Первая любовь — новое

                                                                                     (В водовороте жизни) 

   — Судьба, коварная насмешница, порой возвращает нас к первоначальным истокам, к первой любви, даже спустя десятилетия. — Эта мысль, словно навязчивый мотив, преследовала меня, пока я смотрел в мутное окно мчащегося по вечернему городу такси.   
 
   Двадцать семь лет – это целая пропасть, зияющая между прошлым и настоящим. Двадцать семь лет, сотканных из калейдоскопа чужих лиц, мимолетных обещаний и горьких разочарований, неумолимо вели меня к этой предопределенной встрече.
 
   Город изменился до неузнаваемости, но островок наших юношеских грёз – тот самый парк – упрямо хранил свои воспоминания. И вот, издалека, я увидел её силуэт. Все та же горделивая осанка, но волосы, тронутые серебром осени, выдавали неумолимое течение времени. Сердце на мгновение замерло в ледяной тишине, а затем, словно сорвавшись с цепи, бешено заколотилось, отсчитывая секунды до неизбежного столкновения с призраком прошлого.
 
   Она обернулась. Глаза… те же бездонные, пронзительно-синие озёра, способные видеть меняя насквозь.
   – Танечка, это ты? – вырвалось у меня, словно эхо из давно забытого сна, потревоженного случайным дуновением ветра.
 
   Мы вели светскую беседу о погоде, о работе, о детях – о чём угодно, лишь бы не задеть ту чёрную бездну, что разверзлась, между нами. Слова казались пустыми и бессмысленными, словно жалкая попытка замаскировать зияющую рану. Между нами клубилась невысказанная история – трагическая баллада о юношеской любви, разбитых мечтах и упущенных возможностях, погребённых под толщей прожитых лет.
 
   Внезапно, её рука коснулась моей. Лёгкое, едва ощутимое прикосновение обожгло горячим пламенем.
   – Я часто думала о тебе, Володя… – прозвучало её признание, наполненное невыразимой болью и тихой мольбой.
 
   Простые слова, но сколько в них невыплаканных слёз и несбывшихся надежд. Я лишь отвёл глаза, не в силах выдержать этот пронзительный взгляд.
 
   Двадцать семь лет… Неужели потребовалось столько времени, чтобы осознать, что мы всё ещё связаны невидимой нитью любви живительного родника.
 
   Судьба сыграла с нами злую шутку, предоставив шанс, когда солнце жизни уже клонится к закату. Стоя рядом с ней, я вдруг понял, что первая любовь – это не просто приятное воспоминание, это неотъемлемая часть души, которую невозможно вырвать с корнем.
 
   Я снова почувствовал себя тем наивным мальчишкой, без памяти влюбленным в прекрасную незнакомку. Первая любовь не умирает никогда, она лишь засыпает в укромном уголке сердца, ожидая своего часа, своего пробуждения.
 
   И я понял, что внутри нас обоих проснулся живительный родник настоящей любви и что первая любовь не умирает никогда, она просто засыпает в глубине души, ожидая своего часа...

© Copyright: Владимир-Георгий Ступников, 2025

Регистрационный номер №0545125

от Сегодня в 01:22

[Скрыть] Регистрационный номер 0545125 выдан для произведения:
                                                                                     (В водовороте жизни) 

   — Судьба, коварная насмешница, порой возвращает нас к первоначальным истокам, к первой любви, даже спустя десятилетия. — Эта мысль, словно навязчивый мотив, преследовала меня, пока я смотрел в мутное окно мчащегося по вечернему городу такси.   
 
   Двадцать семь лет – это целая пропасть, зияющая между прошлым и настоящим. Двадцать семь лет, сотканных из калейдоскопа чужих лиц, мимолетных обещаний и горьких разочарований, неумолимо вели меня к этой предопределенной встрече.
 
   Город изменился до неузнаваемости, но островок наших юношеских грёз – тот самый парк – упрямо хранил свои воспоминания. И вот, издалека, я увидел её силуэт. Все та же горделивая осанка, но волосы, тронутые серебром осени, выдавали неумолимое течение времени. Сердце на мгновение замерло в ледяной тишине, а затем, словно сорвавшись с цепи, бешено заколотилось, отсчитывая секунды до неизбежного столкновения с призраком прошлого.
 
   Она обернулась. Глаза… те же бездонные, пронзительно-синие озера, способные видеть тебя насквозь.
   – Танечка, это ты? – вырвалось у меня, словно эхо из давно забытого сна, потревоженного случайным дуновением ветра.
 
   Мы вели светскую беседу о погоде, о работе, о детях – о чем угодно, лишь бы не задеть ту черную бездну, что разверзлась, между нами. Слова казались пустыми и бессмысленными, словно жалкая попытка замаскировать зияющую рану. Между нами клубилась невысказанная история – трагическая баллада о юношеской любви, разбитых мечтах и упущенных возможностях, погребённых под толщей прожитых лет.
 
   Внезапно, её рука коснулась моей. Лёгкое, едва ощутимое прикосновение обожгло горячим пламенем.
   – Я часто думала о тебе, Володя… – прозвучало её признание, наполненное невыразимой болью и тихой мольбой.
 
   Простые слова, но сколько в них невыплаканных слёз и несбывшихся надежд. Я лишь отвёл глаза, не в силах выдержать этот пронзительный взгляд.
 
   Двадцать семь лет… Неужели потребовалось столько времени, чтобы осознать, что мы всё ещё связаны невидимой нитью любви живительного родника.
 
   Судьба сыграла с нами злую шутку, предоставив шанс, когда солнце жизни уже клонится к закату. Стоя рядом с ней, я вдруг понял, что первая любовь – это не просто приятное воспоминание, это неотъемлемая часть души, которую невозможно вырвать с корнем.
 
   Я снова почувствовал себя тем наивным мальчишкой, без памяти влюбленным в прекрасную незнакомку. Первая любовь не умирает никогда, она лишь засыпает в укромном уголке сердца, ожидая своего часа, своего пробуждения.
 
   И я понял, что внутри нас обоих проснулся живительный родник настоящей любви и что первая любовь не умирает никогда, она просто засыпает в глубине души, ожидая своего часа...

 

Любви моей живительный родник — новое