Светлый образ

 Светлый образ этой женщины сопровождает меня всю жизнь. Часто попадая в безысходные ситуации, я представляю, как бы она повела себя, чтобы сделала... И всегда находится выход. Раздирающие душу боль и страх уходят... Я хочу рассказать о моей бабушке.

       Время оставило на её лице свои не стираемые отметины. Глубокие морщины избороздили её чело, оставив памятку о годах тяжёлой крестьянской жизни, полной лишений и страданий, выпавших на долю. А было их немало... Пережила она и Первую Мировую войну, и революцию. Нелёгкие были времена, сопровождаемые и голодом, и мором. Коллективизация внесла свои нерадостные коррективы. Сосед готов был заложить соседа, лишь бы самому уцелеть. Хорошее хозяйство могло стать предметом зависти и подвести под раскулачивание. Дед мой, не раздумывая, всё отдал, чтоб уберечь жену и детей от ужасной участи переселенцев. Сыграло роль и то, что бабушка была из бедной семьи, а дед пользовался у односельчан уважением, как справный хозяин, справедливый мужик и в травах знал толк. К нему и со скотиной шли, и с людскими недугами. Врачей в ту пору и в помине в дальнем селе не было. Одним словом, заступилось село за семью. Но в покое долго не оставляли... Как-то ночью явились с обыском по доносу. Все в селе знали, что дед - георгиевский кавалер. Но ничего не нашли... Так и убрались ни с чем... Бабушка, сердцем почуя беду, спрятала их от греха подальше.

     Вышла замуж она по большой любви и души в муже не чаяла - редкий дар, встречающийся сейчас. Детки, как из рога изобилия, посыпались и, несмотря на трудные времена, все здоровенькие. Даже в голод, когда пол села вымерло, семья ни одного ребёнка не потеряла. С трудом, но выжили все. Только жизнь налаживаться начала, грянула Вторая Отечественная. Страшные годы оккупации - голод, холод, страх. Перед отступлением фашисты пытались сжечь село. Кто успел спрятаться, уцелели. Бабушка загодя вырыла в саду большую яму, замаскировав ветками. Хата уцелела, только крыша вся сгорела да окна зияли пустотой. Общими усилиями восстановили. Приютила она под своей крышей оставшихся без крова. Спали вповалку, ели из одного котла. Сама не роптала и другим не позволяла. 

  Дети были при ней, за мужа душа извелась. После освобождения территории от фашистов пришла наконец в дом весточка... печальная. Привезла из госпиталя израненного мужа умирать домой, но, благодаря заботам, прожил он намного дольше обещанного врачами срока и дождался победы. После его смерти поседела бабушка. Что-то в ней надломилось, но горе не сломало её - осталась такой же добросердечной и отзывчивой на чужую боль.

Это всё я узнала не от неё. О судьбе мне поведали близкие родственники да подружки её молодости. Сама бабушка была немногословна о тех временах. Ей больше по душе были разговоры о хорошем, что отражало сегодняшнюю жизнь. Случись что плохое, принималась всех утешать, подбадривать и слетали с её уст часто слова:

- Всё будет хорошо. Лишь бы войны не было...

Так с малых лет я уяснила, что самое страшное зло на земле - война.

      

       Вглядываясь в старенькое фото, невольно каждый раз отправляюсь в путешествие во времени - в те далёкие счастливые дни моего детства, проведённые в селе с бабушкой.  Я не помню её молодой, хотя многие утверждали, что была она в молодости писанной красавицей. Мне же запомнилась она такой - небольшого роста, стройная, с какой-то прямой горделивой осанкой и удивительно светлой кожей, не свойственной местным женщинам. Некогда тёмные волосы, теперь были густо припорошены сединой, заплетенные в толстую косу и уложенные на затылке, прикрыты белоснежным платочком в мелких синих цветочках.  Большие голубые глаза смотрели на мир с добротой и любовью. Никогда не слышала я из её уст худого слова о ком-нибудь. Никогда не было жалоб на собственную судьбу. Всем была довольна.     

       Весь день суетилась по двору в ярком цветастом переднике, не приседая. Откуда только силы брались в её хрупком теле. Отправляясь в сельпо или проведать родню, бабушка непременно прихорашивалась. Покрывала голову чистым платочком, цветастый передник меняла на белоснежный, украшенный узорами ришелье или вышивкой. Растоптанная обувка сменялась на чёрные скромные туфельки. Меня тоже переодевала в чистое платье. Гордо шествовала я с бабушкой, держась за руку. Моё доверие было к ней столь велико, что слушалась беспрекословно и пошла бы за ней куда угодно, не раздумывая.

   Грамоты бабушка не знала. Но её память хранила столько сказок, поучительный историй, шуток- прибауток. Тихий певучий голос завораживал и уводил в сказочный мир, который она создавала словом. Своими руками она творила чудеса. У неё, единственной в селе, был свой цветник. Ещё до войны дед, зная её любовь к цветам, отгородил густым плетнём участок земли во дворе и часто привозил семена. Каких цветов здесь только не было! Душистые ландыши и нежные подснежники, горделивые тюльпаны, душистые пионы, скромные  ромашки, солнечные ноготки, величественные гладиолусы. Название многих и не упомню теперь. Плетень обвивали вьюнки разных цветов, поражая моё воображение своей грациозностью переплетений стеблей и необычной формой цветов. В глазах рябило от буйства красок. Цветение и благоухание на весь двор продолжалось с весны до поздней осени. В палисаднике под окнами буйно разрослась сирень в зарослях мальвы. У всех во дворах росла мальва, но  у нас она была выше и пышнее всех. На красоту бабушкиных цветов невозможно было налюбоваться. Позднее эта красота оживала в бабушкиных вышивках на одежде, полотенцах, салфетках. Искусная она была рукодельница, как впрочем и во всём. Всё в её руках спорилось и ладилось, за чтобы не взялась. Часто приговаривала, обучая меня чему-то:

- Глаза боятся, а руки делают. Не боги горшки обжигают. Всё у тебя получится!

    Не знаю, поделился ли дед при жизни своим целительным даром, но руки у ней действительно были золотые. Судя по тому, что в голодные годы она выходила всех своих детей и дед прожил намного дольше, чем обещали врачи, какой -то секрет она знала. Нет, не знала! Она бы не держала это в себе, а поделилась с людьми знаниями, как делилась кровом, куском жмыха, миской похлёбки в голодные годы лихолетья. Скорей всего, обладала она интуицией и памятью знаний своего рода. В её груди пылал такой неугасимый костёр любви к близким, к окружающему миру, что до сих пор вызывает в моей душе и восторг, и удивление. Этой любовью, как защитным покрывалом, бабушка ограждала от бед всё живое. Она и меня спасла в раннем детстве.  В семье я была поздним ребёнком, очень слабым и болезненным. Врачи не знали, что со мной. Родители отправили меня с севера к бабушке в Белгородскую область на выживание. Часто клала она меня на живот и нежно поглаживала по спине и затылку, массируя кожу. Я до сих пор помню прикосновения её шершавых рук, силу и нежность длинных тонких пальцев. Было щекотно и приятно. Я на долгие годы забыла о симптомах болезни.Они проявились неожиданно для меня, когда я разменяла 6-ой десяток. После долгих обследований, выявили врождённою патологию, при которой младенцы без операции не выживают. Я уверена, что это бабушка спасла меня!

    Нечасто приходит она ко мне во снах, только когда случается что-то из ряда вон выходящее... Так было и после неудачной операции. Страх. Невыносимая боль. Сил бороться не было. Почти угасло желание жить. Приснилась мне бабушка... Идём мы по пыльной деревенской дороге, да всё в гору. Шустренькая бабушка семенит впереди, не угнаться мне за ней. А она торопить:

- Поспешай! В панский сад идём на красу любоваться, пока цвет яблонь не обсыпался.

Во сне всё легко и радужно казалось. Хорошо рядом с ней!

- Останусь я с тобой! Устала...

- Нет, касатка! Погуляли и буде...Возвращайся! Семье любовь твоя нужна!

Проснулась - в теле странная легкость, ничего не болит. Лечилась ещё долго, но всё вспоминала прогулку с бабушкой в весенний сад и на душе становилось светло.

    Обладала она великим даром любви, которым не каждому дано сподобиться. Часто выглядывая из-под лоскутного одеяла в ночи, прислушивалась я к бабушкиной молитве. Та стояла на коленях перед иконой. Пламя лампадки тревожно трепетало. Затаив дыхание, слушала, боясь потревожить бабушку. Не всё я понимала тогда, одно уяснила - моя бабушка любит всех. Она просила не только за своих близких, но и за пьющего Петьку, и за злую Алевтину, и за многих других. Слова её шли из глубин души.

- Господи,пожалей Петьку, дай ему разума чуток. Руки у него золотые, как трезв, и сердце доброе.Укрепи его, наставь на путь истинный.... И Алевтину вниманием не обойди, пошли ей младенца здоровенького. Любовь в ней бродит, а выхода не найдёт, от того и глядит на мир злобно. Пошли ей дитё, подобреет  в раз.. Яви милость! Матрёна, подружка моя, дюже расхворалась. Годков, конечно ей многовато, но землю-матушку ещё потоптать охота. Жизнь ведь только налаживаться начала... А коль вышел ей срок, облегчи муки. Пусть спокойно уйдёт... На всё твоя милость! Пошли  благословенье на поля, огороды наши. В поте лица работаем, не покладая рук. Порадуй урожаем. Пошли, Боже нам всем любви и мудрости, чтоб не было войн на свете. Себе ничего не прошу. Всем довольна, что ниспошлёшь - приму с благодарностью.

Жаркий шёпот обволакивал меня и убаюкивал. А она продолжала ещё долго молиться, искренне веря, что небеса её услышат...

    Время так быстротечно....и жестоко, стирает милые лица, воспоминания блекнут. Образ моей бабушки не померкнет в моей душе, пока я жива. Она стала для меня олицетворением  любви и преданности; веры в светлое и доброе; неугасимой надежды на лучшее. Истинный образ русской женщины. Я благодарна ей, что научила любить и прощать;  видеть красоту во всех её проявлениях и радоваться жизни, несмотря ни на что.