Звездный дождь

[Скрыть] Регистрационный номер 0190607 выдан для произведения: Он пока не знал, как называется это нестерпимое тепло, пронизывающее насквозь. Осязал, впитывал самое первое чувство после рождения.
Жар потихоньку уходил, и пришел свет.
Что такое свет, он тоже не знал. Но это чувство отличалось от жара, хоть и могло жить с ним параллельно.
Нахлынуло. Ощущения, понятия, определения. Образы и видения. Завораживающий холод, колючие, далекие звезды и планеты, среди которых он путешествовал. Тяжелое чрево близкого существа. Мать.
-Я вернусь!..
Она улетела дальше, горестно теряя драгоценные капли вещества, величаво сверкая огненным хвостом.
А детеныш падал вниз, на темную, пыльную твердь.
Вероятно, это был первый дождь на планете - ледяные мутные капли. И это было третье, новое чувство, самое неприятное. Дождь с бешеным шипением остудил и сколол с него горелую, колючую оболочку, подставив под холодные струи нежную каменную плоть. Началось.

В салоне было душно- кондиционер сломался. Игорь немного опустил стекло, поглядывая в зеркало - не продует ли?
Приемник в этой глуши почти не принимал. Сквозь шипение и завывание эфира, остервенелым лаем прорывались отдельные слова и фразы про небывалую засуху, панику на бирже и беспорядки. Крутили слова сумасшедшего пророка, утверждавшего, что к Земле летит невидимый астероид, который все уничтожит. Игорь, морщась от головной боли, вырубил шайтан машину.
Василиса сидела в детском кресле, сонно посматривая в окошко.
-Васенька, пить хочешь?- беспокойно спросила Света, оборачиваясь с переднего сидения. Василиса подумала и помотала головой. Подумала еще - и протянула ручки: сидеть сзади надоело, захотелось прижаться к маме и немного поплакать, пожаловаться на усталость.
"Вы прибыли в пункт назначения"- неприятно проквакал навигатор, и Василиса испуганно одернула руки.

Пустыня… Безжизненная и серая. Тусклые камни, лужицы влаги. Ветер, мглистый и грубый, гоняет пыльные вихри черного песка. Смотреть годы, столетия, как бестолковые ветра двигают туда-сюда несколько круглых булыжников, слишком даже для камня. И он научился впадать в забытье. Погружался в воспоминания матери, намертво засевшие в глубине сознания. Научился протягивать энергетические щупальца немного вперед себя, знакомясь, осматривая, что там, за горизонтом.
Потихоньку ощупал весь каменный шар, пока безжизненный и неинтересный. Но с него, на неуютную пока землю уже перебежала первая жизнь, еще простейшая, но с очень большим потенциалом.
Пока бактерии делились и размножались, выбралась свободная минутка, и он мысленно перебрался за пределы Земли. Ощупывал планету за планетой, каждый камешек, скалу или кратер. Он никуда не торопился, времени была Бездна.
Прошли сотня, может тысяча лет, когда он, достиг далекой красной планеты. Там уже была ЖИЗНЬ.

Выскочили из опостылевшей машины, начали разминать ноги. Василиса, немного посидев у мамы на ручках, пошла гулять, разглядывая смятую шинами жухлую траву и высохшие лесные цветочки.
Побывал во всех домах, осмотрел пашни и сады, стройные, в нитку, каналы хрустальной воды. Величественные строения, огромные пирамиды.
Там где была ОНА, вспыхивала аура жизни и радости, на это он и обратил внимание, когда плыл по прохладной воде оросительного канала.
Голубой дворец из ноздреватого камня. Место новой жизни. Где начинали свой путь дети.
И имя ее, Аэя, так кстати означало на местном языке "Поливающая юные ростки".

Человек поразил его. Не столько красотой - очередное странное чувство-определение. Она была красива, смуглолицая молодая женщина с гипнотическими глазами цвета утренней Земли. Красота была во всем - в мыслях, в поступках, даже в дыхании.
Время невероятным образом остановилось. Он прожил с ней, бок о бок, несколько удивительных лет. Смотрел ее глазами, радовался, когда через ее добрые руки, очередной малыш появляется на свет.
Постепенно, они начали разговаривать. Мысленно, образами и картинами.
Нет, она не испугалась в первый раз, эта девушка, просто надолго задумалась. А потом их диалог было не остановить.

Они любили сидеть на берегу канала, смотреть на далекую Землю, играя на голубой каменной дудочке. И тогда он вдруг чувствовал себя человеком. Видел, как во сне, свои руки с пятью пальцами, а отражение в зеркальной стене с множеством непонятных, но смутно знакомых символов, показывало улыбчивого белокурого юношу.

«Знаешь,- говорила Аэя - самая большая мечта - увидеть тебя, мой друг. Ты - самое прекрасное чудо на свете. Но, наверно, это невозможно»
И он думал то же самое про нее.
Опасность он почувствовал, но не знал истинного размера. Словно утренние мурашки от прохладного речного воздуха, холодил и тревожил его сознание.
Планета умирала. Кто породил эту смертельную опухоль? Неведомая болезнь, принесенная метеоритом со звезд, губительные действия людей? Слишком мало времени, чтобы разобраться.
Могучие землетрясения содрогнули землю. Величайшее богатство- вода, стала уходить в черные разломы, обрекая людей на страшную смерть.
Хрупкие летающие лодки, слишком малы, чтобы спасти всех. Вереница небесных кораблей сшила тоненькой стежкой две планеты, переправляя на необитаемую, но уже годную для жизни Землю самое дорогое - женщин и детей.
Агония растянулась на долгие годы. Сухой ветер, постоянная жажда, беспощадно жалящее солнце сделало свое дело. Кожа Аэи стала темной и морщинистой, походка усталой и медленной. Только так же ясно светились красивые, умные глаза.
Он очень боялся за нее - еще одно чувство - странное, нелогичное и такое человечное. Незащищенное, как и все эти нежные теплокровные создания.
Аэя прилетела одной из последних. Спутника жизни она так и не выбрала, посвятила себя любимому делу, став очень уважаемым человеком.
По какой-то удивительной, невозможной причине, лодка села близко от него. Аэя была совсем плоха, да еще долгий полет сделал свое дело. Дошла сама, отвергнув помощь.
Тихо, опираясь на гладкий, отполированный ладонями посох, плыла над землей, гордая и царственная, с легкой улыбкой слушая его мысленные подсказки. Пила вдоволь чистую воду из многочисленных родников, отдыхала на мягком травяном ковре. Планета была еще чиста от крупных и опасных форм жизни, а вот буйная растительность покрыла все свободное место.

Глядели друг на друга и молчали. Любимый голос, впервые услышанный наяву, был удивительно, неправдоподобно красив.
-Я пришла к тебе, родной - прошептала Аэя, падая на теплый камень. Она умерла на следующий день, во сне, больше не покинув его.

Света стояла возле машины, обхватив себя руками. Васька кружила по поляне, носилась за бабочками. Изредка подбегала, тыкалась, как щенок, в колени, поднимала голову и улыбалась. И снова убегала.
Навернулись слезы. Четыре года и ни одного слова. Совершенно обычный, умненький ребенок, веселый, любознательный. И - ни слова. Только мычание, которое внушает ужас и тоску.
Где-то в этих местах жил святой старец, который и после смерти помогает людям. Памятное место, намоленное. Она готова хвататься за любую соломинку, чтобы помочь дочери. Лекарства, который горстями прописывали доктора абсолютно не помогали. Да, кстати...
- Васенька, подойди, таблеточки надо выпить!

Как это получилось во второй раз? Он вдруг почувствовал, поймал мысли малыша - жаркие, теплые, неимоверно добрые. А потом волны Всемогущего подхватили их и понесли за собой.
Жизнь человеческая так коротка. Как вздох. Как полет падающего метеорита.
Иса всегда всех спасал, его потом так и звали - Спаситель. Когда был юным - выхватывал жуков и гусениц из-под колес повозок. Постарше принялся исцелять людей. Взрослым же стал спасать все человечество.
Этот замечательный человек, его друг, знал, что его ждет, въезжал в шумный беспокойный город. Принимая поцелуй предавшего ученика. Отвергая компромисс, который мог его спасти.
Пригвожденный к кресту, Иса умирал от жажды.
Он послал ему спасительную влагу. Не успел. Копье, ударившее под ребро, отняло земную жизнь. Если бы он мог плакать, выплакал целое море. Буря, рожденная в страдающем камне, накрыла город и фигурки казненных.
Он стал сильнее. Друг подарил ему часть своей души - светлой, открытой.


Василиса послушно взяла таблетки в рот, запила теплой невкусной водой из бутылки. Когда мама отвернулась, тихонько выплюнула их в траву. Очень они Василисе не нравились, после в голове звенело и расплывалось перед глазами. Она говорила, посылала образы, выплевывала противную гадость, но мама только плакала. Чтобы не огорчать ее, делала вид, что ест таблетки, а сама незаметно выплевывала их в туалет.
Лягушонок дышал еле-еле. Было очень жарко, и вдобавок, колесо машины повредило лапку. Василиса положила малыша на большой плоский камень и прикрыла носовым платочком.

Потом он встретил монаха.
Келья того была совсем близко. Он частенько видел старика с вязанкой сучьев, с плетеным лукошком грибов.
Монах взял себе странное послушание.
Вставал коленями на камень и сутки напролет читал молитвы.
Старик ему понравился - умный, добрый. Помогал людям, отдавал последнее. Потихоньку, между ними возник живой ручеек беседы.
Совсем недолго длилась их дружбы, но воспоминание о старце Сергии всегда грело каменное сердце.

Удивительно, но и камень может устать. От отвратительной вони городов, от жестокости и глупости их обитателей. Лежал, как старый дед, грел каменный бок на солнце.
В последнее время, он вдруг полюбил дождь. Не тот, холодный и жестокий, как при рождении. А тот, который люди называли "грибным". Прохладные капли били обветренную миллионами лет гладь камня, и тут же высыхали на ярком солнце. И все начиналось сначала. Ему нравилось подгадать так, что мысленно возвратившись с прогулки из черного холодного космоса, он попадал под эту радостную солнечную влагу.

На пригорке, где он пролежал столько лет, лежало несколько камней, деревья, крупные великаны с морщинистой корой. Говорил с ними, учил общаться. Остался доволен. Стоило каплям забарабанить о листья, он слышал со всех сторон на все лады "ДОЖДЬ!" Соседи, от гальки до толстенного кедра,радостно вопили разными голосами.
Один вопрос не давал ему покоя: откуда в нем эта сила? В плоском, отполированным колючими ветрами гладком камне, упавшем со звезд? Такая бездна памяти и знаний, и не видно края. Кто он - забавный казус природы, разумный осколок разбившегося космического корабля или особый проект Всемогущего? А может, это мания величия? Наверно, каждый, будь то песчинка или капля влаги, таит в себе целую вселенную...

Василиса заплакала и побежала к отцу.
"Папа смотри - лягушонок заболел"- сказала она про себя, посылая образ раненого лягушонка со сломанной лапкой, но отец недовольно поморщился.
-Василька, я не понял. Не мычи... Словами скажи.
Она досадливо покачала головой, подошла к отцу, решительно взяла его горячей ладошкой за указательный палец и потянула назад, к камню.
-Вот, правильно, посиди пока на камушке, а мы тут с дорогой разберемся...
Василиса долго гладила камень, плоский, теплый, вглядывалась в трещины, поросшие мхом. Погрозила пальчиком и подумала:
"Ты не камушек, ты дядя. Вот твои глазки, ротик, носик!"
Она вытащила из сумочки синий брусочек, вывела на камне большие глаза. Белым мелком нарисовала волосы, брови, ресницы и маленькие усики. Розовый мелок обозначил маленький аккуратный рот.
"Ты совсем мальчик, дядя!"
Василиса подумала и нарисовала большую корявую фигуру, похожую на самолет с маленькими крылышками, летящий среди звезд. Звездочки тоже пририсовала.
Потом пришел черед планет, на который ушел почти весь коричневый мелок. Самолетик подлетал к шарикам планет, садил семена (Василиса подумала, и нарисовала обычную семечку), и улетал дальше, оставляя после себя красивые цветочки и всяких жучков.
Потом, к самолету потянулись черные щупальца. Василиса так ожесточенно их рисовала, что от мелка остался только маленький кусочек, рассыпавшийся в руках.
От злых щупалец самолет загорелся, и тут Василиса не пожалела желтый и красный. Звездный самолет раскололся на несколько частей, и самый крупный, оставляя за собой длинный шлейф, отправился в долгое путешествие. На этом куске девочка нарисовала четыре фигурки - три мальчика и тетеньку в юбке - их маму. Мама получилась крупная, и Василиса нарисовала ее сидящей сверху, свесившей ножки вниз.
Девочка долго смотрела вдаль. Улыбалась, хмурилась. Медленно стерла фигурки ладошкой. Вывела четыре небольшие точки, четыре камешка.
Детские хрустальные слезки закапали на теплый камень.

Просто смотрела своим чистым взглядом на него и видела насквозь. Увидела то, что давно забыл он сам, или было стерто временем.
В девочке была такая сила, что он просто оробел. Медленно коснулся ее сознания и на миг ослеп от яркого и бесконечного свечения силы. Девочка могла прервать его жизнь одним движением ресниц. И имя ее на одном из древнейших земных языков означало "Царица мира". Но она баюкала его, как свое кукольное дитя, убирала черные пятна огорчений и страхов его прошлой жизни. Он вспомнил все.
Да... Их тела рассыпались. Не было ни медикаментов, ни нужной аппаратуры.
Только цифровые матрицы их сознания - в момент смерти они активизировались, сделав окончательную запись. А потом мать разбрасывала их на подходящих планетах, где могла появиться жизнь, знания. И перспектива снова вернуть себя... Время не играло особого значения.

Он давно чувствовал мать, она возвращалась. Сначала они общались эмоциями, яркими и сочными, как мазки масляной краски влюбленного художника. И вот, он, наконец, услышал ее голос.
-Я за тобой, малыш... Пройду близко-близко, и ты сможешь снова пушествовать со мной. Их примитивные приборы и средства нападения нас не обнаружат, это было не сложно.
-Мама, они погибнут. Твое приближение очень плохо действует на планету - засуха, землятресения...
-Это была хорошая попытка, малыш. И неудачная. Ничего полезного это цивилизация нам не принесет. Тупик. Жалкая человеческая плесень - агрессивная, ничтожная и прожорливая. Не печалься. Есть еще уйма звезд. Ты снова сможешь посеять там жизнь и вырастить что-нибудь стоящее.
-Это неправильно. Ты забыла, кто мы. Ты забыла, что нас уничтожило наше же создание, ошибка, эксперимент. Мы не имеем права судить.
-Ты повзрослел… Но я все-равно возьму тебя. Мне нужна твоя сила и опыт. Нам нужна. Знал бы ты, сколько видела я и твои братья! Столько хочется сказать и показать тебе! Мы снова обретем свои тела, найдем дом... Продолжим наше предназначение - дарить жизнь.

Вся мощь, накопленная за миллионы лет умноженная на ласковую мощь девочки, рванула вверх, через прохладные облака, в черную, звенящую высь. Он коснулся матери, обнял ее ласково и сильно. Слился с ее разумом. И решительно повел в сторону от Земли.
Мать дрогнула. Чуть-чуть, совсем немного. Этого оказалось достаточно.

- Васенька, все, поехали - крикнула мама.
Василиса подержала лягушонка в ладошках - тот вдруг яростно забился, судорожно задрожал, но Василиса крепко держала замок из пальцев. Посмотрела на последние, искристые капли дождя. Осторожно открыла ладони. Лягушонок сразу же спрыгнул на землю, не почувствовав боли, радостно запрыгал домой, опираясь на здоровые лапки.
А Василиса весело поскакала к машине.
"Дождь, Дождь! Желтая трава снова позеленеет, вырастут новые листочки на деревьях. Снова вернется жизнь!"
Добежав до машины, Василиса увидела потрясенных, заплакавших родителей. И только тут поняла, что кричит вслух.

Мать улетела, унося с собой частичку него, чтобы вновь посеять на далекой безжизненной планете. Но большая его часть осталась на Земле. Радостной, ясной искрой поселилась в удивительном ребенке. Пролилась теплым грибным дождем над иссохшейся землей. На мгновение он осознал себя в миллионах стремительно падающих на землю капель. Увидел себя пьянящей живой влагой, стекающей по нежным детским рукам, по кипарисовому кресту, по иссеченной коже и измученному лицу Исы, которое подарило ему на миг счастливую улыбку.
"Я успел!.."- подумал он перед забвением.