Русская верность – величина особая, «мужем битая», «врагами стреляная», но живучая. По себе знаю, по знакомым своим и друзьям. Про таких, как мы, часто говорят одно и то же: «Вот дура!» или еще «Садо-мазо!». Проглотим и дальше, забывая, что себя прежде надо любить и ценить… А кого ценим мы?
ГАЛКА
В далеком советском детстве Пляцковский и Шаинский написали незатейливую песенку про дружбу…
Как положено дpузьям,
Все мы делим пополам,
И смешинки, и слезинки,
Пополам, пополам, пополам-лам-лам…
У Галки с мужем так и было. Он для нее - и друг, и любовник, и отец дочери и сына. Всем хорош. В компании – весельчак. В работе - спорый. Но главное – гармония в отношениях, все беды и радости – пополам. А потом, через пятнадцать лет семейной жизни, при разводе, стал делить пополам каждую мелочь: наволочки от подушек, сковородки, стулья и прочее. Забирая телевизор, объяснил так: «Мне он нужнее… Я же квартиру детям оставил». И это в эпоху страшнейшего дефицита «голубых экранов». Да Галка особо и не возражала, хоть все он забери и катись, куда хочешь. В душе жила дикая боль от измены, да еще с кем, с лучшей подругой…
Частенько собирались вместе несколько семей, друзья еще с юности. На даче особенно любили – с шашлычком, водочкой и песнями под гитару. Чудно как! Воздух свежий, дымок от мангала, детям есть, где порезвиться. И все бы хорошо, да однажды муж ее лучшей подруги вечером позвонил и спросил:
- Галчонок, а где твой-то? Дома?
- Нет, Юра, на даче еще. А что?
- Ты прости, что, как баба, жалуюсь, но я уже месяц покоя не нахожу себе. Валентина моя с ума сошла, все на дачу да на дачу. Почти каждый вечер. Раньше я ее вытащить не мог.
(Дачные участки у них были недалеко друг от друга).
- Так радуйся, - засмеялась Галка, - жена твоя полюбила землю.
- Галь, ты не обижайся, но мне кажется, что твой с моей мутят.
- Чтооооооооооооооо? Да ты… Да нееееееееет! Не может быть!
- Прошу тебя, поедем, посмотрим, мне надо убедиться, что все не так…
Поехали на Юркином «Москвиче». Уже ближе к даче заколотилось бешено сердце, как у зайчонка при виде страшного зверя. Зашли в Юркину дачу – никого. А рядом с Галкиной – две пары туфель, женские и мужские. Дернули двери, закрыты изнутри. Раздается тихо музыка, а сквозь нее на все лады – «ахи» да «охи». Переглянулись, встретились два взгляда. Вмиг все поняли, постарели на глазах друг у друга. Юрка разбил стекло на веранде, забрался и открыл дверь. Ворвались два вихря в комнату… Галка стояла, как вкопанная, слова не могла сказать, будто ее придушили. А огромные «синие озера» плакали горючими слезами. Юрка же в порыве праведного гнева навалял обоим по первое число…
Так распались две некогда дружные семьи, обидно, что дети остались без отцов. Муж Галки купил на сбережения дом, родственники богатые помогли. С бывшей пассией перестал общаться сразу. Как отрезало. Жил один бирюком: работа – дом. Иногда виделся с детьми, но помогать им особо не пытался. А Галка и не просила, все сама. Она давно простила его умом, а вот душа…
Галка не была мне подругой. Просто девять лет она работала со мной в отделе и делилась самым сокровенным, а я рассказывала про свое «житие мое». Она так никогда больше не вышла замуж, хотя у нее было несколько просителей руки и сердца. Один уж больно люб стал, но, предлагая выйти за него, вылепил: «Дочка твоя пусть живет с нами, а сына отдай отцу!» Да что она, как она может голубые родные глазенки променять на мужика. Ну уж нет! И дальше – по дороге жизни!
И вдруг позвонил бывший муж, нетрезвый, плачущий, несчастный.
- Галочка, у меня рак прямой кишки обнаружили. А я жить хочу! Жить хочу!
Дрогнуло Галкино сердце, поехала к нему, утешала, в доме чистоту навела. Он, оказывается, долго лежал в больнице. Забылись сразу все обиды, все же не чужой он человек. Так стала приезжать и помогать. Болезнь прогрессировала, и вскоре пришлось закрыть дом на замок и перевезти его к себе в квартиру. Мать и брат бывшего мужа жили далеко в другом городе, у всех свои дела. А Галка четыре года своей заботой и вниманием продлила жизнь человеку, когда-то предавшему ее и детей. Четыре года стирки простыней и пеленок, памперсов еще не было, четыре года капризов больного. А утром придет на работу, как всегда улыбается. Но в глубине ее глаз такая боль! В обеденный перерыв «Библию» почитает, поплачет тихо, поговорит со мной.
- Знаешь, он уже без «наркотиков» не может, орет день и ночь. А еще просит прощения каждый раз за нашу разбитую жизнь… Люди, кто знает про мою беду, говорят, что я ненормальная, зачем я взвалила на себя чужое горе… Руки вон потрескались от порошка, от стирки, жилы все выперли наружу, тягаю его каждый день не по разу, но не могу бросить, не могу, не по-человечески это, не по-христиански…
Муж умер. Пока похороны, то да се, некогда было думать о дальнейшем. Другая бы вздохнула облегченно, сказала бы себе: хоть и не обязана была, но сделала все, что могла. А Галка долго еще плакала, потому что потеряла свою единственную любовь, свою далекую счастливую семейную жизнь. Счастливую, не смотря ни на что!
(Продолжение следует. Но это уже будет другая история).
Любовь никогда не бывает без грусти, и это приятней, чем грусть без любви... Известные слова известной песни. А я желаю вам и всем людям побольше радости!
Помочь сайту
Поздравления
