На семи ветрах

НА СЕМИ ВЕТРАХ

Проснувшись утром, Элеонора подошла к зеркалу. «Что это? Неужели я?!» Вчерашняя вечеринка оставила на лице очевидный отпечаток. «Я старею… Надоело, все надоело… Через два месяца мне стукнет сорок три года. Интересно, вспомнит ли Вадим вовремя, или так же, как в прошлом году, принесет цветы в два часа ночи?
Как хорошо было в студенческие годы. Отмечали дни рождения без парней — одни девчонки. Нас было семеро — священное число. И недаром — дружба была крепкой. Двумя комнатами в общежитии сдружились, как-то сразу на все пять лет. Где сейчас девчонки? Вот бы собраться снова вместе. А, что? Вполне возможно». 
Элеонора загорелась идеей встречи. Следующие два месяца она посвятила всё своё время поискам подруг, спеша разослать приглашения на свой день рождения.  
Два месяца пролетели незаметно, и вот она с утра принимает долгожданных гостей. Радости её не было предела. Когда за столом уже прозвучали первые тосты, были вручены разнообразные подарки, Элеонору удивил и обрадовал один из них. Это был маленький золотой крестик на тоненькой цепочке. Его подарила Лидочка, самая скромная из всех и, откровенно говоря, бедно одетая.
— Помнишь, он так тебе нравился? И ты все хотела его у меня купить. Помнишь?
— Да, наконец-то он мой и не сравнится ни с одним моим украшением. Он дороже всех моих бриллиантов. 
— А теперь, мои дорогие подруги, я хотела бы услышать рассказы о вашей жизни с того времени, как мы расстались. Ведь прошло уже двадцать лет. Счастливы ли вы? Начну с себя:
Если помните, в универе я пользовалась большим успехом у ребят. Вот и выбрала самого красивого. Но он оказался неинтересным, скучным и не умеющим зарабатывать деньги. Я выдержала всего два года, а потом мы расстались. Работала в аудиторской конторе. Видела богатеньких мужичков. Вот и положила глаз на одного из них, самого крутого. Вскоре он ушел от жены, бросив двоих детей. Поначалу мне было с ним хорошо, хоть и не красавец. А потом почувствовала, что он мне изменяет. Бросить все, уйти — не смогла. Страшно стало. Как жить буду без хорошего достатка? Не ушла. Теперь живем  каждый своей жизнью. Я от него не отстаю — меняю любовников, езжу за границу на курорты. У меня все есть, даже с излишком. В доме — прислуга, личный водитель. Гардероб уже не помещается в одной комнате. А мне скучно, тошно, и я потеряла интерес к жизни.
Да, у меня есть еще наша совместная дочь, ей четырнадцать лет и она меня ненавидит. Да и отца, кажется, тоже. А он ее обожает и балует беспредельно. Наверное, Бог наказал меня. Я получила за то, что сделала с его женой. Я не ощущаю себя счастливой, — закончила рассказ Элеонора.
— Да…живешь ты роскошно, шикарно, чего же тебе не хватает?! Вон дом какой, целый дворец. Чего ты хотела бы, чтобы быть счастливой?— спросила Людмила.
— Любви — сумасшедшей, беззаветной и чистой. Чтобы меня любили и любила я. Всего-то…
—  Да, немного,— заключила Людмила. — А у меня все просто. Я — искусствовед. Первый брак не удался. Муж запил. Стал руку на меня поднимать. Расстались. Ушла с сыном, оставив ему квартиру и все что в ней. Приходилось туго. Несколько лет по квартирам скитались. А потом встретила Володю. Руслану тогда было двенадцать, сложный возраст. Не нашли они контакта, не принял Руслан отчима, несмотря на то, что Володя очень хороший человек и любит меня. Сейчас Русику почти восемнадцать. Ему бы в армию пойти, да беда случилась. В отца пошел — стал употреблять спиртное, связался с дурной компанией. Избили прохожего, теперь ждем суда. У меня сердце разрывается от боли. Ведь он мой сын и я очень люблю его. Вот такое мое счастье.
Она замолчала, за столом наступила тишина. Никто из подруг не сказал ни слова, ошарашенные услышанным.

Первой нарушила тишину Светлана.
— У меня тоже муж был алкоголиком. Вы же помните Сергея? Я вышла замуж сразу после университета, вы тогда еще удивлялись, что я выбрала себе в спутники простого станочника. Полюбила, и как оказалось, навсегда. Но, несмотря на это, мы разошлись. Я же психолог, поэтому приняла решение, что дети не должны жить в атмосфере, где им неуютно, а порой и страшно. Старшей было восемь лет, а младшенькой всего лишь пять. Спустя несколько лет мы узнали, что Сережа умер. Эта новость потрясла меня до глубины души. Забыть не могу… Выйти вторично замуж боялась, чтобы отчим ненароком не обидел моих девочек. Потом у них начался переходный возраст, и мне стыдно было привести в дом мужчину. Детский антагонизм не принял бы этого. А потом уже и привыкла жить без мужа. Да и где его найти, не пьющего да не гулящего. Смирилась. Все тяготы жизни взяла на свои плечи. Выросли дочери, у них своя жизнь. Одна вышла замуж, вторая — в институте. У них своя жизнь и…чувства любви, как мне хотелось бы, глубокого, они ко мне не испытывают. Пропустила я что-то, не смогла научить любви к родному человеку, не поняли друг друга, иногда просто отдают дочерний долг.
Их не тянет ко мне, нет нежных чувств: увидеться, просто поболтать, оказать пустяковые знаки внимания. Но, все же, девчонки выросли хорошие: домовитые, аккуратные, умные и хорошие хозяюшки. И еще…, когда я болею, одна из них спешит ко мне на помощь с искренней заботой и вниманием, покупает лекарство и делает мне уколы. Сейчас со мной живет моя мама. Я ухаживаю за ней, но собеседником быть мне, она уже не в состоянии. По сути — я одинока. И я бы могла быть счастливой, если бы нашла общий язык со своими дочерьми. Они часть моей жизни, и мне очень хочется, чтобы они впустили меня в свое сердце

— Ты правильно считаешь, Света, что должно быть понимание между родителями и детьми, — вступила в разговор Лариса. —  У нас тоже двое детей. Сын — студент, дочь — еще школьница и мы все четверо на одной волне: понимаем и чувствуем друг друга с полуслова. И с дочерью, и с сыном можем говорить часами на любую тему. Я учительница, Саша — директор нашей школы. На работе он мой начальник, а дома — нежный, добрый муж и отец. Достатки наши, сами понимаете, средние, но мы справляемся, благодаря скромным запросам. У нас дружная семья и мы все уважаем и любим друг друга. И все было бы хорошо, если бы не моя болезнь. Несколько лет подряд я страдала заболеванием желудочно-кишечного тракта. Теперь, я здорова, благодаря большой заботе моего мужа и моих чудных детей. Теперь я с уверенностью могу сказать, что такое счастье; это когда человек свободно, (простите, что за столом, но это реальность жизни) свободно и легко может сходить в туалет. А еще — когда чувствуешь, что тебя любят, и ты любишь. Я счастлива!
Женщины дружно  зааплодировали подруге. И было видно, что радость их искренняя.

— Я рада за тебя, Лариса, а у меня сейчас самая черная полоса в жизни, — продолжила беседу Ирина. — После семнадцати лет супружеской жизни мой муж ушел из семьи, не оставив нам с двумя дочерьми, даже крыши над головой. Еще год назад, у нас было все. Славик был довольно успешным предпринимателем. За границу не ездили, но жили в достатке. Он всегда изменял мне. Первый раз, когда старшенькой исполнился месяц. А потом любовницы одна за другой. Я невыносимо страдала, но каждый раз прощала, веря его обещаниям. Ведь мы в церкви венчались, сам Господь нас благословил. На второго ребенка не решалась, а потом подумала, может хоть это его остановит. Нет. Ничего святого в его душе не осталось. А год назад он прогорел с бизнесом, и банк отобрал все. Мы остались у «разбитого корыта». Сняли однокомнатную квартиру и ютились вчетвером. Год он просидел без работы, в шоке и депрессии. Мы с детьми поддерживали его, как могли. И, конечно же, в этот год он мне не изменял, единственный год за семнадцать лет.

Но теперь он снова на коне, опять бизнес и опять любовница. Но на этот раз он ушел, заявив, что никогда меня не любил. А на прощанье, даже избил — результат любовного недержания, да еще на глазах у старшей дочери. Но я-то помню наши безумные ночи и его страстные признания, как сильно он меня любил. Я его любила очень. И до сих пор… А та, другая, разбила уже не одну семью. Но она для него выгодная партия: квартира, машина и магазины. Может, он и ее разорит, как разорил свою семью. Она тоже рискует. А впрочем, они рискуют оба — он ведь неотразим… Я ведь, дизайнер, работаю с людьми, и это меня спасает от психологической травмы и от депрессии. Но счастьем это не назовешь, — грустно закончила Ирина.

— Ну, как так можно! — возмутилась Кира, самая красивая из всех присутствующих. —  Бросить двоих детей ради какой-то профуршетки! Да их у него было множество, и неизвестно, сколько еще будет. Нанести кровинкам своим такую травму. Ведь они же понимают, что папа, которого они любят, предпочёл им чужую женщину. Это, наверное, очень больно.
У меня история моей жизни, до нашей встречи, намного короче.
 После окончания университета, я долго не выходила замуж. Работала в НИИ старшим научным сотрудником. Предложения были и, много. Но все не те. А мне хотелось, чтобы раз — и навсегда. Прошло восемь лет. У нас, на кафедре квантовой физики, появился молодой человек с красивым именем Никита. Он только  окончил университет и уже работал над кандидатской диссертацией по теме «Квантовая электроника».
Я влюбилась в него в первую же минуту. А он, знакомясь с коллективом, подошел ко мне и замер, глядя на меня широко открытыми, немигающими, синими-пресиними глазами. Я протянула руку, и только тогда он опомнился. А уже через три месяца у нас была свадьба, которую нам устроили бывшие однокурсники, да еще половина потока. На второй день после свадьбы он взял моё лицо в свои ладони и произнес: «Я хочу запомнить каждую клеточку твоего лица, для того, чтобы через десять, двадцать, тридцать лет и до глубокой старости видеть тебя такой, какая ты сейчас. Я буду любить тебя всегда».
И он держит свое слово. Прошло только двенадцать лет, и мы смотрим друг на друга так же, как тогда, в первый день нашего супружества. Никита моложе меня на целых девять лет, и поначалу меня это смущало. Но он меня убедил, сказав:  «Мы будем смотреть не только друг на друга, но и в одном направлении».
Я очень счастливый человек, но мне не хватает одного — ребенка. Нет.… И не будет.… Вначале было некогда, а теперь не получается. Вот такое у меня, немного грустное, счастье.

Подруги слушали, затаив дыхание, а после небольшой паузы:
— Здорово!..
— Вот если бы меня так любили!
— Да, это, наверное, большое счастье, когда тебя так любят!

— Господи, Кира, ты же была… и есть, самая красивая из нашей компании, да что там компании — на потоке. Ты же могла осчастливить многих мужиков. А у тебя один… Так же неинтересно! — заключила Элеонора.

— Интересно, даже очень. Познавать любимого человека как неизведанные миры, континенты и планеты, делать открытия, изучать его — это целая наука. Мы ведь с ним ученые, — и она засмеялась, добавив, — а любить — это еще и искусство.

— Теперь очередь нашей скромницы Лидочки, — после некоторого молчания обратилась Элеонора к тихой, все время улыбающейся, подруге. — Расскажи нам о себе, ты последняя. Очень интересно послушать твой рассказ.

— Моя судьба может шокировать вас неожиданностями и неприятными моментами, но я расскажу. Я так счастлива, что вижу всех вас. Ну, слушайте. Когда я окончила университет, я уже была беременна…

— Да ну? Вот это удивила нас, Лидочка, — воскликнула Элеонора, - кто бы мог подумать!

— Нора! — укоризненно остановили ее подруги. — Дальше, Лидочка.

— Ну вот, вынуждены были мы с Геной сразу расписаться. Стали жить. Я работала в КБ большого машиностроительного завода, а муж начальником литейного цеха. Через год, после рождения Глеба, родился Стасик. Счастливы были. Звезд с неба не хватали, но жили в достатке. Квартира трехкомнатная, машина. На выходные — на речку, в лес. В отпуск с детьми на море ездили. Любил он меня очень…

Да пришла беда в дом. Заболел мой Геночка — рак легких. Все деньги, какие были, пошли на операцию и на лечение. Да только через год его не стало. Чтобы похоронить, продала машину, а сама стала к рюмочке прикладываться. В стране сами знаете, что было — 96 год… Вот и сократили меня, многих тогда сокращали. Отчаяние было таким, что и жить не хотелось. Дети маленькие, старшему — шесть, а я  без работы. В жуткой депрессии была. Всякое было: лежу, не поднимаюсь. Старшенький сварит супчик из одной картошины, принесет мне: «Поешь немного, мамочка». Именно дети и вывели меня из этого состояния. Славные такие, сыночки мои родные.
Пошла работать на рынок. В жару и в холод, в дождь и снег. Не раз хотела бросить, с трудом выдерживала, но детей кормить нужно. Так и продержалась больше десяти лет. Глебушка у меня такой умница, в школе — круглый отличник, неоднократно участвовал в олимпиадах и всегда побеждал. А когда ему было шестнадцать лет, стал участником конкурса на обучение за рубежом.
Организатором конкурса был департамент США. Выиграл, получил грант и поехал в Америку. Это специальная программа по обмену школьников и студентов. Первый год регулярно звонил. Ему там очень понравилось. А через год, после отъезда Глеба, Стасика…убили. Ему тогда шестнадцать исполнилось. Накануне паспорт получил. С девочкой своей решил в кафе отметить. А там пьяные подонки стали приставать к Леночке, Стасик, естественно, стал на ее защиту. Он у меня был крепким мальчиком, в спортзал на борьбу ходил. Но их было четверо, силы неравные, не справился. Они его… ножом…, — слезы потекли по Лидиным щекам, рядом рыдала Людмила.
Лида вытерла глаза салфеткой и сквозь слезы продолжала. —  Он был такой добрый, ласковый и заботливый. Совсем, как его отец. И такой же красивый. —  Помолчала. Немного успокоившись, продолжила свой рассказ в полнейшей тишине.
— Похоронила сыночка, кровинку родную, и… запила. Страшно запила. И Глебушка почему-то перестал звонить, а я не могла звонить. Боялась сообщить ему о смерти брата, а потом… пропила мобильный. Вскоре меня хозяин уволил. Деньги, какие еще были, и ценные вещи в доме — все пропила. Жить не на что, платить за квартиру нечем. Вот тут-то и налетели «коршуны». Стали приходить всякие люди с сомнительными предложениями обмена с доплатой. Но я-то наслушалась жутких историй на эту тему. Думаю — не поддамся, не обманете. Отказывала. Но однажды пришла молодая пара купить квартиру за ту сумму, что хотела я. Даже не торговались. Тут же поехали к нотариусу. Оформили. (Сроку на выезд дали мне месяц). Они вручили деньги. Счастливые.  …А когда расставались, девушка и говорит: «А знаете, у меня есть подруга. Она срочно продает однокомнатную, с шикарным ремонтом. Поехали, посмотрите, вам понравится». Сели в машину и поехали. Я, конечно, волновалась — такая сумма со мной.  …Но люди оказались порядочными. Квартира очень понравилась. Они даже предложили помочь быстро оформить покупку, так как подруга спешила с отъездом. Договорились встретиться завтра пораньше.
Утром, в назначенном месте, я прождала их целый час. Никто не пришел. Поехала на вчерашнюю квартиру , которая так понравилась мне — никого. Чувство тревоги усиливалось. Поехала домой. Вошла в дом и сразу к деньгам, где спрятала. Денег нет! Хотела повеситься, …но решила сначала выпить, а напившись, заснула.
Когда на следующее утро проснулась от грохота в дверь, было уже не до суицида. Ворвались ко мне четверо здоровяков, заявив, что обстоятельства изменились и чтобы я — «тетка» — выметалась сейчас же. Они вынесли во двор стол, стул и кровать и со словами: «В подвале твое место, алкоголичка», ушли. Хорошо еще, что успела прихватить с собой необходимые вещи и, с крестом на груди, стала свободной от коммунальных проблем. Вышибалы подсказали мне выход.
Мужчины со двора занесли в подвал мою скудную мебель, а я стала бомжем. Целыми днями бродила по городу, попрошайничала, а на ночь приходила в свой подвал. Меня не один раз избивали, за то, что прошу на чужой территории, а иногда за целый день не удавалось съесть и кусочка хлеба. Все соседи жалели меня, зная мою семью, мою судьбу. Стали приносить мне еду, иногда даже и колбасу не жалели. Сделали предложение — мыть полы в подъезде. «Только не пей», — говорят. Несколько женщин сходили в ЖЭК и выпросили для меня за символическую сумму должность дворника, без оформления. Ведь прописки у меня нет. В милицию заявление подала по факту кражи денег. Да, только зря все это, кто их найдет…
Убирала во дворе очень рано, чтобы не мелькать лишний раз, вызывая тягостное для них и меня сочувствие. Однажды утром, после сильного ночного дождя, заглянула в деревянный домик на детской площадке. А там, среди нечистот, маленький свернувшийся клубочек. Ребенок! У меня дыханье перехватило. Взяла на руки, а он весь мокрый, дрожит и слова вымолвить не может. Отнесла к себе в подвал. Сняла мокрую одежонку, а он — кожа и кости. Чаем напоила, свои вещи на него одела. И рассказал он мне свою историю. Семь лет ему. Прошлой зимой его мама ушла на ночное дежурство в больницу, медсестрой работала, и больше он ее не видел. До работы, как видно, не дошла. На следующий день пришли какие-то «тёти и дяди» и увезли его в детский приют. Ему там очень не понравилось. Воспитатели не такие добрые как мама. Мальчик так скучал по маме, и когда на улице стало тепло, он убежал. Решил найти свою мамочку, но ее нигде не было. Каждый день он искал ее в новых местах. Ел, что попало, и спал, где придется. А прохладными ночами спал с «ничейными» собаками.  «С ними хорошо, они грели меня».
«Как же тебя зовут, малыш?», — спросила я. «Петенька. А еще мама называла меня птенчиком и Петюней. А когда вырасту, меня будут все звать Пётр, как царя русского — так мама сказала. Еще она звала меня солнышком, зайчиком и своей надеждой, потом обнимала меня и целовала. Где моя мамочка? Я соскучился по ней», — и он заплакал. Совсем как взрослый — беззвучно, вытирая кулачками катившиеся по щекам слезы. «Петенька, а можно мне обнять тебя?» — дрожащим голосом спросила я. Он посмотрел на меня своими большими карими глазами с удивлением и доверчивостью одновременно: «Можно». И я обняла его, а сама едва сдерживала слезы, чтобы не зареветь и не испугать его.
С тех пор мы стали жить вместе, я привязалась к нему, как к родному. Наверное, Господь послал мне этого ребенка, чтобы компенсировать утрату моего сыночка.
Петенька очень умный мальчик, совсем как мой Глебушка. И такой же добрый, как Стасик. Нежно ухаживал за мной, когда я заболела, и даже полы вместо меня мыл в подъездах. Усыновить его хочу, но кто же мне его даст, беспризорной? А ему в школу нужно. Но я счастлива, даже пить бросила с того дня, как нашла Петеньку. Я очень счастлива. А, что? Крыша над головой есть, мы с Петенькой не голодаем, а скоро и Глебушка вернется. Я уверена — он вернется. И жизнь наша изменится.

Лида  замолчала, а ее подруги, все как одна, плакали. Её рассказ  потряс их до самых потаенных уголков души, несмотря на то, что каждый день с экрана телевизора они слышали подобные истории и уже не реагировали на них.

Первой опомнилась Элеонора:
— Силы небесные, сколько же тебе пришлось пережить, моя подружка дорогая!? Пока ты рассказывала, я приняла решение: переезжай-ка ты ко мне со своим Петей. Я выделю тебе комнату, даже пропишу. А ты вместо платы будешь у меня работать. Ну как, неплохо будет? Мальчика помогу усыновить. Согласна?
Лида ответила, почти не думая:
— Спасибо тебе большое, Норочка, предложение заманчивое, но я не хочу быть тебе в тягость. Да и общение в повседневной жизни не так привлекательно, как может показаться на первый взгляд. Боюсь разочарований, не хочу рисковать. Статус подруги мне дороже многих лестных предложений.

— Лидочка, — обратилась Кира, — тогда может мое предложение ты воспримешь более рациональным? Согласись, что ребенку не место в подвале. Ожидание  лучшей  жизнь может затянуться надолго.
— Да, мы готовы к этому и мне обещали помочь.
— И я об этом же, но мальчику нужны не только условия, а и хорошее питание. Ему нужно ходить в школу и самое главное — иметь семью, в конце концов.
— Что ты, Кира , предлагаешь?  Ты хочешь помочь нам?
— Именно это. Мы с Никитой могли бы стать ему любящими родителями. У него будет хорошее образование, его ждет прекрасное будущее и счастливое, сытое настоящее.
— Нет! Он не захочет. Ему хорошо со мной. Он любит меня и почти не вспоминает о маме. Мне обещали выделить комнату в общежитии, и я смогу оформить над ним опекунство. Он пойдет в школу. У нас все будет хорошо, - почти на одном дыхании выкрикнула Лида. А потом тихо добавила: - Вот уехала на эту встречу, оставила его у хорошей женщины, а душа болит. Петенька нужен мне, а я нужна ему. Только я. Он — мое счастье!
— Хорошо, хорошо, если ты против …только, не расстраивайся. Я подумала, что так лучше… Я так хочу ребеночка, - и она заплакала, прикрыв лицо руками.

Наступила тишина. Потом кто-то из сидящих за столом произнес:
— Да, вот мы и разобрались, что такое счастье. И кто из нас самая счастливая.   …А счастье-то, оказывается, имеет разные формы, как какая-то иллюзорная субстанция. То приближается, то удаляется. Иногда оно отчетливо, а в следующий момент расплывчато, как мираж, которого, на самом деле, не существует. Оно очень зыбко, как невидимая тропинка на болоте. Шаг влево, шаг вправо и ты оступился. Все! Тебя засасывает, и чем больше ты барахтаешься — тем сильнее. Все меньше у тебя шансов вернуться на спасительную тропинку…
Разве только повезет, и кто-то протянет руку. А этих рук на тропинке все меньше и меньше…

— Неправда! Я счастлива!... Сказал кто-то, в полной тишине.