Рикошет

Он сидит одиноко, на самом краю табурета,
По столу передвинув, спидолу поближе к себе.
Чуть охрипший «Маяк», повествует все новости света.
Только память войны, бьётся болью в седой голове. 

У кровати на спинке, дубового старого стула,
Орденами увешанный, китель парадный висит.
Встал, фрамугу приткнул, не дай Бог ещё, чтобы продуло.
За окошком ноябрь, сухим листопадом шуршит. 

Буду жив, соберёмся своей поредевшей колонной,
И возложим к подножью могил, полевые цветы.
Выпьем водки, затем, про Серёгу споём с «малой Бронной».
Лишь бы силы хватило, до тех обелисков дойти. 

В сорок первом году, уходил по призыву наркома,
Молодой богатырь, гнул подковы, ломал пятаки.
На спор мог приподнять от земли угол, отчего дома.
Пригласив, не спеша, под венцами нагнувшись пройти. 

На войне рядовой, по окопам встречая рассветы,
Замерзал, как и все, не спасала родная шинель.
С небольшою лопаткой в чехле, через пояс продетой,
Ждал весенних деньков, чтобы солнцем прогрело апрель. 

Всю Россию изрыл, блиндажей понастроил несчётно.
Немцев бил, что есть сил, за поруганный русский народ.
В окружение ночью попал, двое выжили с роты,
Как пробились к своим, до сих пор ничего не поймёт. 

Вспоминает потом, что закончились быстро патроны,
Две гранаты швырнул, немцы лезут на бруствер опять.
Потянулся к ножу,… потерял, как держать оборону?
Отбивался лопаткой один, выжил, смог устоять. 

Утром ранним до зорьки, не дав солнцу в лицо рассмотреть,
С кем не раз приходилось делиться последним куском.
Рыл могилу и думал, как до нового боя успеть,
Схоронить, чтоб родные смогли разыскать их потом.

Никогда не считал, на парадном мундире награды.
Ни к чему суета, ведь не всем быть живым повезло,
Но как память лопатку в углу, что всегда была, рядом.
Он хранил, удивляясь, как выжил, смертям всем назло. 

Утром в дверь позвонили: «Дедуля открой, мы из ЖЕКА»,
Заливаешь соседей, под полом прорвало трубу»:
«Да, Да, Да, Я сейчас, подождите»: «Ну, будь человеком,
Открывай поскорей»: «Всё ребята, всё, всё, я бегу». 

А седьмого числа, тот второй, с кем он был в окруженье,
Постучал ему в дверь, и толкнул потихоньку рукой:
«Выходи дорогой, будем вместе встречать день рожденья,
Нашей Родины милой, служивый, ты что там, глухой?» 

Быстро в спальню зашёл, он лежал верх лицом, возле стула,
Весь изрубленный на смерть, лопаткой сапёрной своей.
Неужели война, рикошетом беды повернула,
За награды страны, мы теряем своих сыновей