Помочь сайту
Поздравления
Примак
1 мая 2014 -
Юрий Алексеенко
Ещё солнце не погладила восходом горизонт, а Фёдор Можаев, уроженец Собачеевки, оженившийся на дурику бездомный примак, уже проснулся, зевнул и подумал: «пора завтракать». Обычно такая мысль к нему приходила в тот момент, когда он сидел уже в рабочем кресле, за офисным столом, на котором на месте стопок с бумагами, ручек, карандашей, папок и прочей канцелярии кучей стояли и лежали коробки, пакеты с овсяными кашами, банки, термоса, ложки, вилки, кружки, миски….. . А тут она, мысль эта, взбунтовалась, проснулась раньше Можаева и принялась доводить мозг до истерики.
Хотел было толкнуть в бок бездельницу жену, которая сопела на второй половинке полуторной кровати, мол-де вставай, мужа корми. Но передумал. Понимал, что ты тут хоть головой – о стенку, лезгинку танцуй под бой барабанов, она, хозяйка кашперянского домовладения, никогда не поднимется по мужним пустякам, не сварганит кашку на молочке, не зажарит яичницу на помидорах, и назло мужу будет по-быдлатски сопеть, ворочаться и бродить в цветных снах.
Можаев решил ещё раз зевнуть. Зевок, судя по забору ртом воздуха, обещал быть начальничьим, управленческим и даже директорским, но получился домашний, рядовой и немного скособоченный, с выворотом на правую скулу.
-Чёрте что получается, ни зевнуть, ни пожрать. Во всём виновата она…. – Говорит он вслух и надувает от беспомощности щёки.
- Жизня, кто ж ещё……Она нас во все дырки пихает, пьёт кровь, гложет мозга. – Тихим, подкаблучным голосом отвечает коренной собачеевец Фёдор Можаев.
- А-а-а-а… ну, да…. спи, давай. – Прозвучал на смягчённых, успокаивающих нотках женский голос из тьмы.
-Та щас…. – Вот и всё, что мог ответить своей жене Можаев, неглупый и даже одарённый Богом работник, заведующий канцелярией горадминистрации, умеющий за две секунды разрулить любой тупиковый облом с идентификацией документа и другие канцелярские заморочки.
Он отвернулся на другой бок и посмотрел в окно. В нём гуляла и игралась со стёклами полная Луна.
-Эх, ты, жёлтоликая, хотя бы раз согрела, приголубила или просто осветила путь…. А ты туда же… - Зло говорит он в адрес Луны.
-Кто туда же…. ? – Снова будто из под кровати несётся противный женский голос.
-Кто ж ещё…..она, жизня… - не поворачиваясь, снова низит голос Фёдор Мажаев. - Толчея одна, а не путь. Ходишь, ходишь, мечтаешь о жратве, богатой, своём угле и думаешь, что приближаешься, к свету, теплу и прочим благам….Ан нет, - впереди только крышка гроба, прямоугольная яма, неглыбокая и Луна кладбищенская….во как…
-Спи, давай !
-Та щас…..
Поворочавшись с бока на бок, жена снова засопела. Изголодавшийся Можаев отвернул лицо от Луны и уставился в потолок . Этот подвесной потолок лепил он собственноручно, жена даже спасибо не сказала, только фыркнула: «мог бы и мастеров позвать, делать тебе неча, как мою хату чепурить».
Он смотрел в своё творение, глаза его моргали, под ложечкой сосало, а горло сглатывало голодную слюну. До работы оставалось ещё часа два. Там, за офисным столом его ждала овсянка, кружка крутого чая, бутерброд с тремя хлебами, маслом, сыром и ещё яблоко на десерт.
Дома его уже давно отучили завтракать. Жена Иванка Бочинская, белокожая, мясистая баба, львовянка, на толстых и покорёженных целлюлитом ногах сказала как-то ему открыто, в лицо: «дома завтракать – это экологически вредно. Да и когда мне тебе готовить – я вся в делах. Ешь на работе.»
Ничего тогда Фёдор Можаев ей не ответил. Смирился. Противились жениным выворотам только мозги:
-Не доходит до животной, что от плохой кормёжки мужья бегут и добегают к ресторанам, а туда, если попадёшь, назад дороги нет…. Доиграется, чертяка,…взбрыкну когда-нибудь… , Узнает мой мужественный характер.
Он подёргал ногами, снова надул щёки…. . Женя Иванка сопела тяжко и отрывисто, распластав хозяйкой руки, ноги по всей кровати, выдавив униженного примака ближе к краю. Скрючившись, он лежал и молчал.
«Наверное, на Аудио во сне катается, нос, прям, от удовольствия сонеты поёт, соловьём заливается», –мечтательно противиться в себе Можаев. – «Доиграется. Вот щас встану, сварю овсянку, да как зачну жрать и чавкать…Всему этому дому тошно станет».
Подумал и, спустя время, повздыхав, заснул.
Хотел было толкнуть в бок бездельницу жену, которая сопела на второй половинке полуторной кровати, мол-де вставай, мужа корми. Но передумал. Понимал, что ты тут хоть головой – о стенку, лезгинку танцуй под бой барабанов, она, хозяйка кашперянского домовладения, никогда не поднимется по мужним пустякам, не сварганит кашку на молочке, не зажарит яичницу на помидорах, и назло мужу будет по-быдлатски сопеть, ворочаться и бродить в цветных снах.
Можаев решил ещё раз зевнуть. Зевок, судя по забору ртом воздуха, обещал быть начальничьим, управленческим и даже директорским, но получился домашний, рядовой и немного скособоченный, с выворотом на правую скулу.
-Чёрте что получается, ни зевнуть, ни пожрать. Во всём виновата она…. – Говорит он вслух и надувает от беспомощности щёки.
-Кто виновата ? - Раздался приглушённый женский голос со второй половины кровати.
Тень испуга пробежала по лицу несчастного Можаева, а в голове зашумела новая мыслишка: «Проснулась чертяка, дёрнул меня дьявол вслух выразиться». Тем не менее, сориентировался он быстро:
- А-а-а-а… ну, да…. спи, давай. – Прозвучал на смягчённых, успокаивающих нотках женский голос из тьмы.
-Та щас…. – Вот и всё, что мог ответить своей жене Можаев, неглупый и даже одарённый Богом работник, заведующий канцелярией горадминистрации, умеющий за две секунды разрулить любой тупиковый облом с идентификацией документа и другие канцелярские заморочки.
Он отвернулся на другой бок и посмотрел в окно. В нём гуляла и игралась со стёклами полная Луна.
-Эх, ты, жёлтоликая, хотя бы раз согрела, приголубила или просто осветила путь…. А ты туда же… - Зло говорит он в адрес Луны.
-Кто туда же…. ? – Снова будто из под кровати несётся противный женский голос.
-Кто ж ещё…..она, жизня… - не поворачиваясь, снова низит голос Фёдор Мажаев. - Толчея одна, а не путь. Ходишь, ходишь, мечтаешь о жратве, богатой, своём угле и думаешь, что приближаешься, к свету, теплу и прочим благам….Ан нет, - впереди только крышка гроба, прямоугольная яма, неглыбокая и Луна кладбищенская….во как…
-Спи, давай !
-Та щас…..
Поворочавшись с бока на бок, жена снова засопела. Изголодавшийся Можаев отвернул лицо от Луны и уставился в потолок . Этот подвесной потолок лепил он собственноручно, жена даже спасибо не сказала, только фыркнула: «мог бы и мастеров позвать, делать тебе неча, как мою хату чепурить».
Он смотрел в своё творение, глаза его моргали, под ложечкой сосало, а горло сглатывало голодную слюну. До работы оставалось ещё часа два. Там, за офисным столом его ждала овсянка, кружка крутого чая, бутерброд с тремя хлебами, маслом, сыром и ещё яблоко на десерт.
Дома его уже давно отучили завтракать. Жена Иванка Бочинская, белокожая, мясистая баба, львовянка, на толстых и покорёженных целлюлитом ногах сказала как-то ему открыто, в лицо: «дома завтракать – это экологически вредно. Да и когда мне тебе готовить – я вся в делах. Ешь на работе.»
Ничего тогда Фёдор Можаев ей не ответил. Смирился. Противились жениным выворотам только мозги:
-Не доходит до животной, что от плохой кормёжки мужья бегут и добегают к ресторанам, а туда, если попадёшь, назад дороги нет…. Доиграется, чертяка,…взбрыкну когда-нибудь… , Узнает мой мужественный характер.
Он подёргал ногами, снова надул щёки…. . Женя Иванка сопела тяжко и отрывисто, распластав хозяйкой руки, ноги по всей кровати, выдавив униженного примака ближе к краю. Скрючившись, он лежал и молчал.
«Наверное, на Аудио во сне катается, нос, прям, от удовольствия сонеты поёт, соловьём заливается», –мечтательно противиться в себе Можаев. – «Доиграется. Вот щас встану, сварю овсянку, да как зачну жрать и чавкать…Всему этому дому тошно станет».
Подумал и, спустя время, повздыхав, заснул.
Рейтинг: 0
439 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!