хижины. Высокий рост, сухощавое телосложение, смуглое овальное лицо, глубоко посаженные глаза, тонкий с горбинкой нос, длинные, тёмные, начинающие кое-где седеть волосы. Красивое мужественное лицо не портили полученные в боях шрамы. Во всём облике вождя ощущалась какая-то стремительность, готовность в любой момент к решительным действиям. Имя Острое Копьё, как нельзя лучше, ему подходило.
         У вождя было много жён. Но любимой была самая первая. Она умерла при родах, оставив ему сына. В то время Острое Копьё только вернулся с Совета дружественных племён, привезя с собой военную новинку – лук и стрелы. Родившийся сын и был назван в честь такого события Меткая Стрела…»
 
Иван Васильевич снимал много, хотя и не всегда успешно. Неуёмное стремление доказать себе и коллегам свою творческую состоятельность заставляло его браться за любой мало-мальски пригодный сценарий. Режиссёр пробовал себя и в игровом и в документальном жанре. И тяжело переносил простои между снятым и новым фильмом.
Особенно тяжело ему пришлось в лихие девяностые. Лишившись государственной поддержки, отечественный кинематограф тихо умирал. Чтобы на что-то существовать, приходилось соглашаться на любые нечастые предложения и браться за резиновые телесериалы и примитивную рекламу.
Разменяв полтинник, Неведомский понял, что его организм начал сдавать. Он протянул ещё несколько лет, пока не зачастили сердечные приступы прямо на съёмках. Вердикт врачей был неумолим: ещё несколько месяцев в прежнем режиме и за жизнь режиссёра они не ручаются.
Хочешь-не хочешь, а с любимой работой Ивану Васильевичу пришлось расстаться и поменять профессию, как его полный тёзка в советском культовом фильме. Не мысля себя вне кино, он стал писать сценарии. Благо несколько раз пришлось заниматься этим совместно со сценаристами некоторых своих картин.
 
«…С тех пор минуло почти четыре руки пальцев времён сбрасывания листьев. Старший сын стал не только красивым стройным юношей, но и сильным, искусным воином, удачливым охотником. Не было в племени воина, лучше стреляющего из лука, чем Меткая Стрела. К тому же он был не по годам разумен и сметлив.
Стойбище лесных людей просыпалось. День обещал быть спокойным и ясным. Но не было спокойно и ясно на душе вождя.  Любимый старший сын пошёл против его воли.
Как повелось исстари, лучший из сыновей вождя племени сам становился вождём, когда отец умирал или не мог управлять племенем из-за полученных в бою ран. У Острого Копья было пять и два пальца сыновей, не считая больше чем на двух пальцев рук дочерей. Но кто, как не Меткая Стрела, по своим разносторонним качествам должен был стать вождём после Острого Копья?
Вождь был уверен, что со временем передаст племя в надёжные руки. И с самого раннего детства готовил Меткую Стрелу к этому. Но видно мало вождь принёс жертв Великому Светилу и оно отвернулось от Острого Копья…»
 
Личная жизнь Ивана Васильевича долго не складывалась. Красавцем он не был, а работа отнимала практически всё свободное время. Его, можно сказать, женила на себе бывшая одноклассница, когда Неведомскому уже перевалило за сорок.
Женька Смирнова – симпатичная и обаятельная, полностью опровергавшая свою фамилию, вскружила голову не одному старшекласснику. Ваня тоже вздыхал по «девчонке по имени Женька», как пелось в песне школьных лет. Но даже и помыслить не мог, что та обратит на него внимание.
И вот прошло столько лет. Как-то на съёмках на натуре в одном из приволжских городов она сама его нашла. Оказалось, Евгения давно живёт в этом городе и по местному ТВ в новостях прошёл сюжет о съёмках картины. Да ещё и с небольшим интервью с главным режиссёром Иваном Неведомским. Хотя прошло столько лет, но она его узнала, да и фамилия его довольно редкая.
 Смирнова уже успела сходить замуж два раза и имела от последнего мужа пятилетнюю дочь с вычурным именем Виолетта. Иван Васильевич не стал противиться в дальнейшем откровенному матримониальному напору бывшей одноклассницы. Да и давно уже хотелось погреться у семейного очага.
 
«…Всё началось с этого странного и ненужного для будущего вождя увлечения. Будь она проклята эта пещера!
За лесом, возле которого располагалось стойбище, начиналась горная гряда. За этими горами жили враждебные племена. Время от времени они совершали набеги, но лесовики не оставались в долгу, и тоже переходили горы. Два времени сбрасывания листьев назад вождь решился взять Меткую Стрелу в такой поход.
В тот раз Великое Светило благоволило лесовикам. Они возвращались с богатыми трофеями. До родного стойбища оставалось полдня пути. Сильный дождь заставил воинов укрыться в одной из пещер. Воздав положенные почести Великому Светилу и не забыв Духа Горы, во владениях которого они находились, воины шумно и весело отмечали свой успех.
Меткая Стрела решил прогуляться по довольно вместительной пещере. В одной из галерей он и обнаружил то, без чего после не мыслил свою жизнь.
- Отец, прошу тебя, идём со мной. Я хочу тебе кое-что показать, - подпалив свежий факел, позвал вождя сын. При этом его большие, доставшиеся от матери, карие глаза как-то необычно блестели. Это было заметно даже при полутёмном свете пещеры.
- Что там может быть такого, чего я не видел? - проворчал Острое Копьё и нехотя пошёл за Меткой Стрелой.
- Смотри, что я нашёл, - направил сын факел на одну из стен галереи, где они вскоре оказались.
Привыкший за свою жизнь не удивляться ничему вождь должен был в душе признать, что на этот раз сын его удивил. Вся стена была покрыта изображениями каких-то странных животных, не водившихся в местных лесах. Некоторые – огромные, сплошь покрытые шерстью были с рогами. Но они были не ветвистые, как у оленей, а одиночные и торчали не на голове, а из пасти. Звери получились на удивление живыми. Несколько из них были запечатлены в беге и казалось, что через несколько мгновений они исчезнут с этой стены.
- Я тоже хочу научиться делать это, - пожирая глазами рисунки, глухим голосом сказал Меткая Стрела.
- Зачем тебе уметь делать это? Ты предназначен для другого. После меня ты станешь вождём нашего племени. А ему не пристало пачкать стены. Даже и не думай об этом! – повысил голос Острое Копьё.
Сын тогда ничего не ответил отцу, но с тех пор часто пропадал в этой пещере. И даже, как донесли вождю, стал и сам пачкать стены. Дошло до того, что Меткая Стрела даже пропустил очередное соревнование воинов племени.
- Не хорошо это, вождь, - подливал масла в огонь жрец племени Вещий Ворон. Это был относительно молодой, но, в отличие от своих поджарых соплеменников, раздобревший, с вечно мокрыми губами и бабьим лицом мужчина. Жречество досталось ему по наследству. – Какой пример он подаёт лесовикам! Молодёжь итак пошла не та, что в наши времена. Вон, набедренные повязки носят поуже и покороче, срам один. И сделаны не из нашего материала, а как у загорцев. И даже некоторые песни и танцы у них переняли.
- Я с тобой согласен, Вещий Ворон. Завтра Совет племени. Там и решим, когда выступать в поход на земли загорцев. Надо искать новое место для стойбища. Наш лес истощился. Зверья и ягод стало совсем мало. Охотники уже не приносят столько добычи, чтобы прокормить наше племя…
- Дух Леса отвернулся от нашего племени. Мало жертв ему приносили, - перебил вождя Вещий Ворон.
- Во главе отряда поставлю Меткую Стрелу, - не заметив реплики жреца, продолжил Острое Копьё. - Всё-таки он будущий вождь. Мне уже немного осталось…»
 
Семейный корабль, не успев надуть паруса, дал трещину, а затем и потонул вскоре после рождения их общего сына. Сейчас Виталию было уже двадцать восемь. Красивый, стройный, обаятельный – сказались материнские гены. Девушки, разумеется, у него не переводились. С очередной пассией он знакомился или в ночном клубе, если удавалось, как выражалась молодёжь, раскрутить на бабки мать. Или же в социальных сетях, спокойно закачивая своё, а не чужое фото какого-нибудь красавца.
 Отец надеялся, что сын воплотит его давнюю мечту и пойдёт в актёры. Тем более, что в школьных спектаклях Виталик всегда был на первых ролях. Но после армии сын окончил институт по загадочно звучащей, но по сути пустой специальности менеджера. Иван Васильевич был полностью согласен с сатириком Задорновым, назвавший этих так называемых специалистов манагерами – кое-какерами.
Полтора года Виталий нигде не работал, живя у отца, а материально подкрепляясь у матери. Четвёртый муж Евгении был кавказцем и содержал несколько торговых точек на рынке. Отпрыск всё же устроился при помощи мамочки на работу, влившись в офисный планктон одного из рекламных агентств. На перспективы там рассчитывать не приходилось, но Виталия вполне устраивала непыльная работёнка в чистом, уютном офисе.
 
«…Из походя племя вернулось с потерями. Третья часть отряда погибла в стычках с загорцами. Да и с трофеями на этот раз было негусто. Но новое место для стойбища вдали от беспокойных соседей всё же было найдено. Да и Меткая Стрела показал себя в походе, как настоящий вождь. Всё бы хорошо, и отцу только радоваться успеху сына.
Лесовики никогда не брали в плен загорцев и загорянок. Лишние рты племени были ни к чему, своих бы прокормить. Да и никогда нельзя было быть уверенным, что своенравные пленники в любой момент не ударят в спину.
Но в этот раз Меткая Стрела поступил по-своему и привёл с собой молодую красивую загорянку. Светловолосая, сероглазая она разительно отличалась от местных женщин. Встречать отряд всё племя собралось на площади перед хижиной вождя. Соплеменники, особенно женская часть, с удивлением и откровенным любопытством во все глаза ощупывали загорянку.
Обняв сына, вождь бросил неодобрительный взгляд в её сторону и, чтобы все слышали, громко сказал:
- Но ты же знаешь, Меткая Стрела, что мы не берём пленников, тем более пленниц.
- Она не пленница, отец. Это моя жена. Её зовут Горный Цветок, – так же громко ответил сын. При этих словах гул возмущения прокатился по рядам лесовиков. Ещё никогда лесовики не брали в жёны загорянок. Для этого было достаточно женщин в дружественных племенах.
- Но у тебя уже есть невеста – дочь вождя соседнего племени! –вскричал не по-мужски тонким голосом Вещий Ворон. Толпа соплеменников одобрительным гулом поддержала своего жреца.
- Хорошо, соплеменники, - не стал при всех обострять ситуацию вождь. - Мы обсудим это с Меткой Стрелой позже. 
Когда лесовики разошлись, вождь оставшись с сыном наедине, жёстко заявил наследнику:
- Ты должен расстаться с этой загорянкой. Что будет, если об этом узнает вождь соседнего племени? Пойми, если ты женишься на его дочери, это только укрепит наши племена. Ты будущий вождь, ты должен думать прежде всего о своём племени.
- Если ты разлучишь меня с Горным Цветком, отец, я не буду вождём, - опалил сердце Острого Копья сын…»
 
 Падчерица  Виолетта относилась к Ивану Васильевичу на удивление хорошо. Пусть она давно жила своей семьёй, с мужем и двумя детьми, и своих забот хватало. Но всегда старалась выкроить время, чтобы навестить отчима. И приготовить что-нибудь вкусненькое, чем никогда не баловала отставного режиссёра нанятая домработница. Потерпев брачное фиаско, Неведомский и думать не хотел о новой жене.
 А вот с родным сыном отношения не складывались. Пусть жили они в одной квартире, но общались редко. Виталий обычно только ночевал дома.
- Как думаешь дальше жить, сын? – пытался наставлять наследника на путь истинный отец.
- Жизнь покажет, - неопределённо отвечал сын.
- И долго ты собираешься в клерках ходить?
- Пап, не доставай, - огрызался сын.
- Ладно с работой, но семьёй когда собираешься обзаводиться? Тебе под тридцать уже, - выкладывал всё, что накипело, отец. – Неужели ещё не нагулялся?
- Опять. А сам ты когда женился? Не надоело одно и то же каждый раз? - раздражался Виталий и демонстративно уходил из дома.
После таких случаев Ивана Васильевича обычно тянуло пофилософствовать на тему отцов и детей. «Да, - думал он, – получается, как учили нас классики марксизма-ленинизма, что-то вроде предреволюционной ситуации. Дети, повзрослев, не хотят быть управляемыми, а родители управлять не могут. И счастливы те семьи, в которых конфликт поколений разрешается не революционным, а эволюционным путём.»
 
«…С этого дня Меткая Стрела стал жить с загорянкой в отдельной хижине на краю стойбища. Вождь поначалу не хотел да и не мог с этим мириться. Но всё же решил, что сильный и умелый вождь нужнее племени, чем союз с соседним племенем.
И лишь жрец продолжал пенять вождю на такое положение.
- Если так и дальше пойдёт и лесовики будут брать в жёны загорянок, то будут попраны наши обычаи. Духи предков не простят нам этого и племя ждёт погибель! – вещал Вещий Ворон.
- Что ты от меня хочешь, жрец? - отбивался Острое Копьё.
- Надо избавиться от этой загорянки, иначе – гибель племени, -  выпуклые глаза жреца при этих словах, казалось, совсем вылезли из орбит.
- Но как это сделать, жрец? Меткая Стрела и слышать об этом не хочет.
- Предоставь это дело мне, - вкрадчиво, понизив голос, ответил Вещий Ворон.
Глубокой ночью, когда Бледное Светило спрятали облака и стойбище погрузилось во тьму, у крайней хижины появилась грузная фигура Вещего Ворона. Медленно ступая, стараясь даже не дышать, он вошёл внутрь жилища. На земляном полу, застеленном шкурами, разметалось два молодых тела.
 Жрец сладострастно уставился на почти обнажённую жену Меткой Стрелы. Но, вспомнив зачем он здесь, прокрался в женский закуток хижины. Здесь, как у каждой женщины племени, в выдолбленной из дерева плошке хранилась специальная глина, которой они каждое утро обмазывали всё своё тело. Глина защищала от укусов насекомых и иногда безжалостных лучей Великого Светила.
Осторожно побрызгав на глину какой-то вязкой жидкостью, Вещий Ворон выскользнул из хижины. В это же время, избавившись от плена облаков, показался круглый диск Бледного Светила. Стала видна зловещая улыбка на таком же круглом лице поспешно удалявшегося жреца.
Прошло дней не больше пальцев одной руки и Горный Цветок увял. Жена Меткой Стрелы угасала на его глазах. Ради неё сын вождя, ненавидевший Вещего Ворона, пересилив свою гордость, пришёл к жрецу просить помощи:
- Прошу тебя, вылечи Горный Цветок. Если вернёшь её к жизни, проси у меня что хочешь.
Осмотрев умирающую, жрец только развёл руками и смиренно-фальшиво изрёк:
- Всё во власти Великого Светила.
- Знай, что меня отравили, - были последние слова Горного Цветка перед смертью.
 
С тех пор прошло всего два пальца времён сбрасывания листьев. Там, где когда-то располагалось стойбище лесовиков, лишь обугленные останки сгоревших хижин напоминали, что здесь когда-то жило большое племя. И только ветер перегонял с места на место пепел от полностью выгоревшей травы.
Меткая Стрела больше не захотел жить в племени, отравившем его жену. Он поселился недалеко от своей любимой пещеры, отдавая проявившийся талант рисовальщика любимому делу. Сожалея только о том, что иногда надо отвлекаться на охоту и добывать себе пропитание.
Вскоре умер и вождь Острое Копьё. Племенем стал управлять старший из оставшихся сыновей. Управлял бездарно и недолго. Племя несло всё большие потери в стычках с загорянами. И неминуемо пришло время, когда остаткам лесовиков пришлось в спешке покинуть родное стойбище, а оно было полностью сожжено врагом.»
 
Иван Васильевич поставил последнюю точку и откинулся на спинку кресла. Ощущение хорошо проделанной работы приятно грело душу. «Вроде неплохо. И всё-таки для сценария, пожалуй, слишком литературно получилось. Это скорее рассказ. А что, может в писатели податься? Тоже вариант.»
 Зазвонил телефон. Это был сын. Несколько дней он не появлялся дома. Иван Васильевич в таких случаях особо не волновался, Виталий мог несколько дней ночевать у очередной подруги. Обычно сам он никогда не звонил отцу. Это было что-то новое.  
- Пап, готовься, завтра вечером я приду с девушкой, - в голосе сына сквозили какие-то непривычные нотки.
- Так вроде не первый раз с девушкой приходишь, - удивился отец.
- В этот раз другое. Жениться на ней хочу.
- Ну, наконец-то! – выдохнул в трубку отец.
- Только жить мы будем отдельно. Я снял квартиру, - не стал вдаваться в подробности сын. В трубке пошли гудки отбоя.