«Граждане, передавайте водителю за проезд» - раздался голос водителя через микрофон по всему автобусу из шуршаще – шипящих динамиков.- «На линии работают контролёры»- продолжал водитель, пытаясь мотивировать некоторых скупых граждан передать ему 5 копеек за проезд, в обмен на билет.
Не дожидаясь новых напоминаний, часть граждан полезла в карманы и кошельки. В карманы лезли в основном мужчины, а вот женщины – откуда только эти кошельки не доставали, а некоторые даже ныряли в глубокие декольте своих платьев. Это сейчас груди наполняют силиконом, а раньше – деньгами.
Автобус №29 ехал в основном по старой части города Ташкента, по маленьким, извивающимся и утопающим в зелени улочкам, где проживало местное население. И по тому большинство пассажиров были узбеки. В автобусе чётко проявлялось восточное воспитание, и почтение к старшим. И не смотря на наличие европейских черт в одежде, причёсках, разговоре, в который обязательно вставлялись какие-нибудь русские слова, для усиления акцента на чём то, восточный колорит проявлялся во всём.
С задних рядов автобуса начали передавать мелочь, притрагиваясь уважительно к плечу впередисидящего. Возле кабины водителя, стояло две молодые девушки – узбечки, вероятно студентки, и бурно что-то обсуждали между собой, погрузившись в свои проблемы, однако, при этом говоря негромко, и их разговор лишь иногда прерывался весёлым смехом.
На следующей остановке в переднюю дверь вошёл мужчина непонятного возраста в чапане (национальный стёганый халат) и тюбетейке. Войдя, он продвинул на полметра девушек - вглубь салона. Молодой парень, на переднем сидении, быстро привстал, уступив ему место, но вошедший, поблагодарив, не стал занимать освободившееся место. Парень стал проявлять настойчивость, но и мужчина не уступал, и наотрез отказался садиться. Тогда парень снова сел, а новый пассажир начал медленно почти на распев что-то говорить. Автобус, тарахтя старым двигателем, тронулся и поехал дальше. Мужчина в тюбетейке прикрыл глаза и продолжал что-то говорить на узбекском языке, быстро шевеля губами. Расслышать его было не возможно и он не был ни кому интересен, все уставились в окна и смотрели на проплывающие за окном одноэтажные дома, лавочки и магазины или болтали между собой.
К этому времени, мелочь с задних рядов уже составляла целую пригоршню и дошла до двух девушек – студенток. Те порылись в сумке, добавили 10 копеек, и обернувшись передали деньги за билеты мужчине в чапане и тюбетейке, стоявшему возле водителя, продолжая дальше что-то бурно обсуждать.
Мужчина, приоткрыв глаза, когда ему передали мелочь, взял её в ладонь и стал рассматривать. Автобус подъехал к очередной остановке. Положив мелочь в складки чапана, и сделав руки лодочкой, мужчина возвёл глаза к потолку автобуса, продолжая, что то причитать, и сделал движение, как будто ополоснул лицо руками. Двери автобуса открылись и он вышел. Автобус не спеша поехал дальше.
На следующей остановке в него вошли с задней и передней дверей контролёры – как и предупреждал водитель.
[Скрыть]Регистрационный номер 0126868 выдан для произведения:
«Граждане, передавайте водителю за проезд» - раздался голос водителя через микрофон по всему автобусу из шуршаще – шипящих динамиков.- «На линии работают контролёры»- продолжал водитель, пытаясь мотивировать некоторых скупых граждан передать ему 5 копеек за проезд, в обмен на билет.
Не дожидаясь новых напоминаний, часть граждан полезла в карманы и кошельки. В карманы лезли в основном мужчины, а вот женщины – откуда только эти кошельки не доставали, а некоторые даже ныряли в глубокие декольте своих платьев. Это сейчас груди наполняют силиконом, а раньше – деньгами.
Автобус №29 ехал в основном по старой части города Ташкента, по маленьким, извивающимся и утопающим в зелени улочкам, где проживало местное население. И по тому большинство пассажиров были узбеки. В автобусе чётко проявлялось восточное воспитание, и почтение к старшим. И не смотря на наличие европейских черт в одежде, причёсках, разговоре, в который обязательно вставлялись какие-нибудь русские слова, для усиления акцента на чём то, восточный колорит проявлялся во всём.
С задних рядов автобуса начали передавать мелочь, притрагиваясь уважительно к плечу впередисидящего. Возле кабины водителя, стояло две молодые девушки – узбечки, вероятно студентки, и бурно что-то обсуждали между собой, погрузившись в свои проблемы, однако, при этом говоря негромко, и их разговор лишь иногда прерывался весёлым смехом.
На следующей остановке в переднюю дверь вошёл мужчина непонятного возраста в чапане (национальный стёганый халат) и тюбетейке. Войдя, он продвинул на полметра девушек - вглубь салона. Молодой парень, на переднем сидении, быстро привстал, уступив ему место, но вошедший, поблагодарив, не стал занимать освободившееся место. Парень стал проявлять настойчивость, но и мужчина не уступал, и наотрез отказался садиться. Тогда парень снова сел, а новый пассажир начал медленно почти на распев что-то говорить. Автобус, тарахтя старым двигателем, тронулся и поехал дальше. Мужчина в тюбетейке прикрыл глаза и продолжал что-то говорить на узбекском языке, быстро шевеля губами. Расслышать его было не возможно и он не был ни кому интересен, все уставились в окна и смотрели на проплывающие за окном одноэтажные дома, лавочки и магазины или болтали между собой.
К этому времени, мелочь с задних рядов уже составляла целую пригоршню и дошла до двух девушек – студенток. Те порылись в сумке, добавили 10 копеек, и обернувшись передали деньги за билеты мужчине в тюбетейке, стоявшему возле водителя, продолжая дальше что-то бурно обсуждать.
Мужчина, приоткрыв глаза, когда ему передали мелочь, взял её в ладонь и стал рассматривать. Автобус подъехал к очередной остановке. Положив мелочь в складки чапана, и сделав руки лодочкой, мужчина возвёл глаза к потолку автобуса, продолжая, что то причитать, и сделал движение, как будто ополоснул лицо руками. Двери автобуса открылись и он вышел. Автобус не спеша поехал дальше.
На следующей остановке в него вошли с задней и передней дверей контролёры – как и предупреждал водитель.
Навряд ли пассажир в тюбетейке собирался красть деньги, очевидно, он и не слышал призыва передать деньги от водителя, и не видел, как деньги передавались. Скорей всего он принял деньги как пожертвования ему от девушек, возле которых он прочитал молитву. Когда я наблюдал за происходящим, мне было очень смешно. Но я сдержался, да и билет я уже приобрёл. А то что было когда пришли контролёры я оставил для воображения читателя, по тому, что описать это в коротком рассказе не смог бы. ))) Спасибо Катерина за отклик на мою зарисовку.
Приветствую Вас Владимир! Зачастую люди смеюся от души над каким то просчетом или неудачей другого. Человек споткнулся на арбузной корке, а проходящие улыбаются видя как он плюхнулся на асфальт, а дети - те вообще смеются не скрывая и пальцем показывают. Кто то идёт в красивой широкополой шляпе, и на неё падает вороний помёт. Плохо -ДА, смешно - ДА. Кому как. Ну а я, и вы со мной стали сторонними наблюдателями случившегося казуса. И не скучного к тому же )))
Спасибо за неравнодушие к моему творчеству, и пожелания!
Чудно!!! Мне очень понравилась зарисовка!! Кому -контролёры, а кому - благодать свыше. И в правду Всевышний распорядился - каждому своё. Ему-то видней))))
Спасибо Марочка! Только что пришёл из церкви, что не подалёку от моего дома в Ташкенте. Весь день били в колокола. На площади внутри церкви разместились лавки представителей Православных церквей из России, Украины и Ерусалима. Народу православного - не протолкнуться. В лавках продавали всякую мелоч, в том числе настойки и целебные масла, которые лечат даже от анкологических заболеваний (прям так и написано на скляночках). И вдруг в толчее рядом пробилась к прилавку женщина и тыча бутылёк в лицо продавцу в церковном одеянии, стала спрашивать - Почему срок годности истёк на масло, а они его продают. Я и подумал: люди за тысячи км везли в мусульманскую страну частички православия из России и других мест, а на деле ... сбывали просроченное, и дороже чем в Москве. Вот и задумаешься... Может и не все так поступали, но паршивые овцы везде есть.
Отличная работа. Интересный случай.Спасибо Вам за творчество. А за масло... лицемерие было в церкви и раньше. А ща - тем более! Доллар - икона... и это прискорбно.