Любимый зверек

              
               Что я думаю о собаках? Извините, но не особенно жалую этих лучших друзей человека. Часто злобные, рычащие и лающие без нужды, или наоборот, назойливые и докучливые они не вызывают у меня симпатии. И уж тем более, считаю я, неверно очеловечивать их, приписывать им такие монопольно наши чувства как любовь, верность, грусть и тоску. Как-то не сразу вспомнилось, что и в моей жизни была история, связанная с собакой. О ней расскажу.
               Мальчик болел. Какой болезнью не знаю. Что-то с ногой.
               Несколько дней он лежал дома на кровати. Родители были на работе. Было не больно, но скучно и тоскливо. Телевизора у них не было, а читал он еще плохо. Да и не по возрасту было уже ему  читать « Уронила мишку на пол…».
               Скучно… Может быть потому, так отчаянно скучно нам бывает иногда в детстве, что мы не привыкли еще трудиться мозгом. Он пассивно впитывает из окружающего мира новые впечатления, ощущения, знания. Но не осмысливает их. Постепенно, словно кожура с грецкого ореха – сначала зеленая, потом и коричневая – спадает с него оболочка неведения. И мы постепенно идем вперед по пути познания мира.
               От нечего делать мальчик смотрел в окно. Но за окном ничего интересного не происходило. Изредка спешил по делам кто-то из соседей. Но вот в поле его зрения попала черная с пятнами вислоухая собака. Она резво гонялась за бабочкой. Пыталась сбить ее лапой. Мальчик постучал по стеклу. Он не мог открыть окно.
               На улице было еще холодно и окна были заклеены с зимы. Но собака каким-то образом обратила на него внимание и подошла к дому. Он кричал ей:
               – Подожди собачка, не уходи! Я сейчас. Мальчик на одной ноге поскакал на кухню в поисках съестного. Он взял оставленные для него котлеты, еще какую-то еду и направился к форточке.
               Собака стояла у окна с независимым видом. Она проворно подхватила котлету, которую мальчик бросил ей из форточки. Съела она все и с большим удовольствием, после чего потрусила прочь.
               Мальчик ждал ее на следующий день, и она пришла опять. Она приходила и в другие дни, не из-за жалких котлеток и колбасы, а из симпатии к Мальчику. Наверное, понимая, что ему скучно, и он ее ждет. Через несколько дней Мальчик, хромая, вышел на улицу. Собака не заставила себя ждать. Она появилась ниоткуда. Посмотрела на него, дружелюбно помотала хвостом и улеглась на лавочку, как бы приглашая его присоединиться к ней.
               - Вот кусок пирога, будешь? – протянул он ей. - Извини, колбасы нет. Собака понюхала и одобрила гостинец. Подумаешь колбаса. Какие мелочи. Главное общение. Они подружились. Мальчик на удивление родителей быстро поправлялся. Нога болела, но об этом знал только он один. Он бодрился и говорил, что чувствует себя нормально, но ему не хватает свежего воздуха.
               Ему разрешили сидеть на лавочке. Так они, пес и мальчик, стали встречаться каждый день. Их прогулки удлинялись по времени и расстоянию. После прогулок собака уходила куда-то, но на следующий день являлась снова. Наверное, для собаки, мальчик был не интересным партнером для прогулок. Ходил он медленно, опираясь на палку, в основном сидел на лавочке. Но собачка уделяла ему достаточно внимания и внимательно слушала все то, что он ей рассказывал.

               - Хорошая собака! – гладили ее друзья мальчика. – Охотничья! Как ее зовут?
               - Джек, – отвечал Мальчик, только что придумав ей имя. Он посмотрел на пса вопросительно. Тот радостно гавкнул, выразив тем самым одобрение выбранным именем. Собака и впрямь была очень симпатичная - вислоухая, с длинной блестящей черной шерстью и правильными светлыми пятнами. Это был русский охотничий спаниель. Но мальчик не знал этого.
               Дальше все было как раньше. Только теперь их было двое. Пацан и Джек. Семья Мальчика жила на территории Военно-Морского госпиталя, в котором хирургом работал отец. Мальчик и Джек гуляли по госпиталю. Госпитальная земля была (она есть и теперь) весьма обширной. А для шестилетнего возраста и просто огромной.
               Парки и многочисленные корпуса, жилые дома, какие-то строения, сараи. Лужайки и даже небольшой чистый ручеек. Все надо было самым тщательным образом обследовать. Посетить и показать Джеку любимые уголки. А внизу, за забором находились склады, прилегающие к Доку.
               И дальше бухта Золотой Рог. С моря дул прохладный просоленный ветерок. К морю Мальчик ходил только с отцом. Однажды он уже падал в воду с мостков – пирсов. Особенно он и не испугался тогда. Просто, наверное, не успел. Его за шиворот подхватил кто-то из рыбаков. Но мальчик запомнил, как там, под водой.
               Там не было страшно. Но темно, и что-то гудело. Может быть, корабли, рядом с которыми он упал. "Только бы не утащил осьминог", – единственное, о чем успел он тогда подумать. Так что, берег, территория доков была для мальчика запретной. А Госпитальная земля была своей, домашней, доброй. В госпитальную столовую Мальчик ходил за пайком для Джека. Собака, надо сказать, больше всего любила именно этот маршрут.
               И, наконец, отец взял их вдвоем на рыбалку, на быструю речку Лянчиху. Здесь уж Мальчик и собака побегали вволю. Правда, берега речки во многих местах заросли ивняком, но они находили места для игр. Отец уходил вверх по речке ловить форель–пеструшку, а Мальчик, вместе со старшей сестрой и Джеком оставались около машины.
               Река, разливаясь, оставляла многочисленные островки воды, и в них можно было легко наловить черных шустрых гольянов. Иногда Мальчику везло, и он вылавливал небольшую форель. Тогда он от радости лихо отплясывал и кричал, а Джек вторил ему не менее радостным лаем.

Речка бежала мимо, прохладная и гордая, не стесняясь показывать свое каменистое дно сквозь прозрачную воду. Они поднимались на сопки, бродили по нежному и чистому лесу. Город тогда еще был «закрытый порт Владивосток», и народу вокруг почти не было, хотя отъезжали они совсем недалеко от города. Шамора, Седанка, – какие места!!!
               Конечно, охотничьему псу хотелось побегать за дичью. Его генная память подталкивала его искать фазана или вальдшнепа. Но, ни Мальчик, ни его отец не были охотниками. И собака поднимала каких-то мирных пичужек, гонялась за шикарными дальневосточными бабочками-парусниками и махаонами. Сама она на фоне дикой природы немного дичала.   Смешной, веселый зверек.
               Иногда Мальчик куда-то уезжал с родителями и Джека почему-то не брал. Тогда собака долго бежала за машиной или трамваем, пока силы не оставляли ее.
               Джек обитал под лестницей в подъезде Мальчика. Семья жила в коммунальной квартире и родители не решались допустить собаку к домашнему очагу. Джек это понимал и не обижался. Он вел себя прилично. Не лаял, не рычал, не выпрашивал подачек у соседей. Он стал всеобщим любимцем. Ухоженный, породистый пес.
               Мальчику еще не исполнилось семь лет, но родители решили отдать его в школу. Но 1 сентября Мальчик в школу не пошел. Придумал, что у него болит голова и вообще…. Он ушел с верным четвероногим другом в безлюдные уголки территории, туда, за сараи и там сидел на траве и грустил. Он знал, что теперь будет школа, уроки. Другая, строгая и суровая жизнь.
               Собака иногда уходила и некоторое время пропадала. Но потом снова появлялась и находила мальчика, где бы он ни гулял. Она любила встречать маленького хозяина возвращающегося из школы на трамвае. И они в любую погоду долго шли домой.
               Мальчик знал, что следующим летом отец выходит в отставку и семья уедет из Владивостока навсегда. Об этом шли постоянные разговоры и обсуждения. Мальчика интересовал только один вопрос.
               – Мама, – говорил Мальчик дрожащим голосом, – мы ведь возьмем с собой Джека?
               – Не знаю, - отвечала, пряча глаза мать. – До июня еще далеко. Решим как-нибудь.

               И отец колебался. Но было видно, что он полюбил собаку и возражать бы против ее компании не стал. Но вопрос решился по-другому.
               Мальчик делал уроки, когда к нему подошла чем-то озабоченная соседка и сказала:
               - Там Джек... Там к нему пришли. Она не объяснила, кто пришел и зачем, но мальчик, бросив все, выбежал на улицу. Около собаки стоял человек и протягивал ей какую-то еду. Это был средних лет мужчина в форме моряка торгового флота. Он стоял на одном колене смотрел собаке в глаза и проникновенным голосом говорил:
               - Альма, Альмочка, ну, что ты! Иди ко мне моя милая. Обиделась? Но ты и меня пойми, работа такая.
               Почему Альма?- удивился Мальчик. Он уже понимал, что их дружбе с Джеком приходит конец. Собака смотрела на моряка, оборачивалась на мальчика и жалобно скулила. Глаза у нее были плохие.
               - Это ее хозяин, – негромко сказала соседка. Он уходил в плавание, кому-то ее оставил, а она сбежала. А Джек, который к удивлению Мальчика оказался Альмой, продолжал не по взрослому скулить и жаться к стене дома. Какие чувства переживала собака в этот момент? Что чувствовала своим верным сердцем, какие мысли проносились в ее собачьем мозгу. А говорят там одни инстинкты.
               Ну, а мальчик? А что он мог сделать? Шестилетний пацан…
               - Извини, друг! – сказал моряк и покачал головой, - так получилось! Он, наконец, взял собаку за шею и стал чесать за ее длинным висячим ухом.

                – Я тебе написал адрес, – он протянул Мальчику бумажку. - Ты приходи, когда захочешь. Это совсем близко, на «Луговой».

               Моряк, виновато отводя глаза, сноровисто надел на собаку ошейник и неумолимо потянул ее за собой. Собака бежала, по-прежнему продолжая скулить и взвизгивать. Опущенная морда ее была грустной и виноватой. Она оглядывалась на Мальчика и как бы говорила словами моряка: - «Извини, брат. Так получилось». Ее глаза были влажными. А может быть, это казалось мальчику, который смотрел вслед уходящему другу сквозь слезы.

        Уходят годы. Облетает листва с деревьев, и зарождаются новые почки. Узнал бы я себя в  этом   худеньком мальчике? Если бы встретил его, случись какой-нибудь сдвиг во времени. Вряд ли, прошел бы мимо, даже не взглянув. Да и Владивосток я не узнал, приехав туда после пятидесяти лет. Город стал безвкусный, расчетливый, чужой. Хотя, все равно  он - родной. Смог бы я, теперешний, приютить собачку и подружиться с ней. Наверное…