Как жить, если жизнь не складывается? Прижаться бы к маминому плечу, поплакать. Или рассказать отцу, и видеть, как он, переживая, выкуривает одну сигарету за другой, сочувствуя тебе. Но нет уже самых дорогих и родных людей. Значит, всё приходится носить в себе. От невозможности выплеснуть отрицательные эмоции, стало часто ныть под левой лопаткой. «Надо бы сходить к врачу!» - так думала в очередную почти бессонную ночь Ирина.
Утро «порадовало» мелким и нудным дождём. Сна уже не было, но и бодрости не прибавилось. А как раньше восхитительно спалось под мерный стук дождинок. Теперь же они только раздражали. Да и не только они - всё раздражало. Очень часто в голову стали приходить слова «беспросветность» и «никчёмность». Причём, первое она связывала с будущим, а второе с настоящим.
- Ты уже встала? – благоверный в своём репертуаре.
«Нет! Ещё сплю!» - прокомментировала Ирина вопрос, но не громко.
- Есть будешь? – не унимался Виктор.
- Витя! Я не ем так рано! Ты это впервые слышишь? - раздражение уже не возможно было сдерживать и дальше.
- Может за тобой заехать сегодня после работы? – Витя лучился добротой.
- Если надо будет, я позвоню! – Ирина в этот момент придирчиво рассматривала себя в зеркале ванны.
«Вот ведь каждое утро из года в год встаём к зеркалу, чистим зубы, умываемся, и не замечаем, как взрослеем, даже стареем!» Сегодня и зеркало злило. Там – в Зазеркалье она видела женщину примерно сорока лет, с короткой стрижкой светло-русых волос (что скрадывало появившуюся на висках седину), с серыми глазами, чуть вздёрнутым носом и несколько мелковатым ртом. Оригиналу не понравилось своё отражение.
Перейдя к зеркалу в прихожей, Ирина не подняла уровень своего настроения. Весеннее пальто огорчило ещё больше – оно «село в облипочку», а осенью натурально болталось. «Значит, ещё и поправилась! Вот ужас то!» - машинально закрывая дверь на ключ, подумала женщина. Шла к остановке, и прислушивалась к поведению пальто: оно натягивалось от каждого полного вздоха – «Приплыли! Дальше некуда!» В таких раздумьях Ирина вошла в маршрутку. Ехать далеко, а свободное место лишь одно – боковое заднее сиденье. Напротив сидел спортивного вида молодой симпатичный мужчина. Разглядывая его, Ирина почувствовала эстетическое наслаждение. Горечь и раздражение постепенно ушли на второй план. Он тоже смотрел на неё, и как ей показалось, с повышенным интересом. Они не встречались взглядами только потому, что каждый подгадывал момент, когда другой отведёт взгляд. Кровь забурлила по-весеннему. «Ну, и что, что он молодой! Просто полюбоваться имею право!» А ещё, ей вдруг показалось, что он скажет ей что-то. И он сказал. Причём, очень громко.
- Мадам! Вы слышите, как сильно под Вами скрипят рессоры данного не нового автотранспорта? – и ехидно улыбнулся, заставив вмиг покраснеть ту, которой адресовал «комплимент». «Сделав лицо» Ирина мгновенно ответила:
- Странно! А у меня сложилось чёткое ощущение, что это под Вами машина вот-вот развалится! – хохот пассажиров возвестил о её победе в данной словесной пикировке. Но настроение снова рухнуло – не одна она заметила свои раздавшиеся формы. Под лопаткой привычно заныло.
Мысли о работе постепенно отвлекли от утреннего неприятного инцидента. Где она отдыхала душой, так это в её любимой группе с пятилетними малышами. Они такие забавные. Правда, группа досталась необычная. Все детки до этого года сидели дома, а теперь родители решили, что самое время начать подготовку к школе, и дружно вспомнили про детский сад. Те ребятишки, которые ходят с яселек в этом возрасте намного умнее и общительнее её воспитанников. Но и с ними ей очень хорошо. Дети чувствуют любовь воспитателя и возвращают свои симпатии сторицей.
Сегодня после завтрака вся группа отправилась на музыкальное занятие. Всегда вежливая и улыбчивая музыкант - Тамара Викторовна заиграла мелодию разминки. А потом начался кошмар в виде перестроения группы в колонну по два и по четыре. Дети ломали круг, в котором до этого шли, толпились друг за другом, совершенно не понимая, чего от них добиваются. Ещё несколько попыток ни к чему не привели. Тамара Викторовна резко оборвала музыку:
- Нет! Это, просто, ни в какие рамки не лезет! Ирина Владимировна! Это я к Вам обращаюсь! – и она демонстративно захлопнула пианино.
- Вы понимаете, что я требую только то, что положено по программе для этого возраста?!
Ирина пыталась что-то ответить в своё оправдание, но получилось скомкано и непонятно.
- Я вообще не понимаю, что Вы с ними в группе делаете? Договоримся так: пока не научитесь перестраиваться, ко мне на занятия не приходите! – так и слышался подтекст: «Занимаетесь, чёрт знает чем, только не детьми!»
Ирина привела детей в группу, посадила их на стульчики, а сама удалилась в умывальник. Там дала волю своим слезам, что копились с самого утра, и искали выхода. Дети сидели притихшие, словно понимали, что это они стали причиной слёз любимого воспитателя.
Вечером Ирина привычно набрала две сумки продуктов, и отправилась домой. Прямо рядом с садиком находилась остановка, но нужный транспорт там шёл очень редко и ехать очень долго. А вот если пройти от перекрёстка чуть левее, то там шла маршрутка, что приходит чаще и до дому добраться получается в два раза быстрее. Туда-то и пошла Ирина. Пакеты еле выдерживали тяжесть продуктов. Уже стоя на остановке, она достала мобильный и набрала номер мужа. Длинные гудки оповестили, что благоверный по какой-то причине не слышит звонка. «А ещё обещал – подвезу!» - снова жгучая боль под лопаткой просигналила об опасности. Правда, буквально через минуту всё отпустило. Ожидание транспорта затянулось, что было так несвойственно для этих маршруток. Ирина стала внимательно смотреть за движением на перекрёстке, и с удивлением поняла, что светло-зелёные маршрутки, которых она ожидала, сегодня идут прямо, а не сворачивают к ней. Обернувшись в противоположную сторону, молодая женщина увидела, что улица с одного края перерыта. «Ну, всё ясно! Вот поэтому идут прямо!» - сделала она умозаключение. Подхватив тяжёлые сумки, Ирина отправилась на остановку рядом с садиком (получалось, что и нужная маршрутка сегодня останавливалась там). Только она поставила пакеты на землю, как увидела, что к перекрёстку подъезжает именно та маршрутка, которую она ждала. Однако дальше произошло непредсказуемое – маршрутка повернула к той остановке, с которой только что прибыла Ирина. «Вот это фортель!» - она натурально хлопала глазами. Следующая мысль показалась здравой: «Если эта маршрутка поехала, значит теперь поедут за ней и другие!» Снова подхватив сумки, она решительно зашагала в сторону прежней остановки. Уже на месте стояла, выравнивая дыхание. Через десять минут к перекрёстку снова подошла нужная маршрутка, и … пошла прямо. «Это как назвать всё?» - Ирина уже чуть не плакала. «Значит, всё - таки они едут по той улице! А это свернул какой-то водитель, не знавший о ремонте дороги!» - так думала она, идя снова через перекрёсток. Там на остановке к ней подошла знакомая. Ирина рассказала ей о своих попытках уехать домой. Только закончила говорить, как увидела, что у перекрёстка стоит ожидаемая маршрутка.
- Вика, как ты думаешь, после того, что я тебе рассказала, куда он поедет? – Ирина пристально смотрела на маршрутку. Вика смотрела тоже, но не с тоской, как Ирина, а с озорным азартом.
- Думаю, должен повернуть! – сказала она словно заключая пари.
Маршрутка так и сделала – свернула к другой остановке. Вика, увидев это, хохотала, а Ирина еле сдерживала злые слёзы. Добираться до дома пришлось с пересадками.
А день продолжал одаривать сюрпризами. Только дома стало понятно, почему Витя не отвечал на звонки, а заодно и отчего с утра пребывал в таком благодушном состоянии – он был совершенно пьян. Ирина опустилась на стул, и даже раздеться не имела никаких сил.
Сына дома не было, что тоже очень сильно беспокоило. Дорос до семнадцати лет, а никакой ответственности: хоть бы записку оставил, куда пошёл. Сердце давило уже так, что она выпила и валидол и корвалол одновременно. Только около часа ночи Ирина дозвонилась до сына.
- Витя! Сынок, ты, где находишься? - она говорила немного с придыханием, почему-то не хватало воздуха, но Ирина решила, что это из-за волнения за сына.
- Мама! Я с друзьями! Ну, что ты всегда поднимаешь бурю в стакане воды? – сын говорил громко, явно на публику.
- Как ты не понимаешь, я ведь волнуюсь! Уже второй час ночи! Теперь вот волноваться, как доберёшься! - она старалась говорить ровно, понимая, что ругать сейчас бесполезно.
- А ты не волнуйся и не жди! Я приеду утром, ночевать буду здесь! – на том конце провода послышался девичий хохот.
- Как знаешь! – Ирина совсем расстроенная отключила связь. «Вот я и сыну тоже не нужна!»
Потом она постелила, включила телевизор и легла. Сразу уснуть не могла. Новости не интересны, фильмы надоели. Ирина нажала на пульт и осталась в кромешной тьме. Постепенно она заснула. Погружаясь в сон, стала всё забывать. А во сне увидела, как открылся длинный коридор и в далёком проёме стоял человечек. Коридор был тёмным, а проём выделялся светлым квадратиком. И в этом квадратике стояла она. Так ей всегда снилось перед тяжёлым заболеванием. Этот коридор всё расширялся, создалось впечатление, что она идёт по нему в сторону света. И чем ближе Ирина подходила к проёму, тем сильнее билось сердце. Где-то глубоко в желудке появилось ощущение одновременно лёгкости и ужаса, как на аттракционе в парке. А потом сердце гулко ударило, сильно зажгло под левой лопаткой. Женщина уже не спала, она лежала на спине, но не могла пошевелить ни рукой ни ногой. Животный ужас комком разрастался внутри. Не хватало сил даже разлепить вмиг ссохшиеся губы. Да, и кого ей было звать? Сына нет дома, а муж с наслаждением храпел там, где его настиг похмельный сон – в туалете. Потом наступила полная мгла, тягучая и беспросветная. Сердце ещё раз вздрогнуло и остановилось. Женщина поняла, что умерла…
…Через какое–то время она с трудом, но открыла глаза, и увидела себя лежащей на кровати. Вся обстановка комнаты была абсолютно чужой. На кровать лежать удобно, но и она была другой. Рядом с ней сидела молодая девушка и ласково держала её за руку. Никогда до этого она не встречала ту, что находилась рядом. Сиделка увидела, что больная открыла глаза и приветливо улыбнулась.
- Вы вернулись! Мы очень рады! – очень мягко красивым грудным голосом произнесла она.
- Где я? Что со мной? Кто Вы? – тревога не отпускала.
- Я – Ваша праправнучка. Вы у меня дома, – ответ более чем удивил.
- Как это возможно? – еле лепетала Ирина
- Просто сейчас две тысячи двести восемьдесят пятый год – терпеливо объяснила новая родственница.
- Не может быть! – изумление было всё больше. – Как Вас зовут?
- Вы можете уже встать? Я Вам покажу наш календарь. А зовут меня – Евгения.
Ирина поднялась, опираясь на руку Евгении. Та подвела её к стене, на которой был прикреплён объёмный календарь. Там всё время менялись красивые живые картинки и показывали дату. Сомнений не оставалось – она именно в этом году.
- Женя! Я могу Вас так называть? – обратилась Ирина к молодой девушке.
- Можете, конечно! И пожалуйста, бабушка, говорите мне «ты» – Евгения очень красиво улыбнулась. Сердце снова зажгло, но теперь приятное тепло разливалось по всему телу. Она может общаться с внучкой. Пусть и далёкой.
- Женечка! А почему у вас так пасмурно? – совсем придя в себя, спросила бабушка.
- Понимаете, это такие стёкла на окнах. Они защищают и прозрачные, но ещё они отражают настроение и самочувствие того, кто в них смотрит. Я вижу солнечный день, а Вы ещё недомогаете и поэтому пасмурно.
- Понятно всё! – произнесла медленно женщина, хоть совершенно ничего не поняла.
- Вам надо покушать! – Женя принесла на разносе очень красивую еду. Но ничего из того, что было в тарелках, Ирина не узнала. И вкус был приятный, чувствовалось насыщение, однако ни с чем сравнить она его не могла. Вроде курица и не курица, нежнее. И привкус чего–то морского. Поражали и сами тарелки. Когда к еде прикасались, то края немного меняли форму, как бы помогая взять пищу. По мере насыщения цвет тарелок также менялся. Сначала он был насыщенно красным, потом стал приобретать сиреневый оттенок, а к концу тарелка была сине-голубой.
- Женя, а почему это происходит? – ошеломлённая увиденным, спросила Ирина.
- Просто тарелки помогают не переедать. Если тебе уже хватает для утоления голода, то тарелки становятся более холодных оттенков. Всё очень просто! – для Евгении это и, правда, было очень просто.
Трапезу завершил напиток лилового оттенка. Напомнил он горячий шоколад с фруктово – ягодным послевкусием.
После еды новоявленная бабушка заметно повеселела. Появилось желание действовать.
- Может, бабушка, Вы хотите посмотреть каким стал наш город? – больше для порядка спросила Евгения. Она знала, что вряд ли такое предложение не заинтересует.
Они вышли из дома. На улице при полном отсутствии деревьев, все же создавалось ощущение наполненности пространства. Светило яркое солнце, но тень скользила рядом и прикрывала от жгучих солнечных лучей. Если Ирина поднимала голову, чтобы убедиться в отсутствии всевозможных навесов, то создавалось впечатление, что у неё на глазах появляются солнцезащитные очки. Причём они меняли свою защитную насыщенность от того, насколько сильно освещён объект. Дома стояли либо пирамидального, либо полусферического вида. Ни одного дома прямоугольного она не увидела. Окна не бросались в глаза. Издали дома казались компактными и маленьким, но приблизившись к ним, становилось ясно насколько они вместительные.
На улице не было транспорта. Люди носили красивые разлетающиеся одежды. Женщины предпочтение отдавали сиреневым и лиловым оттенкам. Почти на всех женщинах красовались шляпы с высокими остроконечными тульями и широкими полями. Мужчины большее предпочитали тёмные цвета, но обязательно с серебристо – металлическим оттенком. На головах у них были круглые шапочки в виде турецких фесок. Одежды такие воздушные, что создавали впечатление лёгкости движений. Перемещались они очень быстро или медленно, но, не касаясь земли. Как будто плыли над нею. Женщина сама не заметила, как тоже стала переплывать от дома к дому, сначала очень нерешительно, а потом всё смелее.
И ещё Ирину очень удивило беззвучность общения людей. То, что они прекрасно друг друга слышали и понимали, в этом не было сомнения. Выразительные жесты и артикуляция показывала, что беседуют и активно. Одежда тоже подыгрывала хозяевам. Если разговор шёл официальный, то одежда становилась строгих чёрно-белых оттенков, если непринуждённый, то прекрасных пастельных тонов, а если весёлый, то окрашивалась во все цвета радуги, переливаясь на солнце. Всё это объяснила Евгения, сама Ирина никогда и не догадалась бы.
Вскоре она осталась одна. Внучка упорхнула куда-то. Сейчас это мало обеспокоило бабушку. Она подплыла – подошла к огромной площади. Эту площадь мыли обычными швабрами, окуная в обычные вёдра с чистой водой, молодые мужчины. То место, где они проводили влажными тряпками, становилось прозрачным. А где было ещё грязно – просто серо-асфальтовым. Именно здесь (перед этой площадью) она ощутила, что перелететь её не удастся – надо только идти. Стоя на краю площади женщина понимала, что ей просто обязательно надо попасть на ту, дальнюю сторону. Решиться бы, перешагнуть с серого на прозрачное. Мужчины мыли молча. И она пошла. Дойдя, до границы чистого, шагнула. Никто не остановил её. Ирина продолжила свой путь, всё время, ожидая, грозного окрика. Снова появилась безотчётная тревога. Невольно взгляд её упал под ноги, и ужас сдавил горло. Там внизу, под прозрачной поверхностью, она увидела лица людей. Все они пытались пробиться сюда, на воздух, которого им физически не хватало. Вытаращенные глаза, вздутые вены на шеях, всё это говорило о том, что они задыхаются и прорываются из последних сил. И она шла над их головами, прямо по этим головам, не в силах им помочь.
Преодолевая сковывающий её ужас, женщина всё же вышла за территорию площади. Теперь её взору открылся парк. Очень красивые деревья бросали тень и дарили прохладу. Выше, над кронами деревьев, видны были головы животных исполинов. Они мирно и спокойно двигались. Женщина шла вглубь парка. Никто не говорил, куда ей надо идти, Ирина передвигалась интуитивно.
Выйдя на цветущую поляну, она увидела длинное одноэтажное здание. Оно было тоже выстроено полусферой. Дверь, приоткрывшись, поманила её. Первое, что бросилось в глаза – ослепительная чистота. Длинный коридор давал возможность зайти в любую из многочисленных дверей. Все они были открыты. В комнатах всё убрано и сверкало чистотой и порядком. Однако там не было ни одной живой души. Не смея что–то взять, или куда–то сесть без спроса, Ирина вышла снова в коридор. Там она присела на удобную лавочку и приготовилась чего–то ждать. Спустя какое–то время прозвучал приятный голос, больше похожий на мужской.
- Скажите, Вам плохо там, где Вы живёте? Вам понравилось у нас? Вы хотели бы остаться здесь? Не отвечайте сразу! Подумайте!
Ирина лихорадочно вспоминала всю свою жизнь: любимого сына, такого до боли родного и беззащитного без её заботы мужа, своих деток в саду, всё, что осталось там далеко. И ей вдруг показались все её неприятности такими мелкими и никчёмными.
- Нет, там мне очень хорошо! И остаться здесь не хочу, хоть всё необычно и понравилось! – твёрдо сказала Ирина.
- Хорошо! Значит, Ирина, мы будем Вас здесь ждать чуть позже, а сейчас Вы возвращаетесь! – голос кого–то напоминал, но кого она никак не могла понять.
Когда Ирина открыла глаза, то немного зажмурилась от яркого света.
- Господи! Она пришла в себя! Она вернулась к нам! – Виктор крепко сжимал руку жены. Глаза его были красными и опухшими от нескольких бессонных ночей. Другую руку Ирины держал сын. Он часто моргал, чтобы мама не заметила предательски набежавших слёз. Ведь он уже такой взрослый. На тумбочке красовались её любимые подснежники. Жизнь продолжалась…
Каждый мечтает заглянуть в будущее! Героине удалось там побывать. И как хорошо, что она не согласилась остаться! Значит, она нужна и любима здесь! Рассказ понравился тем, что описанные события до путешествия происходят со многими - это наше настоящее без всяких прикрас. Автору удачи!
Помочь сайту
Поздравления
