Выбор

       Скит был построен давно и не одно десятилетие укрывал в своих стенах жаждущих уединения. Два десятка монахов проживало здесь в отдельных кельях. Братское, уединённое сожительство в глуши они проводили в послушании и молитвах. Суровый быт не пугал Никодима. Он брался за любую работу, и всё в его руках ладилось и спорилось. Подчиняясь всем правилам, монах не допускал мысли о возвращении в мир. Там его никто не ждал... Теперь его жизнь неразрывно была связана с этим поселением, ничто не могло нарушить её размеренный ритм.
         Время шло... Мужчина по-прежнему был красив и статен, крепок здоровьем и выглядел довольно молодо, хотя было ему уже за сорок. Седина снежной россыпью припорошила его чёрные, как смоль , волосы. Известие о начале войны принёс в скит странствующий  монах. Он и рассказал о бесчинствах, творимых оккупантами, свидетелем которых был. Эти рассказы внесли лёгкое смятение в душу Никодима. Стал он задумчив и хватался за любую работу, чтобы отвлечься от тревожащих его дум.
         Однажды монахи нашли на болоте сильно истощённого человека и принесли в скит. Тело  было в кровоточивых ранах. Он бредил и казалось, что душа готова покинуть бренное тело. Никодим выхаживал парня. Молодой организм боролся за жизнь и медленно шёл на поправку. Раны начали затягиваться, лихорадка отступила. Иван, так звали парня, поведал о себе: перед войной окончил лётное училище, успел принять участие в нескольких боевых вылетах и был сбит .Военнопленных гнали к границе в уже построенные лагеря .Многие предпринимали попытку побега, но их догоняли и травили собаками .Ивану удалось уйти со второй попытки, но открывшиеся раны лишили сил. Он заблудился. С болью рассказывал парень о боевых потерях и зверствах фашистов. Окрепнув, собирался пересечь линию фронта и с оружием в руках снова вступить в схватку с врагом. Если не удастся- примкнуть к партизанам. Никодим слушал его речи и мрачнел.
          По первому снегу в обители появился ещё один постоялец. Его повстречали в лесу монахи и привели с собой. Степан был уроженцем этих мест. Из окружения пробирался на хутор к своей семье. Из его рассказа стало ясно, что фронт стремительно продвигается вперёд, в глубь страны .Иван и Степан жили в одной кельи, которую им уступил Никодим. Были они ровесниками и между ними часто разгорались жаркие споры, к которым прислушивались все живущие в обители. Степан наотрез отказывался возвращаться в армию: "Навоевался, будет... До дому пойду. Авось, свои не выдадут, а там жизнь покажет что и как..."  Иван горячо напоминал о долге и чести, на что хуторянин огрызался: "Ты видел сколько у них техники?!А люду сколько?! Ни за что нам их не одолеть!!! А жизнь у меня одна..." Сбитый лётчик возражал: "Никого они не пощадят, даже не надейся! Отечество в опасности, а ты под юбку жены спрятаться хочешь. По закону военного времени к стенке таких, как ты, ставить надо!" Спорящие надолго замолкали, стараясь не смотреть друг на друга.
          Изредка настоятель о чём-то разговаривал с новоприбывшими наедине. Иван окреп и засобирался в дорогу, попросив проводника, чтоб вывел через болото. Утром решил отправиться. Степан весь день вздыхал в своём углу, вечером подсел к Ивану: "Ты взаправду веришь, что победим?"
- "Костьми ляжем, а врага разобьём! Заплатят гады за слёзы и кровь советских людей. Во все времена на наши богатые земли зарились, а покорить не смогли! Кого здесь только не было, а где они сейчас?!  Главное, веру не терять. Победа за нами будет! А тем, кто погибнут геройски- вечная память и слава!" -
-"Ты Иван, прямо как комиссар, чешешь. На всё у тебя ответ заготовлен. Я, может, не хочу погибнуть. Хочу жить в своём доме, на своей земле с жинкой и детьми. И не надо за меня всё решать .Я не трус- я жить хочу!"-
-"Сейчас каждый сам делает свой выбор. Главное, чтоб не было потом стыдно... Жить достойно- тоже смелость нужна!"- Они замолчали надолго. "Спишь ли?", - нарушил молчание Степан.
-"Нет."-
-" Спи, сил набирайся. Завтра вместе пойдём."-
            Ночью выпавший снежок поскрипывал под ногами монахов, собравшихся у крыльца. Парни решили, что те пришли попрощаться, не сразу заметив, что у некоторых за плечами котомки. Игумен взошёл на крыльцо:" Чада мои возлюбленные! Благославляю вас на стезю, которую вы избрали. Видно, Богу так угодно... Не на пир в мир идёте... Молиться за вас будем .Возвращайтесь с победой!" Непривычное волнение перехватило его горло. Дрожащей рукой он начал крестить стоящих перед ним.
           Странный отряд двинулся в путь. Впереди шёл Никодим, за ним- Иван со Степаном. Монахи не отставали. Никодим обратился к Степану:" Как думаешь, родичи твои одёжей нам помогут?"
-"Подсобят, непременно  подсобят. Не в рясах же вам воевать..."-
Иван, набравшись духу спросил:" Как это вы решились?!"
-"Так ведь Отечество в опасности. А мы разве люди не русские?!,- дрогнувшим голосом ответил тот. Дальше шли молча. Лёгкая пороша заметала их следы.
       Они будут сражаться бок о бок, пока фронтовые дороги не разведут их в разные стороны. Они потеряют друг друга из виду. Не всем повезёт остаться  в живых...



         1955 год... Давно окончилась война.  Заросли травой и перелесками поля былых сражений, а в сердцах людей продолжали кровоточить раны, оставленные войной. Скит жил своей неизменной жизнью. Казалось, время не властно над ним. Только старые постройки, как будто, глубже вросли в землю, но рядом выросли другие. В поселение с котомкой за плечами вошёл пожилой мужчина, внимательно всматриваясь в лица монахов. Вдруг на встречу ему кинулся седовласый старец:" Брат Никодим, живой!!! Уж и не чаял свидеться с тобой!"
-"Сильвестр, ты что ли?! А остальные?!"-
- "Ты да я- больше никто не объявился..."-
-"А Иван? Степан?"- 
-" Иван жив! Наведывался к нам пару раз, искал тебя...Верил, что выживешь. Адресок оставил. А Степана нет... На моих глазах погиб- подорвал себя на мосту вместе с немецкими танками..."-
 Монахи обители с уважением смотрели на стариков, по щекам которых текли слёзы радости и... скорби...