Февраль по-украински Лютый

«Холодно… Мороз пронизывает до костей. Если бы не дедовский тулуп, давно бы окоченел. Уши вот-вот отвалятся, а под носом усы покрылись ледяной коркой. И когда, наконец, вынесут ту долбанную горячую похлебку из чертового «Дома профсоюзов»? Пока дойдет моя очередь на половник этой дармовой бурды, она уже будет холодной. Вот клятая жизнь! Некоторые митингующие получают «бабки» за свой «гражданский протест», а такие, как я, которых здесь чуть ли не большинство, корячатся ради халявной жратвы, ношенных шмоток и копеечных подачек от спонсоров оппозиции. Такое ощущение, что сюда съехались бомжи со всей страны. Как там мужик в кино говорил: «Белые придут – грабют, красные придут – грабют. И куды бедному крестьянину податься?» А мороз все крепчает, не зря февраль по-украински зовется Лютый», - мрачные мысли своими жалящими щупальцами вползали в мозг замерзающего Назара. 

            После того как областной хозяйственный суд признал Лохвицкий сахарный завод банкротом, Назар Евсюк пополнил ряды безработных. Общежитие, где он жил «ушло с молотка», а на съемную квартиру не было денег. Не найдя приличной работы в Миргороде и Полтаве, он вернулся домой в село Романовку после десяти лет разлуки. Родная деревня напоминала тяжелобольного, который тихо умирал.

Первые хуторские хаты на берегах живописнейшей реки Грунь-Ташань поставили еще в 1650 году. Рядом разлеглось большое озеро Борисово, а гигантские сосновые массивы примыкали прямо к свекольным полям и птицеферме. Лучшие в мире черноземы в некоторых местах залегали на глубину более семи метров. В лесах водились лоси, олени, косули, кабаны и другая многочисленная живность. И вот теперь этот земной рай покидали жители. Заколоченные двери и окна строений, словно оспой покрыли, утопающие в зелени, узкие улочки деревни. Добротный кирпичный дом в селе вместе с садом и огородом сейчас можно было купить за пять тысяч гривен, что дешевле стоимости породистого щенка престижной собаки. В деревушку так и не провели газ, а отопление зданий держалось на дровах и электричестве, которое в последнее время стали периодически отключать. Мобильная связь и интернет сюда еще не добрались. Автобусы в Полтаву ходили два раза в день, а при нынешних морозах и сложной политической обстановке в стране и того реже. Но главное, здесь тоже не было работы. На сданных в аренду полях трудились неприхотливые китайцы, а пустующая птицеферма потихоньку разваливалась. Приусадебное хозяйство - единственный источник дохода, но реализовать в городе выращенную продукцию с каждым днем становилось все труднее, поскольку расходы начали превышать прибыль и не выдерживали конкуренции с нахлынувшим более дешевым импортом сельхозпродукции.

В поисках лучшей доли Назар отправился в Киев.  Некоторое время он перебивался случайными заработками и ночевал на вокзале. Найти постоянную работу у Евсюка не получилось. Вскоре бедолага оказался на Майдане Незалежности. В эти дни это было место, где происходили самые бурные политические брожения в стране. Такого сборища людей столица еще не наблюдала. Разобраться толком в причинах «народного возмущения» Назар не смог, поскольку говорливые лидеры протестантов постоянно выдвигали какие-то новые требования. Но главное, здесь бесплатно раздавали еду и старую одежду. За короткое «правильное» интервью журналистам от имени народа можно было получить небольшие деньги. Так Евсюк стал «протестантом», хотя политикой никогда раньше не интересовался.

На самодельной сцене посреди площади постоянно выступали лидеры оппозиции с непонятными, но очень убедительными речами, благодаря энергичной жестикуляции, искусной мимике лиц и громким призывам со стандартными лозунгами. Тут же давали концерты музыканты и актеры. Скучно на Майдане не было, да и новые приятели активно подогревали настроение горячительными напитками. За всем этим наблюдали заслоны «Беркута», молчаливо стоящие в стороне на страже общественного порядка.

Появившиеся среди «жителей» Майдана группы молодых парней спортивного телосложения вдруг начали задирать многочисленных журналистов, которые постоянно здесь крутились. Милиция осторожно гасила возникающие конфликты, зная, что сейчас к событиям в Киеве приковано внимание пресс-служб всего мира, а действия правоохранительных органов могут быть расценены как силовое давление на мирных митингующих.

В какой-то момент у новых «революционеров» возникло чувство полной безнаказанности, и тогда в сторону «Беркута», олицетворяющего в глазах протестантов наемников «бандитского» правительства, полетели булыжники. Толпа в порыве «праведного гнева» ринулась на силовиков, а те, в свою очередь, стали оттеснять их щитами. Майдан, почувствовав силу сотрудников правопорядка, стал разбирать брусчатку площади и возводить баррикады. К митингующим начали присоединяться студенты, как наиболее активная в процессе любых перемен, часть общества. Приближался Новый год. В конце ноября на главной площади страны городские власти собрались поставить праздничную елку, а для этого нужно было разобрать баррикады. Студенты в «революционном» порыве встали на защиту «цитадели свободы». Впереди коммунальщиков мэрия пустила «Беркутовцев» для зачистки территории от посторонних. В сотрудников правопорядка полетели камни и бутылки с зажигательной смесью, прозванной в Великую Отечественную Войну «коктейлями Молотова». Спецназовцы полыхали, как рождественские свечки. В результате столкновения появились первые раненые с обеих сторон.

После тех событий протестанты перешли на осадное положение. Назар незаметно для себя втянулся в жизнь этого непонятного нового общественного образования под названием Евромайдан. Кто-то готовил еду для всех, кто-то возводил баррикады. Различные организации и сочувствующие регулярно поставляли продукты и теплую одежду. Со всех сторон свозились старые автопокрышки. Из них возвели заслон между митингующими и «Беркутом». Потом их подожгли. Огненный барьер заменил уличное освещение, а едкий смрад заставил прикрывать тряпками рты, потому что стало нечем дышать.

В Мариинском парке собрались протестующие против «протестующих». Так появился Антимайдан. Четырнадцатого декабря у них состоялся большой концерт известных артистов. Евсюк из любопытства решил наведаться к ним в гости. Там было то же самое, что и на Евромайдане - та же структура. Разница лишь в том, что одни протестовали «за», а другие «против», как выяснилось в конечном итоге, действующего правительства и президента. Про начальную цель протеста на Майдане вступление Украины в Евросоюз все давно забыли.

Назар стал иногда наведываться к «оппонентам» и однажды познакомился в парке с девушкой Верой, студенткой из Макеевки. Узнав, что из Донецка отправляется автобус в Киев для поддержки Антимайдана, она воспользовалась случаем бесплатно навестить брата Костю, которого осенью призвали в армию, а сейчас их часть внутренних войск охраняла порядок возле Евромайдана.

На другой день Евсюк опять отправился в Мариинку, ему хотелось увидеться с понравившейся ему девушкой. Предварительно он выяснил, где конкретно стоят бойцы внутренних войск в оцеплении из различных правоохранительных структур. Это был веский козырь, чтобы произвести впечатление на Веру. Назар предложил девушке попробовать разыскать брата на площади, так как других реальных способов их свидания он не видел.

Между пылающей стеной автопокрышек и сотрудниками правопорядка была зона хлипкого затишья. Майдановцы не рисковали без нужды пересекать эту пограничную полосу. Назар и Вера тоже долго не решались подойти к солдатам. Вдруг какая-то корреспондентка с микрофоном в сопровождении оператора с видеокамерой отважились взять интервью у стоящих бойцов. Их спокойно подпустили, и даже что-то отвечали на их вопросы. Тогда стало понятно, что никто не собирается нападать на отдельных граждан, пока те не объединились в агрессивно настроенную толпу, вооруженную палками, камнями и «коктейлями Молотова». Немного подождав, Назар с Верой подошли к защищенному металлическими щитами строю. Все солдаты были в шлемах. Из-за поликарбонатного забрала лиц парней почти не было видно. Если бы  брат Веры сам ее не окликнул, молодые люди вряд ли смогли отыскать Константина.

Назар внимательно вглядывался через прозрачное пуленепробиваемое стекло в лицо брата Веры, который разговаривал с сестрой, не выходя из строя. К их диалогу неожиданно подключились другие бойцы, да и Евсюк вставил пару фраз. Так они весело проболтали около получаса, пока подошедший офицер вежливо не попросил гражданскую пару отойти от несших службу солдат.

Вера уехала обратно домой, оставив Назару номер своего мобильного телефона, чтобы узнавать положение в Киеве из первых рук. С братом она созваниваться не могла, так как солдатам срочной службы не разрешалось пользоваться мобильниками.

Атмосфера на Евромайдане накалялась каждый день. Радикально настроенные манифестанты провоцировали очередные стычки с правоохранительными органами. Появились первые убитые с обеих сторон. Когда в западных регионах страны протестанты начали захватывать обладминистрации, а в Киеве здания госучреждений, Евсюк почувствовал себя настоящим революционером, причастным к великим историческим событиям: «Вот это жизнь! Это настоящая борьба за свободу!»

К середине февраля противостояние достигло своего пика. Убитых считали уже десятками. Назар находился в состоянии какой-то повстанческой эйфории. Он всегда был в первых рядах атакующих. «Коктейли Молотова» выдавались в неограниченном количестве, а недавно он нокаутировал одного из «титушек», так майдановцы презрительно называли гражданских лиц, выступающих на стороне правительства. В качестве трофея Евсюку досталась бейсбольная бита, которую он с успехом начал применять.

В тот вечер Назар хорошо выпил. «Товарищи по борьбе» угощали водкой обычно перед очередной «акцией». Майдановцы пошли в наступление. Шеренга силовиков закрылась своими щитами. В них полетели бутылки с зажигательной смесью. Одного из подожженных солдат охватила паника, и он метнулся в сторону.

- Добей его! – командир «отряда самообороны» толкнул в плечо Евсюка. Тот, красуясь перед товарищами, игриво покрутил своей битой и бросился выполнять приказ. После сильного удара пылающий шлем бойца отлетел в сторону, а он сам рухнул на землю. Следующий удар был нанесен уже по незащищенной голове. Какое-то внезапное чувство заставило Назара нагнуться и перевернуть противника. Бита выпала из руки. Открытые безжизненные глаза Кости выстрелили немым укором в друга своей сестры.

Сколько времени и куда бежал Евсюк он и сам не знал. Наконец парень, задыхаясь, остановился, врезавшись в какое-то здание. Перед глазами продолжало стоять мертвое лицо Константина. В кармане брюк отчаянно звонил мобильный телефон. Назар вытащил его и взглянул на экран. Там была надпись «Вера из Макеевки»…