СОКРОВИЩА ЗА НОЧЬ ЛЮБВИ

         ... Я выглядела в тот день потрясно, правда, провела несколько часов в модном салоне красоты. Вышла я к своему авто, а там бумажка к дворнику прижата. И надпись – "Если у вас еще нет личного адвоката или юриста, я к вашим услугам. Прибегаю к такому несолидному способу, т.к. был потрясен вашей красотой и божественной фигурой".

      -Нахал, - думаю про себя, – но не без вкуса. И настроение у меня не ухудшилось. А бумажку машинально в сумочку сунула.

       Еду я, и машина летит бесшумно, как будто чувствует, что хозяйка в шикарной форме. Только ехать куда, не домой же. А приводила я себя в порядок не по случаю. Просто очередь в салоне подошла. Может быть в небольшой испанский ресторан зайти, время еще детское, и для одинокой женщины не моветон. И как раз небольшой и испанский по дороге, недалеко от дома. И я туда вплываю. Зал полупустой, только несколько мужчин сидят компаниями, и только один – один. Ну, это не мой уровень, но взгляд отметила. Заказала себе что-то простенькое, сок, мороженное.  

       А мужчина ко мне подсаживается, ну не мужчина, а молодой нахал какой-то. И говорит мне без предисловий:

       – Ну, вот видите, уважаемая Анна Николаевна, Вы и попали в расставленные мной сети. Я и есть тот юрист, который в адвокаты к вам по бумажке набивался. Ну а как еще с вами познакомиться, прикажете. Не на улице же. А мне надо познакомиться, и именно с вами.

        На вид ему было лет 35 - 40, лицо обычное, черты лица не выдающиеся. Разве что глаза – темные, завораживающие, заглядывающие вглубь тебя и в тоже время располагающие к себе. Даже не глаза, а все вместе: и непокидающее лицо улыбка, но не навязчивая, а даже скорее виноватая, и голос – мягкий, низкий. Все располагало к нему. Симпатичный? О, да! Он был редкий мужчина!

        Не было навязчивости, развязности, была осознанная уверенность в себе.

       -Вы не думайте, уважаемая Анна. – начал он без предисловий. Я не брачный аферист, не жулик. И не экстрасенс – просто я подумал, что после салона вам захочется зайти в свой любимый ресторанчик, и вот я жду  здесь. Меня привело к вам дело и дело серьезное. Не скрою, я думал, как познакомиться с вами, и даже рассматривал разные варианты, самый простой из которых поломка вашей машины. Но оставил все эти ухищрения для романов и сериалов, когда увидел вас и узнал поближе. Я решил играть в открытую.

        Я пыталась вставить какие-то фразы, реплики, но он оставлял их без внимания. И, что интересно, чем больше он говорил, тем более я проникалась к нему неосознанной симпатией, даже не вникая до конца в суть его речений.

       -Итак, – продолжал незнакомец, – вы готовы выслушать меня спокойно, отстраненно. Поверьте, это и в ваших интересах.

       Я закурила, ошарашенная, даже чуть не спросила у него разрешения закурить! Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Это был какой-то гипноз, наваждение, дурман. И в тоже время в нем не было ничего гипнотического. Он располагал к себе как старый друг, однокашник, доктор.  

       - Вы следователь?- попыталась я шутить.

      -Напротив,- ответил он и хохотнул . Оказывается, он умел смеяться.

      – Что же вам надо? Обольстить меня, я уверена вы не собираетесь?

       -Отчего же,– ответил он, помедлив, – отчего же не попытаться. Только не обольстить, нет. Разве нормальные мужчины, не альфонсы обольщаюТ? Нет, они покоряют красивых и умных женщин своим обаянием, умом, красноречием. Юмором, наконец. Но это только в первые моменты знакомства. Дальше нужны поступки. Речь его была плавной, он не подбирал слова, просто говорил естественно и свободно, как другие дышат. Каким – то образом он ухитрился взять мою руку и уже начал поглаживать. Я спохватилась и отняла ее.

      - Простите – как то непринужденно сказал он, и продолжил:

       -И так, вы живете в пятиэтажном доме в Никольском переулке на втором этаже. И в  квартире находится тайник с большими ценностями. Будь на вашем месте другая, я нашел бы возможность добраться до него самостоятельно. Повторяю, это я хотел сделать до знакомства с вами. Надеюсь, теперь мы знакомы? – извиняющимся тоном продолжал он.- Меня зовут Павел, Сергеич, если угодно. Так вот, я хотел вскрыть тайник и вы бы никогда не узнали о существовании клада, тем более обо мне.

       - Но у нас в квартире сигнализация! – обрела, наконец, я дар речи – И, потом мы делали ремонт, солидный ремонт. Я вам не верю. Вы все-таки жулик, аферист. Я говорила, отыгрываясь за минуты молчания. И не верила в то, что говорила.

       Павел заказал красное вино, какие-то закуски и опять взял мою руку. Потом он  разлил вино по фужерам и просто предложил – Выпьем!

       – Нет, я не пью с незнакомыми. И, потом, я за рулем! – протестовала я. Но он снова погрузился в меня своими глазами, и ответил, что это все пустяки, мы знакомы, и он сам отведет машину на стоянку.

       Я решила пригубить вино, чтобы отогнать наваждение.

       Но через час мы уже входили в мою квартиру, неся с собой какие-то свертки.

       -Ну, вот, – сказал Павел. – Надеюсь, теперь ты веришь мне. Я хороший, добрый и честный. И ты поняла это не своим умом, а сердцем.

        Он обнял меня, и я не сопротивлялась. О, нет, он не овладел мной. Мы овладели друг другом. Страсть пронзила все клеточки моего Я, моей души, тела.

       Я что-то говорила, шептала, стонала, даже успела всплакнуть. А он гладил мои плечи, целовал меня и осторожно раздевал.

       - Я тебе не нужна – всхлипывала я - Тебе нужен клад! Он улыбался, шептал глупости приятные и нежные, гладил мои волосы.

       – Нет никакого клада, нет, нет. Ты мой единственный клад!

        Ох, это было не со мной. Я растворилась в этом промежутке времени, и время, к счастью, не торопилось.

       Я и сейчас помню каждую минуту, каждую секунду нашей близости. Завидуйте мне дамы-ровесницы и молоденькие девушки, невесты и любовницы, любящие и любимые.

         Впрочем, я увлеклась. Всем ли это интересно? Может быть, это и не было так упоительно? Нет, было! Было! Он не говорил больше о тайнике, я забыла кто он, что он, зачем. Может быть, я и не знала раньше настоящей любви, настоящей страсти?! Поэтому так остро откликнулась на его призыв.

       Вы хмыкните - тоже мне девица-затворница! Нет, я любила раньше и была любима. Но, понимаете – на море бывает волнение, ветер поднимает большие волны, случается шторм! Но это был ураган, цунами, что там еще страшнее, это было то! Удивительнее всего, что мой внезапный знакомый испытывал нечто подобное. Да, ни один актер в мире не смог бы сыграть Это, сделать Это! Мне ли не знать актеров.

        Я вернулась в прошлое чувствами. Я не рассказывала об этом никому, Вы первые. Спасибо ему. Теперь я знаю, что такое любовь, страсть, ревность и отчаяние брошенной любовницы. Да, я была оставлена в самый разгар своей любви.

       Ладно. Мы проснулись одновременно, он улыбался, я изобразила легкую обиду. Но улыбка быстро смахнула эту гримаску с лица. Почти весь день мы не выходили из квартиры и, только ближе к вечеру Павел принес из своего автомобиля (который стоял неподалеку) инструменты и мощный металлоискатель. Он рассказал мне предысторию его охоты за кладом

       Бывший жилец квартиры – известный ювелир – был застигнут войной в Белоруссии, где он с дочкой гостил у родственников. Его взяли немцы, но перед отправкой в концлагерь, он успел рассказать дочери о тайнике, предал ей маленькую библию, на странице которой было описание местонахождения тайника на неизвестном языке. На словах он добавил, что если с ним что-то случится, она обязательно должна расшифровать запись и найти железный ящик. Из концлагеря ювелир не вернулся, а дочка вместе с уцелевшими родственниками после войны уехала в Канаду.  

       Она не раз пыталась расшифровать надпись, обращалась к лингвистам, историкам, но тщетно. Всех знакомых посещавших Москву она просила узнать, цел ли их трехэтажный дом по Никольскому переулку. Ответ был отрицательный. Говорили, что по указанному ей адресу построен 12-ти этажный дом, а трехэтажного строения в округе нет. Видимо дом снесли

        Познакомившись с Павлом, она приходилась ему какой-то родственницей, она прониклась к нему доверием. О, как я ее понимаю! Она рассказала Павлу всю историю в деталях, он сделал копию с листка Библии и, не надеясь на успех начал свое расследование.

        И удача сразу же посетила его. Он нашел дом ювелира! При строительстве Калининского проспекта многие дома по Никольскому переулку были снесены и нумерация домов поменялась. Более того, разыскиваемый 3-х этажный дом не снесли, в этом не было необходимости, но к нему пристроили два верхних этажа и он стал 5-ти этажным! Ясно, почему его не могли найти многие искавшие.

        Расшифровать надпись оказалось куда сложнее. Я не буду перечислять все его действия и поиски. После долгих мытарств, ему удалось выяснить, что языком тайнописи был не иврит и не древнееврейский, как думали ранее, а один из диалектов древнеарамейского языка записанный к тому же древним сирийским алфавитом. Канадская родственница намекнула, что, по словам отца в тайнике хранились очень большие ценности. Это как раз и подтверждалось сложностью шифровки.

        Надпись гласила –" Найдено будет в темной комнате с одной стеной". Далее шли цифры 245,78. Видимо местом была кладовка, а цифры показывали расстояние от двери и пола до искомого места. В каких единицах было указано – в сантиметрах, дюймах, каких либо других, для Павла было не так важно. Он знал, что сокровище, по словам «тети», спрятано в железный ящик, и легко надеялся найти его при помощи металлоискателя.

       Мы вытащили все из кладовой, и Павел включил прибор. Он противно попискивал, но ничего не показывал. Медленно, сантиметр за сантиметром мы прошли всю стену, но результата не было. Тогда мы начали « прозванивать» все стены квартиры и ухлопали на это огромную часть времени. Но прибор ничего не показал

        Мы нервничали, курили, я кричала, что он сумасшедший и нет никакого клада. Он утешал меня, целовал, гладил мою руку.

        Потом он достал лист бумаги и показал мне какие-то письмена – это была тайнопись. Он сказал тихим голосом. Понимаешь, после революции, когда начались конфискации, ювелир сдал бриллианты и золото на большую сумму. Но чекисты приходили снова и снова, переворачивали все вверх дном, резали обивку, обдирали обои, вскрывали полы, простукивали стены, но больше ничего не нашли. Спрятано было капитально, хитро, качественно. Видишь, даже мы, зная почти все детали, не можем ничего найти. Давай продолжим завтра. А сейчас, забудем о нем, о кладе.

        Я потянулось к нему и все повторилось, как и накануне. Мы давали волю своим рукам, губам, словам, чувствам. Не было на свете в тот миг любовников счастливее нас. Так я думала. Среди ночи мы проснулись и начали вздыхать. До приезда мужа, в этой кутерьме я забыла сказать, что муж, как и положено ему в этой ситуации, уехал на 6 дней на симпозиум специалистов по челюстно-лицевой хирургии. По иронии судьбы, в Израиль. До его приезда мы вряд ли, даже с привлечением рабочих смогли бы как-то вскрыть стены кладовки, не говоря уже об остальных стенах. Мы вздыхали, и вдруг ко мне пришла идея!

      -Послушай! - громко начала я. - А может быть прибор просто не реагирует на ящик. Ну, скажем, он сделан из какого-нибудь сплава или имеет отражающую оболочку. --

      -Вряд ли, устало ответил он, - это же не экипировка Джеймса Бонда, а всего лишь ящик московского ювелира. Девочке было 8 лет, и она точно запомнила, что ящик железный. Давай спать, завтра продолжим думать.

        -Вот, - сказал Павел, показывая принесенный чемоданчик,- прибор для поиска пустот, работает по принципу лазерного эхолота. Я оставил в залог за него бешеную кучу денег. Давай искать! И он, не раздеваясь, прошел в кладовку. Мы ощупали прибором, нарисованные на стене квадраты, отмеренные в сантиметрах и дюймах. Потом всю стену. Прибор был настроен под нашу цель и, в случае обнаружении пустоты, горящая красная лампочка должна была смениться зеленой. Но зеленая не загоралась!

      -Давай я попробую!- в отчаянии я потянула прибор к себе. -Ты гипнотизируешь его! – слабо и не к месту пыталась я шутить. Я просвечивала стену и шептала:

      - Ну же, давай, давай милый. 

        Мы долбили стену возможно тихо, как узники замка Ив, как замурованные заживо. У нас получалось все лучше и лучше, и скоро в дыре показалась ткань, которая обертывала какой-то продолговатый предмет. Я закричала и захлопала в ладоши как девочка, а Павел запел какую–то революционную песню. Мы решили выпить по бокалу и успокоиться.

        Потом Павел долго не мог достать содержимое тайника. У него не хватало терпения достаточно расширить отверстие. Но, наконец, он достал из дыры обернутую тканью большую деревянную коробку. Да-да, деревянную! Древесина была светло коричневого цвета с розовым отливом.

      - Это железное дерево!- воскликнул Павел.- Ювелир сказал в ящике из железного дерева, а девочка поняла как железного!

       Он долго возился с крышкой и, наконец, открыл ящик. Я вскрикнула, нет, не вскрикнула, я закричала в полный голос. Такого великолепия мне не доводилось видеть. Изумительные ювелирные изделия – кольца, браслеты, колье, диадемы с потрясающими сапфирами, рубинами, изумрудами, лежали вперемежку, как бижутерия в коробке у какой–нибудь небогатой модницы.

        Я взяла одно из колец с изумрудом, вот оно на моем пальце и примерила его. И это было чуть ли не самое скромное из того пиршества украшений, которые хотелось рассматривать, трогать, примерять. В углу ящика лежала старинная книга. Павел бережно взял ее в руки и сказал:

      – Я возьму эту книгу, я должен ее отдать. Он сказал это чужим, властным голосом и я поняла, что мое мнение здесь не важно.

       -Ну вот, - просто сказал он, - мы нашли клад. Мы снова сели на диван и закурили. Странно, но первоначальной радости уже не было. Был какой- то неприятный привкус у этой радости, который почти сводил ее на нет Ничего, сказал он. Это пройдет.

       Мы поделили драгоценности, золото, платину на троих, ведь была еще Канадская мадам.

       Павел вскоре уехал в Канаду.

       Муж по - приезде ничего не заметил. Был весел, восторженно рассказывал про поездку, про свои успехи, просил примерить подарки. А, наверное, и трудно было что-то заметить. Кладовка была отремонтирована, а отношения между нами по существу не изменились

       Как я распорядилась большинством из сокровищ рассказывать не хочется. Скажу, что это было ох, как не просто и небезопасно. Их стоимость превзошла все мыслимые ожидания многократно. Для мужа пришлось придумать легенду о полученном наследстве, но он так в нее до конца и не поверил.  Я не посвящаю его в подробности своего банковского счета, который став очень солидным изменил и меня саму. Я стала спокойнее, скромнее, в том числе с друзьями и знакомыми, которые у меня вдруг появились в большом числе. У меня свой бизнес, но это тоже не интересно.

       Ах, да Павел. Когда я приехала к нему в гости, в Канаду он рассказал мне, что сокровища видимо, принадлежали секте богатых евреев Москвы, а ювелир был ее казначеем. Книга, которую мы нашли, Священная Тора не имеет цены и хранится ныне в Нью-Йоркской синагоге.

       Павел стал очень богатым человеком. Мы провели на его шикарной океанской яхте восемь незабываемых дней. Нет, той остроты ощущений уже не было, но он остался для меня родным человеком.

       Как знать, как знать... Извините, я плачу...

 .