1.
В доме у леса, где белочки
юрко
С веток ныряют в
омёт,
Мама, качая в
кроватке дочурку,
Тихо о грустном
поёт:
«Вырастешь, станешь большой
и красивой,
С ангельским, чистым
лицом.
Лучше бы, стала ты,
дочка, счастливой,
В мире огромном
людском».
Всхлипнет: печаль о
примете забытой
Разве припомнишь всерьез?
Дом под небесной святою
защитой –
Храм рядом,
наперекрёст.
Там, возле храма, в
соседском домишке
С окнами в белый
узор
В люльке уснул
одногодок-мальчишка,
Смяв на макушке вихор…
Годы летят, словно
галочьи стаи,
Неба вращая зонтом.
В школу детишки пойдут,
подрастая…
Что с ними станет
потом?
2.
«Я собираюсь в
райцентр, на заочный», -
Слышится ломкий
басок.
«Едем со мной?
День уже не урочный,
Завтра последний
звонок».
«Хочется мир
посмотреть для начала,
Здесь оставаться –
отстой!
Я бы давно в
театральный умчала,
Если бы не выпускной».
Разве удержишь
девчонку-жар-птицу,
Даже безумно любя?
Если все мысли ее о
столице,
Видит звездою себя!
Что предложить кроме
чувств без корысти,
Вышедших снова в
тираж?
Чуден магнит нарисованных
истин,
Кровь бередит
антураж…
«Я красотой наберу сразу
фору!
Роль получу все
равно!
Жди моего появления
скоро
В титрах большого
кино».
3.
Месяц, другой… В неприметной
пристройке
Бровь подперев кулачком,
Девушка молча свернулась
на койке
Мягким, уютным
клубком.
Крутится мысль заколдованным
кругом,
Не помогая ничуть…
Где-то остался с
отвергнутым другом
Домик в сиренях тонуть…
Средства все вышли,
экзамен провален,
Нечем платить за
жилье.
Но почему же сюжет
так банален?
Словно в дешевом
кино!
«Что ты лежишь?» – монолог
от знакомой, –
«Мне бы твою
красоту!
Я бы в квартире
устроилась новой,
Напрочь забыв
нищету!»
Да или нет? Может,
раз, да и только…
Чтоб на обратный
билет!
Или работу найти,
хоть на стройке!
Черт! Ведь профессии
нет…
4.
Птахе-глупышке пропасть
по-любому,
Лишь бы увяз
коготок…
Не различишь
приближенья к излому
Мелким шажком на
чуток…
Где-то сошло… Где-то
даже поклонник
«Бабок» подкинул,
чудак…
Но в пресловутый
бандитский «субботник»
Что-то пошло вдруг
не так.
«Эй, ты, подруга,
давай за работу!
Сзади не очень
трясет…»
«Мерс» затонированный
к эшафоту
Зимней дорогой везет.
На вираже
открывается дверца,
И на шоссе прямиком
Кто-то толкает из
тех, кто без сердца,
Голое тело пинком!
Скомканы ноги и руки,
а тело
Дальше летит под
откос!
Ночь… И вокруг лес
шумит опустело,
В инее ветки берез…
5.
Лучше бы сразу убили
без муки!
Холодно, больно,
одна!
Ноги не чувствуют, содраны
руки!
Даже не светит луна!
Плачь хоть, болит
все избитое тело!
Чуть приподняться
невмочь…
Что-то противно в локтях
захрустело,
Лед или кости
всклокочь?
Как же тут выползти
вверх из кювета?
«Мамочка! Мама! Услышь!»
Нет от бездонного
неба ответа,
Холодно, не убежишь…
Пальцев не чую… Как
быть? Осторожно
Свиться в клубок на
снегу…
Так хоть немного
теплей! И не сложно.
Может, все сон? Не
пойму…
Да, это сон… Вот
лечу по-над снегом
В дальний глухой
уголок,
Где возле леса на холмике
пегом
Храма видать
куполок…
6.
Опер устало взошел
на дорогу
И сигарету зажег.
Снова «висяк»,
сколько можно, ей-богу?
Где взять родни
адресок?
Ночью замерзла вся в
«позе боксёра»,
Руки и ноги поджав.
«Жаль, что красивая!»
- возглас шофёра
Издалека услыхав,
Тут же припомнил: «Родись
не красивой,
Лучше счастливой
родись…»
Стала под утро погода
плаксивой,
Хмарью подернулась
высь.
Хмурый фотограф, закончив
со сьемкой,
Ежась в машину пошел.
Подняли труп, развязали
тесемки,
В черный вложили
чехол.
«Как же для гроба ей
тело расправят?» –
Опер подумал, дымя.
«Видно придется
ломать все суставы»
Сердце заныло, щемя…
7.
Может быть, врут с
пересудом досужим?
Может, действительно
так?
Но умирают тела, а
не души,
Снобов вгоняя
впросак.
Жизнь продолжая в
незримой обновке,
В звездное впав
молоко,
Друг твой внезапно
умчал по путевке,
Но далеко-далеко…
Легкая тень
пролетит, невесомо,
Дрогнет свечение
звёзд,
Вот, крыша дома возникнет
знакомо
С храмом, что
наперекрёст…
Рядом у храма в соседском
домишке
С окнами в белый
узор
За полночь спать не
ложится мальчишка,
Взбив на макушке
вихор.
Вот, он все ближе,
все четче, все зримей,
Спать бы мальчишке
давно!
Ждет на экране
любимое имя
В титрах большого
кино…