[Скрыть]
Регистрационный номер 0274678 выдан для произведения:
Женское счастье
Нина Васильевна, получив пенсию, вышла из почтового отделения. Плотным серым куполом небо накрывало маленький городок, вселяя в душу женщины тоску по солнцу. Под ногами сновали радостные голуби, собирая щедро разбросанные кем-то семечки.
Нина Васильевна вошла в храм. Ей нравилось бывать там, когда не было никаких служб. Она особенно любила постоять в одиночестве у иконы Казанской Божьи Матери и мысленно поговорить с Богородицей. Женщина, обращаясь к ней, делилась своими радостями и горестями, изливая свою душу, а то и просто молчала.
С зажжённой свечой в руках она подошла к иконе. Художник написал Богородицу с младенцем на руках на нежно-голубом фоне. Вокруг её головы изобразил золотой ореол. Богородица склонила голову к сыну. Лицо у маленького Христа не по годам мужественное и спокойное. Нина Васильевна смотрела и смотрела на икону, и её вдруг посетила мысль: Богородица-то была простой женщиной! Она любила своего ребенка и наверняка мечтала о счастье для него.
- Они ведь забрали у тебя сына! А ты им всё простила… В твоих глазах ни капельки зла… - мысленно обратилась она к Богородице. - Какое нужно иметь Сердце, чтобы не хранить в нём после всего случившегося ненависти к людям! – размышляла женщина.
Свеча в руках догорала, воск, стекая с неё горячими струйками, обжигал пальцы. Загасив огрызок свечи, она бросила его в чашку, стоявшую на полу. Мысленно попрощалась с Богородицей, и вышла из церкви.
Нина Васильевна, покинув храм, вновь пересекла городскую площадь, направляясь в хлебный магазин, расположенный на перекрестке улиц у самой дороги. Магазин принадлежал Хлебозаводу, который виднелся за каменным забором. Здесь всегда продавали свежеиспеченный хлеб. Для удобства покупателей в магазине недавно открыли молочный отдел.
- Я хочу простого женского счастья! Понимаешь?! Не любовницей быть, а женой! Сына ему родить хочу! Семью иметь! – громко говорила продавщица из молочного отдела продавщице из хлебного.
Увидев покупательницу, женщины притихли…
Слова продавщицы о сыне резанули сердце Нины Васильевны, напомнив о Богородице.
Ещё горячая булка хлеба аппетитно пахла. Нина Васильевна не удержалась, отломила кусочек корочки и съела.
- Осталось молоко распечатать, да запить… - с улыбкой подумала она, пряча булку хлеба обратно в пакет.
Дорога домой пролегала по земляному аэродрому, сохранившемуся ещё с советских времен. Городские власти каждый год чистили аэродром, подстригали траву. Но ёлочки и кустарник всё больше захватывали пустующую территорию, и лес незаметно, но неумолимо продвигался к городу. За аэродромом ещё с километр до дома нужно было идти через реденький лесок по берегу ручья. Можно в город ходить и по обочине бетонной дороги, но этим путём Нина Васильевна пользовалась зимой, когда на аэродроме лежал глубокий и непролазный снег. В остальное время она предпочитала грохоту машин и пыльной дороге тропинку на аэродроме, тишину которого лишь изредка нарушал лай собак, да окрики их хозяев. Почти всё лето где-то в глубине бездонного неба над аэродромом парили жаворонки, услаждая слух путников чудными трелями. В теплые и солнечные дни горожане отдыхали здесь целыми семьями, запускали змеев, игрушечные самолеты и вертолёты.
Зять Кирилл нет-нет, да и порывался купить для Нины Васильевны молока или хлеба, но теща объясняла ему, что ей нужно больше двигаться, а дорога в город для неё в радость. Аргумент весомый, зять уступал.
Поэтому женщина раз в неделю сама ходила за продуктами в город.
- А было ли у меня это женское счастье? - вспомнив слова продавщицы, задумалась пожилая женщина. - С одной стороны, я была замужем, да и детей посчастливилось родить. Вон как некоторые мучаются всю жизнь без детей. Сейчас и у внуков дети родились. Летом случается, что внуки с детьми приезжают на недельку погостить ко мне.
Какое оно должно быть - женское счастье? Понимание счастья у человека с возрастом постоянно меняется. Так и у меня.
Военное голодное детство и голодная послевоенная юность наложили отпечаток на всю мою будущую жизнь. Поначалу казалось, что настоящее счастье – быть сытым и тепло одетым. После замужества мы с мужем только и делали, что работали по полторы – две смены, и всеми силами стремились добыть побольше съестного, чтобы вдоволь накормить семью. В те времена для нас было счастьем видеть восторженные глаза дочек, когда приносили продукты домой. Как же им было не быть восторженными?! Покупали халву целыми блоками, чтобы все наелись до одури; болгарские томаты, перцы коробками, как и сгущенку, тушёнку. Сейчас все говорят и в кино, и по телевизору, что счастье во взаимной любви… Любовь… мы тогда меньше всего думали об этом. Нас с мужем объединяло одно общее дело – вырастить детей, обеспечить семью. Мы ведь ни разу друг другу не сказали о своей любви! Да и любил ли он меня?
Не успев додумать мысль о счастье до конца, Нина Васильевна подошла к воротам. Запах навоза, кудахтанье кур, лай собаки, мычание коровы вернули её из мира мыслей на Землю.
- Мама, соседская корова гуляет по нашему участку! – возбуждённо говорила дочь. – Она нам всё в огороде затопчет! Её никак не выгнать – огромная, не то, что наша Нюрка.
Младшая дочь Валентина приехала к матери на восьмидесятилетие, да так и осталась вместе с матерью. Дочь рано овдовела, но вновь замуж не вышла, говорит, что краше своего мужа Виктора никого не встретила. Так и вырастила детей одна. Горожанка… одно дело приехать к матери летом на месяц, другое – жить в своём доме постоянно. Все удобства на улице. Нина Васильевна с мужем сами когда-то были горожанами. Как на пенсию пошли, переехали в деревню на Алтай поближе к Сашиному брату. Климат там больно хороший. Потом одни остались, брат занемог, и уехал к своему сыну в город.
Верный, приседая, яростно лаял на корову, но близко к ней подойти не отваживался.
На зов Нины Васильевны прибежал сосед, и увёл буренку домой. Забор со стороны соседей давно обвалился. Сосед заявил, что ему забор не нужен, а у зятя руки до него никак не дойдут. Поэтому к ним нет-нет, да и заглядывали иногда соседские коровы или лошади.
- Мама, наш телёнок вновь поносит. Может, ветеринара вызвать? Погибнет ведь малыш! Уже третья неделя пошла, как заболел. -
- Ему хорошо помогло наше лечение травами да семенем льна, вновь нужно запаривать. Кирилл по телефону с ветеринаром советовался.
- Мама, теленку нужно давать лекарство, я в интернете читала. Одними травами не обойдёмся, мы затянули с лечением. Прошлый раз большую ошибку совершили, когда его вновь пустили к матери на весь день.
- Глупость допустили, а не ошибку. Надо было постепенно возвращать его на грудное вскармливание, а мы! -
В то утро, когда у телёнка нормализовался стул, зять вывел телёнка в поле, привязал его к кустам... а корова паслась без привязи. Не углядели, когда корова подходила к теленку. Как ни посмотрят, она далеко в поле… но вечером вымя у неё оказалось пустым, ни капельки молока не надоили. Курам на смех! Какая мать не накормит своего голодного ребенка, даже в том случае, когда мать – корова, а ребёнок – её телёнок?! Зато теленок весь следующий день мучился от переедания… лечить его пришлось начинать заново.
Когда вошли в дом, Валентина сказала:
- Мама, зачем нам корова? Вы с Кириллом вдвоем пьете молоко. Никто его у нас не покупает, ставить некуда. Понимаю, что Верный любит молоко, - с улыбкой добавила дочь, - но для него мы можем и в магазине купить… -
- Мне не в тягость с ней возиться. За теленка сильно душа болит. Никак вылечить не можем. -
Вечером на своей машине приехал муж сестры Кирилл.
- Кирилл, как ты смотришь на то, чтобы продать корову? Посмотри, что с мамой творится, она вскакивает и днем, когда отдыхает, и ночью; испуганно спрашивает, доила ли она корову. Ты понимаешь, что ей уже восемьдесят лет! Пусть она у нас шустрая, совсем не похожа на старушку, скорее, на пожилую женщину, но не слишком ли серьезное испытание: ежедневно мыть телёнка, корову перед каждой дойкой, вычистить коровник? Меня-то она в коровник не допускает, а тебе некогда помогать. Доить через несколько часов... Это же такой огромный труд! При этом никакого морального удовлетворения: молоко никто не покупает, а творогом уже всю морозилку забили! Сывороткой и молоком собаку и кошек поим.
- Чем больше она двигается и работает, тем дольше живет, - спокойно ответил Кирилл.
Зять высокого роста мужчина, крепкого телосложения, вырос в деревне. Рано лишился матери и отца. Получил рабочую профессию сварщика в профессиональном училище. Потом был призван в армию. Сразу после демобилизации встретил Ингу и остался жить в тех же местах, где служил. По природе своей немногословный, трудолюбивый, но занимался только тем, к чему в данный момент времени лежала его душа. Ему всегда хотелось иметь корову, свиней, но жене заниматься домашним скотом было некогда, да и сам он физически не успевал, вот и ложился весь этот труд на плечи матери. Раньше, когда она была моложе, казалось, всё легко и просто. Но теперь, конечно же, возраст давал о себе знать.
- Главное, не переживай, - после небольшой паузы добавил он, - я уже принял решение, обзвонил знакомых, предлагал купить Нюрку с теленком. Сможешь снимок сделать? Дадим в интернете объявление. -
- У меня есть её снимок. Смотри, вот этот годится? – сказала Валентина, отыскав в компьютере фото коровы.
Через десять минут объявление разместили в интернете.
На следующий день по просьбе одного фермера зять попросил сфотографировать вымя коровы.
- Знаешь, Кирилл, не хочется вымя нашей Нюрки публиковать на всеобщее обозрение. Всё-таки первый отёл. Не смейся, мне кажется, это вещь интимная. Лучше найдем что-нибудь подходящее в опубликованных в интернете фото.
Фото с похожим выменем нашли быстро, и отправили его на указанный Кириллом почтовый ящик потенциальному покупателю.
Смеялись всей семьей, разглядывая фото.
- Точь-в-точь, как у нашей Нюрки. Ни за что не отличишь! – удивилась Нина Васильевна.
За коровой покупатель приехал на следующий день. Ему честно рассказали, что теленок поносит, а они никак не могут ему помочь. Фермер их успокоил:
- У меня свой ветеринар. Это частое явление у телят.
Через несколько дней Кирилл, по просьбе тёщи, позвонил фермеру. Тот ответил, что теленка уже вылечили, коровой довольны. Молоко у неё вкусное и жирное.
- Гора с плеч! – произнесла Нина Васильевна. – Я так волновалась за теленка.
Зять работал неподалеку. Каждое утро и вечер он навещал тёщу. Узнавал, что и как; какая требуется помощь. Ужинал Кирилл всегда у Нины Васильевны. Старшая дочь приезжала к матери крайне редко, но зато была в курсе всего происходящего. Муж ей обо всём подробно докладывал. Инга постоянно давала указания матери по мобильному телефону.
Нина Васильевна выглядела лет на пятнадцать моложе своих лет. Ей никто не верил, когда она говорила, что ей восемьдесят, в ответ над ней смеялись, воспринимая её слова за розыгрыш. Ладненькая фигурка, ничего лишнего. Правильные черты лица. Светло карие с зелёным отливом глаза. Невысокий открытый лоб с несколькими продольными морщинами. Прежде - светло русые, теперь - седые волосы, уложены валиком на голове. Физически она была значительно крепче, чем хрупкая дочь Валентина. Когда никто не видел, Нина Васильевна наливала полные десятилитровые ведра воды и тащила их в коровник, поить корову или в теплицу для полива. Валентина её постоянно ласково журила за это, уговаривая больше одного ведра враз не таскать. Та соглашалась, но вновь и вновь делала по-своему.
По характеру Нина Васильевна была независимой, любила всё делать самостоятельно и быть во всём лучшей.
Перед домом она разбила большой цветник. Цветы цвели «слоями»: чуть стаивал снег, появлялись синие и розовые шапки примулы. Следом выстреливали нарциссы, тюльпаны. Цветы так и цвели до поздней осени, постоянно сменяясь. Нина Васильевна никогда никому не жалела цветов и по первой просьбе с радостью их срезала, кому на день рождения, кому к первому сентября. Но ухаживала за цветами исключительно сама. Это была её вотчина, её волшебный мир цветочных ароматов.
Вьющиеся розы живым ковром стелились по деревянной решетке веранды, очаровывая своим нежным запахом и красотой. Цветов в цветнике было море. Даже среди картошки она бросала несколько зернышек декоративного мака, которые до поздней осени пылали алыми и белыми фонарями, возвышаясь на высоких, тонких, гибких, качающихся от малейшего ветра ножках над могучими зелеными стеблями картофеля. Дочь Валентина однажды решила посчитать, сколько видов цветов развела мать, досчитала до ста тридцати. Одних только роз – десяток видов. Муж Саша так любил цветы! Особенно пионы. Он их называл розами. Незадолго до его ухода в мир иной Валя поставила к нему на стол пионы.
Когда Нина Васильевна вошла к нему в комнату, Саша с трудом приподнялся с кровати, дотянулся до одного цветка, вытащил его из стеклянной банки, чуть не опрокинув её, и протянул жене.
- Дарю тебе красивую розу! – с трудом произнёс он.
Этим подарком он её растрогал до слёз. Ведь она сама, своей рукой по просьбе дочери только что срезала с куста пионы для него.
Последний год выдался для мужа тяжелым, ходить практически не мог. Повезло с зятем. Он, ухаживал за тестем, как за родным отцом. Носил его на руках в баню, парил березовым веником, хоть сам с большим трудом переносил жару, поэтому никогда не парился в бане. А Саша требовал ещё и ещё поддать жару – всё никак не мог согреться. Зять выходил из бани, неся на руках тестя, закутанного в большое махровое полотенце, сам чуть живой, по его красному лицу ручьями стекал пот. Летом Сашу сажали на стул на веранде напротив цветов. Он мог часами любоваться цветами, солнцем, облаками.
Зятю можно при жизни памятник поставить. Он и к ней-то с первого дня относится всегда уважительно и ласково, иначе, как мама, никогда не называет. Построил дом для них своими руками с нуля, не имея никаких денежных «заначек». Заработает, и все деньги тут же на строительные материалы спустит. Рассказывал, как целую неделю каждый вечер ходил вокруг места, где собрался строить дом, курил, никак не мог решиться начать копать яму под фундамент. Поделился на работе своей проблемой с бригадиром. Тот посоветовал:
- Бери лопату и копай! Ничего не бойся. Главное, начать.
Кирилл в тот раз после смены такую ямину вырыл на участке – один (!), все соседи ахали. Так и пошло строительство.
В ту весну, девять лет назад, на несколько дней к ним в деревню, на Алтай, приехала старшая дочь Инга вместе с мужем Кириллом. С матерью они не виделись десять лет. Одна Валентина навещала родителей ежегодно. Каждый отпуск с детьми она приезжала к ним летом. Белила дом, помогала по огороду.
- Мама, переезжайте к нам! - сказала Инга. – Не приведи, Господь, с вами что случится (возраст как никак солидный), помочь вам не сможем ни мы – за несколько тысяч километров живете, ни Валентина, до которой так же далеко.
- Здесь цены низкие, если продадим дом, купить у вас новый не сможем, - ответила мать, – все деньги на переезд уйдут.
Инга посмотрела на мужа:
- Садовый участок у нас есть, осталось дом возвести. Кирилл, один потянешь? Я помочь тебе не сумею строить, а родители смогут жить только в своем доме…
- Потяну, - произнес Кирилл.
После переезда сначала жили в двухкомнатной квартире у старшей дочери. Потом, когда основную часть дома Кирилл построил, дед потребовал, чтобы переехали в дом. Так и жили поначалу: без окон и дверей. Готовили на железной маленькой печурке.
Нина Васильевна, как приехали на новое место, первым делом цветы посадила. Через несколько дней пришла соседская кошка, привела с собой двух крошечных котят. Пожила с ними недельки две на крыльце, да и ушла к себе домой. Котята выросли в двух прекрасных кошек-крысоловов. Кошка первый месяц их иногда навещала, кушала и спала на крыльце вместе с котятами, затем исчезла. Внучка подарила им щенка немецкой овчарки. Верным его окрестил дед.
К зиме Кирилл булерьян в доме установил. Такую забавную железную печку они с мужем прежде никогда не видели. Во все стороны у булерьяна трубы торчат – воздуховоды, для более быстрого обогрева помещения. Булерьян мигом раскаляется. Всю зиму дверные проемы завешивали шерстяными одеялами, как в юрте, но было тепло. Зато теперь - вон какой дом возвел зять! Живи да радуйся, но дед заболел, целый год мучался. Нина Васильевна ежедневно горшки таскала, ухаживала за ним. Саша часто кричал во весь голос, вводя в страх соседей и прохожих. Потом тихо так отошел... Нина Васильевна позже узнала, что кричал он не от боли, чтобы легкие работали. Сначала жила одна. Теперь, на пару с младшенькой.
Без коровы стало значительно легче. Литр магазинного молока, закрасить чай, хватало надолго. Наутро, после первой ночи, когда не нужно было вставать к корове, Нина Васильевна сказала:
- Как в сказке! Спала с вечера до утра, ни разу не просыпалась. Выспалась на неделю вперед.
Лето в хлопотах пролетело быстро. Убрали огород. Остались тридцать огромных кустов разноцветных махровых и игольчатых георгинов по всему участку, которые очень любил Кирилл. Поэтому их хозяйка сажала везде, где позволяло место. Яблок и груш нынче уродилось много, ветки деревьев под тяжестью плодов склонились до самой земли. А нижние ветки груши и вовсе лежали на земле. Первый год они ели яблоки и груши вдоволь, варили варенье, стряпали с яблоками пироги, угощали фруктами всех родственников, знакомых и соседей.
Как-то Валентина решила съездить домой – несколько месяцев пролетели, как один день, пора проведать квартиру. Но стоило ей улететь, как мать тут же простыла и тяжело заболела. Пришлось Валентине вскоре вернуться. После возвращения дочери, мать сразу пошла на поправку.
Наступил срок для получения очередной пенсии. Нина Васильевна вновь шла по лесу, потом по аэродрому. Мысли вернулись к прежней теме, которая уже стала излюбленной во время её походов в город.
«Всю жизнь прожили с мужем вместе. Ни разу не сказали друг другу о любви. Что такое женское счастье? Наверное, в том оно и заключается, чтобы жить в мире и трудиться на благо семьи».
У окошечка на почте ни души. Нина Васильевна получила пенсию, заплатила за свет. Пенсию вновь повысили – приятная новость.
- В стране такие трудности, а к пенсии добавили две тысячи рублей! Ещё у соседки хватает совести критиковать наше правительство, - подумала Нина Васильевна.
Половину пенсии она отдавала зятю. Тот постоянно что-то строил, денег у него никогда не было, одни долги. Корову и ту покупал в долг. На жизнь оставалось достаточно, чтобы купить предметы первой необходимости и продукты. Потребности у них с дочерью маленькие, а овощей в погребе много.
Выйдя на площадь, Нина Васильевна вновь увидела голубей. Птицы напрасно бегали по площади в поисках семечек, крошек.
- Вот какие птицы! Ведь полностью зависят от людей. Никто не подкинет семечек или крупы, значит, останутся голодными… - подумала она, с жалостью глядя на голубей.
В этот миг случилось невероятное! Голуби, будто услыхав мысли женщины, подлетели к ней и окружили её. Они парили сзади, спереди, сверху, справа, слева… Нина Васильевна от неожиданности сначала растерялась, замерла, но сразу поняла, чего хотят от неё птицы. В живом голубином облаке пожилая женщина, осторожно ступая, с трудом подошла к дороге. Здесь, наконец, птицы её оставили.
При входе в хлебный магазин она столкнулась с видным мужчиной средних лет с большим букетом красных роз. Он пропустил её вперёд и вошёл следом.
- Соня, – не обращая внимания ни на покупателей, ни на вторую продавщицу, громко сказал мужчина, подавая зардевшейся продавщице из молочного отдела через прилавок розы, – выходи за меня замуж!
- Люди же кругом! – ответила та, смущаясь.
- Соня! Слышишь, жить без тебя не могу! Люди - свидетели.
Покупатели заулыбались. Бесплатный спектакль. Да ещё сцена-то такая трогательная и романтичная.
- Ладно. Давай, Рома, вечером поговорим.
- Вечером идём в ресторан. Я уже столик заказал. Там для тебя будет главный подарок.
Нина Васильевна купила пакет молока, потом в хлебном отделе булку горячего хлеба и белый батон. Мужчина из магазина вышел. А продавщица обратилась к коллеге:
- Мне же и прическу надо успеть сделать, и наряд приготовить!
- Да иди уж! Справлюсь одна.
- А что директор скажет?
- Директор поймет, человек как никак. Пусть порадуется, что скоро на твоей свадьбе гулять будем.
Нина Васильевна попросила порезать батон на мелкие кусочки. Продавщица быстро накрошила хлеб и ссыпала обратно в упаковку.
Голуби будто ждали женщину - тут же все слетелись. Она бросала горстями хлеб в разные стороны. Птицы, суетясь, расталкивая друг друга крыльями, клевали крошки.
Нина Васильевна, скормив голубям весь батон, вошла в храм.
В церкви - одинокая продавщица свечей и всякой церковной утвари сидела на стуле за прилавком, да несколько прихожан разбрелись по храму. Нина Васильевна подошла со свечой к любимой иконе.
Богородица сегодня с особой нежностью смотрела на женщину, будто благодаря её за доброе дело.
- Продавщица обрела счастье. А ведь и Ты, наверное, как и все мы – женщины, наверняка мечтала о счастье... - думала Нина Васильевна. – А что есть счастье для женщины-матери? Счастье её детей…
Сердце Нины Васильевны расширилось так, что казалось, оно вместило всю боль, которую должна была испытывать Божья Мать за своего сына; ей даже дышать стало трудно.
- Сколько же милосердия и любви к людям нужно иметь в душе, чтобы простить им зло, что они причинили твоему сыну. Какое большое и доброе Сердце должно быть для этого! – вновь думала о жертве Божьей Матери Нина Васильевна. – Спасибо тебе, Солнышко, спасибо тебе, Любимая, за твоё великодушие! Спасибо тебе, Родная, за твою огромную Жертву на благо всего мира!
Вдруг в сердце женщины началось какое-то движение. Оно затрепетало и наполнилось теплом. Тепло распространилось по всему телу, по голове, по рукам и ногам. Стало душно и жарко. Она расстегнула куртку. Восторг охватил всё её существо. Ей хотелось кричать от радости. Свеча в руках догорала. Попрощавшись с Богородицей, женщина, вышла из храма, боясь расплескать это новое чудное чувство.
Она вновь шла по аэродрому. Солнце, раздвинув тучи, выкатилось на голубое небо. Женщине казалось, что весь мир вокруг пропитан радостью. Даже маленькие ёлочки светились от радости. Сегодня и воздух был каким-то особенным!
- Продавщица обрела своё долгожданное женское счастье. А ведь и Богородица была простой женщиной. Наверное, и она мечтала о женском счастье. А что может быть большим счастьем для женщины, чем счастье её собственных детей?! Но какое счастье было у Христа… страшно подумать. Как всё это вместить? Как понять? Ведь в её глазах есть боль, но нет злости, только любовь и доброта… – вслух размышляла Нина Васильевна.
Рядом просвистела свиристель. Перед внутренним взором возникло лицо Божьей Матери. Она как-то по-новому смотрела прямо в душу женщины.
Внезапно Нину Васильевну осенило:
- В её глазах есть знание! Она понимает… - сердце женщины сжалось и сильно защемило от боли. Она выпила таблетку валидола, который всегда носила с собой.
- Она предвидела судьбу своего сына… Она смотрит на мир с состраданием и болью. В её глазах отражаются слёзы её сердца, которые никогда не прольют её глаза. Как же раньше-то я не поняла?
От валидола ей стало чуть легче, острая боль в сердце отпустила.
- Что же есть счастье для таких людей?! Их счастье выше нашего обычного понимания. Они счастливы тем, что помогают людям. – Нина Васильевна очнулась от мыслей только тогда, когда услыхала приветственный лай Верного.
Дочь во дворе перед домом с улыбкой встретила мать, забрала у неё булку хлеба, пакет с молоком, ласково доложив, что в хозяйстве всё спокойно. Мать рассказала про голубей. Мать и дочь вошли в дом.
Дочь вспомнила, что художник Куинджи каждое утро кормил голубей на крыше своего дома:
- Мама, его, наверное, так же окружали голуби, как и тебя. Но, в любом случае, это какое-то чудо!
- Самое интересное, нет ни одного голубиного «следа» на твоей одежде, – говорила дочь, внимательно рассматривая куртку и шапку матери.
- Что-то я притомилась, - ответила мать, - пойду, почитаю книжку.
Ежедневно она садилась в кресло читать, но быстро засыпала, держа книжку в руках.
Валентина посмеивалась над этой способностью матери – во сне держать книжку в руках.
Так и на этот раз Нина Васильевна, минут через десять, читая «Властелин колец», погрузилась в сон. Книжка выпала из её рук и упала на пол...
Вокруг неё разносился нежный аромат роз. Звучала прекрасная музыка. Богородица с младенцем на руках в окружении ангелов, вся в ослепительном сиянии подошла к ней. Взяла её за руку и повела с собой. От прикосновения Богородицы, всё её тело содрогнулось и затрепетало. Нина Васильевна ощутила необыкновенную легкость в теле, она не шла – летела. Богородица улыбалась ей.
- Скорую! – кричала дочь по телефону. – Кардио скорую!
Скорая помощь приехала быстро. Но врачи горестно говорили:
- Сердце остановилось. Она ушла мгновенно. Помочь мы не в силах.
Дочь молча плакала. Слёзы текли по её лицу. Она понимала, что это неизбежно должно было случиться. Она знала, что слёзы вредны для ушедшей, но удержаться от слёз не сумела.
Плакала и Инга, приехавшая с мужем после звонка сестры. Кирилл стоял, горестно склонив вниз голову. Как сильно и преданно он любил свою вторую мать, об этом знало только одно его сердце, в котором образовалась глубокая незаживающая рана.
А Нина Васильевна совершенно свободная, счастливая и радостная была уже далеко. Она шла вместе с Богородицей. Навстречу им из золотого света шёл её Саша с букетом огромных пионов с бело-розовыми лепестками. В сердце его горел огонь любви. Нина Васильевна явственно видела этот огонь. Её сердце восторженно затрепетало и ответило мужу нежным и радостным теплом. Она точно знала, что это - настоящая любовь. Она была счастлива.
А в далёком-далёком забытом бреду,
Взявшись за руки, две бесприютные тени,
Уходя из забот и всегдашних сомнений,
Окунаются в небо…
И радости ждут…
21623 знаков без пробелов
В тексте стихи Людмилы Клёновой -
Помочь сайту
Поздравления
!
Рассказ понравился ! Хоть и большой, но прочитала весь .. 
