У бабки Микулихи, что жила в Зарёванной Пади, пропала корова. Майкой звали.
Надысь выгнала её хозяйка на улицу да и пустила, как обычно, добывать себе пропитания. Сама-то бабка старая уже была, хворая, ноги еле волочила. Только что и могла – уточкой дохромать до калитки, шлепнуть Майку по круглой бочине да перекрестить в путь-дорожку: пасись, милая…
Раньше у них в деревне в каждом дворе было по корове. А то и по две. Даже пастух имелся, выборный, Колей звали. Так о прошлом годе помер от тоски и безработицы. И теперь на всю деревню – одна Майка. Да и деревни-то, почитай, уже нету, осталось с десяток обиталых дворов, а остальные обезлюдели и ушли под землю. Даже дачники сюда не шибко рвались: дорога больше овраг напоминает, землица скудная, суглинистая, и к тому же электричество бывает не каждый день – всё, говорят, какие-то форсы-мажоры на линии бесчинствуют. А кто такие? Их и не видал никто…
Потому и корова в деревня – благодарение божье. Бабке-то много ль надо? А остальное молоко она по соседям раздавала, и они ей за это сено на зиму косили. Покосов кругом – не меряно. Колхозишко-то у них еще лет двадцать тому, как крякнул. «Светлый путь» назывался. Да и ладно, светлый ему путь. Туда ему и дорога.
А потерю справлять надо. Самой-то Микулихе дальше околицы не дошкандыбать, поэтому она и попросила соседей подсобить с поисками Майки. Справных мужиков на деревне осталось только двое: косой Васёк да хромой Митроха. Вот их она и позвала на подсобу.
- Ну что ж, - послушав причитания Микулихи, сказал басовитый Митроха. – Дело святое, будем искать. Только ты нам, старая, кутуль собери: пожрать там чего, запить… Мож`а, не один день уйдет на поиски, так что раструдись. Правильно говорю, Васёк?
Молоденький, с первым пушком на подбородке, Васёк солидно кивнул головой и добавил:
- Ты нам жидкого поболе положь. Жарко сейчас, Спас медовый на дворе, пить всё время хочется. Да и веревку подлиньше дай.
- А верёвку-то зачем? – испугалась Микулиха.
- А вдруг твоя Майка где-нибудь в болоте застряла? Тащить будем. Святое дело!..
* * *
Собрала Микулиха мужичкам кутуль. Понасовала туда всё, что у нее было из съестного и питного, проводила до калитки, и когда Митроха спросил, куда обычно Майка ходила пастись, показала самое верное направление: на запад, к Усольцеву Логу. И мужики пошли.
Правда, уже за околицей Васьк`а вдруг охватила неодолимая жажда, и он предложил Митрохе сделать привал и подзаправиться. Митроха согласился дёрнуть по «дюймовочке». Хромому, ему было трудно поспевать за проворным Васьком, и потому любой передых он только приветствовал. Следущие плановые остановки назывались «сороковочка» и «полтинничек», а после «соточки» в хороший бинокль можно было бы увидеть и сам Усольцев Лог. Если б был бинокль….
Утром встали свеженькие, как бабкины огурчики. Снова зарядились «дюймовочкой» и бодрым маршем к обеду домахали до Лога. Но в сам Лог решили не спускаться: мало ли что? У одного – нога не ходит, у другого – глаз не видит. Да и Майка, хоть и корова, а тоже, чать, не дура распоследняя, чтобы свои копыта в этих буераках ломать. Но для верности всё же постояли на краю оврага, послушали. Даже что-то послышалось… Но после «полтинничка» странные звуки вмиг исчезли, и мир снова вернул себе голоса гармонии и порядка.
Лог, опять же для верности, взяли «в клещи»: Митроха шел левым флангом, а Васёк – правым. Наконец, часа через три состоялась «встреча на Эльбе» - с братанием, поцелуями взасос и банкетом, затянувшимся до поздней ночи.
Утром, заправившись и сполоснувшись в ржавой канавке, двинули тем же направлением: на запад. Неожиданно наткнулись на какую-то воинскую часть. Васёк, легкий на ногу и на язык, в расподробностях расписал дежурному лейтенанту все приметы коровы: пестрая, один рог сломан, на вымени – четыре соска, зовут Майка… Просил подсобить с поисками кормилицы.
- Какая еще корова, мужики, какая Майка? – изумился лейтенант. – Мы тут танк найти не можем! Прапорщик Подшивалов уехал на нем три дня назад за продуктами в город, с полным боекомплектом! А вы – про какую-то корову…
- А ведь он прав! – сказал Митроха, когда они отошли от КПП на расстояние выстрела и устроились на дозаправку. – Лезем к боевому офицеру с какой-то коровой! А если завтра война?..
* * *
Пришлось выпить за победу, потом - за мир во всем мире. Закончили, кажется, тостом за Гаагскую конвенцию… Митроха был мужиком грамотным, начитанным. Правда, газеты в их Зарёванную Падь попадали с полугодичным опозданием, но всё равно он был в курсе последних событий. А за них грех не выпить.
Утро оказалось не шибко добрым. Видно, Гаагская конвенция всё же была лишней. Держась исключительно на чувстве долга и друг за друга, мужики поднялись и продолжили поиски коровы в прежнем направлении. Неожиданно луга и покосы кончились, и они оказались в городе. Названия города они не знали и определили статус чисто по наличию асфальта, людей и машин. Машин было – как муравьев в муравейнике, а людей – как навозных мух в сортире.
- Не-е, - сказал Васёк, обсмотрев городской кагал. – Майка сюда б не пошла ни за какие коврижки! Здесь тебя в пять секунд выдоят и последний рог обломают. Давай, Митрофаныч, взад вертаться! Не нравится мне здесь.
- Погодь, - остановил его Митроха. – Ещё не всё потеряно! Давай хоть спросим людей… Мож`а, кто видал нашу красавицу? А уйти всегда успеем.
И верно: к ним тут же подскочил какой-то вертлявый хлыщок в зеленом спинджаке и с белой бутоньеркой в нагрудном кармашке:
- Жжилаете записаться?
- Чевой-т он? – спросил Васёк у грамотного Митрохи.
- В партию записывают, - зевнул тот.
- В бурду или в очко?
- В оба сразу. Скорее – в очко. У тебя деньги есть?
- Деньги – не вопрос! – встрял хлыщок. – Наша партия пользуется огромной поддержкой населения! Новых членов мы поощряем и материально – в разумных пределах, конечно.
- А корову найти сможете? – спросил наивный Васёк. – Майкой зовут. У неё ещё один рог обломан, четыре соска…
- Мы всё можем! – сказал хлыщок. – На какую сумму вы рассчитываете?
Васёк обомлел.
- Ну, пока по тысчонке… У нас лимонад кончился. Да и курево на исходе…
- Не вопрос! Документы имеются?
Документы имелись только у правильного Митрохи. Его и занесли в партию, дали подписать какие-то бумаги и тут же назначили лидером деревенского отделения партии. Пока – на общественных началах.
- Как, говорите, называется ваш населенный пункт?
- Зарёванная Падь.
- Это из-за коровы, что ли?
- И из-за коровы тоже. Деревня-то без молока осталась! Микулиха как упала, так все глаза проревела… Не дай бог, окочурится, старая, тогда и мы все вымрем….
- Не допустим! – взвизгнул хлыщок. – Назначим её на первое время секретарем отделения нашей партии! С огромными полномочиями!
- Да ей бы корову… - опять не к месту ляпнул Васёк.
- Будет! Всё будет, коллеги! – заверил хлыщок. – И корова будет, и бык… Добро пожаловать в наши ряды!..
* * *
Тут же с визгом подлетел черный «Мерседес». Наших ходоков с почётом усадили в машину. Через полчаса их завели в огромное стеклянное здание. На лифте подняли чёрт знает куда. В большом кабинете посетителей ждал Сам. Председатель.
Говорливый Васёк - с молчаливого согласия Митрохи - доложил партийную обстановку в Зарёванной Пади. Особо упирал на бедственное положение секретаря местной ячейки Микулихи. И при этом гнул пальцы: крыша на доме дырявая; забор завалился; калитка держится на последнем гвозде; сарай сгнил до такой степени, что им даже печку не растопить; огород зарос бурьяном и чертополохом, и там хозяйничают соседские свиньи и куры. Секретарь же постоянно занят партийным строительством, и у неё нет времени даже на починку клозета.
Ответом на эту тираду был сановный кивок, после чего Митроху с Васьком вывели под ручки на улицу и пустили восвояси. На полученный партийный транш они отоварились в ближайшем ларьке, так что обратный путь пешедралом не показался им ни долгим, ни трудным.
Возвращаться, сказать, им было стыдно. Но ещё теплилась надежда, что Майка сама нашла дорогу домой и теперь стоит в своём стойле и жуёт свеженькое сенцо, которое они, Васёк и Митроха, успели заготовить для своей кормилицы.
И верно: за время их отсутствия в деревне произошли разительные перемены. Дом Микулихи оказался обнесен высоченным бетонным забором. Вместо гнилой калитки красовались новенькие железные ворота. Перед ними – о, чудо! – было положено 2 квадратных метра никогда не виданного здесь асфальта. Поверх забора сверкали стеклянными глазьями видеокамеры наружного наблюдения. На стене дома, обшитого крымским кипарисом, висела спутниковая тарелка. Во дворе брехали сторожевые доберман-пинчеры. И охранник запустил их в дом только после того, как Митроха показал ему удостоверение члена партии. Какой – он прочитать не успел.
Сама Микулиха лежала на огромной кровати под балдахином с иконкой в руках. Вверху, под потолком, теплилась розовым лампадка.
- Ты чего, старая? – опешил Митроха. – Помирать, что ли, собралась? А как же наша партийная ячейка? Жизнь тока-тока начала налаживаться…
- Да вот, приспела моя смертушка, Митрофаныч. Ты уж извини… Нашли вы Майку-то? Неужель не нашли? А мне-то, грешнице, перед смертью так шибко молочка испить захотелось… Ну, хоть глоточек… а?..
Петр, надо же такое придумать! Хотя придумать ли?.. Браво! Тут тебе и реальность с выдумкой переплелись, и сатира с юмором под ручку, и смех сквозь слезы...
Альфия, был грех... с телевизера писал... Там говорят... все хорошо... деревня на подъеме, процветает. А мне до деревни доехать - три минуты. А там - фермы в руинах, народ (что не успел помереть) пьет. Зато на каждом шагу - "Партия - наш рулевой". Я тоже (был грех!) чуть не записался... Боженька не попустил. Раньше молочко у одной бабульки покупали. Теперь - ни молочка, ни бабульки. Вот такая проза жизни. Добра Вам и любви, душевный Вы человек!
Знаете, Петя, в нашей деревне, где у нас домик и пасека, раньше бабулечка одна держала корову. Мы у нее молоко и покупали. Потом тяжеловато ей стало: возраст. Продала, со слезами на глазах, добрая была корова. Теперь пьем магазинное. Точнее, пить-то его совсем не хочется, так, кашу на нем варим. И это совсем не радует... А вот что радует и удивляет уже который год, так это то, что вокруг деревни поля хозяйства, причем конца и края им нет, не зарастают бурьяном. Не поверите, все эти поля возделывают, пашут, сеют, убирают... Как? Когда? Не может быть! Оказывается, может. Честно, прямо душа радуется, что пусть не везде, пусть локально, местами, но такое есть. Пусть и дальше будет!
"А там - фермы в руинах, народ (что не успел помереть) пьет." Не-а, Пётр, тут Вы не правы.Первое, в деревне пьют не больше, чем в городе.Это я, как пятьдесят на пятьдесят(полугорожанка, полудеревенщина), говорю. Проштемпелевали просто так деревню. И второе-в деревне сейчас практически некому пить.Из бабулек "питухи" негодящие совсем. А, которые и были способные к этому делу, давно потравились "Максимкой" и другими напитками.
Скажу Вам, Оля, по большому секрету: в деревнях сейчас пьют этиловый спирт. Возят не бочками - цистернами. Пресловутая "Красная шапочка" там и близко не стояла. А в деревнях, и правда, пить уже некому: повымерли. А с "деревней" я общаюсь чуть ли не ежедневно, работа такая. Потом болею от увиденного... Если б не болел - не писал бы. Спасибо Вам за сопереживание.
Старая была, хворая, уточкой ходила... Или так: а вдруг до партийного общака дорвется? Да и купит на него целое коровье стадо! Это вместо покупки в партию новых членов!
Что-то имя-фамилия знакомые... Ира Котова на Избе-читальне поэтесса (клон?). Тоже были картинки в ответ на мои комменты. А удовольствие - не порок. Спасибо, Марочка!
Конечно, Танюш. С умирающей деревней уходит целый пласт национального сознания и культуры. Да жизнь-то не остановишь. Если только вот так сохранить кусочек ТОЙ жизни...
Расцениваю канву данного произведения как попытку воссоздать тот общественно-политический абсурд, в котором мы сейчас проживаем. С некоторым опережением событий, правда, поскольку после разрешения свыше «Вести политическую жизнь» она опять вернется к таким же идиотичным формам, где совершенно непонятно - где партия, где члены, где программы, где корова…
Человеку надо-то было всего лишь попить натурального деревенского свойского молока. То есть он отнюдь не мечтал ни о партии, ни о ячейках. Думаю, что никакое членство в партии молочка от последней оставшейся коровы все-таки не заменит.
Печально, что корова не нашлась. Я думаю, она просто плюнула на всё и ушла от одиночества. Опять таки, не ясна судьба танка. Связаны ли эти обе пропажи, кто знает… А может во всем виноват американский Госдеп ? /продолжая тему бардака в головах наших сограждан/.
Спасибо, Танюш! Что-то про танк-то я упустил. Надо будет написать отдельно про него. А в остальном ты права на все 100. Людям молочка хочется - а им партийные соревнования навязывают. Россия - родина абсурда.
Читала с удовольствием,но без удивления. Так до боли все знакомо. Жалко корову и Микулиху. Ну,а если бабка все же помрет,так у ходоков будет еще один повод выпить. А насколько все это затянется,одному богу известно...
Рада,что Вы ко мне заглянули,а я познакомилась с Вашим рассказом!!!
Да всё будет хорошо, Оля. Партийная ячейка на подъеме, я узнавал. А Микулиху жалко, и Майку тоже. Да и танк никак найти не могут... Охо-хо, грехи наши тяжкие...
В политике я не сильна,поэтому не стала комментировать эту строну рассказа,но комсоргом была... Это все уже в прошлом,но бывает такая тоска одолевает по РОЗОВЫМ ОЧКАМ!!!
Браво! Браво, дружище! Порадовал. Вот так и пропадают коровы. Может, к нам в Беларусь забрела ненароком? Хотя и там не сахар, как рассписывают у нас в "газетёнках". Правда, есть колхозы, которые поддерживает государство, чтобы показать, что всё у нас "тип-топ". Это поближе к областным центрам, а вот где глубинка - мрак . В деревне, где я живу, функционирует только один коровник на 200 с гаком голов. А ведь раньше доходило до 3 тысяч. всевозможного рогатого скота. В коровниках и телятниках места было мало - скотинка обитала в летних лагерях. А сейчас там, где должны быть здания - сплошные руины. да что скотина - детский садик, двухэтажный, рассчитанный более чем на 100 мест не работает уже 10 лет, а вместо здания руины - выдрали и окна , и двери, а сейчас уже и за пол взялись. Вот и хозяйственность в натуре.
У нас та же картина. Есть несколько "продвинутых" совхозов, но они держатся в основном на дотациях. Садики закрывают, школы сокращают, народ медленно вымирает. Вот такая вот грустная картина. Спасибо, Серега, что зашел в гости. Будь здрав!
Эх, а я уже и забыла, когда корову настоящую видела. И вообще, наши коровенки захудаленькие, грязные, вымя с кулачок. Бродят, бедные, по обочинам дорог, никто за ними не смотрит, жуют что попало, в том числе даже гвозди и проволоку. Какое уж, тут молоко. Грустно, однако...
Не представляете, Петр, как я переживала за секретаря местной партячейки Микулиху! Не ровён час - с тоски по корове-то.... Так и случилось. А вообще-то - смех сквозь слезы, очень грустно от самодовольства, двуличия и всякой разной грязноты, которая завелась. Хорошо описали все. Знаете, Петр, давно хочу Вам сказать, еще когда прочитала Ваш первый рассказ на Авиве, - что Вы - добрющий человек.
Может быть, Лариса. По крайней мере, иногда за моей спиной крутят пальцем у виска те, кому я только что помог... Доброта - не профессия в наше время, скорее эксклюзив. И чем больше будет НАС, тем меньше будет ТЕХ. Вот такие мои думки... Добра Вам и любви!
Много ли надо человеку, чтобы понять: эх, ребята, все не так все не так, ребята ? Думаю, что много - построить дом для Митрохи,организовать партийное строительство и прочая, прочая и прочая. А вот, чтобы убить в себе человека, - немного. Прежде всего, потерять корову, молоко, выборного Кольку, пропить родовое село, и ..... свое будущее.....
Помочь сайту
Поздравления
Замечательно. 
Всегда читаю Вас с удовольствием! 
