Памяти Владимира Высоцкого

[Скрыть] Регистрационный номер 0527741 выдан для произведения: В1980-м году мне исполнилось 12 лет. Понимал ли я тогда? Наверное, нет. Фамилию Высоцкий я услышал даже раньше, чем научился писать и читать. В нашем дворе не было просто ни одного дня, что бы хотя бы из одного окна не звучали его песни. Считалось самым высоким шиком, имея магнитофон, ставить его к открытой форточке и включать на максимальную громкость. «Крутили» конечно, не только Высоцкого. Но его «крутили» всегда! Если в одном окне вдруг начинал петь, например квартет ABBA, то тут же в другом снова звучало знакомое «Где твои семнадцать лет?..» или «В тот вечер я не пил, не пел..». Когда наступали сумерки, и вечные доминошники и картежники уступали за столиками во дворах место молодежи, то двор наполнялся неумелым гитарным перебором и песнями «под Высоцкого».
Даже не его песни выкрикивались с обязательным темпераментом и хрипотцой. Сейчас забавно, тогда – искренне. Сейчас думая над этим понимаю, что задавать тогда вопрос: «Любишь ли Высоцкого?», не имело смысла. Как можно всерьез любить воздух, которым дышишь? Ты просто дышишь и все. Хотя он-то как раз и увидел, что в этом вся простота и сила любви: «Я дышу, а значит - я люблю…»
 Мне повезло немного больше, чем многим моим сверстникам. В "почтовом ящике", где трудился мой отец, театр на Таганке регулярно давал шефские вечера. Фрагменты спектаклей, монологи, стихи, песни.
Я сейчас очень благодарен судьбе за эти воспоминания.
 В то лето я видел лица людей. Я видел сидящего на скамейке во дворе ветерана, почему-то надевшего все свои награды. Он сидел и плакал. Я остановился возле него. Накануне вышла «Вечерка». Газета «Вечерняя Москва». В ней была коротенькая заметка с небольшой фотографией из «Маленьких трагедий». Государству было не до Высоцкого. В СССР шла Олимпиада.
 - Высоцкий умер. – сказал он.
Произнес так, будто не разделяли нас десятки лет разницы в возрасте. Сказал как о горе, которое у всех общее. Как война.
Понял ли я его тогда? Не уверен. Понимаю ли теперь? Да.
 
 
 Немногого прошу взамен бессмертия:
 Широкий тракт, да друга, да коня.
 Прошу, покорно голову склоня:
 В тот день, когда отпустите меня,
 Не плачьте вслед, во имя милосердия.
 В. Высоцкий

 * * *

Я помню, как в мареве лета,
Оглушенная и растерянная
Москва провожала поэта,
Отпуская его в безвременье.

Он уходил без почестей,
Наград и почетных званий.
Задушенный одиночеством,
Заласканный обожанием.

Свой для бродяг-невольников,
Чужой на застольях барских.
Вослед воспетых им воинов,
Лежащих в могилах братских.

В долгий путь от Таганки –
Дорогой меж адом и раем,
До самого до Ваганьково
Почти все время по краю.

Не растерявший совести,
Он уходил в бессмертие.
С олимпийским спокойствием
В душном июльском безветрии.

И тем високосным летом
Я видел на лицах Горе.
Москва провожала поэта
С бессильной тоской во взоре.