Барсик

Вечер. По всей квартире разносится приятный запах. Это из кухни – там что-то шкварчит, шипит, и потрескивает. Там жена, и этим всё сказано. И от того захотелось кушать. Наконец, раздаётся её голос: «Ужинать!». Голос не очень громкий, слегка сглаженный звуками включенного музыкального центра, что в другом случае могло бы сойти за положительную причину на предмет «Я не слышал(!)», но только не в этот раз. Услышали все, и долго ждать себя не заставили. Первыми на кухню прибежали сыновья, следом за ними явился я сам и уже последним притащился кот Барсик. А что – он хоть и из семейства кошачьих, но тоже, какой-никакой, а всё же член … семьи и приглашение ужинать его тоже касается. Барсик был не из мелких – шесть с половиной кило в голодном виде, а если уляжется на двуспальную кровать, правда не вдоль, а поперёк, то голова и хвост свешиваются. Окрас серый, с белыми пятнами в «яблоко», причём, спина серая, а живот весь белый. Если на белую простынь кровати брюхом вверх уляжется, то сразу его и не заметишь – пару раз на него нечаянно садился, со всеми вытекающими «мяу» из этого. Мышей ловил он просто отменно, правда, только на даче, так как в квартире таковых никогда не было. Даже соседской собаке давал «жару», если та «нечаянно» забредала на территорию нашего дачного участка – пусть знает, «кто в доме хозяин»! Ну а на счёт покушать – ел не столько, сколько дают, а, столько, сколько в него влезет. И даже если в него уже не лезло, то он всё равно ел, по принципу – лучше лишнее вырвать, чем оставить на потом. Короче – меры не знал! У него, как у алкоголика на водку, не было тормоза в этом аспекте.

 

Всё семейство собралось на кухне. На столе уже для каждого стояли тарелки с картофельным пюре. Хозяйка положила в каждую тарелку поверх гарнира по две сосиски и обильно полила их подливом. Приятный запах стал ещё круче, что ещё больше усиливало желание поесть. Барсику в тарелочку положили Вискаса. Между сыновьями завязался непринуждённый разговор. Пока суд да дело один выковыривал из картошки жареный лук, второй ковырял сосиску, пытаясь насадить её на зубья вилки. «Кушайте! Все разговоры потом – когда я ем, я глух и нем!» - адресовала поучение детям жена. «Да, да! – поддержал её я – Живо жевать!». Дети послушно замолчали и принялись есть, и только чавканье Барсика слегка нарушало наступившую тишину.

 

Вдруг, между сыновьями возникла какая-то размолвка. «Ты мою сосиску съел?» - обиженно спрашивал один. «Не ел я твою сосиску!» - оправдывался другой.

 

- А куда же она тогда подевалась?

- Не знаю, я не брал! Может быть, ты сам не заметил, как её съел?

- Я съел только одну, а у всех было по две на тарелке.

- А я ещё свои не успел съесть, не то, что твою!

 

«В чём дело?» - вмешался в их разговор я. Но получить ответ на свой вопрос не успел – жена молча толкнула меня в плечо и показала рукой на Барсика. Тот сидел на полу возле своей тарелочки, а изо рта у него торчала огромная сосиска. Он, что вполне естественно, не мог её проглотить целиком и сразу, но и расставаться с ней не имел абсолютно никаких намерений, а тем более – желания. Все присутствующие грохнули со смеха. «Так вот кто мою сосиску спёр!» - сказал сын. «Это ещё раз доказывает, что кушать надо молча, ибо разговор во время еды отвлекает!» - смеясь, напомнила жена детишкам ранее сказанное.

 

Барсик с огромным трудом всё же перекусил пополам сосиску, с удовольствием доел обе её половинки, и гордо повиливая хвостом, а, одновременно, и облизываясь от полученного удовольствия, удалился из кухни – больше здесь сегодня «ловить» было нечего! И вообще – надо смотреть за своими вещами, … когда в комнату входишь!

 

Позже, в школе, сын о Барсике написал сочинение, за которое получил пятёрку.