Галка, Томка и я

 Рассказ-быль
Ура! Мы - семиклассницы! Считаем себя взрослыми и умными, а пошалить еще так хочется. Так получилось, что нас, подружек, в классе трое: я, Галка и Томка. Какие мы разные! Я – тихая и домашняя, но хочу казаться бойкой, Галка – веселая озорница, а Томка из тех, про которых говорят, что в ней черти водятся. Мы с Галкой внешне даже чуть похожи: коренастенькие, кудрявые, темноволосые, а Томка – белокурая очаровашка, даже нос картошкой ее не портит.
Сентябрь выдался на славу. Начались уроки, а учиться не хочется, на улице такая чудная погода: тепло, безветренно, птички чирикают…а тут сиди и решай эти дурацкие, никому не нужные, как нам казалось, задачи. Тоска. Скорей бы перемена. Нет, я лучше буду думать о мальчике, который учится в нашем классе и мне очень нравится. Но он об этом не знает. А что будет, если узнает? Ни за что не скажу ему, ни за что, и подругам не выдам тайну, так даже интересней. Вдруг он будет меня высмеивать и подкалывать. Нет, это моя самая тайная тайна.
Мой сосед по парте Толька Пуговкин, флегматичный мальчишка с пухлыми «хомячьими» щечками внимательно слушает учителя. Что бы ему подстроить? Кладу ему под мягкую часть кнопку, но Толька неуклюже поворачивается, и кнопка падает на пол. Как жалко! Я неожиданно роняю учебник и ручку на пол. Все смеются. Физик Иван Аполлонович говорит: 
- Ланина, вы где сейчас находитесь, можно полюбопытствовать? Может, в дальних экзотических странах? Так сейчас не урок географии, а физики. Чего вы молчите: где вы?
- В классе, - робко отвечаю я.
- Тогда ответьте на вопрос, почему….
Ответить не могу, прослушала. Он вызывает Тольку, и тот дает четкий и правильный ответ. Мальчик доволен, получил пятерку, а я…Почему так хочется на улицу? Ведь осень, а не весна.
- Ладно, я двойку ставить не буду, на следующем уроке ответите мне весь материал, Ланина. Выучите?
- Выучу обязательно, - ответила я. Физик наш добрый, но бездельников не празднует. Хотя я у него и учусь на четверки, но спуску он мне не даст, вызовет обязательно. Придется выучить.
На большой перемене Галки и Томка подошли ко мне. Глаза у них хитро блестели. В руках Галки была чернилка-непроливашка того ужасного грязно-коричневого цвета, который так любила выпускать наша доблестная промышленность. Галка говорит мне:
- Знаешь, теперь чернила выпускают с ягодным и фруктовым запахом.
- Зачем?
- Чтобы ими было приятно писать, понюхай, пахнет клубничкой или земляникой.
Галка подносит чернильницу к моему лицу, и я слышу запах свежих ягод. В ту же минуту Томка встряхнула Галкину руку , и все чернила оказались на моем лице. Странно, но на форму не попало ни капли. Я выхватываю чернильницу у девчонок из рук и кидаю в них. Остатки чернил пролились на Томкину форму, вся спина девочки стала фиолетовой. Мы втроем идем в туалет. Галка намыливает мне лицо и смывает. Ей уже не до смеха. А Томка канючит, что брат убьет ее за испорченную форму. С трудом отмывапются чернила с лица, но оно, заново становится чистым. Теперь помощь нужна Томке. Просим у уборщицы черный халат, одеваем на Томку и – бегом до Томкиного дома. На наше счастье форма отстиралась, хотя усилий было приложено немало. Пришел Томкин взрослый брат Шура, напоил нас чаем с крыжовничьим вареньем и слойками.
Мы уже не сердимся друг на друга, весело смеемся, рассказываю эту историю Томкиному брату. Шура осуждает нас, но не ругает:
- Какие вы дурочки! Зачем вам это приключение? А меня или мать не вызовут в школу? – спросил он, смеясь.
-Не знаем, - ответили мы.
Нам не попало. Но этот случай сдружил нас еще больше.
Прошло пол века. Мы с Галкой изредка видимся, теперь по скайпу: живем в разных странах. А вот о Томке не слышим ничего. Только знаем, что она была замужем за пьющим фотографом Петушковым, потом он умер, а после…. Больше мы ничего не смогли узнать. Только иногда мы с Галкой вспоминаем с теплотой этот день, в чем-то хороший, в чем-то неудачный, и у меня из глаз льются слезы. Почему? Да потому что эти годы уже никому и никогда не вернуть.