Таллинн, Пыйтцеаид (сквер). 2006 г.

  
      Фонтаны не работали, то ли кто-то забыл включить их, то ли из-за экономии. Но это и не важно. Старики, всё равно приходили в сквер и занимали свою скамейку, которая не смотря на большое количество отдыхавших людей, пустовала. Они приходили сюда держась за руки, он помогал спутнице присесть на скамью, затем садился справа от неё. И так каждый раз, когда я их видел.                  
      Являлись ли они мужем и женой? Я думаю - да. Тем трогательней было наблюдать за ними, их общением, или же молчанием. 
      Признаюсь, у меня есть такая жилка - я люблю наблюдать за людьми вокруг себя, за многими мелочами которые в городской сутолоке проходят мимо нас, вечно несущихся, спешащих не опоздать, но всё равно опаздывающих и не успевающих. Часы на скале магазина отбили одиннадцать, можно было не оглядываться - Они шли по дорожкам сквера, к "своей" скамье. 
      Сколько им? Восемьдесят пять? Девяносто? Никак не меньше. Оба сухонькие и щуплые, она в очках ничуть не портивших её лица, которое не смотря на почтенный возраст было красиво, и свидетельствовало о том, что в молодости она была красавицей, не красоткой, кои быстро увядают, но той, которые до последнего дня красивы. 
      Старики бережно держались за руки, и это ни у кого не вызывало смеха, лишь улыбки. И улыбки эти были разными: у кого-то радостные, у кого-то печальные, некоторые смотрели с нескрываемой завистью... Иронических тоже хватало, но постепенно они меняли своё выражение на описанные выше. Как их было звать? Этого никто не знал. В сквере их называли: Адам и Ева, ясно, что поза глаза. 
      Один ли я наблюдал за ними? О, нет, добрая половина посетителей, кто откровенно, кто тайком. А они просто сидели на скамейке, то тихо разговаривая, то молча. Но и в молчании их проскальзывало что-то трогательное, выказывающее то, что молчат они не от того, что им нет чего сказать друг другу, нет. Молчание их было красноречивие слов. То как они касались один другого поправляя что-то из одежды, то как они сидели чуть склоняясь друг к дружке, ни о каком отчуждении не говорило. Напротив. В этих простых жестах угадывалась забота, переживание и любовь. Да-да, пусть вам не покажется это смешным. Но взгляды их обращённые один на другого иначе не прочтёшь. 
      Через час они подымались и уходили, так же за руки. Но ещё долго на их скамью никто не садился. Ещё через час молодожёны заняли их скамью. Оказалось, это своеобразный ритуал, после росписи присесть на скамью Адама и Евы. Чтобы прожить столько же в любви к друг другу. Знали ли старики об этой традиции? Не уверен.      
      Каждый раз приходя в сквер, я с замиранием сердца ждал их появления, и когда они проходили рядом, я  радовался, и улыбаясь шептал: тэрэ, Адам, тэрэ, Ева.
  
 тэрэ - приветствие