Весною Шарик крепко загрустил.
Хоть жил в тепле, свобода – все же лучше!
И от профессора он убежать решил,
Как только подвернется случай.
Судьба – для глупости родная мать:
Закрыть забыли как-то дверь входную,
И он сбежал, ну, как тут не сбежать,
Комфорт меняя на среду родную.
Свободы воздух душу опьянял
И гнал вперед, дорог не разбирая, -
Короче, Шарик в новый мир попал,
Но этот мир не показался раем.
Зачем идет помятый гражданин
К ларькам, где связь проходит «фермер-город»?
Не любопытство овладело им –
Не человеческий, собачий голод.
С трудом поток слюны он проглотил -
В одном ларьке, что жестью весь обвязан,
Не прочитал , скорее , ощутил
На языке как данность надпись «Мясо».
В любой истории всего важней финал.
Везет юродивым, ведь снова шанс им дали –
Средь покупателей наш Шарик вдруг узнал
Святую женщину кухарку Дарью.
И было куплено немеряно еды,
И мозговая кость ему была в подарок…
Не ценишь счастье, если не было беды.
Благослови, о, Боже, всех кухарок!
Куда приятней сытым в уголке
Лежать на мягком коврике в гостиной,
А на свободу – лишь на поводке
С голубоглазой ассистенткой Зиной.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0095968 выдан для произведения:
Весною Шарик крепко загрустил.
Хоть жил в тепле, свобода – все же лучше!
И от профессора он убежать решил,
Как только подвернется случай.
Судьба – для глупости родная мать:
Закрыть забыли как-то дверь входную,
И он сбежал, ну, как тут не сбежать,
Комфорт меняя на среду родную.
Свободы воздух душу опьянял
И гнал вперед, дорог не разбирая, -
Короче, Шарик в новый мир попал,
Но этот мир не показался раем.
Внезапно, оказавшись у витрин
Ларьков, где связь проходит «фермер-город»,
Не любопытство овладело им –
Не человеческий, собачий голод.
О, небеса! Он носом покрутил.
В одном ларьке, что жестью весь обвязан,
Он прочитал – скорее – ощутил
На языке своем блаженно надпись «Мясо».
В любой истории всего важней финал.
Хвала, беспечным, снова шанс им дали –
Средь покупателей вдруг Шарик увида л
Святую женщину кухарку Дарью.
И было куплено немеряно еды,
И мозговая кость ему была в подарок…
Не ценишь счастье, коли не было беды.
Благослови, о, Боже, всех кухарок!
О, как приятно в тихом уголке
Лежать в тиши под бой часов старинных,
А на свободу – лишь на поводке
С голубоглазой ассистенткой Зиной.