Жили дед,бабка, внучка и гуси.....

 Хутор Раскидистый находился в десяти километров от станицы Вареновской. Домишки, опутанные жёлтыми трубами газопроводов, выглядели униженно. Их окна жалистливо выглядывали из-под теней разросшихся придомовых дикушек-жердель, грецких орехов и подбельских вишен на уличные дороги, заросшие сорной зеленью и побитые колеями . Притрушенные пылью стёкла просили света и простора.

Первый дом перед въездом в хутор тоже со всех сторон был облеплен фруктовыми деревьями, сквозь которые вились и прятались крашенные полоски труб.   Бабка Танька давно наседала на нервы деда Серёжки, чтобы тот срезал разлапистые ветки и обестенил кухонное окно. Особенно она его начинала донимать по утрам, когда бабка Танька поднимала с постели восьмилетнюю внучку.

- Серёжка, чертяка, ты ветлужная, спили гилки, сколько я тебя просить буду ! Пожалей внученьку.
 
 - И правда, дедушка, срежь, деревья, а то мне за бабушкиными гусями приглядывать надо.   Кто ж за ними посмотрит ?- сказала однажды утром внучка Ира деду Сергею.

Дед, одевая на голые ступни чувяки, бурчит что-то под нос хриплым голосом. До вострой на слух Ирочки доносятся обрывки фраз:

-Когда мне ?  А кто гусей будет на выгул выводить ? Корову в стадо загонять, молоко Абдурахману сдавать и вообще дел по горло. 

Бабка, глуховатая на правое ухо, не слышит буркотню деда, тем не менее понимает, что тот говорит и безнадёжно качает головой. 

Дед, отбрыкавшись от бабкиной назойливости, оглядывает свои руки, ноги и говорит про себя:

-Куда мне по деревьям лазить? Силы уже не те.....Упаду ещё, кости переломаю. И на бабкиной шее повиснут сразу двое - я, колека, и внучка, инвалид.

По его морщинистой и обелённой щетиной  щеке полезла к низу слеза.

-Пойди, выгони гусей на улицу, Шо ты сидишь ? - не унималась бабка. -Щас Ирочка позавтракает и к окну сядет следить за ими.

Дед тяжело закряхтел, утёр слезу тыльной стороной руки, и, молча поднявшись, пошёл ко входной двери.  
 
На улице загоготали гуси. Ирочка встрепенулась:

-Бабушка, бабушка ! Мне пора уже к окну ! Слышу Тёмка и Сёмка ругается на деда. Видно он их опять ногами пинает... 

- Чертяка, а не дед! Ну, мы ему устроим. Пусть придёт только.
 
Бабка Танька берёт Ирочку за кисть руки и ведёт к кухонному столу у окна. Ирочка прихрамывает, изредка спотыкается, глаза её блестят от радости. 

- Бабушка, а Ефрасинья сегодня при голосе, слышишь как гогочет, будто птичка поёт.

- Да то ж, не Ефросинья, а твоя любимица - Бусынька !

- Нет, Бусынька, слышу сзади плетётся, ворчит что-то, видно на дедушку обиделась !

-Так ему и надо, чёрту старому, а то совсем обездельничал !- Ругается бабка Танька. 

-Нет, бабушка он хороший и ты у меня хорошая, и гуси у нас хорошие, и все вы хорошие....

Усадив, Ирочку, на табуретку, бабка Танька гладит нечёсаные золотистые кудри. По её щекам поползли слезы.