Хвостатая аномалия

14 апреля 2014 - Ольга Токарева
То, что есть, начинаешь особенно ценить, когда покушаются на это "то, что есть": 

Уютный двухкомнатный мирок, где всё так привычно. Каждый шорох знаком, а вот этот звук – нет. Не шорох даже, а скрежет зубов по бетону! Упорный! 
Проснувшись от противных звуков, иду на кухню. Ну, точно, скрежещет за холодильником. Раньше такого не было! 
Холодильник у нас смирный, вряд ли это он… Может, обиделся на что? Завтра разморожу его, отмою. Заодно и узнаю, что в морозилке накопилось! Там столько пакетов, пакетиков и свёрточков. Надо наклейки делать, с надписями, а то запуталась в изобилии. 
В три ночи нервно спрашиваю у "Стинола":
- Конечно, ты вправе скрежетать, но – зачем так громко? 
Молчит ... А звук противный стих. На всякий случай открываю дверцу – лампочка приветливо горит, кастрюльки улыбаются с полок. Сосиски машут хвостиками! Тьфу – не машут они, это одна свесилась и покачивается, покоя ей нету… Остальные покорно ждут завтрака. Первой сварю эту, хвостатую… Или сейчас её слопать? Освободить пространство в холодильнике, и забить – в желудке? 
Размышляю, наслаждаюсь тишиной, а время идёт. 
Как приятно, вот так: стоять на кухне в одних тапочках и любоваться на таящиеся в недрах "Стинола" запасы. Неохотно отрываюсь от созерцания, хлопаю дверцей…
Блин, зачем я это сделала? Из спальни тут же сонный голос раздался:
- Проголодалась? Можешь и мне бутер сделать… А лучше – два и чай! – это моя вторая половина. Скрежет не разбудил, а тихий шлепок – смог. Ну, вина моя, надо было думать, прежде чем хлопать дверьми ... или дверями? 
Включаю чайник, режу багет, на него - пластины сыра и ветчины. Запихиваю эти многослоистые творения в микроволновку на пару минут, а пока они доходят до кондиции, мою салат и помидорки. 
Укладываю на блюдо горячие бутерброды, добавляю сверху красные помидорные слои, накрываю салатными листами. Красота! И чай заварился…
Несу всё в спальню на подносике, заранее предвкушая остаток ночи на крошках. 
Мать ети – это же надо! Только вонзила зубы в сочный бутерброд, как снова из кухни заскрежетало мерзко.
- Ты слышишь это? – откладываю еду неохотно, ноги в тапки злобно сую.
- Ты на кухню? Салфетки принеси… - вторая половина спокойно лопает бутеры, ему скрежет не помеха. Ему сейчас и землетрясение не помешает! 
- А куда ещё то? Там аномалия какая то образовалась! Но тебе не до этого! – в ответ только тихий смех. Конечно, с полным ртом громко не посмеёшься!
Полчетвёртого… стою на кухне, размышляю:
"А, может глюки у меня? И скрежет – воображаемый? Ведь только свет включила – тишина полнейшая". Беру салфетки, открываю дверцу холодильника… 
- Конфеты захвати... – нет, ну надо же! Сразу услышал, что я "Стинол" решила открыть.
- На ночь сладкое вредно! – ожесточённо хлопаю многострадальной дверью. 
- Уже почти утро… - логично звучит из спальни. И убедительно! 
Принесу ему вазочку с конфетами, пусть сам выбирает, а то придётся сновать по маршруту "постель-холодильник" без остановок, а мне вставать в семь. И вазочку с печеньем тоже возьму… И фрукты… Так – это надо ещё парочку рук иметь! Начинаю завидовать Шиве… Мне бы столько конечностей и третий глаз, ушла бы в нирвану. А так – вазочки в охапку и подбородком прижала их к груди, благо объемы позволяют. И аллюром в спальню. 
Может, ещё успею достичь нирваны с оставшимися бутербродами?
Решительно составляю вазочки на разнос и ныряю в нагретую постель. Успела! Кайфую! 
Спасибо второй половине – он у меня честный, поделил еду пополам. Вот только смотрит с жадностью на оставшиеся на блюде бутерброды. Сердце не камень, и я подталкиваю парочку самых аппетитных к нему поближе. И наблюдаю, как они исчезают.
Дааа – это нирвана, смотреть, как любимый жуёт… и чхать на крошки! С ними даже интереснее. Улыбаюсь и проваливаюсь в сон. И благополучно не слышу трезвон будильника, отчего утро получается суматошно-скомканным. А попробуйте за пятнадцать минуть сделать сто дел! Тут уж не до скрежета и прочих аномалий. 
Выбегаю из дома, на ходу застёгивая молнию куртки, оставляя все загадки на потом… 
Нет, это же надо? Так спокойно позвонить и сообщить, что увидел крысу на нашей кухне, но не беспокойся мол, она не агрессивная? Милая почти, молодая… И глаза умные! 
Перерыв в работе посвящаю закупке крысоловок, травилок и клея для грызунов. 
Милая крыса с умными глазами? Молодая? Только этого не хватало! 
Судя по тону, мой супруг впал в сентиментальность, вспомнил пионерское детство и слепую крысу из живого уголка, притащенную пятиклассником домой, на радость маме.
Свекровь рассказывала про этот ужас: крыса оказалась беременная, через полгода сбились со счёта… пришлось переоборудовать встроенный шкаф под множащееся потомство. Расплодившийся выводок расползся по квартире, сожрал внутренности пианино… И ещё много чего сожрал!
Да в страшном сне я видела такую перспективу! 
Если эта тварь прогрызла бетонный пол, то, что она сделает дальше? 
А у меня уют, коврики в прихожей и собака на диване дрыхнет! И надежды нет на мужскую поддержку, раз голос по телефону был задумчиво-тихий. 
Следующие три дня это подтвердили: крыса обживалась, строила гнездо в туалете. Натаскала туда песок, пенополистирол. Белые шарики наводнили коридор, и по этому шуршащему следу было видно – планы у твари долгосрочные.  
Ей у нас очень нравится. Но – не всё. Я ей точно, не нравлюсь. 
Может оттого, что огрела пару раз гостью железной ножкой от табурета? И шваброй еще, раз пять? К сожалению, попадала неточно. Или, грызун попался живучий? 
Но, факт налицо: крыса не сдавалась, на травилку не реагировала. Клей обходила стороной, ветчину с крысоловки аккуратно съедала, не задевая пружину. 
Вести одной войну так сложно! Тем более, грызун имел массу преимуществ. Например, приветливо встречал меня по утрам в коридоре, почти виляя противным голым хвостом. 
Так и хотелось наступить на этот хвост и вежливо извиниться!
А стоило мне зайти в туалет, как серая любопытная мордочка высовывалась из прогрызенного лаза, усики шевелились, глазки блестели… острые резцы ласково скалились. Кабинет задумчивости потерял былую привлекательность. 
Хорошо оставаться в нём наедине с белым другом. Плохо – когда беззащитные части тела маячат в непосредственной близости от крысиных зубов. Как то неуютно подставляться… Не уследишь же? А быть укушенной очень не хотелось, как и таскать с собой повсюду ножку от табурета. 
Причём, хозяин дома таких проблем не имел, при нём крыса не высовывалась и вела себя примерно. Но, стоило моей сильной половине покинуть кров, начинался топот, визг, писк, и прочие неприятности. Серо-бурая тень металась по квартире, собака нервно вздрагивала, а на мои призывы покончить с визитёршей, укоризненно вздыхала: мол, не по годам мне уже такие подвиги. И отлёживалась на диване, откуда наблюдала, как я, с железной ножкой от табурета, гоняюсь за грызуном, проклиная первый этаж и мужскую сентиментальность. 
Последней каплей в затянувшейся войне стал подслушанный невзначай монолог… или, скорее, диалог, в котором супруг изливал душу крысе - Ларисе. Так нежно мой мужчина давно не разговаривал. Ещё и имя дал гостье? Однако… Она молчала, но я отчётливо ощутила, как замирала эта тварь при звуках мужского голоса. Ласкающих… Очаровывающих! Мать его, вернее – моя свекровь,  если бы дожила, была бы удивлена такой душевной добротой! Невыносимой!
- Какого тебе не хватает? Ты! – ворвавшись на кухню рычу, плохо соображая. Зная только, что сейчас прикончу не грызуна, а этого… этого гада! Любезничающего по ночам на моей кухне с милой и молодой крысой! 
- Она тебе мешает? – спокойно произносит он.
- Мешает! – отчаянно ору в никуда. И слышу, как наша собака встаёт с дивана и идёт, чтобы поддержать хозяйку в битве за выживание. 
- Обоснуй? – смеётся суженый, наблюдая, как мы с собакой укоризненно уставились на него, на это сокровище, разговорчивое не в меру, особенно с посторонними грызунами! 
От его смеха мне становится гораздо легче проворчать:
- А не буду! Просто – сделай так, чтобы этой твари тут не было! – и, обращаясь к крысе, громко добавляю:
-  В моём доме будут жить только те, кому я это позволю. Так что – спасайтесь, кто может. Я предупредила! 
- Она меня так слушала… - огорчённо вздыхает супруг, заранее смиряясь с потерей, раз обе его сучки против влюблённой слушательницы. 
Собака, сосредоточенно наморщив лоб, подошла к хозяину, пытаясь понять, о чём он сейчас грустит. Человеческие тонкости ей неведомы, и она предпочитает уткнуться в хозяйские коленки, чтобы погладили, выбирая самый надёжный способ успокоиться. 
Я тоже присаживаюсь рядом, пусть мой мужчина и не Шива, но его рук хватит на нас двоих. 
- Спать идите, ревнивицы! – размыкая кольцо объятий, супруг подталкивает нас к выходу из кухни.
-А ты? – довольно смеюсь, согретая и обласканная, неохотно отрываясь от теплоты его тела.
- Лучше не спрашивай… У нас шоколадка то имеется?
- У нас, родной, имеется всё! В том числе и последний дар. В холодильнике возьми … 
И мы с собакой гордо удаляемся, в полной уверенности, что всё будет хорошо.
Просыпаюсь я от того, что тихо хлопнула входная дверь, выпуская в ночь супруга и собаку, потом ещё раз, когда они вернулись. 
В тишине всё гораздо слышнее, в том числе и мирное бурчание хозяина дома:
- А лапы вытереть? Сказал же – иду мусор вынести, нет, надо было увязаться! Контролёрша! Четвёртую лапу давай, а то влетит… Тише цокай когтями, разбудим же!
И я засыпаю в своём уютном двухкомнатном мирке, выиграв очередную войну за "то, что есть".

© Copyright: Ольга Токарева, 2014

Регистрационный номер №0208810

от 14 апреля 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0208810 выдан для произведения:
То, что есть, начинаешь особенно ценить, когда покушаются на это "то, что есть": 

Уютный двухкомнатный мирок, где всё так привычно. Каждый шорох знаком, а вот этот звук – нет. Не шорох даже, а скрежет зубов по бетону! Упорный! 
Проснувшись от противных звуков, иду на кухню. Ну, точно, скрежещет за холодильником. Раньше такого не было! 
Холодильник у нас смирный, вряд ли это он… Может, обиделся на что? Завтра разморожу его, отмою. Заодно и узнаю, что в морозилке накопилось! Там столько пакетов, пакетиков и свёрточков. Надо наклейки делать, с надписями, а то запуталась в изобилии. 
В три ночи нервно спрашиваю у "Стинола":
- Конечно, ты вправе скрежетать, но – зачем так громко? 
Молчит ... А звук противный стих. На всякий случай открываю дверцу – лампочка приветливо горит, кастрюльки улыбаются с полок. Сосиски машут хвостиками! Тьфу – не машут они, это одна свесилась и покачивается, покоя ей нету… Остальные покорно ждут завтрака. Первой сварю эту, хвостатую… Или сейчас её слопать? Освободить пространство в холодильнике, и забить – в желудке? 
Размышляю, наслаждаюсь тишиной, а время идёт. 
Как приятно, вот так: стоять на кухне в одних тапочках и любоваться на таящиеся в недрах "Стинола" запасы. Неохотно отрываюсь от созерцания, хлопаю дверцей…
Блин, зачем я это сделала? Из спальни тут же сонный голос раздался:
- Проголодалась? Можешь и мне бутер сделать… А лучше – два и чай! – это моя вторая половина. Скрежет не разбудил, а тихий шлепок – смог. Ну, вина моя, надо было думать, прежде чем хлопать дверьми ... или дверями? 
Включаю чайник, режу багет, на него - пластины сыра и ветчины. Запихиваю эти многослоистые творения в микроволновку на пару минут, а пока они доходят до кондиции, мою салат и помидорки. 
Укладываю на блюдо горячие бутерброды, добавляю сверху красные помидорные слои, накрываю салатными листами. Красота! И чай заварился…
Несу всё в спальню на подносике, заранее предвкушая остаток ночи на крошках. 
Мать ети – это же надо! Только вонзила зубы в сочный бутерброд, как снова из кухни заскрежетало мерзко.
- Ты слышишь это? – откладываю еду неохотно, ноги в тапки злобно сую.
- Ты на кухню? Салфетки принеси… - вторая половина спокойно лопает бутеры, ему скрежет не помеха. Ему сейчас и землетрясение не помешает! 
- А куда ещё то? Там аномалия какая то образовалась! Но тебе не до этого! – в ответ только тихий смех. Конечно, с полным ртом громко не посмеёшься!
Полчетвёртого… стою на кухне, размышляю:
"А, может глюки у меня? И скрежет – воображаемый? Ведь только свет включила – тишина полнейшая". Беру салфетки, открываю дверцу холодильника… 
- Конфеты захвати... – нет, ну надо же! Сразу услышал, что я "Стинол" решила открыть.
- На ночь сладкое вредно! – ожесточённо хлопаю многострадальной дверью. 
- Уже почти утро… - логично звучит из спальни. И убедительно! 
Принесу ему вазочку с конфетами, пусть сам выбирает, а то придётся сновать по маршруту "постель-холодильник" без остановок, а мне вставать в семь. И вазочку с печеньем тоже возьму… И фрукты… Так – это надо ещё парочку рук иметь! Начинаю завидовать Шиве… Мне бы столько конечностей и третий глаз, ушла бы в нирвану. А так – вазочки в охапку и подбородком прижала их к груди, благо объемы позволяют. И аллюром в спальню. 
Может, ещё успею достичь нирваны с оставшимися бутербродами?
Решительно составляю вазочки на разнос и ныряю в нагретую постель. Успела! Кайфую! 
Спасибо второй половине – он у меня честный, поделил еду пополам. Вот только смотрит с жадностью на оставшиеся на блюде бутерброды. Сердце не камень, и я подталкиваю парочку самых аппетитных к нему поближе. И наблюдаю, как они исчезают.
Дааа – это нирвана, смотреть, как любимый жуёт… и чхать на крошки! С ними даже интереснее. Улыбаюсь и проваливаюсь в сон. И благополучно не слышу трезвон будильника, отчего утро получается суматошно-скомканным. А попробуйте за пятнадцать минуть сделать сто дел! Тут уж не до скрежета и прочих аномалий. 
Выбегаю из дома, на ходу застёгивая молнию куртки, оставляя все загадки на потом… 
Нет, это же надо? Так спокойно позвонить и сообщить, что увидел крысу на нашей кухне, но не беспокойся мол, она не агрессивная? Милая почти, молодая… И глаза умные! 
Перерыв в работе посвящаю закупке крысоловок, травилок и клея для грызунов. 
Милая крыса с умными глазами? Молодая? Только этого не хватало! 
Судя по тону, мой супруг впал в сентиментальность, вспомнил пионерское детство и слепую крысу из живого уголка, притащенную пятиклассником домой, на радость маме.
Свекровь рассказывала про этот ужас: крыса оказалась беременная, через полгода сбились со счёта… пришлось переоборудовать встроенный шкаф под множащееся потомство. Расплодившийся выводок расползся по квартире, сожрал внутренности пианино… И ещё много чего сожрал!
Да в страшном сне я видела такую перспективу! 
Если эта тварь прогрызла бетонный пол, то, что она сделает дальше? 
А у меня уют, коврики в прихожей и собака на диване дрыхнет! И надежды нет на мужскую поддержку, раз голос по телефону был задумчиво-тихий. 
Следующие три дня это подтвердили: крыса обживалась, строила гнездо в туалете. Натаскала туда песок, пенополистирол. Белые шарики наводнили коридор, и по этому шуршащему следу было видно – планы у твари долгосрочные.  
Ей у нас очень нравится. Но – не всё. Я ей точно, не нравлюсь. 
Может оттого, что огрела пару раз гостью железной ножкой от табурета? И шваброй еще, раз пять? К сожалению, попадала неточно. Или, грызун попался живучий? 
Но, факт налицо: крыса не сдавалась, на травилку не реагировала. Клей обходила стороной, ветчину с крысоловки аккуратно съедала, не задевая пружину. 
Вести одной войну так сложно! Тем более, грызун имел массу преимуществ. Например, приветливо встречал меня по утрам в коридоре, почти виляя противным розовым хвостом. 
Так и хотелось наступить на этот хвост и вежливо извиниться!
А стоило мне зайти в туалет, как серая любопытная мордочка высовывалась из прогрызенного лаза, усики шевелились, глазки блестели… острые зубки ласково скалились. Кабинет задумчивости потерял былую привлекательность. 
Хорошо оставаться в нём наедине с белым другом. Плохо – когда беззащитные части тела маячат в непосредственной близости от крысиных зубов. Как то неуютно подставляться… Не уследишь же? А быть укушенной очень не хотелось, как и таскать с собой повсюду ножку от табурета. 
Причём, хозяин дома таких проблем не имел, при нём крыса не высовывалась и вела себя примерно. Но, стоило моей сильной половине покинуть кров, начинался топот, визг, писк, и прочие неприятности. Серо-бурая тень металась по квартире, собака нервно вздрагивала, а на мои призывы покончить с визитёршей, укоризненно вздыхала: мол, не по годам мне уже такие подвиги. И отлёживалась на диване, откуда наблюдала, как я, с железной ножкой от табурета, гоняюсь за грызуном, проклиная первый этаж и мужскую сентиментальность. 
Последней каплей в затянувшейся войне стал подслушанный невзначай монолог… или, скорее, диалог, в котором супруг изливал душу крысе - Ларисе. Так нежно мой мужчина давно не разговаривал. Ещё и имя дал гостье? Однако… Она молчала, но я отчётливо ощутила, как замирала эта тварь при звуках мужского голоса. Ласкающих… Очаровывающих! Мать его, вернее – моя свекровь,  если бы дожила, была бы удивлена такой душевной добротой! Невыносимой!
- Какого тебе не хватает? Ты! – ворвавшись на кухню рычу, плохо соображая. Зная только, что сейчас прикончу не грызуна, а этого… этого гада! Любезничающего по ночам на моей кухне с милой и молодой крысой! 
- Она тебе мешает? – спокойно произносит он.
- Мешает! – отчаянно ору в никуда. И слышу, как наша собака встаёт с дивана и идёт, чтобы поддержать хозяйку в битве за выживание. 
- Обоснуй? – смеётся суженый, наблюдая, как мы с собакой укоризненно уставились на него, на это сокровище, разговорчивое не в меру, особенно с посторонними грызунами! 
От его смеха мне становится гораздо легче проворчать:
- А не буду! Просто – сделай так, чтобы этой твари тут не было! – и, обращаясь к крысе, громко добавляю:
-  В моём доме будут жить только те, кому я это позволю. Так что – спасайтесь, кто может. Я предупредила! 
- Она меня так слушала… - огорчённо вздыхает супруг, заранее смиряясь с потерей, раз обе его сучки против влюблённой слушательницы. 
Собака, сосредоточенно наморщив лоб, подошла к хозяину, пытаясь понять, о чём он сейчас грустит. Человеческие тонкости ей неведомы, и она предпочитает уткнуться в хозяйские коленки, чтобы погладили, выбирая самый надёжный способ успокоиться. 
Я тоже присаживаюсь рядом, пусть мой мужчина и не Шива, но его рук хватит на нас двоих. 
- Спать идите, ревнивицы! – размыкая кольцо объятий, супруг подталкивает нас к выходу из кухни.
-А ты? – довольно смеюсь, согретая и обласканная, неохотно отрываясь от теплоты его тела.
- Лучше не спрашивай… У нас шоколадка то имеется?
- У нас, родной, имеется всё! В том числе и последний дар. В холодильнике возьми … 
И мы с собакой гордо удаляемся, в полной уверенности, что всё будет хорошо.
Просыпаюсь я от того, что тихо хлопнула входная дверь, выпуская в ночь супруга и собаку, потом ещё раз, когда они вернулись. 
В тишине всё гораздо слышнее, в том числе и мирное бурчание хозяина дома:
- А лапы вытереть? Сказал же – иду мусор вынести, нет, надо было увязаться! Контролёрша! Четвёртую лапу давай, а то влетит… Тише цокай когтями, разбудим же!
И я засыпаю в своём уютном двухкомнатном мирке, выиграв очередную войну за "то, что есть".

 
СЕКСТИНА И НЕМНОГО ФАРТА (БОЛЬШАЯ СЕКСТИНА)
Я ВАС ЛЮБИЛ! ПУШКИН, БРОДСКИЙ... КОСМИКА, ТРЕТЬИМ БУДЕШЬ?
Рейтинг: +7 575 просмотров
Комментарии (1)
Серов Владимир # 14 апреля 2014 в 09:05 +2
Муж у хозяйке очень странное существо.
Улыбнуло!)