Встретились случайно на конце причала - два очень одиноких человека... На их лица, исчерченные жизнью, и, сгорбленные ее непомерной ношей, фигуры – не возможно было смотреть без сочувствия и уважения к старости. Морщины и складки на коже, седина побелила их волосы, и какая-то безнадежная грусть сделала их чуть сутулыми. Просто удивительно было, что они добрались сюда пешком, в такую даль и невозможную сырость, такую пагубную для старческих костей…. Тем более, что надвигался вечер, море было не спокойно и его слегка штормило, волны стремительно накатывались на берег с белыми барашками, и как стекло разбивались о бревна под пирсом, таким же старым, полуразрушенным и дряхлым, как они сами. И главное, ради чего они взобрались на давно бездействующий пирс, и проделали очень опасный путь до самого конца по сгнившим доскам помоста, порой с огромными зияющими дырами? И как они вообще – одновременно надумали явиться сюда? По их виду можно было смело сказать, что они не знают друг друга. Столько много вопросов… и ни одного объяснения.
Особенно на конце пирса, им было зябко и сыро, погода совсем не располагала для их здоровья. Но они, благополучно добравшись да края помоста, замерли. И, как две статуи, изваянные скульптором, стояли на расстоянии двух метров друг от друга, а дальше их плескалось только бескрайнее море.
Возможно холодный ветер, дувший им прямо в лицо, возможно летящие брызги, а может быть их старческое одиночество – мешали им первое время заговорить…. И поэтому какое-то время они смотрели просто вдаль, не проронив ни слова. Но это молчание и вопиющее присутствие двух пожилых людей, мужчины и женщины, на конце пустого причала, в конце своей жизни не могло бы так долго продолжаться! И раз они оказались здесь, оба, значит, можно было увериться в том, что они не проходящие романтики!
Но они в очередной раз поступили не ординарно, и может быть совсем ни так, как нам этого хотелось. Все, как-то резво на пирсе переменилось, и пришло в действо. Почти одновременно - старушка достала из сумочки платок, что бы промокнуть им уголки глаз, а старик тоже достал из кармана плаща носовой платок, и очень громко в него высморкался, будто был на пирсе один. И вот тут-то это его неловкость, и привела к тому, что они, наконец-то, переглянулись впервые за все описанное время. Он повернул голову, чтобы извиниться…. А она повернула голову, чтобы возмутиться подобной бестактностью! Но, когда их разные взгляды вдруг встретились… как возмущенная волна, готовая поглотить собой бездну… два незнакомца не смогли снова вымолвить ни слова! Зато в их глазах все перевернулось. Их лица просветлели, и даже отобразили подобие улыбок…. Их память с калейдоскопической скоростью, стала отматывать все в начало их жизненного пути... И как-то потеплело все, стало ясно, что судьба их свела тут совсем не случайно. Значит, кому-то очень надо было их свести в самом конце пути!
Они узнали и снова долго молчали, вглядываясь друг другу в глаза, за них говорила бездонная глубина приятных воспоминаний. А может быть… потом и не совсем приятных, и даже очень горьких – с привкусом меда и дегтя…. Но снова неординарная пара пожилых людей старалась преподнести новые сюрпризы.
Старушка улыбнулась вдруг во весь рот, и неожиданно произнесла,
- Балда......
Так озорно, словно пионеру, едва не сбившему ее с ног в школьном коридоре на переменке. И еще погрозила мужчине пальцем.
Но и он был весел, как давно не веселился,
- Не может быть! Ты ли Света? – в полном изумлении, удивился старик.
На них не возможно было без смеха и слез смотреть! Да, их сейчас, и не узнал бы ни кто из знакомых – так они резко помолодели лет на пятьдесят! Но, конечно, старость не скроешь, кожу не натянешь уже, как звездам…. Но зато их душа выплескивалась наружу из глаз, в них излучалась такая теплота и глубина…. Что вряд ли кто бы смог кинуть в них камнем. Они притиснулись вплотную друг к другу, и старушка доверчиво уронила голову ему на грудь.... А он так и стоял, размахивая, как дирижер руками, за ее спиной, не решаясь ни обнять, ни убрать руки по швам...
- Дурак, старый.... Ну, обними же меня скорей, я так долго без тебя замерзала всю жизнь!
И словно в сказке - откуда-то из-под причала, на них вдруг обрушился давнишний блюз, будто там, на сваях, все время сидел и ждал этого момента, такой же, как и они, одинокий музыкант. Его не видно было, но дерзкое соло саксофона было настолько чистым, изящным, превосходным, что трогало до глубины души каждой ноткой, выводящей то грустную, то веселую мелодию….
Настала очередь старика – заплакать!
По его морщинистым щекам побежали слезы... Что же так в жизни у них не срослось?
Бедная Света - в первый миг даже растерялась, она совсем не ожидала увидеть на его глазах слезы! Она даже не думала, что он когда-нибудь раскается…. Ладно она, в свое время проплакала все домашние подушки…. И вот теперь, будто дирижер, стала делать за спиной невидимые старику знаки, так же не решаясь первой обнять его сгорбленную спину.
Это нужно было видеть всем! Такую трогательную нежность и в кино-то не покажут. Тем более про двух таких старых людей... Кому они теперь нужны?
Но Света пересилила себя, махнула на все условности, и обвила руками мокрый и холодный плащ,
- Да, ну тебя... - и сама едва не расплакалась.
Обронила она с укором, но сказала это настолько с нежностью и любовью, что старик ожил и встрепенулся! А она, почти хохоча, бережно вытирала своим платком его слезы….
В его глазах вспыхнул такой огонь желаний, что он мигом перекинулся на соседний субъект…. и Света засуетилась, засмущалась вдруг, ощущая внутри себя давно забытую страсть! Они забыли про все на свете... Про радикулит... про печень и давление... про ноги и сахарный диабет... И Вася быстренько подвел итог,
- А давай станцуем, Свет?!
И они слились воедино. Все трое, старик, Света… и саксофон, выводящий медленный и красивый блюз. Она положила свои руки ему на грудь, он обнял ее за талию... и они, закрыв глаза, медленно качнулись в сторону...
Они снова были вместе! Пусть в самом конце заброшенного пирса, в самом конце своей долгой и не удавшейся жизни…. Но их соединил этот сказочный блюз, они забыли все минувшие давно обиды и боль на сердце, в них снова вспыхнула любовь…. Как же это красиво! И ради этого мига им было все равно, что с ними произойдет в следующую минуту! Пусть их поглотит разбушевавшаяся пучина…. Им все равно, главное, что вместе! Вместе навсегда! Теперь уже точно, до смерти….
Рассказ воспринимается как последняя глава романа. Абсолютно всё осталось за кадром кроме последней встречи... Не понятно кто эти старики, откуда они знают друг друга, что привело их одновременно на это место, о чем они вспоминают и грустят...Не понятно причем тут саксофон в названии. Я аж огорчилась....
Спасибо Наташа, за чудесный отзыв. Ваши слова подобно песни Леля красиво растекались по просторам Земли Русской. И все было бы хорошо, если бы мы еще знали кто такой Лель, и почему он поет... но главное, почему, тысячу лет ведь прошло, а его песня до сих стоит в ушах? Неужели из всего написанного читатель сам не может понять, откуда на земле берутся эти ни кому не нужные старики? Да, легче было бы их собрать всех вместе на таком же дряхлом причале и утопить в море? А что разве вы ни когда, стоя у моря не слышали звук саксофона? Да на летний сезон все лучшие музыканты едут на берег и зарабатывают там баснословные бабки... А мы слушаем. Что тут не ясного. А название, как раз и соприкасается со старостью и с забытым всеми саксофоном. А ведь это замечательный и неповторимый инструмент. И главное ему не нужны аккомпаниаторы... он сам в состоянии растревожить душу. А впорочем каждый взгляда на вещи имеет свою подоплеку. Жаль, что я не смог передать того, что пытался.
Помочь сайту
Поздравления
