"Камера! Мотор!"

Который час они шли по болоту. Топь под ногами «играла», готовая вот-вот опуститься ниже и затянуть за собой идущего. Из тысячи добровольцев, что составили эшелон из Самарканда, осталось чуть больше сотни. Битва под Смоленском унесла жизни солдат из Узбекистана. Теперь оставшиеся, попав в немецкое окружение, пытались пройти через болота и леса в свои расположения. Чужой лес пугал своей суровостью. Здесь всё было не так, как на родной земле. Но, стиснув зубы, эта горстка людей пробиралась, растягивая скудный паёк и деля его на всех поровну. Наступали сумерки, идти дальше было невозможно. Сделали привал возле маленького леска, где была не топь, а настоящая земля. Тахир, в изнеможении от усталости, сразу лёг, пытаясь отдышаться. Этот юноша был по-восточному красив: чёрные брови обрамляли красивые открытые, карие глаза с большими, как у девушки, ресницами. Среди всех он был самым молодым, но старался не отставать от более сильных и опытных товарищей. Когда он лежал на земле под молоденькой берёзой, то представлял, что сейчас не глубокая осень, а лето. И над головой шуршит своими листьями шелковица. А ещё юноше вдруг послышался такой родной голос мамы и вроде даже потянуло жаром из тандыра и невообразимом ароматом лепёшки – узбекского хлеба. К Тахиру подошёл Жасур – самый старший из оставшихся узбеков. Его слово  никем не оспаривалось. Жасур никогда и ни на кого не повышал голос. Это был довольно старый мужчина, лицо которого избороздили крупные морщины. Никто не знал, сколько ему точно лет, но уважали все.

- Тахир, вставай! Пойдём перекусим, а потом надо готовиться к большому переходу. Надеюсь, что завтра выйдем к нашим частям!

- Ота, сейчас подойду! – и молодой человек быстро последовал за старшим.

Прошла тягучая и холодная ночь. На рассвете выдвинулись в путь. Шли осторожно, но быстро. И вот уже стала слышна канонада. Была твёрдая уверенность, что выходят к своим. Сквозь поредевший лес стали видны  взрывы, люди и танки. Однако реальность оказалась более жестокой – это были фашисты. После тяжёлого и кровопролитного боя, измождённые узбеки попали в плен. Их посадили в грязные вагоны для перевозки лошадей и отправили в концлагерь «Амерсфорт». Там их ждал весьма «радушный» приём. Если других военнопленных поселяли в бараки отдалённо напоминающие человеческие дома, то для этих бойцов отвели строение в виде загона для скота – без всяких удобств и даже крышей над головой,  обнесённый колючей проволокой. Всё это было этапом в подготовке определённого плана. Отношение именно к этим узникам было «особенным»: их почти не кормили, отправляли на самую тяжелую работу, а после избивали дубинками и прикладами. Нацисты называли их между собой "untermenschen" (недочеловеки). Другие пленники недоумевали, почему к этим людям так относятся, будто они животные.

Главной целью операции, проводимой немцами, было довести этих людей невыносимыми условиями, голодом и истязаниями до скотского состояния. Сразу, как только была доставлена эта партия пленных (бойцами их не называли) и возник этот план.

Начальник концлагеря вызвал к себе одного из подчинённых.

- Рихтер! У Вас всё готово к проведению операции? У меня сегодня состоялся телефонный разговор с министром пропаганды Йозефом Геббельсом. Он торопит проведение акции. Дела на фронте не совсем хороши. Да, вы и сами это отлично знаете! Мы за месяц брали целые государства, а тут на два с лишним месяца застряли в российской глубинке. Возникла острая необходимость поднять дух наших бойцов!

- Штандартенфюрер! Всё готово! Мои солдаты доводят пленных до нужного состояния!

- Через два дня здесь будет съёмочная группа. Сам Геббельс пообещал прибыть на место съёмок! Нам надо показать коренное отличие истинных арийцев от этих недочеловеков! Не подведите! Этот фильм пойдёт на передовую! На фоне этих не европейцев наши будут смотреться великолепно!

Получится великий фильм Рейха, как полу животные бросаются на хлеб, грызя себе подобных зубами. Для солдат будет снят очень поучительный материал. У них не должно остаться места для жалости к этому отрепью. Это не люди!

         Спустя двое суток основная задумка была осуществлена. По периметру загона, где жили пленные узбеки, выстроились отобранные солдаты, которые совершенно не походили внешним видом на азиатов. Это были, словно, сошедшие со страниц модных журналов великолепные экземпляры – представители арийской расы – все, как на подбор. Стояли высокие голубоглазые красавцы, на фоне которых измождённые пленные выглядели как пародия на людей. В лагерь съехалось много высокопоставленных чиновников. Всем хотелось увидеть унижение другого народа. К съёмке всё было готово.

К загону подъехала машина и открыла багажный отсек. Оттуда разнесся немыслимый запах свежеиспеченного сдобного хлеба, от которого сглотнули слюну даже сытые арийцы. Оператор начал съёмку:

«Камера! Мотор!»

В загон, где находились измождённые люди, кинули булку хлеба.

То, что произошло дальше ввело в ступор всех присутствующих.

Брошенная булка хлеба упала в середину загона, к ней подошел самый младший мальчишка - Тахир. Гробовая тишина. Он бережно ее поднял и трижды поцеловал его, поднося поочередно ко лбу как святыню. А потом передал самому старшему – Жасуру. Жасур осторожно взял хлеб, а потом разламывая его на маленькие кусочки, стал передавать каждому, кто сидел в кругу. Узбеки сидели по-восточному – подогнув под себя ноги и передавали кусочки хлеба, как святыню. Каждый перед тем, как съесть свою порцию целовал маленький кусочек. И в конце этой странной трапезы прозвучало: «Худога шукур» (Слава Богу!).

Немцы, присутствующие при съёмке, были вне себя от ярости. План провалился. Они не ожидали, что планы Геббельса разобьются о благородство народа.

Великий ариец не представлял, насколько величественными могут быть люди другой расы, какими высокими могут быть отношения между ними, насколько беззаветно можно любить Родину и как можно боготворить хлеб.