У дяди Хаима – юбилей, ему целый век сегодня исполнился. Правда, так долго евреи не живут, но дядя Хаим позволил себе такое удовольствие: ему и на белом свете неплохо. Зачем дяде Хаиму уходить отсюда? Шая и Шифра заботятся о нем, так можно и до ста пятидесяти, если сын с невесткой рядом будут.Вот если их не будет, тогда и ему нет смысла оставаться. - Шая! - крикнул он своего восьмидесятилетнего сына, - Когда гости придут? А то коньячок испортится. Протухнет. И так уже несколько дней, как куплен. - Я пригласил всех на пять. - Это я должен ждать до пяти? Ничего себе заявочка, а гефилте фиш сделали? А тейглах, цимес? Нерасторопные вы, молодежь. - Сделали, папа, не волнуйся. Все будет хорошо. Вспомни, как было весело на моем юбилее. Два месяца назад, когда мое восьмидесятилетие справляли… - И что? Рыба наготовлена с тех пор? Вы с ума сошли! Из нее уже червяки сыпятся. Кто готовил рыбу? Шифра! Шифра! Ты у меня получишь! - Шифра прилегла, устала, пришлось много работы провернуть… - Чего? В ее 78 я еще за бабами бегал, а она бока пролеживает. Прилегла, развалина. Старуха! - Папа! Она уже три дня занимается твоим юбилеем, жарит, парит….Ты же не хотел в ресторане отмечать. - Шая, я казенного не ем со сталинских лагерей, запомни. Ты посчитал, кто будет? Хотя, у евреев считать людей по головам не положено. Шая, ты это…я посплю, а ты тут поруководи Шифрой, а то ведь ничего не успеет, какая была беспечная, такая и осталась. Больше 50 лет тут живет, а так ничему толковому у меня не выучилась. Дядя Хаим заснул. Снилась ему его последняя теща Двойра, растрепанная и сердитая. А рядом с ней его неверная жена Сара, Двойрина дочка.Давно ушли на тот свет, а все равно покоя от них нет. Достают и оттуда. - Хаим, пора тебе, старый к нам, - сказала она, - мешаешь ты сыну с невесткой, греховодник. - Не мешаю,- ответил во сне дядя Хаим, - А греховодник не я, а ты, сколько мужиков поменяла, даже ко мне в постель пыталась залезть. Было же, было, не отвертишься! Лучше поздравь меня с юбилеем! Выпей со мной! - Ха! Я же на том свете, а тут никак не выпьешь. - Жалко. Я тебе говорил, пей на этом, а ты ворчала, не слушалась. Как жена моя Сара? - Летает. - Ясно, она и здесь все летала да летала: то к одному мужику, то к другому, то ко мне иногда прилетит. Где ты, Двойра? Фу, проснулся. Приснится же такое? Шая! - Что, папа? - Шая, я больше никогда не женюсь, так и знай! Эта Сара и на том свете летает от одного мужика к другому. - Хорошо, не женись. Папа, это тебе приснилось. - Не знаю. - Вставай, скоро гости придут, оденься красиво. - Шифра дома? - Дома. Стол накрывает. - Это хорошо, что накрывает, а не летает. Шая, Двойра звала меня к себе, насовсем, а там летающая Сара….не хочу! Не хочу! Не отдавай меня этой женщине, не отдавай! Шая, ты понял? - Понял, папа. Идем, я выкупаю тебя, одену в праздничную одежду, скоро гости придут. - Шая, посмотри на себя! Ты уже глубокий, шамкающий старик. Теперь тебе надо брать пример с меня, я еще орел, правда? Мне больше 95 никто не дает. - Орел, папа, орел, только не летаешь. Вот и отлично папочка! Сейчас потру тебе спинку, вымою голову, ушки и будешь, как новенький. - Шая, я тебя хорошо воспитал. Ты – хороший сын. А вот ответь мне на вопрос, честно. Тебе всего 80, а ты верен Шифре, верен? - Верен. - Мое семя, Шая, мое. Я тоже никогда и никому не изменял, потому молодо выгляжу. Через час дядя Хаим сидел за столом среди родни и пил кизлярский коньячок небольшими рюмочками. Он улыбался женам внуков и приговаривал: - Эх, было бы мне 90, вы бы от меня просто так не ушли, - и весело смеялся, - Шая, Шая! Ну, почему ты так рано состарился? Ему только 80, а Шифре не изменяет. Не в меня пошел сыночек, совсем не в меня….
Помочь сайту
Поздравления
