Сорок пятая весна

               Весна в Средней Азии наступает рано. Тёмно-зелёные, блестящие, будто отлакированные, почки на деревьях готовились к превращению в лист. Воздух был наполнен невероятно пьянящим ароматом обновления. Город, отмытый весенними дождями, выглядел нарядным и радостным.  

В жизни Евгения это была уже сорок пятая весна. И эту сорок пятую он встречал как-то по-особому, каждой клеточкой своего организма. По-особому дышалось, спалось или не спалось, гулялось по преднаврузовскому городу. Что-то тревожило, щемило сердце. Раньше он приезжал в Ташкент каждую весну. Но последние четыре года засиделся в Москве, бизнес слегка подвел, напряга со временем, словом, замотался. Но вот деловые проблемы современного бизнесмена остались позади, и он, наконец-то, вырвался на несколько неделек в город, где прошли лучшие годы его жизни.

Анвар, Василий и Лёня, закадычные друзья по институту, встретили его в ташкентском аэропорту, и начался загул по ресторанам, по театрам, просто посиделки у кого-то дома.

Но где-то через недельку Евгению захотелось немного одиночества. Анвар, как гостеприимный хозяин, принимавший московского гостя в своём доме, готовил для него очередную развлекательную программу, но Евгений отказался от дальнейших мероприятий в его честь и отправился один бродить по городу.

            За пять лет, что он безвылазно провёл в Москве, город его детства и юности изменился до неузнаваемости, расцвёл, похорошел, и весна ему была очень к лицу. Евгений не ставил перед собой какой-то определенной цели, бродя по городским улицам, ноги его сами выбирали маршрут, а глаза не уставали любоваться весенней прелестью.  

Он купил мороженое, вошел в парк и присел на скамейку. Стайка студентов весело пристроилась на скамейке по соседству. Евгений особо не прислушивался к их щебетанью, а просто слушал их голоса, как музыку – ностальгию по своей бесшабашной юности. Мороженное в его руке начало немного подтаивать, но он не особо обращал на это внимание, пригревшись под ласковыми лучами весеннего солнца.

Вдруг мощный удар сердца заставил его в момент выскочить из полудрёмы. Что это? Такого дикого сердцебиения он давно не испытывал. Евгений поймал себя на том, что вцепился взглядом в мирно идущую по аллее женщину. Она?.. Нет... Но сердце не унималось. Он вглядывался в черты её лица по мере того, как она приближалась к скамейке. Она. Но что же сделало с ней время?! Та же гордая, надменная походка, фигура также идеальна, но лёгкая сутулость уже бесцеремонно гнёт, ломает её царственную осанку, черты лица такие же точёные и изысканно красивы, но грубость тёмных кругов под глазами и траншейки морщин, жестоко прорытые временем, делают это прекрасное лицо похожим на картину великого живописца прошлого века. Тяжёлый макияж, небрежно наложенный на её лицо, что никогда не было ей присуще раньше, выглядит, как дерзкая попытка перехитрить время и жизненные неурядицы. И всё же это была она. И она, не спеша, приближалась к скамейке, на которой сидел Евгений. А он отчетливо осознавал, что ещё несколько мгновений, и их взгляды встретятся. А потом нужно будет что-то сказать. Кто же первым начнёт разговор?.. Она была уже в паре шагов от него, и он, как мальчишка, неуверенно и угловато поднялся со скамейки, забыв про подтаявшее мороженое, которое вывалилось из вафельного стаканчика и розовой кляксой шлёпнулось на его дорогой, недавно купленный в престижном московском бутике, пиджак. Но не до этого было ему сейчас. Её глаза уже встретились с его, а губы слегка дрогнули в улыбке. Но она не замедлила шаг, а, напротив, даже ускорила его. Она демонстративно прошла мимо. А он не решился, не посмел, окликнуть её по имени. Её знакомая до боли фигура удалялась всё дальше и дальше, а он всё ещё продолжал стоять возле скамейки с пустым вафельным стаканчиком в руке. Студенты на соседней скамейке притихли, наблюдая эту странную сцену. Евгений очнулся от оцепенения, бросил вафельный стаканчик в урну возле скамейки, достал платок и начал отчищать шикарный чёрный пиджак от розового мороженого. А потом он опять присел на скамейку.

            – Не помешаю? – услышал Евгений над ухом чей-то спокойный голос. Он поднял глаза и увидел пожилого мужчину. 

            – Нет, не помешаете, – ответил Евгений.

            Незнакомый мужчина присел на краешек скамейки. Но, посидев немного молча, он придвинулся поближе к Евгению и сказал:

– Извините, я всё видел. Получается, я оказался невольным свидетелем. Я приезжий, с далёкого севера меня сюда занесло, захотелось под ласковым ташкентским солнышком погреться. Давно мечтал побывать в Средней Азии. Я скоро уже уезжаю. И мы с вами больше вряд ли встретимся. Так знакомятся люди в поездах, и открывают друг другу душу, зная, что больше судьба их никогда не сведёт. Хотите поговорить?

– Хочу, – откровенно выпалил Евгений.  

Излить свою душу первому встречному – вот, что действительно было сейчас нужно Евгению. Ему захотелось рассказать всё, что тревожило, мучило и грело в то же время его долгие годы. И он начал по порядку, с того самого момента, когда он впервые увидел её. Кто была эта женщина в его жизни? Он, пожалуй, и сам этого до конца не знал. Познакомились они просто, на выпускном вечере средней школы. Евгений, юноша с пылким взглядом Дон Жуана, любимец девчонок его класса, в тот вечер изменился до неузнаваемости. Всё в тот памятный вечер пошло другим руслом, потому что он встретил её. Молодая мама его школьного друга Пети Диана Алексеевна легко и, как будто так было и надо, присоединилась к выпускникам, и мальчишки один за другим принялись приглашать её на танец. И вот дошла очередь до Евгения. Он подошел к ней слегка развязной походкой с самоуверенной гримасой на лице. Но во время танца, касаясь её рук, её плеч, он на глазах начал меняться, пропала самоуверенность, куда-то подевались наглые нотки в голосе. Он смотрел в её глаза, и ему становилось то больно, то тепло, то бросало в жар. Эти синие, манящие, как море, глаза затягивали его в свою глубину, в свою тайну. В тот вечер она стала для него всем, богиней, мечтой, искушением. В тот вечер он бросил свою девушку Лену, на которой собирался жениться сразу после окончания школы, и подрался с лучшим другом, который сказал что-то неуважительное в адрес Дианы. Он дрался до крови, до изнеможения, дрался за неё… А потом она, положив его голову к себе на колени, делала ему холодные примочки и слегка ерошила его волосы… С того самого вечера он стал её верным рабом. Он мечтал, чтобы именно она стала его первой женщиной, мечтал об этом долгими, одинокими вечерами. Но он не посмел. Его богиня была так близка, но так недосягаема. И поэтому он стал мужчиной с первой попавшейся девчонкой Катюшей, бросившейся в его объятия. Но этот первый раз стал для него сущим адом. Он целовал смазливое личико Катюши, но перед его глазами стояло прекрасное лицо Дианы. У него долго ничего не получалось. А, когда получилось, то ему было очень плохо. Он надолго разочаровался во всех девчонках, которые были просты и доступны. Он думал только о ней. А она? Диана жила своим, только ей ведомым миром. Она бросила мужа, отца Пети, когда ему было лет десять. И больше не выходила замуж. Вокруг неё всегда роились мужчины. И она купалась в их обожании, ей нравилось читать их восхищённые взгляды, принимать от них комплименты. Но не каждый мог удостоиться чести близости с ней. Она, как дикая кошка, играла с мужчинами, а потом ловко ускользала от них. Кто был в её жизни, кого она любила? Это была её тайна. А Евгений просто был её тенью, её плащом в дождливую погоду, хорошим, заботливым мальчиком, не более. Она видела, что творилось в его сердце, он знал, что она это видела, но ни одним словом, ни одним жестом она не дала ему повода для выплеска его чувств.

– Тебе, Женечка, надо учиться дальше, – как-то невзначай бросила она в разговоре, – из тебя может получиться хороший адвокат. 

И Евгений стал адвокатом. Ради неё, ради её веры в него.

А потом он переехал в Москву. Долгие годы вдали от неё представлялись ему навсегда потерянным, вычеркнутым из жизни временем. Он не заводил семью, просто менял женщин, как перчатки.

Но вот однажды он с очередной своей пассией поехал отдыхать в Сочи. И там, прогуливаясь по набережной в один из вечеров, он вдруг увидел Диану. Она, как всегда, была в окружении поклонников. Но он сумел прорваться к ней, и снова поймать взгляд её прекрасных синих глаз. Море в тот вечер тоже было синим и бархатным. А её губы ждали поцелуя. Его богиня в этот вечер, стоя с ним на берегу, под ласковый шёпот волн хотела его любви. И он пил её поцелуй, как божественный нектар. А потом в гостиничном номере на шёлковой простыне, он вдыхал аромат её тела, умирал и воскресал в её объятиях. Это был их единственный раз. Никогда больше он не был так счастлив, как в ту ночь. Ни одна женщина так и не смогла подарить ему такое блаженство, как Диана.

Он умолял её стать его навсегда. Но она ответила:

– Дорогой мой, любимый Женечка. Я никогда больше не буду твоей. Я не хочу, чтобы ты страдал. Да, мы счастливы сегодня, мы также будем счастливы завтра. Но время слишком жестоко. Оно не щадит никого, оно не пощадит и нашей любви. Разница в восемнадцать лет не чувствуется сейчас. Но через несколько лет она даст себя знать. Я не хочу, чтобы ты видел, как я старею. Ни одна пластическая операция не в силах будет что-то изменить. Я не хочу увидеть в твоих прекрасных, пылких, влюблённых глазах разочарование и сострадание. Не хочу. Прости…

И они вновь расстались надолго.

Лет десять назад он приезжал в Ташкент. Он не искал встречи с ней. Но встреча состоялась. Они столкнулись на улице. Она всё ещё была прекрасна. Но огонь в её глазах был уже не таким ярким, а улыбка была с налётом грусти. Она торопилась куда-то. И он поймал такси. Им было по пути. Он поехал с ней. Диана всю дорогу шутила и заигрывала с таксистом, как будто хотела что-то кому-то доказать. Таксист был молод и красив. Раньше такие красавчики падали к ногам Дианы один за другим. Но это было раньше… Таксист не проявил ни малейшего интереса к наигранно весёлой Диане. А на её очередную шутку ответил грубо и надменно. Евгению стало нестерпимо больно. Зачем она это делала?..

Они вышли из машины. Она спешила. Их взгляды встретились, и он прочитал в её глазах дикую грусть.

С того момента он больше не видел её.

И вот сегодня. Опять судьба свела их. Но она прошла мимо. Прошла демонстративно и вызывающе с лёгкой грустной улыбкой на лице. Прошла. И этим как будто всё сказала.

Евгений посмотрел на собеседника. Тот понимающе кивнул головой.

– Сегодня она отпустила вас, – сказал он, улыбаясь. – Посмотрите, какая чудная весна.

Двое ребятишек, похоже, что братишка с сестренкой, пробежали мимо них по дорожке парка, смеясь и играя.

– Дети… – произнес задумчиво Евгений, как будто просыпаясь после долгого сна, похожего на наваждение.

– У вас ещё всё впереди, – сказал пожилой собеседник. – В сорок пять ещё можно многое успеть.

– Пожалуй, вы правы, – улыбнулся Евгений.

Он встал со скамейки, попрощался с мужчиной и пошел вдоль аллеи парка, любуясь весенней прелестью и новизной.