...Мы в воде ледяной не плачем,
И в огне почти не горим,
Мы охотники за удачей,
Птицей цвета ультрамарин...
(из песни группы «Машины времени» - Синяя Птица)
Шёл 1994 год. Россию с хронической регулярностью потрясали политические и экономические новости – то обмен банкнот, то выпуск целевых займов, векселей, то эмиссия ваучеров, с которыми практически никто не знал что делать. По странам СНГ гуляли разные денежные знаки многих государств, и банки, размножавшиеся как грибы, испытывали острую нехватку в экономистах, кассирах умеющих работать с валютой, да и вообще любых специалистах хоть немного понимающих в банковском деле. Ещё совсем недавно за валютные операции могли посадить за решётку, а то и расстрелять, но вот - всё стало наоборот. Упал железный занавес и в политике, и в сознании людей, и в экономических отношениях.
К этому времени я уже 5 лет проработал в банковской системе, прошёл обучение в крупнейших банках России и Европы, и работал начальником отдела экспертизы валют Внешэкономбанка одной из республик стран СНГ. Работа была творческая, интересная и очень ответственная. В кассы банка принимали порядка сорока видов валют, и ежедневно надо было отслеживать их курсы, соотношение (кросс курсы), платёжеспособность и подлинность. Для этого необходимо было обладать самой свежей информацией, и доводить её до заведующих кассами, десятков филиалов банка.
Надо сказать, что в то время рынок наличности был наводнён подделками разного качества, а у населения как будто крышу снесло – аферист на аферисте и аферистом погоняет. Силовые структуры были не в силах решать вопросы защиты населения и юридических лиц от постоянных атак на кошельки и банковские счета.
Каждый бизнес вкладывал средства, чтобы защитить себя от посягательств желающих лёгкой наживы. Но государственные мужи как будто не замечали этого, а скорей всего были в доле или сами создавали фирмы однодневки и другие «чёрные» и «серые» структуры. С экранов телевизоров на народ сыпались обещания "Русского Дома Селенга", "Хопёр-Инвеста", МММ, и прочих аналогичных компаний. Любому мало-мальски грамотному экономисту было понятно, что нет реального бизнеса, способного приносить сто, а то и тысячу процентов в год. Но те, кто должны были спасать население от этих явных афер, молчали и наблюдали. Нам остаётся только догадываться почему.
Я глядел на это по экрану телевизора, как на кита поглощающего планктон в один присест тоннами, миллионами штук. Но каждый сам выбирал свой путь.
Нельзя сказать, что я тоже не желал быстро и сильно обогатиться, но сделать это надо было, не теряя лица, не преступая закон и не приобретая пожизненных врагов, в лице людей, которых ты обманул. В то время для меня примером был Остап Ибрагимович Бендер, который чтил уголовный кодекс и для заработка использовал только мозги и слабости людские, но в душе всегда оставался джентльменом.
В один из тёплых апрельских дней, когда всё вокруг цвело, а птицы, за окнами нашего старинного трёхэтажного здания в центре города, щебетали над строительством своих гнёзд, ко мне обратился заместитель вневедомственной охраны нашего банка с просьбой помочь очень влиятельным и уважаемым людям. Я поинтересовался – чем именно? По его довольной, лоснящейся физиономии понял, что кусок довольно жирный, и он вцепился в его краешек своими цепкими зубами, как в кусок сочного шашлыка. Два его верхних передних зуба были золотыми, и ярко поблескивали на весеннем солнце под чёрными густыми усами. Они были в тон с его кокардой на его новенькой фуражке, с пуговицами на костюме и звездочкой на пагоне – сообщающей всем, что они имеют дело с майором.
Для полного описания можно добавить, что эта звёздочка позволяла ему время от времени надувать щёки и высокомерно общаться со всеми, кто рангом ниже его. Как любой восточный человек, он был не в меру амбициозен, и его должность «начальника» словно мёд на душу позволяла получать ему бесконечное удовольствие. Гражданские лица, по его мнению, вообще были ниже рядового состава потому, что не имели погон на костюме с алюминиевыми омеднёнными сверху пуговицами, и не носили брюк с узкой малиновой вставкой по внешнему шву, и начищенных до блеска яловых сапог.
Так вот, по его заискивающей улыбке я предположил, что снизойти до разговора со мной его могли заставить только хорошие деньги.
Глядя на меня своей многообещающей улыбкой, майор попросил помочь двум очень уважаемым людям. При этом он сделал значительное ударение на слове «ОЧЕНЬ». Кроме того он сообщил, что это не бесплатно, и он надеется получить от меня небольшую долю благодарности. По его глазам я понял, что такую же долю он уже оговорил и с «очень» уважаемыми людьми. Но это меня уже ни касалось. У меня было по горло работы, и я его попросил более конкретно перейти к делу. Не зная ещё, что предстоит делать, я согласился, если всё получится, дать ему 5% от прибыли, на что он, сделав вытянутое лицо и выпучив глаза в изумлении сказал, что рассчитывал на 30%. После недолгих торгов мы остановились на 10%, но при этом я должен молчать о его доле. Мне было всё равно, сколько он с «очень уважаемых» ещё сдерёт, и я согласился.
При разговоре он всё время смотрел на двух невысоких, толстых узбеков килограммов по 120 каждый, одетых в одинаковые чёрные костюмы и строгие галстуки, и пытался говорить так, чтобы они не услышали.
Те в свою очередь, слегка прищурив глаза, наблюдали из фойе за нашим разговором, и только ждали момента, чтобы подойти.
Майор движением головы подозвал их, и они засеменили мелкими шагами к нам, пыхтя, передвигая свои грузные не по возрасту тела, облачённые в европейские костюмы. Приглядевшись, я подумал, что им больше подошли бы восточные халаты, и место в какой-нибудь чайхане у лягана с пловом.
Подойдя, они представились длинными восточными именами с отчеством и фамилией, но так как визиток у них не было, и им нужен был я (а не они мне), мы быстро согласились, что одного из них звать Азиз, а другого Тохир, ну а я естественно – Алексей Андреевич. Они представились сотрудниками одной крупной государственной корпорации, занимающейся торговлей хлопком.
После этого они сообщили, что недавно ездили в эмираты и имели встречу с первыми лицами государства. При этом, от лица нашей корпорации они заключили многомиллионный контракт на поставку хлопка на выгодных для обеих сторон условиях. В благодарность, принимающая сторона устроила пышный банкет, на котором в приватной беседе были вручены дорогие подарки и банкнота номиналом в 1.000.000 долларов США.
Надо сказать, что Азиз и Тохир, не владели английским языком, и молодой переводчик, который сопровождал их, не был силён в арабском, и только неплохо знал английский, выучив его по советским учебникам, но не имел хорошей практики разговорного языка. В результате он и сам не понял причину столь щедрого подарка и его ценность. А более подробно расспрашивать об этом было не удобно. Как бы то ни было, подарки были приняты с благодарностью.
Привезя домой полученные презенты, наши представители государственной корпорации столкнулись с проблемой, что им ни кто не может разменять полученную банкноту, чтобы они её поровну меж собой поделили. При таких деньгах они стали с подозрительностью относиться друг к другу. Приехав из командировки, они неусыпно следили друг за другом, каждый день, проверяя наличие банкноты. В конце концов, они побросали на время своих жён и детей и решили совместно проживать в съёмной квартире и контролировать каждый шаг и переговоры. Их нервы были на пределе. Кроме того они боялись, что об их тайне узнает кто-нибудь из руководства или криминальных авторитетов, и тогда... Что будет тогда – лучше и не думать. Тут-то один из них и вспомнил о дальнем родственнике, работающем во Внешэкономбанке заместителем начальника вневедомственной охраны. Пообещав хорошие проценты, они полностью ему доверились.
Впопыхах, покрываясь испариной, озираясь и полушёпотом они рассказали мне о своей проблеме, и предложили 3% от суммы, если я разменяю эту банкноту на стодолларовые. Предложение было очень заманчиво. Имея предыдущий опыт переговоров, и зная, что ни кто в стране, кроме меня этой проблемы не решит, я затребовал 40%. Их лица покраснели, и пот бисером покрыл лица, хотя в коридоре здания банка было не более 22 градусов. Забыв про конспирацию, они громко запричитали, призывая в свидетели всевышнего, и говоря, что это грабёж.
Так как я родился и вырос в Средней Азии, то неплохо знал психологию переговоров с местным населением. Учтиво извинившись, за неоправданные надежды, я предложил им поискать другое место обмена. В голове у меня крутились мысли о том, что ни в одном из каталогов и справочников я не видел банкноты номиналом в 1 миллион долларов США, и задача эта была явно не из простых, раз эти два «уважаемых» не смогли её решить самостоятельно. Ещё раз, поблагодарив их за оказанное доверие и пообещав молчать о наличии у них банкноты, я повернулся спиной и уверенно зашагал прочь.
Так я обычно торгуюсь на базаре, покупая фрукты или другие продукты. Не из жадности – нет, просто на востоке так принято, чтобы не обидеть ни покупателя, ни продавца – надо выполнить определённый ритуал.
Пройдя три шага, я услышал в спину: «Десять!» - даже не обернулся. Хотя подумал, что столько денег я не заработал за всю свою жизнь, да и не только свою, но и всей моей семьи. Моя очень хорошая зарплата по тем временам, со всеми надбавками и коэффициентами составляла не более 150 долларов США в месяц.
Сделав вид, что даже не услышал предложение о 100.000 долларах США, замедлив шаги, пошёл дальше, через два шага я услышал «Пятнадцать!», по голосу понял, что позиции прорваны, но следует ждать дальнейшего повышения моих акций. Дойдя до поворота в коридоре, я услышал свои имя и отчество и заветную цифру «Двадцать пять!»
Улыбка расплылась на моём лице, я остановился удовлетворённый. Не поворачиваясь, с большим трудом снял улыбку с лица. Затем медленно, как бы нехотя развернувшись, посмотрел в глаза бледнеющих «уважаемых» и майора. По его глазам понял, что теперь он и меня причислил к клану «уважаемых».
Не спеша, как будто каждый день проворачивал подобные сделки, я направился к троице. Майор понял, что его миссия выполнена, он знает все условия и причитающуюся ему сумму с каждой стороны, поспешно простившись, отправился проверять посты в банке, или вытирать сапоги о нижестоящих по должности милиционеров.
Вместе с «уважаемыми» я направился в свой офис. Помимо меня в офисе, представляющим из себя помещение в 25 квадратных метров с одним большим окном, сидело ещё 4 человека, двое из которых раскладывали пасьянс на компьютерах – основная их работа приходилась на вечер, а двое других, сверяя какие-то бумаги, обложились папками, отодвинув клавиатуры.
Все с любопытством повернули головы в сторону вошедших, и с неподдельным интересом превратились в уши. Меня самого глодало любопытство, что это за банкнота в миллион долларов. «Уважаемые» оглядевшись по сторонам, присели на предложенные стулья. Азиз извлёк большой блокнот из нагрудного кармана пиджака и, раскрыв его, достал заветную банкноту, слегка потрёпанную, но в хорошем состоянии.
В то время я неплохо поднаторел в работе с фальшивками, ездил на обучение в Германию, взаимодействовал с международными организациями и банками по этим вопросам, а так же криминалистами МВД внутри страны, и имел профессиональное представление о том, как отличить подделку от оригинала.
До последней минуты, я ожидал с высокой степенью вероятности, что банкнота будет фальшивой. Каково же было моё удивление, когда получив в руки эту банкноту и проверив на всех детекторах, и под микроскопом, я определил, что и бумага, и краска, и способ печати, и наличие самых современных средств защиты – всё говорит о том, что банкнота отпечатана с высоким качеством и в заводских условиях.
Надо сказать, что не каждое государство может изготовить оборудование для выполнения глубокой или высокой качественной печати, а так же бумагу и краски, которые будут соответствовать всем необходимым параметрам для денег и ценных бумаг, я уже не говорю о способах защиты, известных только узким специалистам. И есть десятки стран, которые заказывают изготовление национальных валют за рубежом. Однако, данная банкнота, была защищена даже лучше, чем оригинальные сто долларовые банкноты имевшие хождение в то время.
Проверив качество банкноты, я попросил её отсканировать, так как не собирался её хранить у себя. Слишком хорошо я знал, как меняют сознание самых добропорядочных людей большие деньги, и лучше не испытывать судьбу, храня банкноту в своём сейфе.
«Уважаемые» проводили меня до сканера, и сильно переживали, когда банкнота пропала из вида накрытая верхней панелью сканера. Они готовы были предположить, что сканер проглотит их банкноту, как иллюзионист в цирке. Но отсканированная с обеих сторон, она была возвращена хозяевам, что вызвало с их стороны, вздох облегчения.
Пообещав выяснить, как нам лучше разменять банкноту, я дал свой рабочий телефон и мы расстались. Поглядев в окно, через минуту, я наблюдал, как они двигались в ногу по улице, словно два неразлучных брата.
Зайдя обратно в свой офис, понял, что прервал очень оживлённый разговор сотрудников моего отдела. Они с восторгом смотрели на меня, как на обладателя нобелевской премии, и ожидали рассказа.
Мне было тяжело скрывать чувство радости от того, что, наконец, поймал за хвост жар-птицу и я довольный, расплылся в улыбке. Пообещав сотрудникам дополнительные премиальные по итогам квартала, подключил всех к работе: один начал рыться в каталогах, двое других обзванивать наших партнёров в Германии и Англии. На четвёртого была возложена вся текущая работа. В США звонить было бесполезно – там была глубокая ночь, и работали только дилинговые центры с безналичными деньгами.
Кассовые работники крупнейших банков Европы нам заявили, что банкнота, наверное, фальшивая, так как у них в хранилищах таких нет. Я заверил, что проверил все признаки, и она сделана на профессиональном оборудовании, и соответствующего качества. Но на банкноте стоит надпись сообщающая, что она (банкнота) не для торговых операций. И кроме того сообщалось, что 1 миллион – это американская мечта. Надо сказать, что в этом моя мечта с американцами то же совпадала.
По поводу, что она не для торговых операций в нашем понимании было и так ясно - картошку на базаре за неё нам не продадут, да и сдачи не наскребут. Следовательно, она не для торговых операций, а как сертификат, облигация крупного наминала, вексель, которые выпускают банки для хранения, и удобных расчётов при крупных сделках.
На следующий день, мы продолжили поиски решения нашей задачи, но так же безрезультатно. «Уважаемые» звонили мне каждый час, и я заверял их, что всё почти решено, и пусть не переживают. Но по голосу чувствовал, что их нервное напряжение достигло апогея. Жена Тохира, не доверяя мужу, с утра до вечера крутилась у подъезда, снимаемой ими квартиры, и внимательно разглядывала каждую входившую и выходившую женщину, изучая её ревнивым взглядом.
Усатый майор, так же два раза заглядывал с утра в офис, гладя на меня вопросительными глазами.
К полудню старший экономист Тимур, сидевший у самой двери нашего офиса, сказал, что в Англии есть филиал Американского Национального банка, и он может выйти на него, через наших партнёров. Через час мы направили отсканированные копии банкнот по факсу в этот банк.
А ещё через полчаса, нам позвонили из этого банка и сообщили, что данная купюра действительно отпечатана Федеральным банком США, на соответствующей бумаге и со всеми необходимыми атрибутами для денежных купюр. После этого попросил нас посмотреть на год выпуска банкноты в обращение. Затем посмотреть на зелёную печать на банкноте. Там также был указан год. Это год, с которого начали печатать доллары США. Сопоставив эти две цифры, мы увидели, что между этими датами ровно 200 лет. Но в том то и дело, что к юбилею начала выпуска первых банкнот, Федеральной Резервной системой было принято решение выпустить открытку как о начале финансовой самостоятельной государственности США, выпускающей собственные бумажные деньги. Но подумав, банкиры решили пойти дальше и, используя наличие собственного печатного оборудования, напечатать не открытку, а высококачественную банкноту достоинством в 1 миллион (небольшую партию для презентов), которая не является платёжным средством, а просто олицетворяет мечту всех американцев стать миллионерами. Так мы прошли экскурс в историю США, и лишились надежды схватить Синюю Птицу счастья за хвост. Однако могу утверждать, что желание её поймать, всё равно вознаграждается. По себе знаю :)
Только счастье не бывает вечным, как и всё в этом мире. И привыкнув к чему-то хорошему, мы начинаем искать ещё лучшее. Возможно, чувство неудовлетворённости и отличает нас от животных и заставляет развиваться дальше, ставя перед собой новые задачи и цели.
Разве не был счастлив каждый из нас, окончив школу? Но покажите мне человека, который до сих пор ходит от этого счастливым, как после последнего экзамена. Навряд ли, если у человека всё нормально с психикой.
...В этот же день, владельцы купюры в 1 миллион долларов разъехались по своим семьям и спокойно спали с жёнами. Наверное, они впервые были спокойны и счастливы в кругу своей семьи, после загранкомандировки.
Ну а в лице усатого майора, я всё же остался в клане «уважаемых».
Спасибо Зинаида! Я понимаю, что в расказе много спецыфичной терминологии, но так хотелось запечатлеть то время переходного периода, с его особенностями, что решил описать данный случай, описав фон на котором всё это происходило. Спасибо за оценку! )))
Помочь сайту
Поздравления
удачи 
)
