Страшная месть

       Ирочка Соколова изо всех сил стремилась получать одни пятерки. Дома от нее требовали только отличной учебы, но она давалась девочке с большим трудом. Ведь на фоне отличников Гены и Лены, учившихся играючи, успехи Ирочки выглядели куда скромнее. А учителя, выставляя оценки, невольно сравнивали ответы детей, − и после блестящего Леночкиного решения очередной задачки получить пятерку было значительно труднее. Поэтому, поплакав еще над одной четверкой, Ирочка до одури снова решала и решала, пока у нее не начинала раскалываться голова. И только в крайних случаях, когда назревала контрольная, а материал так и не был до конца понят, она обращалась к Лене за помощью, − в душе ненавидя свою помощницу.
       Гена видел Ирочку насквозь. Он остро чувствовал отношение людей к Леночке и потому презирал все Ирочкины уловки.
       — Да пошли ты ее подальше! — убеждал он свою подружку. — Ты ей объясняешь, а она за твоей спиной тебе же рожи корчит. Да-да, я сам видел. Погоди, она тебя еще отблагодарит за все хорошее. Дождешься! Такую пакость устроит, что будешь только руками разводить.
       — Гена, ну что ты говоришь! С какой стати она будет устраивать мне пакости? — возмущалась Лена. — И даже если ты прав, все равно я буду ей помогать. Иначе, как это будет выглядеть? Она ко мне обращается, а я ей... что должна сказать? Иди подальше, потому, что ты меня не любишь? Или что Гена тебе не доверяет, да?
       И все-таки Гена оказался прав, еще и как прав. Ирочка в полной мере "отблагодарила” отличницу Леночку Туржанскую за все хорошее, что та для нее сделала.
       Эта история случилась в седьмом классе и наделала много шуму не только в их школе, но и за ее пределами. Городской отдел народного образования проводил плановую проверку успеваемости школьников. В их классе проверяли знание математики, чему семиклассники были только рады, ведь у большинства ребят в физико-математической школе этот предмет был любимым.
       Контрольную проводили представители гороно — учителя из других школ. Их учительницу даже в класс не допустили. Каждый ученик получил билет с заданием. Для ответа им раздали листы с печатью. Разговаривать и смотреть в работу соседа под угрозой двойки строго воспрещалось. Словом, все было очень серьезно. На кону стояла честь школы.
       Гена и Лена первыми сдали свои работы, поэтому их ответы оказались в самом низу стопки листков, положенных на стол одноклассниками. Все ребята уже вышли из класса, когда Ирочка вдруг заявила, что, кажется, забыла подписать свою работу. Это заявление заставило Гену насторожиться.
       Ирочка вернулась в класс, когда учительницу зачем-то вызвали в коридор. Правда, пробыла там Ирочка недолго − но Гена поймал ее победный взгляд, брошенный украдкой на Лену. И сразу нехорошее предчувствие закралось ему в душу.
       В начале следующего урока Лену вызвали к директору. Ее ответа в стопке не оказалось. А ведь их предупредили, что отсутствие работы оценивается двойкой. Двойка по математике у круглой отличницы, победительницы олимпиад, гордости школы Елены Туржанской — это была сенсация!
       Растерянная Леночка твердила, что работу сдала, причем сдала первой. Другие ребята это подтвердили. Гена клялся и божился, что, сдав работу вторым, положил свой лист с ответом на лист Лены. К сожалению, учительницы, проводившие проверку, никого из ребят не запомнили и потому подтвердить их слова не смогли. Или не захотели.
       Напрасно их учительница доказывала, что девочка блестяще знает предмет и совершенно не умеет лгать. Она привела пример, когда на контрольной в пятом классе Леночка, записывая ответ, случайно ошиблась в знаке. И узнав, что работа оценена на пятерку, сама указала учительнице на свою ошибку. Но доводы их учительницы не возымели действия — Лене поставили двойку.
       Леночка спокойно отнеслась к случившемуся. — Двойка так двойка, — сказала она учительницам, — я не прошу ее не ставить. Но дайте мне возможность сейчас здесь, в вашем присутствии, ответить на любой билет. Хочу, чтобы вы составили верное представление о моих знаниях. Очень вас прошу.
       Те сначала ни в какую не соглашались. Но, когда к просьбе девочки присоединился директор школы, учительницы, немного посовещавшись, сдались − предупредив, однако, что это ничего не изменит.
       Леночка быстро справилась с новым заданием. Положив на стол перед комиссией лист с ответами, она поблагодарила всех и вернулась в класс. Через некоторое время туда пришел директор и объявил, что инцидент исчерпан − проверявшие оценили работу Лены пятеркой.
       Все были довольны — только не Гена. Дикая ярость душила его и требовала выхода. Необходимо было Ирочке отомстить, и отомстить жестоко − но так, чтобы никто не заподозрил его в этом. Иначе можно было вылететь из школы, а этого совсем не хотелось. Поэтому он удержался от желания дать Ирочке понять, что ему все известно, и приступил к нанесению ответного удара.
       Задумка его была проста в исполнении и должна была опозорить Ирочку на все времена. Гена взял половинку тетрадного листа и черным фломастером крупными печатными буквами написал: «Я ИРОЧКА, В ЖОПЕ ДЫРОЧКА». Затем, лизнув марку, приклеил этот листок к ее нижней половинке. Оставалось, улучив удобный момент, лизнуть верхнюю половинку марки и незаметно прилепить плакатик к Ирочкиной спине. Эту акцию он успешно проделал на большой перемене.
       Покрутившись по спортплощадке, чтобы его все успели заметить, Гена обеспечил себе алиби, после чего подкрался к Ирочке, увлеченно читавшей в одиночестве стенгазету. Там расхваливали ее выступление в школе бальных танцев, поэтому Ирочка перечитывала заметку на каждой переменке. Тенью скользнув мимо нее, он осуществил задуманное. Через мгновение Гена снова носился по спортплощадке, громкими криками привлекая к себе внимание.
       Впечатление, произведенное этой акцией на всех учеников школы — от малышни до старшеклассников — превзошло его самые сладкие ожидания. Первыми надпись на спине Ирочки прочли вездесущие третьеклассники. Они с хохотом ходили за ней всю перемену, созывая все новых и новых зрителей. Вскоре за Ирочкой следовала уже целая толпа. В толпе наблюдалась ротация — одни, нахохотавшись, убегали, другие подбегали, но толпа только росла.
       Обозленная Ирочка, ничего не понимая, безуспешно пыталась бросаться с кулаками на насмешников. Наконец, спасаясь от ржавших мальчишек, она с ревом влетела в учительскую − и только тут стала ясна причина столь бурного веселья. Плакатик отклеили и немедленно приступили к расследованию.
       Было ясно, что это чья-то месть, потому что такую чудовищную гадость простой шалостью объяснить невозможно. Ирочку с пристрастием допросили, за что ее могли так наказать. Она краснела и бледнела, но клялась, что ни в чем не замешана.
       На первый урок следующего дня явился директор, а следом вошли зареванная Ирочка и ее отец.
       — Я хочу знать, кто это сделал, — сказал директор, испытующе глядя на притихших семиклассников. — Я очень хочу это знать. Я уверен: тот, кто это сделал, находится здесь. Понимаю, что он будет молчать даже под пыткой. Но я не буду его пытать, я взываю к его гражданскому мужеству: не прячься за спины товарищей, не заставляй подозревать невиновных. Сознайся и попытайся объяснить свой поступок. Будь мужчиной! Я даже обещаю, что ничего тебе не сделаю, — я только посмотрю в твои глаза.
       Ага, сейчас, − подумал Гена. − Так я тебе и признался.
       Класс молчал. И тут Ирочка не выдержала.
       — Я знаю, знаю, кто это сделал! — закричала она, указывая на Лену. — Это все она, она! Это она, я знаю!
       — Что ты, Ира? — почему-то шепотом спросила Леночка, поднимаясь. — Зачем бы я это делала? Меня вообще на большой перемене не было — я была у врача.
       — Ты думай, что говоришь! — возмутился Саша Оленин. — Совсем сдурела? Нашла кого подозревать — Ленку. Да чище ее никого в школе нет. Не суди по себе — она на такое не способна.
       После его слов Ирочка зарыдала еще сильнее.
       — Тогда этот ее урод! — вдруг выкрикнула она, сверкнув глазами. — Это Гнилицкий! Я точно знаю — это он, он! Он мне отомстить хотел — я догадалась!
       — Я всю перемену был на спортплощадке, — спокойно среагировал Гена, — кого хочешь, спроси. А за урода отдельно ответишь.
       — Вот видите! — взвизгнула Ирочка. — Это он, он! Он сам подтвердил, сказал, что еще за урода отвечу. Значит, это он мне отомстил.
       — За что? — сурово спросил Саша. — Что ты натворила, признавайся. Это ты Ленкину контрольную сперла?
       — Она, она, — подтвердил Гена, — а кто же еще. Она же на переменке в класс заходила, когда там никого не было. Якобы забыла свою работу подписать. Это ее "спасибо” Лене, что та ей вечно помогала пятерки получать.
       — Ты тоже в нее... — снова зарыдала Ирочка, обращаясь к Саше. — А я тебя так! Вы все в нее... Ненавижу! — И обливаясь слезами, она выскочила из класса. Следом, молча, вышел ее отец.
       — Значит, это твоих рук дело? — Директор посмотрел на Гену.
       — Так я же был на спортплощадке, — не моргнув глазом, ответил тот. — Кого хотите, спросите, Никита Сергеевич. Что вы сразу на меня? Всю перемену я там был.
       — Он был, был, — поддержали его одноклассники, — правда, был, Никита Сергеевич. Он нападающим был — мы в футбол играли. Он никуда не уходил с самого начала.
       — Да уж, уход нападающего трудно не заметить, — задумчиво согласился директор. — Что ж. Похоже, это преступление — а иначе я его назвать не могу — останется нераскрытым. Но знайте: тот, кто такое сделал со своей одноклассницей, — даже если она виновата в чем вы ее подозреваете, я подчеркиваю: даже если она виновата, − это страшный человек! Ради достижения своей цели он пойдет на все. Остерегайтесь этого человека, ибо его жертвой в следующий раз может стать любой из вас.
       И тяжело вздохнув, директор вышел из класса.
       — Ну-ка признавайся: это твоя работа − с Соколовой? — спросила Лена Гену по дороге из школы.
       — Ты же слышала, я всю перемену был на спортплощадке. — Гена посмотрел куда-то в небо. — Ребята подтвердили.
       — Ты, Гена, хитрый, — не отставала девочка, — мог кого-нибудь из малышни подговорить. Дай честное слово, что не ты.
       — Пятьдесят на пятьдесят, — быстро произнес Гена.
       — Что-что? Я не поняла. Что ты этим хочешь сказать?
       — Может, я, а может, нет. Равновероятно.
       — Не увиливай! Или ты, или не ты — это и так ясно. Ответь однозначно: ты или не ты?
       — Не отвечу! Пусть это останется тайной. Она получила, что заслужила. Теперь долго будет помнить. На ее подлость может найтись в сто раз худшая подлость, которую сотворят с ней самой.
       — Но почему ты думаешь, что работу стянула она? А вдруг не она?
       — Я не думаю, я знаю. Это точно она! Я видел ее рожу, когда она выходила из класса. Как она на тебя посмотрела — злорадно. Я тебе говорю: это она! Можешь не сомневаться.
       — Почему же ты сразу не поднял тревогу? Не сказал об этом учителям, директору? Обыскали бы ее портфель, парту, класс, наконец. Если работа была у нее, то нашли бы.
       — Она не такая дура, чтобы прятать в парту или портфель. Слишком быстро вышла. Могла сунуть под юбку. Кто бы там у нее искал? И даже если бы нашли, ничего бы ей не было. "Ах, это мне подсунули! Ах, я нечаянно захватила — не заметила, как!” Отвертелась бы. А теперь всю жизнь не отмоется! До конца своих дней помнить будет.
       — Гена, ты страшный человек — директор прав. Я тебя начинаю бояться. — Лена даже остановилась. — Похоже, ты не побрезгуешь ничем, чтобы добиться своего.
       — Вот уж кому не надо меня бояться, так это тебе! — Его взгляд был столь красноречив, что она отвела глаза. — И потом, кто тебе сказал, что это я? Я был в это время на спортплощадке. И все! Хватит об этом.
       — Гена, не сердись. Спасибо, конечно, что ты обо мне так заботишься, — извиняющимся тоном сказала Лена. — Просто, я не хочу, чтобы ты из-за меня влипал во всякие истории. Но я знаю, ты мне, как настоящий брат!
       — Не брат! — Гена посмотрел ей прямо в глаза. — Детство кончилось, Лена, и ты это знаешь. Дело совсем в другом.
       — Ладно, ладно! — примиряюще заговорила девочка. Ей совсем не хотелось уточнений, кто кому и кем теперь является. — Ты к себе или ко мне? Завтра сочинение надо сдавать. Ты написал?