Тема № 3. Женитьба по благословению (Вне конкурса)
21 июля 2018 -
Парнасская Горница
Мария Сараджишвили ( 2016 г.)
Когда не можешь решить вопрос и не знаешь, что делать, —
доверься Промыслу Божию и не думай больше ни о чем.
Преподобный Гавриил (Ургебадзе)
доверься Промыслу Божию и не думай больше ни о чем.
Преподобный Гавриил (Ургебадзе)
Тамаз стоял в общей очереди на исповедь и, вытянув шею, высматривал своего духовника отца Гурама. И еще пытался сосредоточиться на том, что читалось и пелось. Это был Сизифов труд. Его духовник то появлялся на расстоянии пяти метров, то уходил в алтарь. Тамаз пытался при его появлении попасться ему на глаза в надежде, что он его вызовет вне очереди и тогда удастся разрешить очень важный вопрос — получить благословение на женитьбу.
Увы, народу было очень много. И, как всегда, в толпе преобладали женщины. А значит, создавали толчею, неразбериху и чуть что, атаковали священника невообразимыми глупостями.
— Отец Гурам, благословите Дато в сад отвести.
— Бог благословит, — следовал молниеносный ответ и характерное движение правой дланью.
— Никак холодильник старый советский продать не могу. Помолитесь, пожалуйста.
— Помолюсь, — и опять соответствующий взмах руки.
— Я на прошлой исповеди забыла сказать, что случайно капельку воды глотнула перед позапрошлым Причастием. — И с неописуемым ужасом в голосе: — Что мне теперь будет?
— Иди с Богом.
«О-о-о, — думал Тамаз, теряя последние капли и так небогатого терпения. — Будь моя воля, я бы вас к церкви на километр не подпустил. И рай из-за вас потеряли, и на земле от вас одни проблемы!»
Тут началось Причащение, и Тамаз с досадой вышел из церкви. Оставалась еще надежда перехватить отца Гурама на выходе из боковой двери из алтаря. Но такой же маневр проделала и добрая половина неугомонного слабого пола, тут же перекочевав во двор. Другая часть перегруппировалась к Чаше.
На воздухе ему тоже не полегчало. Тут, можно сказать, вопрос жизни и смерти, а ты сиди и жди неизвестно чего.
Это только в книжках про старцев все легко и просто. Стоишь себе с серьезным вопросом в очереди среди реально страждущих, тебя выкликают, проводят к себе в личное пространство – и, не успеешь и рта раскрыть, тебе уже и ответ сообщают на твои сокровенные мысли: «Женись, дескать, на такой-то, проживающей по адресу такому-то, и будет тебе счастье и полная гармония в семейной жизни». Особенно впечатлило Тамаза, как святой Серафим Саровский Мотовилову будущую жену предсказал.
Но где такое в реальности? И старцев таких нет. А если и есть где-то, так к ним не попадешь. Тут же, увы, совсем другая картина. Что услышишь от отца Гурама? Одни общие слова и «извини, спешу».
У католиков и то продуманней, судя по мексиканским сериалам. Падре, чтоб прихожанам хрупкие нервы сберечь, домой к ним приходит, в удобное для хозяев время. Вот это сервис!
«Ой, что-то я не в ту сторону пошел», — испугался своих крамольных мыслей Тамаз и вернулся в печальную реальность.
Наконец-то священник показался во дворе, а за ним следом опять этот жуткий хвост приставал в платках и шарфиках. Никак не угомонятся, на ходу свой примитив выкрикивают и под благословение лезут. Опять Тамаза на задний план своими юбками оттерли.
Озверел бедный парень, рванулся и настиг-таки неуловимого пастыря у входа в трапезную. Еле выдохнул сокровенное:
— Я… это… давно хотел посоветоваться…
— Быстрее, пожалуйста, — усталым эхом ответил отец Гурам, недвусмысленно поглядывая на накрытый стол с дымящимся супом.
— Жениться хочу, — прибавил звук Тамаз. — Вот никак не решу, кого выбрать. Есть у меня Натия, и еще Нино, и еще…
— Бог благословит, — отмахнулся священник и шагнул за порог трапезной.
Тамаза тут же оттеснил с дороги алтарник Бесо:
— Не видишь? Обед у нас.
— А после обеда? — заикнулся Тамаз с надеждой.
— Потом на отпевание едем, — отрубил безусый юнец и тут же юркнул за кружевную занавеску — защиту от мух и любопытных взглядов.
Что и говорить, Тамаз вернулся домой в отвратительном настроении.
Думал, думал и решил начать с Натии, которая жила в соседнем корпусе. Нино оставил на потом: она жила в другом районе.
Битый час потел над огромным объяснением в любви в письменном виде и накатал в итоге аж целый лист. Надо было произвести хорошее впечатление. Потом выглянул во двор в поисках посланца любви.
Там была тишь да благодать. Группка пенсионеров играли в нарды в беседке. Около них девчонки-пятилетки со знанием дела меняли воображаемые памперсы куклам.
Тамаз спустился вниз, купил в магазинчике плитку шоколада и окликнул первую попавшуюся кнопку — Саломе.
— Иди-ка сюда, дело есть.
Пигалица подбежала и сконцентрировалась на блестящей обертке «Alpen gold».
— Саломе, отнеси Натии с четвертого этажа это письмо, — начал Тамаз подробное объяснение секретной миссии. — Смотри не перепутай! Натии с четвертого, а не с седьмого! И шоколадка твоя. Ты все поняла?
Девочка радостно закивала и бросилась выполнять спецзадание.
Следует отметить, что в корпусе напротив жили две Натии. Брюнетка — на четвертом и толстая простушка — на седьмом.
Тамаз положил глаз на брюнетку. Стильная девчонка с точеной фигурой. Не стыдно будет по улице пройтись. На нее и другие ребята планы строят. Надо всех опередить. Если дело выгорит, кое-кто точно лопнет от зависти.
Мелюзга через час вернулась с ответным посланием. Хотя Тамаз и не надеялся на ответ. Вид у Натии как у недотроги и взгляд немного стервозный. Вот она, женская суть. Никогда не поймешь, что у них на уме.
На всякий случай уточнил:
— Ты точно дала это Натии с четвертого этажа?
— Точно, точно, — расплылась малявка и тут же закинула пробный шар: — Если хочешь, я и завтра письмо отнесу.
«Оценила “Alpen gold”», — улыбнулся Тамаз и раскрыл письмо. Там было всего одна, но многообещающая строчка: «Мне будет приятно с тобой общаться».
— Вот она, сила благословения, — просиял он. — Не зря я мамао караулил. Сработало!
На другой день Тамаз купил сразу три плитки для расплаты с гонцом и отправил очередное послание, уже более обстоятельное.
На этот раз ответ вылился на полстраницы. Наличие встречного интереса было налицо.
Через три дня Тамаз назначил в письме свидание, предварительно закупив билеты в кино.
Выгодница Саломе между перебежками раскололась, что Натия, со своей стороны, наделяла ее «Сникерсами» и тоже просила никому не говорить.
— Смотри не увлекайся, — покровительственно заметил Тамаз. — Столько сладкого вредно.
А сердце пело и парило. Его избранница точно воспылала к нему ответными чувствами. Иначе зачем скармливать этой мелюзге столько конфет.
К назначенному часу у входа в кинотеатр Тамаз, при полном параде, выглядывал в толпе идущих милые сердцу черты.
— Вот и я! — раздалось под ухом.
Тамаз резко повернулся и застыл с глупой улыбкой — перед ним стояла другая — деревенская Натия — с седьмого этажа, с безвкусной соломенной копной волос. И похудеть бы ей не помешало.
Пришлось взять ее под руку и вести в зал.
Фильм Тамаз толком не смотрел. Он напряженно думал, как достойно выпутаться из этой ситуации. Соседка все-таки, неудобно.
Злость на маленькую прохиндейку уже схлынула. Остался ребус. Натия писала такие теплые письма, что просто нельзя было выпускать такой кадр из рук. Надо развивать знакомство.
После кино они зашли в кафе обменяться впечатлениями.
Странное дело: за разговорами Тамаз совсем забыл, что еще недавно сравнивал Натию с примитивной неповоротливой клушей.
«А она очень даже ничего», — поймал он себя на мысли уже дома, проводив Натию до подъезда.
Через месяц они поженились. На свадьбе в центре внимания оказалась та самая Саломе-сладкоежка. Поймав момент, Тамаз решил выяснить давно мучивший его вопрос:
— Почему ты носила мои письма не той Натии, которой я просил?
— Та, на четвертом этаже, некрасивая и меня как-то поругала, а эта — копия Белоснежки и очень добрая.
Тамаз внимательно посмотрел на свою невесту, такую далекую от голливудских стандартов и героев Диснея.
Удивительно, какие разные ассоциации вызывает один и тот же человек.
P.S. История была рассказана на юбилее свадьбы Тамаза и Натии через 15 лет после описываемых событий.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0421151 выдан для произведения:
Художник: Ладо Тевдорадзе
Тамаз стоял в общей очереди на исповедь и, вытянув шею, высматривал своего духовника отца Гурама. И еще пытался сосредоточиться на том, что читалось и пелось. Это был Сизифов труд. Его духовник то появлялся на расстоянии пяти метров, то уходил в алтарь. Тамаз пытался при его появлении попасться ему на глаза в надежде, что он его вызовет вне очереди и тогда удастся разрешить очень важный вопрос — получить благословение на женитьбу.
Увы, народу было очень много. И, как всегда, в толпе преобладали женщины. А значит, создавали толчею, неразбериху и чуть что, атаковали священника невообразимыми глупостями.
— Отец Гурам, благословите Дато в сад отвести.
— Бог благословит, — следовал молниеносный ответ и характерное движение правой дланью.
— Никак холодильник старый советский продать не могу. Помолитесь, пожалуйста.
— Помолюсь, — и опять соответствующий взмах руки.
— Я на прошлой исповеди забыла сказать, что случайно капельку воды глотнула перед позапрошлым Причастием. — И с неописуемым ужасом в голосе: — Что мне теперь будет?
— Иди с Богом.
«О-о-о, — думал Тамаз, теряя последние капли и так небогатого терпения. — Будь моя воля, я бы вас к церкви на километр не подпустил. И рай из-за вас потеряли, и на земле от вас одни проблемы!»
Тут началось Причащение, и Тамаз с досадой вышел из церкви. Оставалась еще надежда перехватить отца Гурама на выходе из боковой двери из алтаря. Но такой же маневр проделала и добрая половина неугомонного слабого пола, тут же перекочевав во двор. Другая часть перегруппировалась к Чаше.
На воздухе ему тоже не полегчало. Тут, можно сказать, вопрос жизни и смерти, а ты сиди и жди неизвестно чего.
Это только в книжках про старцев все легко и просто. Стоишь себе с серьезным вопросом в очереди среди реально страждущих, тебя выкликают, проводят к себе в личное пространство – и, не успеешь и рта раскрыть, тебе уже и ответ сообщают на твои сокровенные мысли: «Женись, дескать, на такой-то, проживающей по адресу такому-то, и будет тебе счастье и полная гармония в семейной жизни». Особенно впечатлило Тамаза, как святой Серафим Саровский Мотовилову будущую жену предсказал.
Но где такое в реальности? И старцев таких нет. А если и есть где-то, так к ним не попадешь. Тут же, увы, совсем другая картина. Что услышишь от отца Гурама? Одни общие слова и «извини, спешу».
У католиков и то продуманней, судя по мексиканским сериалам. Падре, чтоб прихожанам хрупкие нервы сберечь, домой к ним приходит, в удобное для хозяев время. Вот это сервис!
«Ой, что-то я не в ту сторону пошел», — испугался своих крамольных мыслей Тамаз и вернулся в печальную реальность.
Наконец-то священник показался во дворе, а за ним следом опять этот жуткий хвост приставал в платках и шарфиках. Никак не угомонятся, на ходу свой примитив выкрикивают и под благословение лезут. Опять Тамаза на задний план своими юбками оттерли.
Озверел бедный парень, рванулся и настиг-таки неуловимого пастыря у входа в трапезную. Еле выдохнул сокровенное:
— Я… это… давно хотел посоветоваться…
— Быстрее, пожалуйста, — усталым эхом ответил отец Гурам, недвусмысленно поглядывая на накрытый стол с дымящимся супом.
— Жениться хочу, — прибавил звук Тамаз. — Вот никак не решу, кого выбрать. Есть у меня Натия, и еще Нино, и еще…
— Бог благословит, — отмахнулся священник и шагнул за порог трапезной.
Тамаза тут же оттеснил с дороги алтарник Бесо:
— Не видишь? Обед у нас.
— А после обеда? — заикнулся Тамаз с надеждой.
— Потом на отпевание едем, — отрубил безусый юнец и тут же юркнул за кружевную занавеску — защиту от мух и любопытных взглядов.
Что и говорить, Тамаз вернулся домой в отвратительном настроении.
Думал, думал и решил начать с Натии, которая жила в соседнем корпусе. Нино оставил на потом: она жила в другом районе.
Битый час потел над огромным объяснением в любви в письменном виде и накатал в итоге аж целый лист. Надо было произвести хорошее впечатление. Потом выглянул во двор в поисках посланца любви.
Там была тишь да благодать. Группка пенсионеров играли в нарды в беседке. Около них девчонки-пятилетки со знанием дела меняли воображаемые памперсы куклам.
Тамаз спустился вниз, купил в магазинчике плитку шоколада и окликнул первую попавшуюся кнопку — Саломе.
— Иди-ка сюда, дело есть.
Пигалица подбежала и сконцентрировалась на блестящей обертке «Alpen gold».
— Саломе, отнеси Натии с четвертого этажа это письмо, — начал Тамаз подробное объяснение секретной миссии. — Смотри не перепутай! Натии с четвертого, а не с седьмого! И шоколадка твоя. Ты все поняла?
Девочка радостно закивала и бросилась выполнять спецзадание.
Следует отметить, что в корпусе напротив жили две Натии. Брюнетка — на четвертом и толстая простушка — на седьмом.
Тамаз положил глаз на брюнетку. Стильная девчонка с точеной фигурой. Не стыдно будет по улице пройтись. На нее и другие ребята планы строят. Надо всех опередить. Если дело выгорит, кое-кто точно лопнет от зависти.
Мелюзга через час вернулась с ответным посланием. Хотя Тамаз и не надеялся на ответ. Вид у Натии как у недотроги и взгляд немного стервозный. Вот она, женская суть. Никогда не поймешь, что у них на уме.
На всякий случай уточнил:
— Ты точно дала это Натии с четвертого этажа?
— Точно, точно, — расплылась малявка и тут же закинула пробный шар: — Если хочешь, я и завтра письмо отнесу.
«Оценила “Alpen gold”», — улыбнулся Тамаз и раскрыл письмо. Там было всего одна, но многообещающая строчка: «Мне будет приятно с тобой общаться».
— Вот она, сила благословения, — просиял он. — Не зря я мамао караулил. Сработало!
На другой день Тамаз купил сразу три плитки для расплаты с гонцом и отправил очередное послание, уже более обстоятельное.
На этот раз ответ вылился на полстраницы. Наличие встречного интереса было налицо.
Через три дня Тамаз назначил в письме свидание, предварительно закупив билеты в кино.
Выгодница Саломе между перебежками раскололась, что Натия, со своей стороны, наделяла ее «Сникерсами» и тоже просила никому не говорить.
— Смотри не увлекайся, — покровительственно заметил Тамаз. — Столько сладкого вредно.
А сердце пело и парило. Его избранница точно воспылала к нему ответными чувствами. Иначе зачем скармливать этой мелюзге столько конфет.
К назначенному часу у входа в кинотеатр Тамаз, при полном параде, выглядывал в толпе идущих милые сердцу черты.
— Вот и я! — раздалось под ухом.
Тамаз резко повернулся и застыл с глупой улыбкой — перед ним стояла другая — деревенская Натия — с седьмого этажа, с безвкусной соломенной копной волос. И похудеть бы ей не помешало.
Пришлось взять ее под руку и вести в зал.
Фильм Тамаз толком не смотрел. Он напряженно думал, как достойно выпутаться из этой ситуации. Соседка все-таки, неудобно.
Злость на маленькую прохиндейку уже схлынула. Остался ребус. Натия писала такие теплые письма, что просто нельзя было выпускать такой кадр из рук. Надо развивать знакомство.
После кино они зашли в кафе обменяться впечатлениями.
Странное дело: за разговорами Тамаз совсем забыл, что еще недавно сравнивал Натию с примитивной неповоротливой клушей.
«А она очень даже ничего», — поймал он себя на мысли уже дома, проводив Натию до подъезда.
Через месяц они поженились. На свадьбе в центре внимания оказалась та самая Саломе-сладкоежка. Поймав момент, Тамаз решил выяснить давно мучивший его вопрос:
— Почему ты носила мои письма не той Натии, которой я просил?
— Та, на четвертом этаже, некрасивая и меня как-то поругала, а эта — копия Белоснежки и очень добрая.
Тамаз внимательно посмотрел на свою невесту, такую далекую от голливудских стандартов и героев Диснея.
Удивительно, какие разные ассоциации вызывает один и тот же человек.
P.S. История была рассказана на юбилее свадьбы Тамаза и Натии через 15 лет после описываемых событий.
Мария Сараджишвили, 17 августа 2016 г.
Когда не можешь решить вопрос и не знаешь, что делать,
– доверься Промыслу Божию и не думай больше ни о чем.
Преподобный Гавриил (Ургебадзе)
– доверься Промыслу Божию и не думай больше ни о чем.
Преподобный Гавриил (Ургебадзе)
Тамаз стоял в общей очереди на исповедь и, вытянув шею, высматривал своего духовника отца Гурама. И еще пытался сосредоточиться на том, что читалось и пелось. Это был Сизифов труд. Его духовник то появлялся на расстоянии пяти метров, то уходил в алтарь. Тамаз пытался при его появлении попасться ему на глаза в надежде, что он его вызовет вне очереди и тогда удастся разрешить очень важный вопрос — получить благословение на женитьбу.
Увы, народу было очень много. И, как всегда, в толпе преобладали женщины. А значит, создавали толчею, неразбериху и чуть что, атаковали священника невообразимыми глупостями.
— Отец Гурам, благословите Дато в сад отвести.
— Бог благословит, — следовал молниеносный ответ и характерное движение правой дланью.
— Никак холодильник старый советский продать не могу. Помолитесь, пожалуйста.
— Помолюсь, — и опять соответствующий взмах руки.
— Я на прошлой исповеди забыла сказать, что случайно капельку воды глотнула перед позапрошлым Причастием. — И с неописуемым ужасом в голосе: — Что мне теперь будет?
— Иди с Богом.
«О-о-о, — думал Тамаз, теряя последние капли и так небогатого терпения. — Будь моя воля, я бы вас к церкви на километр не подпустил. И рай из-за вас потеряли, и на земле от вас одни проблемы!»
Тут началось Причащение, и Тамаз с досадой вышел из церкви. Оставалась еще надежда перехватить отца Гурама на выходе из боковой двери из алтаря. Но такой же маневр проделала и добрая половина неугомонного слабого пола, тут же перекочевав во двор. Другая часть перегруппировалась к Чаше.
На воздухе ему тоже не полегчало. Тут, можно сказать, вопрос жизни и смерти, а ты сиди и жди неизвестно чего.
Это только в книжках про старцев все легко и просто. Стоишь себе с серьезным вопросом в очереди среди реально страждущих, тебя выкликают, проводят к себе в личное пространство – и, не успеешь и рта раскрыть, тебе уже и ответ сообщают на твои сокровенные мысли: «Женись, дескать, на такой-то, проживающей по адресу такому-то, и будет тебе счастье и полная гармония в семейной жизни». Особенно впечатлило Тамаза, как святой Серафим Саровский Мотовилову будущую жену предсказал.
Но где такое в реальности? И старцев таких нет. А если и есть где-то, так к ним не попадешь. Тут же, увы, совсем другая картина. Что услышишь от отца Гурама? Одни общие слова и «извини, спешу».
У католиков и то продуманней, судя по мексиканским сериалам. Падре, чтоб прихожанам хрупкие нервы сберечь, домой к ним приходит, в удобное для хозяев время. Вот это сервис!
«Ой, что-то я не в ту сторону пошел», — испугался своих крамольных мыслей Тамаз и вернулся в печальную реальность.
Наконец-то священник показался во дворе, а за ним следом опять этот жуткий хвост приставал в платках и шарфиках. Никак не угомонятся, на ходу свой примитив выкрикивают и под благословение лезут. Опять Тамаза на задний план своими юбками оттерли.
Озверел бедный парень, рванулся и настиг-таки неуловимого пастыря у входа в трапезную. Еле выдохнул сокровенное:
— Я… это… давно хотел посоветоваться…
— Быстрее, пожалуйста, — усталым эхом ответил отец Гурам, недвусмысленно поглядывая на накрытый стол с дымящимся супом.
— Жениться хочу, — прибавил звук Тамаз. — Вот никак не решу, кого выбрать. Есть у меня Натия, и еще Нино, и еще…
— Бог благословит, — отмахнулся священник и шагнул за порог трапезной.
Тамаза тут же оттеснил с дороги алтарник Бесо:
— Не видишь? Обед у нас.
— А после обеда? — заикнулся Тамаз с надеждой.
— Потом на отпевание едем, — отрубил безусый юнец и тут же юркнул за кружевную занавеску — защиту от мух и любопытных взглядов.
Что и говорить, Тамаз вернулся домой в отвратительном настроении.
Думал, думал и решил начать с Натии, которая жила в соседнем корпусе. Нино оставил на потом: она жила в другом районе.
Битый час потел над огромным объяснением в любви в письменном виде и накатал в итоге аж целый лист. Надо было произвести хорошее впечатление. Потом выглянул во двор в поисках посланца любви.
Там была тишь да благодать. Группка пенсионеров играли в нарды в беседке. Около них девчонки-пятилетки со знанием дела меняли воображаемые памперсы куклам.
Тамаз спустился вниз, купил в магазинчике плитку шоколада и окликнул первую попавшуюся кнопку — Саломе.
— Иди-ка сюда, дело есть.
Пигалица подбежала и сконцентрировалась на блестящей обертке «Alpen gold».
— Саломе, отнеси Натии с четвертого этажа это письмо, — начал Тамаз подробное объяснение секретной миссии. — Смотри не перепутай! Натии с четвертого, а не с седьмого! И шоколадка твоя. Ты все поняла?
Девочка радостно закивала и бросилась выполнять спецзадание.
Следует отметить, что в корпусе напротив жили две Натии. Брюнетка — на четвертом и толстая простушка — на седьмом.
Тамаз положил глаз на брюнетку. Стильная девчонка с точеной фигурой. Не стыдно будет по улице пройтись. На нее и другие ребята планы строят. Надо всех опередить. Если дело выгорит, кое-кто точно лопнет от зависти.
Мелюзга через час вернулась с ответным посланием. Хотя Тамаз и не надеялся на ответ. Вид у Натии как у недотроги и взгляд немного стервозный. Вот она, женская суть. Никогда не поймешь, что у них на уме.
На всякий случай уточнил:
— Ты точно дала это Натии с четвертого этажа?
— Точно, точно, — расплылась малявка и тут же закинула пробный шар: — Если хочешь, я и завтра письмо отнесу.
«Оценила “Alpen gold”», — улыбнулся Тамаз и раскрыл письмо. Там было всего одна, но многообещающая строчка: «Мне будет приятно с тобой общаться».
— Вот она, сила благословения, — просиял он. — Не зря я мамао караулил. Сработало!
На другой день Тамаз купил сразу три плитки для расплаты с гонцом и отправил очередное послание, уже более обстоятельное.
На этот раз ответ вылился на полстраницы. Наличие встречного интереса было налицо.
Через три дня Тамаз назначил в письме свидание, предварительно закупив билеты в кино.
Выгодница Саломе между перебежками раскололась, что Натия, со своей стороны, наделяла ее «Сникерсами» и тоже просила никому не говорить.
— Смотри не увлекайся, — покровительственно заметил Тамаз. — Столько сладкого вредно.
А сердце пело и парило. Его избранница точно воспылала к нему ответными чувствами. Иначе зачем скармливать этой мелюзге столько конфет.
К назначенному часу у входа в кинотеатр Тамаз, при полном параде, выглядывал в толпе идущих милые сердцу черты.
— Вот и я! — раздалось под ухом.
Тамаз резко повернулся и застыл с глупой улыбкой — перед ним стояла другая — деревенская Натия — с седьмого этажа, с безвкусной соломенной копной волос. И похудеть бы ей не помешало.
Пришлось взять ее под руку и вести в зал.
Фильм Тамаз толком не смотрел. Он напряженно думал, как достойно выпутаться из этой ситуации. Соседка все-таки, неудобно.
Злость на маленькую прохиндейку уже схлынула. Остался ребус. Натия писала такие теплые письма, что просто нельзя было выпускать такой кадр из рук. Надо развивать знакомство.
После кино они зашли в кафе обменяться впечатлениями.
Странное дело: за разговорами Тамаз совсем забыл, что еще недавно сравнивал Натию с примитивной неповоротливой клушей.
«А она очень даже ничего», — поймал он себя на мысли уже дома, проводив Натию до подъезда.
Через месяц они поженились. На свадьбе в центре внимания оказалась та самая Саломе-сладкоежка. Поймав момент, Тамаз решил выяснить давно мучивший его вопрос:
— Почему ты носила мои письма не той Натии, которой я просил?
— Та, на четвертом этаже, некрасивая и меня как-то поругала, а эта — копия Белоснежки и очень добрая.
Тамаз внимательно посмотрел на свою невесту, такую далекую от голливудских стандартов и героев Диснея.
Удивительно, какие разные ассоциации вызывает один и тот же человек.
P.S. История была рассказана на юбилее свадьбы Тамаза и Натии через 15 лет после описываемых событий.
Мария Сараджишвили, 17 августа 2016 г.
Рейтинг: +1
338 просмотров
Комментарии (2)
Ольга Баранова # 22 июля 2018 в 16:40 +1 |
Парнасская Горница # 22 июля 2018 в 20:32 0 |