Старая фотография

На фотографии молодая пара выглядела торжественно и серьезно. Пожалуй, даже слишком серьезно для съемки в загсе. Создавалось впечатление, будто элегантные манекенщики с невозмутимыми лицами демонстрируют модели свадебной коллекции модного кутюрье. Со стороны могло показаться, что Наталья рассматривает, снимок запечатлевший момент ее бракосочетания, ведь рядом с женихом в подвенечном платье стояла именно она, но согласно дате внизу картинки, акт торжественной регистрации происходил за восемь месяцев до рождения девушки. С бокалами шампанского в зале торжеств находились ее мать и отец. В альбоме с этой карточки начиналась фотолетопись молодой женщины. Тиснение на кожаном переплете так и гласило: «Наташа».

Перелистывая книгу жизни, девушка совершала погружение в мир детских и юношеских воспоминаний. С десятилетнего возраста на снимках перестало появляться изображение отца. Родители тогда развелись. Последняя фотография с бабушкой была сделана, когда девочке было двенадцать лет. Дальше шли хроники лицейского и университетского периодов. Три фотоснимка, завершающие эпопею событий представляли Сургутский этап самостоятельной жизни дипломированной экономистки. После смерти матери продолжать дальнейшее отслеживание биографических шагов Натальи стало некому. 

Кроме этого альманаха была шкатулка со старыми фотографиями, выполненными еще до рождения Наташи. Высыпанные на стол снимки рассказывали об истории семьи. Многие фото были подписаны с обратной стороны. Это помогало Наталье ориентироваться в ветвях своего генеалогического древа.

Одна карточка особенно заинтересовала девушку. Если бы не прическа и одежда, Наталья могла подумать, что это ее снимок, случайно попавший в домашний архив. Но мода двадцатипятилетней давности точно указывала, что на фотографии изображена мать. Она стояла рядом с красивым парнем, мечтательно положив голову на его плечо. Они держались за руки, а их взгляды красноречиво говорили, что это не просто знакомые. Фото было сделано за месяц до свадьбы родителей. Однако возле матери стоял вовсе не Наташин отец Владимир Борзов.

«Вот тебе и скелет в шкафу, - задумалась девушка, - оказывается мама с кем-то еще встречалась до своего замужества».

Пролить свет на эту историю было уже некому. После гибели отца родных у Натальи не осталось, а с жителями села Стрельцовка, где прошло ее детство, она была едва знакома, да и то не со всеми.

Наталья заторопилась. Пора возвращаться в Сургут, а девушка еще не побывала на могилах близких. Окинув прощальным взглядом родительский дом, она направилась к деревенскому кладбищу.

                                                           ***

Зоотехник Игнат Рубелин пришел домой далеко за полночь. Он был пьян и в плохом настроении. Председатель сельсовета Панкрат Стодола устроил у себя в кабинете фуршет по случаю приезда нового владельца большей части сельских земель, выкупленных им под застройку элитного оздоровительного комплекса. Умирающее селение начинало новую жизнь. В Стрельцовку вернулся Юрий Костолевский. Вернулся полноправным хозяином деревни, а ведь двадцать пять лет назад его буквально выжили отсюда. В том нашумевшем происшествии Игнат сыграл одну из ведущих ролей.

С Костолевским они дружили с детства. Вместе прогуливали уроки в школе, ходили на рыбалку, повзрослев, вместе бегали на дискотеку в клуб, не раз выручали друг друга кулаками в уличных драках. Юрка всегда был ярко выраженной личностью и заводилой, а Игнат считался его оруженосцем, как Санчо Панса при Дон Кихоте. Память вернула его к тем далеким временам.

История изгнания юноши из села имела свои корни. Отец Юрия Михаил Костолевский в молодости был отчаянным парнем. По удалому красавцу сходили с ума все девки Стрельцовки. Но он добивался расположения лишь Зинаиды, дочери сельского фельдшера, ставшей впоследствии матерью их единственного сына. Свою будущую жену бесшабашный авантюрист увел прямо из-под венца у Гришки Немцова, сына тогдашнего председателя сельсовета. Разразился грандиозный скандал, который со временем поутих, но забыт не был. С тех пор семьи Костолевских и Немцовых стали вроде враждующих Шекспировских Монтекки и Капулетти. Трагедия любви их детей была тому ярким примером в духе великого драматурга. Юрий Костолевский и Татьяна Немцова влюбились друг в друга. Мать девушки, грозная главная бухгалтерша Фаина Аркадиевна решила лечь костьми, но не допустить продолжения этого романа. В свое время она сама сохла по Костолевскому-старшему, и даже отбросив всякий стыд, на глазах всей деревни откровенно заигрывала с Михаилом. Будучи отвергнутой, оскорбленная девица женила на себе такого же покинутого, но богатенького Григория Немцова. Фаина тогда считалась первой красавицей в округе и крутила парнями, как хотела. Обида и злость на Костолевского смерчем прокатились по ее чувствам, превратив пламенную любовь в жгучую ненависть. Поэтому расстройство отношений между сельскими Ромео и Джульеттой стало для воинственной Фаины Немцовой идеей фикс.

Как-то ночью Игнат Рубелин воровал яблоки в деревенском саду. Возвращаясь домой с добычей, он проходил мимо здания сельсовета. Увидев приоткрытую форточку на втором этаже, его посетила шальная мысль. Спортивный парень, недолго думая, взобрался по карнизам наверх и, просунув руку в отверстие, открыл створку окна. Яркая луна позволяла ориентироваться в комнате, не включая свет, который  мог привлечь внимание сторожа. Красть, по большому счету, в помещении было нечего. Запертая входная дверь не давала выйти в коридор и обшарить другие комнаты. Стоящий у стены сейф без специальных ключей не открывался. Интерес представлял только большой рабочий стол. Но он оказался забит какими-то бумагами, книгами, папками и другими ненужными вещами. Один из ящиков запирался на ключ. Замок Игнат легко вскрыл, воспользовавшись канцелярской скрепкой. Внутри ящика была бутылка коньяка, коробка конфет, пара апельсинов и… Сердце парня бешено заколотилось. Там лежал газовый пистолет.

На следующий день ближе к полудню в дом Рубелиных пришел участковый инспектор Фомин. Родители были на работе, а их беззаботный молодой оболтус только что вылез из постели, отоспавшись после ночного приключения. Без всяких предисловий милиционер схватил сонного Игната за грудки и сквозь зубы прошипел:

- Где ствол, сволочь? На зону захотел, гаденыш?

- Какой ствол? – юноша смотрел на инспектора невинными глазами.

- Ты мне дурачка не включай, - Фомин неожиданно ударил парня в живот своим крепким кулаком, - тебя видели, паскуда, как ты ночью спускался из окна кабинета главбуха, есть свидетели, которые могут это подтвердить. Собирайся, мразь, с тобой хочет побеседовать Фаина Аркадиевна.

В руках главного бухгалтера Стрельцовки было сосредоточено всё: деньги, должности, связи, поощрения и наказания. Даже свекор, председатель сельсовета ходил у нее по струнке. Любое желание местной «императрицы» воспринималось, как приказ.

Фомин встал у двери кабинета, чтобы никто не мог помешать разговору всесильной хозяйки и задержанного воришки. Перед этим он доходчиво объяснил напуганному парню, какая ужасная жизнь за колючей проволокой ожидает его на очень длительный срок, если тот не согласится на выдвинутое Фаиной Аркадиевной условие. В обмен на свободу Рубелину предлагалось подставить вместо себя Костолевского. Для этого нужно было подбросить Юрию украденный пистолет. У Игната имелась такая возможность. Также требовалось написать заявление в милицию и сообщить, что Костолевский по пьянке проболтался про ограбление кабинета главного бухгалтера сельсовета. Положение вора-неудачника усугублялось тем, что из сейфа в кабинете якобы пропала огромная сумма денег. Доказать свою непричастность к этому Рубелин не мог.

…Три недели, проведенные в следственном изоляторе, сильно измотали нервы Костолевского. Бесконечные допросы и унижения, которым он подвергался в камере с отпетыми уголовниками, могли сломить любого, но только не его. Брать на себя вину за несовершенное преступление Юрий не собирался. Но найденный у него дома при обыске пистолет и свидетельские показания очевидцев, утверждавших, что видели, как он ночью спускался со второго этажа сельсовета не оставляли ему шансов на спасение.

В кабинет следователя Костолевского привели в наручниках. Кроме милицейского лейтенанта там находилась Фаина Аркадиевна. Тут до юноши, наконец, дошло, кто стоит за сфабрикованным против него уголовным делом. Мать Татьяны и здесь вела себя, как хозяйка.

- Роман Григорьевич, оставьте нас, пожалуйста, вдвоем, - властным тоном сказала главбух.

Когда милиционер нехотя вышел, она презрительно посмотрела на парня:

- Ну, вот что, герой-любовник, дело пока остается открытым. Продолжить его или закрыть решаю я. Даю тебе два дня, чтобы ты убрался из Стрельцовки к чертовой матери, иначе надолго упеку в лагеря. А чтобы в твоей глупой башке больше не возникало иллюзий в отношении моей дочери, можешь ознакомиться с этим документом, - на стол небрежно была брошена книжица Свидетельства о заключении брака. Раскрыв ее, Юрий обмер. Гербовая печать категорически утверждала, что отныне Владимир Борзов и Татьяна Немцова являются законными мужем и женой.

- Я вам не верю, это подделка, - побледнел несчастный влюбленный.

Фаина Аркадиевна, ничего не ответив, гордо встала и, подобрав брошенное свидетельство, направилась к выходу. У двери она остановилась.

- Два дня, - металлическим голосом произнесла женщина и вышла.

На следующее утро Костолевского освободили. Приехав в Стрельцовку, он сразу пошел к дому Немцовых, но ворота и калитка оказались заперты на замки. Тогда он бросился к особняку Борзовых. Там во дворе дома за накрытыми столами третьи сутки гуляла шумная свадьба. Под пьяные крики «горько», его возлюбленная целовалась с Владимиром Борзовым.

В тот же день, собрав вещи, оскорбленный и униженный предательством любимой девушки, Юрий навсегда покинул родную деревню.

                                                             ***

Вернувшись из Стрельцовки, Наташа решила после ужина провести вечер с книгой в руках. Но мысли путались, и она никак не могла сосредоточиться на чтении. Телевизор отвлек на какое-то время, однако вскоре надоел, да и поздно уже было. Утомительная поездка в переполненном душном автобусе по плохой дороге давала о себе знать и подталкивала к кровати. Засыпая, Наталья вспоминала село, где бегала босоногой девчонкой и фотографии в родительском доме. Дрёма постепенно затушевывала возникающие в голове образы, погружая в сон. Вдруг внезапно охватившее девушку волнение заставило ее открыть глаза. В полумраке комнаты у двери она заметила расплывчатые контуры знакомого силуэта.

- Мама? – у Наташи перехватило дыхание.

Несмотря на мутное изображение, родные черты лица все же просматривались. Женщина молча глядела на дочь. Наталья застыла в оцепенении, чувствуя, как по телу пробежали мурашки. Покойница что-то держала в руке. Это было похоже на небольшую карточку. В воздухе повисло напряжение. Сомкнутые губы не произносили ни звука, а из широко открытых глаз вместе со слезами изливалась горечь душевной печали. Комната наполнилась слабым рассеянным светом, который постепенно угасал, унося с собой туманный образ из прошлого. Наташа провалилась в глубокий сон.

Утром девушка нашла на тумбочке возле кровати фотографию. Это был тот самый снимок, где мать за месяц до свадьбы стояла с неизвестным парнем.

Весь день Наталья ходила под гнетом навязчивых мыслей о привидевшейся, а может приснившейся ей покойной матери и, непонятно каким образом, оказавшейся на прикроватной тумбочке фотографии. Неужели она машинально захватила снимок, покидая Стрельцовку?

На следующую ночь девушке опять приснилась мать. И снова в руке женщины была та фотография с незнакомцем.

- Почему ты все время молчишь? – спросила взволнованная Наташа. – Кто это на снимке рядом с тобой?

Покойница грустно улыбнулась и тихо произнесла:

- Это твой отец.

- Как отец? – испуг и недоумение охватили девушку. – Мой отец Владимир Борзов. Зачем ты меня обманываешь?

- Нет, - отрицательно закивала головой мать, - этот юноша твой отец.

- Как? Кто это? Почему ты всю жизнь молчала и ничего мне не рассказывала? – Наташа не могла поверить своим ушам.

- Я не хотела взваливать на твои хрупкие плечи бремя своей боли, - устало ответила женщина, – думала, что тебе лучше оставаться Борзовой, опираясь на силу этого клана. Но небо покарало их всех, как и твою бабушку, да и меня тоже за преступление, совершенное двадцать пять лет назад. Сейчас ты осталась одна, и я обязана тебе сообщить, что твой родной отец жив. Прости меня.

Недосказанность исповеди матери бередила душу девушки. Проснувшись, Наталья не знала, как ей относится к тому, что она узнала. Скорее всего, сон был плодом ее разыгравшегося воображения от переживаний после посещения деревенского кладбища.  

                                                            ***

При свете располневшей луны поставленная еще дедом изба выглядела сказочным теремом на фоне темного частокола девственного леса. Знакомые до боли очертания сруба вызвали наплыв эмоций. Юрий, обойдя комнаты отцовского дома, добрался до своей спальни. Прошло четверть века, как он покинул родные пенаты, а было такое ощущение, будто он ненадолго уезжал в отпуск и вот теперь вернулся домой, где вещи даже не успели покрыться пылью. Бизнесмен улыбнулся. А ведь пыли здесь накопилось, наверняка, толщиной с палец. Председатель сельсовета Панкрат Стодола подсуетился, нагнав сюда местных баб для капитальной уборки, узнав, что приезжает Костолевский. Выстиранные и накрахмаленные занавески были аккуратно раздвинуты, чтобы через сияющее чистотой окно просматривался сад. Все было как прежде, даже его кровать, купленная незадолго перед отъездом, казалась только что привезенной из магазина. Утопая в мягких перинах, услужливо постеленных Стрельцовскими доярками, Юрий представлял себя беззаботным деревенским пареньком, у которого еще вся жизнь впереди.

Вдруг кто-то тихо постучал в окно. Мужчина вздрогнул от неожиданности и повернулся на звук. Сквозь стекло на него смотрели огромные и глубокие как лесные озера зеленые глаза прекрасной девушки.

«Не может быть… Татьяна! - удар молнии был бы менее ошеломляющим. - Господи, все такая же юная и красивая. Она что, неподвластна времени?»

Это лицо Костолевский видел сотни раз во снах после того как покинул Стрельцовку. Единственная фотография, где они сняты вместе всегда стоит в рамке на его рабочем столе в кабинете генерального директора, основанной им строительной фирмы «Золотое сечение». Глаза мужчины напряженно всматривались в знакомые пленительные черты. Казалось, что не было этих двадцати пяти лет разлуки, и его любимая опять пришла к нему.

Видение за окном медленно растаяло. Обратный отсчет памяти стал быстро листать страницы прошлого, возвращая Юрия к давней, но запавшей в душу драме юношеской любви.

Утром Костолевский отправился на деревенское кладбище. Посетив могилы родных, Юрий остался недоволен их состоянием. Он сразу позвонил в Сургут и вызвал в Стрельцовку архитектора, чтобы тот, осмотрев все на месте, дал свои предложения по благоустройству захоронений Костолевских с установкой надгробий из природного камня. По кладбищу можно судить о положении дел в селении. Большинство могил густо заросли бурьяном, и верхушки крестов торчали из зеленого моря, словно мачты затонувших лодок в половодье. «Бежит народ из Стрельцовки, а заброшенные гробницы предков указывают на угасание жизни в деревне», - бизнесмен с грустью осмотрелся вокруг.

За группой березок он заметил девушку. Она стояла спиной, но ее фигура показалась очень знакомой. Бессознательно Костолевский направился в ту сторону. Незнакомка, подняв с земли сумку, не оборачиваясь, пошла через заброшенное поле к автомагистрали. Подойдя к неизвестному захоронению, мужчина взглянул на надгробную плиту.

«Немцова Татьяна Григорьевна», - высеченная надпись электрическим разрядом пронзила тело. Юрий тут же развернулся к удаляющейся девушке. Та, словно что-то почувствовав, слегка повернула голову. Мужчина остолбенел.

«Не может быть! - шок разорвал мозг Костолевского. – Татьяна!»

Когда мужчина пришел в себя, выйдя из оцепенения, женщина уже исчезла, растворившись в зарослях сорняка.

                                                               ***

Игнат избегал бывать в той части деревни, где жили Немцовы. Он даже не пошел на похороны Татьяны, а заперся дома, уйдя в запой. Гордая женщина, похоже, догадывалась, а, скорее всего, узнала от матери о том, что именно Рубелин предал своего друга и ее возлюбленного. Посещая сельскую бухгалтерию, где работали Татьяна и ее мать Фаина Аркадиевна, зоотехник всегда натыкался на презрительные взгляды этих женщин. Слухи о его причастности к аресту Костолевского поползли по деревне сразу после того, как Юрия забрала милиция. Однако репутация лучшего друга подозреваемого выручила его тогда.

Хитрая и практичная Фаина Аркадиевна в качестве нового жениха для своей дочери выбрала вместо Костолевского Владимира Борзова. Во-первых, тот со школы был влюблен в Татьяну, а во-вторых, его отец был самым богатым предпринимателем в Стрельцовке, которому поддержка «серого кардинала» местной администрации вовсе не помешала бы.

Но брак, основанный на расчете, не всегда бывает счастливым. Татьяна продолжала любить Костолевского. А Владимира Борзова смущало, что их дочь Наталья родилась недоношенной. Его терзали смутные сомнения на счет своего отцовства. Десять лет он мучил жену подозрениями ревности и, в конце концов, супруги развелись. К тому времени Владимир успел влезть в бензиновый бизнес. Более того, теща поддержала его своими немалыми накоплениями. Но дикая конкуренция в этой прибыльной отрасли имела спайку с криминалитетом. Через месяц после развода автомобиль, в котором ехал Борзов со своими родителями был расстрелян из гранатомета. В скорости банк «Востокнефтегаз» прибрал к рукам все имущество Борзовых за невозвращенный кредит, оставив Фаину Аркадиевну без денег, которые она не успела извлечь из обанкротившейся фирмы бывшего зятя.

Эти воспоминания, словно рой диких пчел из разворошенного гнезда, жалили мозг Игната, когда тот вернулся из сельсовета, где Панкрат Стодола устроил банкет в честь приехавшего крутого бизнесмена, которым оказался Юрка Костолевский. Интересно, догадывается тот или нет о роли друга юности в своих злоключениях?

Рубелин вдруг заметил, что теребит в руках старую фотографию. Откуда она взялась? На карточке была запечатлена влюбленная пара. Это были Юрий и Татьяна. Игнат вспомнил, что в тот день он вернулся из Сургута, где купил китайскую «мыльницу» Самсунг. У него оставался последний кадр на пленке, отщелканной в административном центре, и он предложил друзьям сфотографироваться. Со снимка было отпечатано три фотографии. Но экземпляр Рубелина как-то сразу потерялся после отъезда Костолевского. И вот сейчас он оказался у него в руке. Мистика какая-то.

Уже изрядно выпивший Игнат, достал из холодильника бутылку водки и налил себе полный стакан.

- Что, совесть замучила? – голос за спиной заставил Рубелина обернуться. Сзади никого не было, но Игнат готов был поклясться, что слышал голос Татьяны.

Зоотехник глядя на старую фотографию, стал глушить водкой стыд за поступок двадцатипятилетней давности. Потом он встал и шатающейся походкой покинул свою берлогу, выйдя в ночь. Ноги привели его к дому Костолевского. Игнат долго стоял, вглядываясь в темные окна. Неожиданно возникшая в саду светящаяся фигура вывела его из оцепенения. Таинственная женщина удалялась от спящего бревенчатого строения. Выйдя со двора, она остановилась и повернулась лицом к Рубелину. Это была Татьяна.

Немцова призывно махнула рукой, и паря над блестящим в свете уличных фонарей асфальтом направилась в сторону деревенского погоста. Игнат бездумно пошел за ней, пока не оказался на кладбище. Вдруг женщина опять обернулась. На зоотехника глядела могущественная Фаина Аркадиевна.

- За все в этой жизни нужно платить, - глухим голосом сказала она и дико расхохоталась.

Охваченный ужасом мужчина помчался прочь от могил через заброшенное поле к шоссе. Фура спешащего домой на бешеной скорости дальнобойщика положила конец душевным переживаниям Рубелина, который внезапно выскочил на дорогу прямо под ее колеса.

                                                                ***

Сургутская осень опять пришла в компании с новым вирусом гриппа. Костолевский, приняв горячую ванну, выпил обжигающий чай с малиной и лег в постель, спрятавшись от хвори под теплое одеяло. Его организм привык самостоятельно справляться с простудным недугом без медикаментозного вмешательства. Тяжесть пульсировала в голове, а тело трусил мелкий озноб, несмотря на ярко разожженный камин. Перед глазами поплыли радужные круги, и Юрий провалился в темную пустоту.

- Бедный мой, - на вспотевший горящий лоб мужчины легла прохладная женская ладонь.

Мужчина открыл глаза. На краю кровати сидела Татьяна Немцова. Костолевский хотел что-то сказать, но пересохший язык прилип к небу. Женщина улыбнулась и, прикрыв рукой его рот, негромко произнесла:

- Тебе сейчас вредно разговаривать, лучше выслушай меня. Я очень виновата перед тобой. Прости. Тогда в Стрельцовке я не могла поступить иначе. Условием твоего освобождения было мое замужество с Владимиром Борзовым, иначе тебя посадили бы надолго. Поверь, моя мать это могла легко устроить. Несколько человек готовы были выступить свидетелями твоего обвинения. Но это в прошлом, поговорим о настоящем. Перед твоим арестом я не успела тебе сказать, что ношу под сердцем нашего ребенка. У тебя есть дочь.

Медленно растворяясь в воздухе, Татьяна напоследок сказала:

- Когда ты встретишь ее, то сразу почувствуешь родную кровь.

Утром Костолевского разбудил звонок мобильного телефона. Его водитель сообщил, что машина уже стоит у подъезда. Несмотря на ужасное самочувствие, нужно было ехать на совещание в мэрию. Глава администрации был эксцентричным человеком и «ранней пташкой». Он очень не любил опоздания.

Серое небо, поливая заспанный город мелким дождем, никак не способствовало хорошему настроению. Обиженные плохой погодой и ранним подъемом прохожие с недовольством спешили по своим делам, потому что у них не было другого выхода.

- Стой! – Костолевский положил руку на плечо сидящего впереди водителя. Шофер резко нажал на тормоза и с удивлением обернулся к шефу. Тот пристально смотрел в окно на девушку, собирающую с тротуара рассыпанные яблоки. Ее полиэтиленовый кулек порвался, и она растерялась, не зная, куда положить фрукты. Ротозейка была очень похожа на женщину, которую внимательный сотрудник не раз видел на фотографии в кабинете босса.

- Юрий Михайлович, мы опаздываем, нужно торопиться, - взглянув на часы, занервничал водитель.

- Мы никуда не едем. Сиди и жди, - Костолевский вышел из машины под струи дождя и быстро направился к дочери…