Дары волхвов

17 ноября 2019 - Сергей Шевцов

  Около двух часов ночи заключённый под номером тридцать тысяч шестьсот шестьдесят четыре вернулся в свою комнату, расположенную в западном крыле больницы для арестантов. Уильям выходил на площадку третьего прогулочного двора каторжной тюрьмы Колумбус, чтобы документально оформить смерть бедолаги, решившегося на побег из этого жуткого заведения штата Огайо. Охранники даже не пытались задержать беглеца, а просто спустили на него сторожевых псов. Да и был ли сам факт побега? Подвыпившие скучающие тюремщики вполне могли организовать себе развлечение в виде гладиаторского боя зэка с бойцовыми собаками. Скорее всего, так и произошло. Иначе, почему не разбудили дежурящего доктора, а вызвали ночного аптекаря для освидетельствования гибели несчастного лагерника?
Настроение у Портера было отвратительным. Он никак не мог привыкнуть к виду растерзанных окровавленных трупов, хотя это далеко не первый случай, когда его привлекали на подобную медэкспертизу. Сейчас он составит стандартный протокол, а утром тюремный врач лишь подпишет его.
В отличие от других осуждённых, Уильяму было грех жаловаться на своё содержание в тюрьме. У него, как лицензированного фармацевта была отдельная коморка, а не общий вонючий барак. И больничный рацион, как ни крути, это не баланда для обычных сидельцев.
Рухнув на стул, аптекарь обессилено развалился на деревянной столешнице, закрыв глаза и выбросив вперёд руки. Ему нужно было побыть в таком полулежащем положении некоторое время, чтобы прийти в себя. Успокаивая взбудораженные мысли, Портер почувствовал лёгкое прикосновение к тыльной стороне ладони чего-то холодновато-влажного. Мужчина открыл глаза, и его угрюмое лицо сразу смягчилось скупой улыбкой. Серый мышонок тёрся носом о кисть расстроенного фармацевта.
– Джим, братишка! – палец Уильяма осторожно погладил крошечного приятеля по шелковистой голове. – Ты пришёл меня утешить?
Дружба «сокамерников» зародилась полгода назад. Однажды аптекарь заметил, что кто-то подчищает за ним остатки трапезы, если металлические тарелки вовремя не оказались вымыты. Догадаться, кто здесь хозяйничает было не трудно. Даже возникла мысль попросить уборщиков поставить мышеловку, чтобы разделаться с наглым воришкой. Но потом появилась другая идея. Больше всего Портер страдал от одиночества. Заключённые, с которыми приходилось общаться фармацевту, были малоразговорчивы. Да и нужно всё время следить за своим языком, чтобы не сболтнуть лишнего. Многие из пациентов как раз и обращались к нему за помощью именно после зубодробительных разборок, произошедших из-за крамольных или ненароком высказанных необдуманных слов.
Застав однажды серого разбойника за облизыванием ложки с остатками перловки, Уильям сначала молча наблюдал за наглецом, не приближаясь близко к столу. Мышонок заметил хозяина лакомства, но оценив дальность расстояния до опасного субъекта, решил всё же доесть кашу. Однако как только было поглощено последнее зёрнышко, незваный гость быстро юркнул в щель между досками стола. Фармацевт улыбнулся, поразившись резвости нахального едока, но нужно было как-то завязывать знакомство.
Под перевёрнутой вверх дном миской аптекарь держал остатки хлеба, которым перекусывал в перерывах между завтраком, обедом и ужином. Положив кусочек мякиша на вылизанную до блеска поверхность металлической ложки, Уильям немного отошёл. Из щели высунулась любопытная мордашка. Чёрные глаза-бусинки выстрелили по неожиданной новой порции еды, розовые ушки завертелись по кругу, улавливая малейший шорох, а нос задёргал длинными усами, определяя по запаху ценность находки. Чтобы успокоить бдительность осторожного пришельца, Портер сделал шаг назад, увеличивая расстояние между собой и мышонком. Но, в этот раз длиннохвостый решил не засиживаться. Он быстро бросился к хлебу, схватил его и мгновенно скрылся в спасительной дыре.
Начался длительный процесс приручения пугливой зверушки. Аптекарь всё чаще стал попадаться на глаза недоверчивому грызуну, раз за разом сокращая пространство между ними. Со временем у мышонка выработался рефлекс, связывающий приход Уильяма с появлением вкусной еды. Через неделю голодный малыш уже ел с руки щедрого кормильца. Портер назвал своего не в меру прожорливого питомца Джимом в честь пса, с которым когда-то играл в далёком детстве.
Серошёрстый друг, как и ожидалось, скрасил монотонную жизнь узника. Но Уильяму, который постоянно сталкивался в тюрьме с несправедливостью, болью, насилием, унижением достоинства людей и страхом перед завтрашним днём, этого было недостаточно. Жажда прекрасного, любви, искренней доброты и других ярких человеческих чувств, в отсутствии которых страдала романтическая душа фармацевта, вылилась в написании коротких лирических рассказов. У Портера был хороший знакомый в Новом Орлеане, с которым Уильям переписывался. Он то и стал первым читателем начинающего прозаика. Приятель даже предложил отнести прочитанные рукописи в «Журнал Макклюра», а вдруг редакторы заинтересуются писаниной неизвестного сочинителя. К удивлению Портера там понравились его рассказы. Скрывая, что новомодный новеллист находится в тюрьме, доморощенный импресарио стал отправлять издателям рассказы своего друга под вымышленными псевдонимами.
Жизнь ночного аптекаря наполнилась новым смыслом. С одной стороны, творчество спасало Уильяма от ужасов тюремного бытия, с другой, маленький мохнатый сокамерник не позволял сойти с ума от одиночества и мрачных мыслей.
Однажды Портер, вернувшись с плановой прогулки, увидел, что возле консервной крышки от банки техасских помидоров, служившей Джиму миской для еды, сидят две мыши. Уильям был очень удивлён. Но как только фармацевт подошёл к столу, одна из мохнатых бестий тут же скрылась в щели между досками.
– А ну-ка признавайся, шалунишка, кого это ты привёл с собой? – с ухмылкой спросил Портер. – Это что, твой приятель?
Мышонок продолжал лакать чечевичную похлёбку, не удосужив Уильяма хоть каким-то ответом. Аптекарь немного постоял в задумчивости, но после решил продолжить беседу:
– Слушай, бродяга, а я всё понял! – сказал мужчина. – Это твоя подружка. Как я сразу не догадался? А что? Очень даже симпатичная девочка, только она ещё какая-то чересчур диковатая. Я ненадолго отойду, а ты позови её, пусть красотка нормально поест.
Отступив от стола, Уильям начал наблюдать, что произойдёт дальше. Но девушка Джима так и не вышла. Потом опять были внезапные встречи, однако скромница всегда убегала, едва завидев Портера. Лишь через несколько дней пассия мышонка начала адаптироваться к непривычной для неё обстановке. И вот, к всеобщему удовлетворению, окончательная притирка характеров произошла, так что уже две мышки тёрлись о ладонь аптекаря, выражая тому свою безграничную симпатию. Новую подругу Уильям назвал Деллой. Когда-то в начальной школе Портер был влюблён в девочку с таким именем.
Фармацевт с любопытством наблюдал за взаимоотношениями своих подопечных. То ли от игры творческого воображения, а может из-за чересчур глубокого анализа происходящего, Уильям стал подсознательно очеловечивать прирученных зверушек. Когда Джим своими лапками чесал спину Деллы, улыбка умиления расплывалась на лице «мышиного аналитика». «Ну, вылитые Тристан и Изольда, – поражался писатель, – таким чувствам может позавидовать любой человек».
Фантазии Портера зашкаливали. Представив себя режиссёром самодеятельного театра, Уильям начал ставить спектакли знаменитых драматургов, используя в качестве декораций подручные предметы. Стоящая вверх дном кружка олицетворяла балкон, а расположившаяся на ней Делла преображалась в Джульетту. Джим метался перед этим алюминиевым «замком», изображая Ромео.
Уильям был одновременно постановщиком, художником-декоратором, суфлёром и единственным зрителем. Но однажды мыши не пришли завтракать. Не было их и весь день. Портер начал волноваться. Если бы в больнице проводилась травля крыс или завели кошку, аптекарь об этом знал бы. Однако ничего подобного не было. Лишь ранним утром появился Джим. Но вёл он себя как-то странно. Мышонок хватал хлеб и уносил его в щель между досками. Так продолжалось до тех пор, пока его «миска-кормушка» не опустела.
«Чёрт возьми! – недоумевал Уильям. – Что происходит?» Воображение рисовало страшные картины. То, что Джим таскает еду для Деллы не вызывало сомнений. «Однако почему не приходит сама малышка? Она, что заболела? – но тут аптекаря посетило прозрение. – Да она, по всей видимости, родила! Естественный результат большой любви!»
Через день вместо Джима позавтракать зашла Делла. Быстро перекусив, она убежала «домой». Потом пришёл мышонок. Он тоже поел, но засиживаться, как и его вторая половина, не стал. «Да они по очереди дежурят возле малышей, – смекнул догадливый фармацевт. – Вот это родители! А не написать ли мне миниатюру про их великую любовь? Только это будут, непременно, люди, и начну я, пожалуй, с небольшого эпизода под рождество, тем более, что этот праздник уже приближается».
Когда на следующее утро появилась Делла, Портер с улыбкой посмотрел на неё и, макнув ручку в чернильницу, с воодушевлением начал писать первый абзац:
«Один доллар восемьдесят семь центов. Это было всё. Из них шестьдесят центов монетками по одному центу. За каждую из этих монеток пришлось торговаться с бакалейщиком, зеленщиком, мясником так, что даже уши горели от безмолвного неодобрения, которое вызывала подобная бережливость. Делла пересчитала три раза. Один доллар восемьдесят семь центов. А завтра рождество».
Уильям задумался: «За такие деньги вряд ли можно купить достойный подарок для любимого. Да и что это должно быть, тоже загадка, – но вдруг в лукавых глазах писателя забегала хитринка, – хотя никакой загадки нет! Единственное наследство, доставшееся Джиму от отца и деда, были золотые часы. Правда, они были без цепочки, поэтому молодой мужчина очень стеснялся вынимать их из кармана, когда требовалось узнать точное время».
Портер ликовал: «Начало фабулы положено. Однако где Делле найти средства для покупки золотой цепочки? Единственный способ – нужно что-то продать. Но что? А ведь у девушки тоже было своё сокровище – это её длинные каштановые волосы, которым могла позавидовать сама царица Савская».
Дождавшись появления мышонка, аптекарь поведал ему, на какую жертву идёт его любимая, чтобы порадовать супруга. Но Джим как-то равнодушно отреагировал на это сообщение, наверное, мышонка обидело, что ничего не было предпринято в ответ со стороны мужчины. Однако у писателя в закромах фантазии лежала козырная карта: «Как это ничего? А часы? Их можно продать, чтобы купить любимой дорогие черепаховые гребни с вделанными в края блестящими камешками».
Уильям схватился за перо, быстро излагая на бумаге пойманную мысль: «Волосы проданы, чтобы купить цепочку для часов, которые, в свою очередь, отданы за гребни для уже остриженных волос».
Писатель был доволен своей работой, и на бумагу ровно лёг последний абзац:
«Волхвы, те, что принесли дары младенцу в яслях, были, как известно, мудрые, удивительно мудрые люди. Они то и завели моду делать рождественские подарки. И так как они были мудры, то и дары их были мудры, может быть, даже с оговоренным правом обмена в случае непригодности. А я тут рассказал вам ничем не примечательную историю про двух глупых детей из восьмидолларовой квартирки, которые самым немудрым образом пожертвовали друг для друга своими величайшими сокровищами. Но да будет сказано в назидание мудрецам наших дней, что из всех дарителей эти двое были мудрейшими. Из всех, кто подносит и принимает дары, истинно мудры лишь подобные им. Везде и всюду. Они и есть волхвы».
Вот и всё. Перечитав написанное, Уильям Сидни Портер задумался каким псевдонимом подписать свою работу. Французское имя Оливье красиво легло ниже текста, но потом было зачёркнуто. Вместо него писатель вывел внезапно пришедшее на ум звукосочетание О.Генри. Это было вольное сокращение от Ohio Penitentiary – названия тюрьмы, в которой сидел автор.

                                                           ***

(Примечание: в рассказе использованы цитаты – первый и последний абзацы из новеллы О.Генри «Дары волхвов»).

Регистрационный номер №0461399

от 17 ноября 2019

[Скрыть] Регистрационный номер 0461399 выдан для произведения:
Около двух часов ночи заключённый под номером тридцать тысяч шестьсот шестьдесят четыре вернулся в свою комнату, расположенную в западном крыле больницы для арестантов. Уильям выходил на площадку третьего прогулочного двора каторжной тюрьмы Колумбус, чтобы документально оформить смерть бедолаги, решившегося на побег из этого жуткого заведения штата Огайо. Охранники даже не пытались задержать беглеца, а просто спустили на него сторожевых псов. Да и был ли сам факт побега? Подвыпившие скучающие тюремщики вполне могли организовать себе развлечение в виде гладиаторского боя зэка с бойцовыми собаками. Скорее всего, так и произошло. Иначе, почему не разбудили дежурящего доктора, а вызвали ночного аптекаря для освидетельствования гибели несчастного лагерника?
Настроение у Портера было отвратительным. Он никак не мог привыкнуть к виду растерзанных окровавленных трупов, хотя это далеко не первый случай, когда его привлекали на подобную медэкспертизу. Сейчас он составит стандартный протокол, а утром тюремный врач лишь подпишет его.
В отличие от других осуждённых, Уильяму было грех жаловаться на своё содержание в тюрьме. У него, как лицензированного фармацевта была отдельная коморка, а не общий вонючий барак. И больничный рацион, как ни крути, это не баланда для обычных сидельцев.
Рухнув на стул, аптекарь обессилено развалился на деревянной столешнице, закрыв глаза и выбросив вперёд руки. Ему нужно было побыть в таком полулежащем положении некоторое время, чтобы прийти в себя. Успокаивая взбудораженные мысли, Портер почувствовал лёгкое прикосновение к тыльной стороне ладони чего-то холодновато-влажного. Мужчина открыл глаза, и его угрюмое лицо сразу смягчилось скупой улыбкой. Серый мышонок тёрся носом о кисть расстроенного фармацевта.
– Джим, братишка! – палец Уильяма осторожно погладил крошечного приятеля по шелковистой голове. – Ты пришёл меня утешить?
Дружба «сокамерников» зародилась полгода назад. Однажды аптекарь заметил, что кто-то подчищает за ним остатки трапезы, если металлические тарелки вовремя не оказались вымыты. Догадаться, кто здесь хозяйничает было не трудно. Даже возникла мысль попросить уборщиков поставить мышеловку, чтобы разделаться с наглым воришкой. Но потом появилась другая идея. Больше всего Портер страдал от одиночества. Заключённые, с которыми приходилось общаться фармацевту, были малоразговорчивы. Да и нужно всё время следить за своим языком, чтобы не сболтнуть лишнего. Многие из пациентов как раз и обращались к нему за помощью именно после зубодробительных разборок, произошедших из-за крамольных или ненароком высказанных необдуманных слов.
Застав однажды серого разбойника за облизыванием ложки с остатками перловки, Уильям сначала молча наблюдал за наглецом, не приближаясь близко к столу. Мышонок заметил хозяина лакомства, но оценив дальность расстояния до опасного субъекта, решил всё же доесть кашу. Однако как только было поглощено последнее зёрнышко, незваный гость быстро юркнул в щель между досками стола. Фармацевт улыбнулся, поразившись резвости нахального едока, но нужно было как-то завязывать знакомство.
Под перевёрнутой вверх дном миской аптекарь держал остатки хлеба, которым перекусывал в перерывах между завтраком, обедом и ужином. Положив кусочек мякиша на вылизанную до блеска поверхность металлической ложки, Уильям немного отошёл. Из щели высунулась любопытная мордашка. Чёрные глаза-бусинки выстрелили по неожиданной новой порции еды, розовые ушки завертелись по кругу, улавливая малейший шорох, а нос задёргал длинными усами, определяя по запаху ценность находки. Чтобы успокоить бдительность осторожного пришельца, Портер сделал шаг назад, увеличивая расстояние между собой и мышонком. Но, в этот раз длиннохвостый решил не засиживаться. Он быстро бросился к хлебу, схватил его и мгновенно скрылся в спасительной дыре.
Начался длительный процесс приручения пугливой зверушки. Аптекарь всё чаще стал попадаться на глаза недоверчивому грызуну, раз за разом сокращая пространство между ними. Со временем у мышонка выработался рефлекс, связывающий приход Уильяма с появлением вкусной еды. Через неделю голодный малыш уже ел с руки щедрого кормильца. Портер назвал своего не в меру прожорливого питомца Джимом в честь пса, с которым когда-то играл в далёком детстве.
Серошёрстый друг, как и ожидалось, скрасил монотонную жизнь узника. Но Уильяму, который постоянно сталкивался в тюрьме с несправедливостью, болью, насилием, унижением достоинства людей и страхом перед завтрашним днём, этого было недостаточно. Жажда прекрасного, любви, искренней доброты и других ярких человеческих чувств, в отсутствии которых страдала романтическая душа фармацевта, вылились в написании коротких лирических рассказов. У Портера был хороший знакомый в Новом Орлеане, с которым Уильям переписывался. Он то и стал первым читателем начинающего прозаика. Приятель даже предложил отнести прочитанные рукописи в «Журнал Макклюра», а вдруг редакторы заинтересуются писаниной неизвестного сочинителя. К удивлению Портера там понравились его рассказы. Скрывая, что новомодный новеллист находится в тюрьме, доморощенный импресарио стал отправлять издателям рассказы своего друга под вымышленными псевдонимами.
Жизнь ночного аптекаря наполнилась новым смыслом. С одной стороны, творчество спасало Уильяма от ужасов тюремного бытия, с другой, маленький мохнатый сокамерник не позволял сойти с ума от одиночества и мрачных мыслей.
Однажды Портер, вернувшись с плановой прогулки, увидел, что возле консервной крышки от банки техасских помидоров, служившей Джиму миской для еды, сидят две мыши. Уильям был очень удивлён. Но как только фармацевт подошёл к столу, одна из мохнатых бестий тут же скрылась в щели между досками.
– А ну-ка признавайся, шалунишка, кого это ты привёл с собой? – с ухмылкой спросил Портер. – Это что, твой приятель?
Мышонок продолжал лакать чечевичную похлёбку, не удосужив Уильяма хоть каким-то ответом. Аптекарь немного постоял в задумчивости, но после решил продолжить беседу:
– Слушай, бродяга, а я всё понял! – сказал мужчина. – Это твоя подружка. Как я сразу не догадался? А что? Очень даже симпатичная девочка, только она ещё какая-то чересчур диковатая. Я ненадолго отойду, а ты позови её, пусть красотка нормально поест.
Отступив от стола, Уильям начал наблюдать, что произойдёт дальше. Но девушка Джима так и не вышла. Потом опять были внезапные встречи, однако скромница всегда убегала, едва завидев Портера. Лишь через несколько дней пассия мышонка начала адаптироваться к непривычной для неё обстановке. И вот, к всеобщему удовлетворению, окончательная притирка характеров произошла, так что уже две мышки тёрлись о ладонь аптекаря, выражая тому свою безграничную симпатию. Новую подругу Уильям назвал Деллой. Когда-то в начальной школе Портер был влюблён в девочку с таким именем.
Фармацевт с любопытством наблюдал за взаимоотношениями своих подопечных. То ли от игры творческого воображения, а может из-за чересчур глубокого анализа происходящего, Уильям стал подсознательно очеловечивать прирученных зверушек. Когда Джим своими лапками чесал спину Деллы, улыбка умиления расплывалась на лице «мышиного аналитика». «Ну, вылитые Тристан и Изольда, – поражался писатель, – таким чувствам может позавидовать любой человек».
Фантазии Портера зашкаливали. Представив себя режиссёром самодеятельного театра, Уильям начал ставить спектакли знаменитых драматургов, используя в качестве декораций подручные предметы. Стоящая вверх дном кружка олицетворяла балкон, а расположившаяся на ней Делла преображалась в Джульетту. Джим метался перед этим алюминиевым «замком», изображая Ромео.
Уильям был одновременно постановщиком, художником-декоратором, суфлёром и единственным зрителем. Но однажды мыши не пришли завтракать. Не было их и весь день. Портер начал волноваться. Если бы в больнице проводилась травля крыс или завели кошку, аптекарь об этом знал бы. Однако ничего подобного не было. Лишь ранним утром появился Джим. Но вёл он себя как-то странно. Мышонок хватал хлеб и уносил его в щель между досками. Так продолжалось до тех пор, пока его «миска-кормушка» не опустела.
«Чёрт возьми! – недоумевал Уильям. – Что происходит?» Воображение рисовало страшные картины. То, что Джим таскает еду для Деллы не вызывало сомнений. «Однако почему не приходит сама малышка? Она, что заболела? – но тут аптекаря посетило прозрение. – Да она, по всей видимости, родила! Естественный результат большой любви!»
Через день вместо Джима позавтракать зашла Делла. Быстро перекусив, она убежала «домой». Потом пришёл мышонок. Он тоже поел, но засиживаться, как и его вторая половина, не стал. «Да они по очереди дежурят возле малышей, – смекнул догадливый фармацевт. – Вот это родители! А не написать ли мне миниатюру про их великую любовь? Только это будут, непременно, люди, и начну я, пожалуй, с небольшого эпизода под рождество, тем более, что этот праздник уже приближается».
Когда на следующее утро появилась Делла, Портер с улыбкой посмотрел на неё и, макнув ручку в чернильницу, с воодушевлением начал писать первый абзац:
«Один доллар восемьдесят семь центов. Это было всё. Из них шестьдесят центов монетками по одному центу. За каждую из этих монеток пришлось торговаться с бакалейщиком, зеленщиком, мясником так, что даже уши горели от безмолвного неодобрения, которое вызывала подобная бережливость. Делла пересчитала три раза. Один доллар восемьдесят семь центов. А завтра рождество».
Уильям задумался: «За такие деньги вряд ли можно купить достойный подарок для любимого. Да и что это должно быть, тоже загадка, – но вдруг в лукавых глазах писателя забегала хитринка, – хотя никакой загадки нет! Единственное наследство, доставшееся Джиму от отца и деда, были золотые часы. Правда, они были без цепочки, поэтому молодой мужчина очень стеснялся вынимать их из кармана, когда требовалось узнать точное время».
Портер ликовал: «Начало фабулы положено. Однако где Делле найти средства для покупки золотой цепочки? Единственный способ – нужно что-то продать. Но что? А ведь у девушки тоже было своё сокровище – это её длинные каштановые волосы, которым могла позавидовать сама царица Савская».
Дождавшись появления мышонка, аптекарь поведал ему, на какую жертву идёт его любимая, чтобы порадовать супруга. Но Джим как-то равнодушно отреагировал на это сообщение, наверное, мышонка обидело, что ничего не было предпринято в ответ со стороны мужчины. Однако у писателя в закромах фантазии лежала козырная карта: «Как это ничего? А часы? Их можно продать, чтобы купить любимой дорогие черепаховые гребни с вделанными в края блестящими камешками».
Уильям схватился за перо, быстро излагая на бумаге пойманную мысль: «Волосы проданы, чтобы купить цепочку для часов, которые, в свою очередь, отданы за гребни для уже остриженных волос».
Писатель был доволен своей работой, и на бумагу ровно лёг последний абзац:
«Волхвы, те, что принесли дары младенцу в яслях, были, как известно, мудрые, удивительно мудрые люди. Они то и завели моду делать рождественские подарки. И так как они были мудры, то и дары их были мудры, может быть, даже с оговоренным правом обмена в случае непригодности. А я тут рассказал вам ничем не примечательную историю про двух глупых детей из восьмидолларовой квартирки, которые самым немудрым образом пожертвовали друг для друга своими величайшими сокровищами. Но да будет сказано в назидание мудрецам наших дней, что из всех дарителей эти двое были мудрейшими. Из всех, кто подносит и принимает дары, истинно мудры лишь подобные им. Везде и всюду. Они и есть волхвы».
Вот и всё. Перечитав написанное, Уильям Сидни Портер задумался каким псевдонимом подписать свою работу. Французское имя Оливье красиво легло ниже текста, но потом было зачёркнуто. Вместо него писатель вывел внезапно пришедшее на ум звукосочетание О.Генри. Это было вольное сокращение от Ohio Penitentiary – названия тюрьмы, в которой сидел автор.

***

(Примечание: в рассказе использованы цитаты – первый и последний абзацы из новеллы О.Генри «Дары волхвов»).

Фуагра от Паниковского

Великолепная семёрка

Рейтинг: +14 510 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (17)

Татьяна Петухова # 17 ноября 2019 в 12:25 +12

Сюжет рассказа необычайно интересен, желаю автору успеха и успеха!

Татьяна Белая # 17 ноября 2019 в 12:40 +11

От чтения рассказа получила необычайное наслаждение. Фантазия у автора просто супер! Браво! Удачи и победы на конкурсе! emotions-5

Пётр Великанов # 19 ноября 2019 в 20:20 +7

Хорошо написано, рассказ понравился.

c0411

Карим Азизов # 20 ноября 2019 в 08:06 +8

Забавна авторская версия, так сказать, прототипов героев "Даров волхвов". Написано этим автором, как всегда, профессионально. Уверен в его очередной победе в туре.

Александр Джад # 21 ноября 2019 в 15:38 +9

Прекрасно выписано. Хорошо читается. Забавная фантазия автора.

Удачи!

София Даль # 25 ноября 2019 в 22:11 +5

Классный рассказ. Автор умело пишет.

supersmile

Ирина Ковалёва # 26 ноября 2019 в 02:57 +7

Рассказ написан очень профессионально. Читать увлекательно, интересно. Мне нравится творчество О Генри. Поэтому несколько покоробило то, что рассказ назван также, как и известное произведение. И ещё, я совсем не уловила связи между приключением камерных мышек и темой для рассказа у автора что сидел в камере. Возможно, всему виной моя невнимательность...

Людмила Комашко-Батурина # 26 ноября 2019 в 04:34 +5

Интересный сюжет, увлекательно изложен.Удачи автору в конкурсе!

Тая Кузмина # 29 ноября 2019 в 17:52 +5

Какие милые мышата на фото. Абсолютно их не боюсь в реале. И герой с ними дружбу водил, подкармливал. Замечательно написано. Понравилось!!

osenpar2

Владимир Перваков # 30 ноября 2019 в 17:37 +3

Одно из самых интересных произведений на конкурсе!
Удачи и успеха автору!
c0411

Петр Казакевич # 4 декабря 2019 в 20:39 +1

Шикарно написано! Очаровательно выглядит параллель истории с мышами и героями романа.
Стиль повествования сразу окутывает так, что уже не замечаешь, ни времени, ни размера текста - а это дорогого стоит.
Автору желаю победы!

Сергей Шевцов # 5 декабря 2019 в 07:51 0

Спасибо, Пётр! А рассказ действительно победил. joke

♕Ибрагимыч♕ # 5 декабря 2019 в 13:06 +1

Аж на мысль навели! Ну да ладно, после обдумаю её )))

Как только начал читать, знакомясь с тюремными казематами, обществом и мышонком, то сразу вспомнилась блестящая кино-картина "Зелёная миля". Помните, мышонка Джинглса? Вскорости и у нас дома объявился свой "Mr.Джинглс". Ох и забавные они, мышата!

А ещё вспомнились слова доктора Рафала Вильчура из польского к/ф "Знахарь", когда главный герой, которому грозила тюрьма, спокойно так сказал: "В тюрьме тоже люди живут..."
Человек такое существо, самодостаточное, он практически везде сможет устроиться и найти развлечение, чтобы не затосковать окончательно и не сойти с ума. То же самое и про Робинзона Крузо можно сказать - ему повезло с попугаем! )))

Сергей Шевцов # 5 декабря 2019 в 14:38 +1

Когда я лежал в больнице, мои "сокамерники" часто вспоминали своих домашних питомцев, выводивших их из депрессии и спасавших от одиночества. А тюрьма похлеще любой лечебницы, да и подопечные сидельцев должны быть колоритнее даже Робинзоновского попугая.

♕Ибрагимыч♕ # 5 декабря 2019 в 14:59 +1

Я согласен с Вами, Сергей. В больнице, в Армии (в тюрьме не был пока, недосмотрели)))) - там другой взгляд на жизненные ситуации формируется, как-то об ином разговоры разговаривают.

Нина Колганова # 9 декабря 2019 в 11:33 +1

Какие же противные мыши, когда щныряют по столу на кухне,а здесь они вызывают умиление и симпатию. Вы молодцы, и укротитель мышей, и чудесный мастер слова С. Шевцов. С победой тебя!

Сергей Шевцов # 9 декабря 2019 в 18:22 0

Спасибо, Нина! Рад тебя видеть! rose

RSS-лента комментариев