Возвращение

Рассказ

«Станционный смотритель» — так в шутку называли Николая Васильевича друзья и все те, кто знал его. Он жил со своей семьёй на маленькой железнодорожной станции под названием 205 км. Родом был , из расположенного в двух километрах от станции села. Оттуда и жену себе взял, Машеньку — кроткую и тихую девушку. Такую не только в городе, а и в селе в наши дни не сыщешь. За добрый нрав он её полюбил, а пуще всего за красоту её необычную, притягивающую к себе всех парней в деревне. Её любви или просто внимания добивались многие. Но из всех воздыхателей она выбрала его, Коленьку: так потом называла его многие годы.

Николай Васильевич был суровым человеком, но справедливым и добросовестным. Немногословен, а порой даже грубоват с другими людьми, он буквально таял, глядя на свою жену, когда говорил с ней. Когда родилась дочь, счастью его не было предела. Николай тогда ещё решил, что дочь его не будет прозябать в этой глуши, как они с женой, почти оторванные от мира.

Он будет много работать, не покладая рук, потому что зарплата дежурного по станции была мизерной и не могла обеспечить будущее его дочери. За зданием станции он построил не только сарай для скота, обязанности по уходу за которым полностью взяла на себя Марья Никитична, но и помещение для кузницы и столярной мастерской. С тех пор и ходит к нему народ из ближайших деревень со своими заказами. Высокий, мускулистый, как кремень, он имел огромную трудоспособность и необыкновенную выносливость. От восхода солнца и до поздней ночи работал Николай, чтобы собрать денег на образование дочери. Да и на свадьбу когда-то понадобятся.

Но, несмотря на свою занятость, он находил время и для жены, и для единственной, любимой дочери. Утром отвозил Настеньку в школу, а после уроков забирал, отправляясь в село на своём единственном транспорте — велосипеде. Многие посмеивались над ним, считая его скрягой: ведь он вполне мог купить себе машину. Но Николай Васильевич не реагировал на эти провокационные выпады сельчан. У него была цель.

И он спокойно и уверенно шёл к ней семнадцать лет. Незаметно время пролетело, дочь выросла. С годами она всё больше походила на свою мать, и не было краше её во всей округе. С каждым годом отец сильнее и сильнее тревожился за неё, как бы кто не обидел. Волновался — вдруг кого-то из них она полюбит и отдаст ему своё сердце. Не пускал её на дискотеку по выходным, прогонял прочь парней, которые каждый вечер приезжали к станции. Кто на мотоцикле, кто на велосипеде, а кто и пешком, лишь бы увидеть Настеньку, обратить на себя её внимание. В такие минуты отец не позволял ей даже выйти из дома. Да она и сама не очень-то этого хотела — скромная была. Хотя характер у неё отцовский, твёрдый и даже боевой

Она решила для себя, что не время сейчас влюбляться; только окончила школу, нужно учиться дальше. Уже документы отослали в столицу, в финансово-экономический институт. Вот-вот должен прийти вызов на экзамены.

«Одна не поедешь, — сказал, накануне, отец. — Я повезу. Сама не сможешь сориентироваться в чужом огромном городе, да ещё впервые в жизни».

«Отец прав, доченька, — как всегда, поддержала мама.— Да и поселиться где-то нужно. Вдруг в общежитии мест на всех не хватит. Столица ведь, поди, множество народу туда приезжает».

Вскоре вызов пришел. И повёз Николай Васильевич свою красавицу- дочь в столицу. Устроил в общежитие и, оставив Настеньке денег на две недели, сам, скрепя сердце, вынужден был вернуться домой. Ведь обязанности начальника станции не на кого было оставить. Да и люди ежедневно идут, каждый со своими нуждами.

Первый экзамен, по математике, Настенька сдала на отлично. Второй — сочинение, на её взгляд, она написала ничуть не хуже. Списки прошедших по конкурсу были вывешены через два дня, и Настенька нашла в них свою фамилию. Счастью её не было предела и она поспешила домой, чтобы скорее поделиться своей радостью с родителями.

Время, оставшееся до начала занятий, пролетело быстро. Она с нетерпением ждала отъезда. Ходила в село, чтобы встретиться с одноклассниками, поделиться с ними своей радостью и впечатлениями от пребывания в столице — ведь теперь они увидятся не скоро.

И вот она уже студентка. Новые знакомства, новая жизнь. Общежитие. С ней в комнате ещё две девочки, они ей очень понравились. Всё так интересно. Мальчишки в её группе сразу заметили красавицу и стали уделять ей знаки внимания. А один из них, увидев её впервые, буквально остолбенел с открытым ртом. Потом, придя в себя, произнёс: «Это же —Мишель Мерсье, — и после короткой паузы — Анжелика!..» Настеньке было очень приятно такое внимание к ней со стороны окружающих, ведь прежде интерес к ней школьных мальчишек и зависть девчонок она воспринимала как-то иначе, проще и привычно. Сейчас её ощущения были совсем другими.

Настенька понимала, что один из этих мальчиков, возможно, станет ей самым близким другом, а может даже больше — её любимым.

Поэтому она не спешила отвечать на их знаки внимания и откровенные предложения дружбы и, уже совсем наглые приглашения в ресторан.

Прошло два месяца. Девушка жила как на другой планете. Ей было всё интересно, даже занятия на лекциях она воспринимала не как тягостную необходимость, а как удовольствие, наполняющее и обогащающее её сознание.

И вот наступил момент, когда нужно было продемонстрировать свои знания.

Начались практические занятия. Она написала реферат и сдала его, довольная своей работой. Но каково же было её удивление, когда она получила отрицательную оценку своей работе. Девушка подошла к преподавателю с желанием объясниться.

Это был довольно полный, лет сорока пяти мужчина, с рано облысевшей головой и несуразными очками на носу.

— «Приходите в 236 кабинет, и мы поговорим с вами об этом»,— ответил он сухо.

Когда в назначенное время Настенька постучала в его кабинет и, услышав приглашение, вошла, он встретил её у входа и, пропустив вперёд, тут же запер дверь на ключ. Она очень удивилась этому. Но он взял её за руку и повёл вглубь кабинета. В углу был накрыт небольшой столик. Шампанское, коробка конфет и фрукты. Настенька растерялась. Но хозяин кабинета усадил её на диван и налил шампанского. Она, заикаясь от испуга, начала лепетать какие-то несвязные слова, отказываясь от угощения, и делая попытки встать и уйти. Тогда преподаватель, схватив её своими волосатыми, сильными руками, повалил на диван, возбужденно шепча: «Как ты хороша, я никогда не видел такой красоты». Настенька молча отбивалась, как могла.

Ей, почему-то, было стыдно закричать, позвать на помощь. Но силы были неравными. И когда он попытался её поцеловать, она укусила его за щеку. Он со злостью ударил её по лицу, совсем ещё девочку. Хрупкий беззащитный цветок. Злобно прошипел при этом: «Тварь! Недотрогой прикидываешься? Знаю я вас, таких. Цену себе набиваешь? Вон отсюда! Пошла вон!»

Настенька вскочила, как ошпаренная, вмиг оказалась у двери, щёлкнула ключом и вот она уже по ту сторону кошмара. От страха и обиды слёзы лились по её щекам, а комок в горле мешал дышать. Не отдавая отчета своим действиям, она бежала, не зная куда, не замечая удивленных взглядов встречающихся ей людей. Пришла в себя, только когда оказалась в комнате своего общежития. За пять минут собрала чемодан и уже вечером была дома.

Говорить на эту тему с родителями не хотелось. Ушла в свою комнату и закрылась. Они, естественно, были очень удивлены приезду дочери в неурочное время, но приставать с расспросами не решались. Видели — что-то случилось. Понимали — трогать её сейчас нельзя.

Беседа состоялась на второй день. И отцу захотелось сейчас же поехать в институт, в прокуратуру — куда угодно, только бы наказать негодяя. Обычно спокойная и рассудительная, мать на этот раз тоже была очень взволнована. Но, всё же, уговорила отца не делать этого, ведь так можно испортить дочери будущее. Пусть остаётся всё как есть, а на следующий год Настенька поедет поступать в другой институт. На том и порешили. «Будешь помогать матери по хозяйству», — сказал он.

И наступили для Насти дни, похожие один на другой: спокойно размеренные, в мелких домашних хлопотах, скучные и совершенно не составляющие интереса для молоденькой девушки, познавшей вкус большого, шумного города.

Прошло пять месяцев.

Миновала зима, с её холодной белизной. Весна в разгаре, на улице апрель, закончилась капель. На ветках почки распускаются. Настенька оттаяла душой. Весна вошла в её сердце, пробудив в ней интерес к жизни.

О неприятных событиях, происшедших с ней осенью, она уже не вспоминала. Ей захотелось изменить свою совершенно неинтересную жизнь в родном доме, на что-то другое, более динамичное, более увлекательное. Она заговорила об этом с отцом в один из вечеров после ужина, когда они сидели у телевизора. Настенька сообщила о том, что она хочет поехать в столицу, найти там работу и параллельно готовиться к поступлению в институт, посещая подготовительные курсы. Новость вызвала у отца взрыв негодования: «Не пущу!— заявил он. — Когда будет нужно, поедем вместе. Всё!»— сказал как отрезал.

«Всё равно уеду. Опостылела мне такая жизнь. Я же молодая, хочу общения со сверстниками, хочу жить полноценно и сама строить своё будущее», — ответила на повышенных тонах дочь. И вдруг, страшная фраза, как удар молнии: «Уедешь — не прощу!» — сказал отец.

На третий день, когда отец уехал по делам в район, а мать пошла в магазин, находящийся в ближайшем селе, у Настеньки было достаточно времени, чтобы принять важное решение. «Уеду, — решила она. — Сейчас или никогда». Она быстро собрала вещи, забрала все деньги, какие были в доме, зная, где хранил отец свои сбережения, и ближайшим поездом, уехала в столицу.

Приехав к вечеру в так манивший её город, Настенька пошла к своим подругам в общежитие. Те с радостью встретили её. Проговорили до поздней ночи. В основном рассказывали девочки: о новостях в институте, о жизни в общежитии и, конечно же, о своих парнях, которыми успели обзавестись за время отсутствия подруги.

На следующий день после занятий, Таня и Оля (так звали девочек) отправились на поиски квартиры для Насти. Купив газету с объявлениями, девочки выбрали несколько подходящих вариантов.

Поехали по адресам и вскоре нашли то, что нужно. Квартира была с жильцами. Две студентки из политехнического. Хозяйка квартиры жила здесь же. «Ничего, — сказала Таня, — так многие делают. Доля оплаты меньше. Стоимость аренды в этом городе очень высокая. Столица… этим все сказано». Настенька согласилась. «А мы к тебе будем приходить в гости, вон и хозяйка не против. Правда?» Та утвердительно кивнула: «Только деньги вперёд». Так началась самостоятельная жизнь юной провинциалки.

Работу Настя нашла быстро: на рынке, продавцом промышленных товаров. Но уже через две недели ей пришлось заплатить кругленькую сумму за недостачу. «Как так могло получиться?»— недоумевала Настенька. Очень расстроившись, она пошла искать новую работу.

«Продавцом больше не пойду», — решила она. Не имея профессии, трудно в чужом городе найти работу, но она нашла. Официанткой в одном из кафе, неподалёку от дома. Работа не сложная, но имеющая свои негативные стороны: каждый вечер к ней приставали подвыпившие посетители кафе с непристойными предложениями и грязными намёками.

После смены идти домой одной, было очень страшно. Провожать её пока ещё было некому. С этой работы тоже пришлось уйти.

И снова начались каждодневные изматывающие поиски.

Скоро уже месяц, как она уехала из родного дома. Настенька скучала по отцу и маме, но возвращаться было стыдно — ведь она так плохо поступила по отношению к ним. Настенька, с горечью в сердце, вспомнила фразу отца: «Не прощу!». Она шла по тёмным переулкам, дрожа от страха и неприятных мыслей. Вдруг позади послышались шаги и мужские голоса. Сердце её, как говорят, «опустилось в пятки». Она оглянулась и увидела трёх парней, которые быстро приближались к ней. «Смотри, какая красотка, — сказал один. — Ты не прочь развлечься с нами? Мы хорошие ребята, тебе понравится». Окружив Настеньку, они стали оттеснять её с тротуара. Она хотела закричать, но от страха исчез голос, смогла только прошептать: «Не трогайте меня, отпустите, пожалуйста!».

— Смотрите-ка, ангелочком прикидывается. А мы сейчас проверим, есть ли у тебя крылышки? Ха-ха-ха!.

Они смеялись, а их руки, отвратительно скользили по её телу. Настенька пыталась сопротивляться, но что может сделать хрупкая девочка против трёх сильных подонков? Слёзы катились по её щекам, она чувствовала себя оскорблённой, униженной и беспомощной. На мгновение в её сознании возник образ отца: высокий, сильный — он бы сейчас легко расправился с этими тремя негодяями. И она прошептала: «Папочка, папочка, помоги мне!». А затем громче и, вот она уже кричит — Папа, папочка, папа!!!».

«Закрой ей рот, Серый, и давай оттащим её отсюда. Светло здесь».

Но только Серый поднял руку, чтобы ударить Настю, она застыла в воздухе, перехваченная чьей-то сильной рукой.

И тут же последовали удары — один за другим, только на головы её обидчиков.

Это продолжалось недолго, потому что негодяи были не только слабо развитыми физически, но ещё оказались и трусами: они убежали. Только теперь Настя разглядела своих спасителей. Их было двое. Довольно крепкого телосложения молодые парни.

— Ну что же вы, девушка, такая красивая, ходите одна вечером? — спросил один.

— Давайте, мы вас сейчас проведём, — не упуская момент, сказал другой.

— Да, проведите меня, пожалуйста, мне придётся довериться вам,у меня нет другого выхода — ответила, всё еще дрожа и вытирая слёзы, Настенька. — И спасибо вам большое за помощь, вы спасли меня, даже не знаю, как вас отблагодарить.

— Да уж,доверьтесь, пожалуйста нам, мы Вас не обидим. А ещё, милая девушка, нам очень бы хотелось, услышать ваше имя.

— Настя.

— Прекрасное имя — Настенька, такое тёплое, домашнее, исконно русское. А я Вадим, — сказал брюнет.

— А я Стас, — вторил ему блондин, — и оба мы студенты политехнического института. Благодарите Бога, это Он руководит случаем. Обычно с тренировки мы с Вадимом ходим другой дорогой, а сегодня почему-то, причем единогласно, решили идти именно этой. Похоже, что Господь определил для нас миссию. Его и благодарите.

Так разговаривая, молодые люди, не спеша, приближались к дому, где жила Настя. По дороге Настенька, отвечая на вопросы новых знакомых, в нескольких словах рассказала историю своего пребывания в Москве.

— Вот мы и пришли, — сообщила она. — А вон там, моё окно, — показала Настя и улыбнулась.

— Вот и хорошо, Настенька, вы уже улыбаетесь, значит, успокоились, — сказал Вадим. — Мы рады были вам помочь.

Настя попрощалась с ребятами, подав каждому из них руку:

— До свидания и ещё раз спасибо.

Девушка ушла, а ребята остались, огорчённые, что так мало времени провели в обществе такой красавицы.

— Вот, ёжкин хвост! — воскликнул Вадим.

— Что?

— Мы ведь даже не взяли у неё телефон.

— Тебе она тоже понравилась? — и Стас грустно опустил голову.

— Такая девушка не может не понравиться.

Утром Настенька, оставшись одна (девочки и хозяйка ушли, кто на занятия, кто-то по делам), серьёзно обдумала своё положение. Она твёрдо решила возвратиться домой. «Не принял меня этот город, — подумала она. — Но простит ли меня отец?»

Она решила посмотреть, сколько денег у неё ещё осталось, не много ли она истратила из той суммы, что так бессовестно забрала из дома. Можно сказать — украла. И ей стало очень стыдно.

Она заглянула в место, куда прятала деньги и … не нашла их.

В ужасном смятении Настя едва дождалась прихода девочек и хозяйки. Её сообщение о пропаже большой суммы денег они восприняли по-разному, но всех оскорбила роль подозреваемых. Настенька поняла, что искать виновного бесполезно. Денег ей не вернуть, даже если сделать заявление в милицию. Это катастрофа — теперь даже на билет нет денег. Слёз не было, душу жгли боль, обида и злость.

Срок её пребывания в этой квартире заканчивался через два дня. Денег на оплату нет. Что делать?

Настя села за стол и написала родителям письмо: «Дорогие мои, папа и мама! Я знаю, что очень виновата перед вами и, очень раскаиваюсь в этом. Денег нет! У меня их украли. Я не знаю, что делать! Но я попробую вернуться домой, если вы меня простите.

Через два дня, когда вы уже получите это письмо, я сяду в поезд и, подъезжая к нашей станции, хотела бы увидеть знак того, что вы меня простили. Пусть это будет белая простыня на заборе. Если я не увижу её — проеду мимо. Простите и прощайте. Ваша заблудшая дочь Настя».

В свободное до отъезда время, Настенька встретилась со своими подругами из общежития. Те помогли ей с деньгами на дорогу, искренне сочувствуя и утешая её.

И вот она уже в дороге. Время тянулось долго, Настенька переживала: простят ли ей родители? Поймут ли? И, что очень важно, забудут ли о её ужасном поступке в будущем? Она так волновалась, что мелкий озноб охватил всё её тело, даже зубы выбивали дрожь.

Скоро 205 км. Поезд приближается к повороту, с которого видна станция.

Сердце Настеньки страшно колотится, готовое выскочить из груди. Вот он!

Поворот! Сейчас она увидит свой дом, свою конечную остановку! Или нет?

Настенька смотрит, прижавшись к стеклу, слёзы застилают ей глаза.

Но что это?! Вместо станции какое-то белое пятно. Не снег ли выпал в мае?

Приближаясь к заветному месту, она, наконец-то, рассмотрела и поняла — это простыни! Они были везде: на крыше дома, сарая, мастерской, на заборе и даже вместо флага. Слёзы ещё сильней полились из глаз настрадавшейся Настеньки, а лицо её осветилось счастливой, нежной улыбкой…