Помочь сайту
Поздравления
8-12 Проза на Тему №2 "ЖДЕМ СНОВА ТОРЖЕСТВА!"
3 января 2021 -
Струны небесные, струны земные
Здравствуйте, Дорогие друзья!
На этой странице продолжается публикация Конкурсной ПРОЗЫ
на Тему зимних праздников «ЖДЕМ СНОВА ТОРЖЕСТВА!»
Последний день публикации ориентировочно 15 января.
Администрация сайта и ведущие не несут ответственности
за публикуемые тексты. Орфография и пунктуация авторские.
Дорогие конкурсанты! Со всей ответственностью подходите
к вопросу качества своих публикаций —
с Уважением к Великому Русскому Языку и Русской Поэзии!
8. СЛУЧАЙНАЯ ЛЮБОВЬ (новогодняя сказка)
Непостижимы запутанные тропинки любви. Неведомо людям, где их прекрасное начало. Всегда и везде решает случай, но кто или что его так тщательно готовит? Играет с человеком судьба. Не прозевай, ищущий. Так много узелков. Быть может неосторожный взгляд или внезапный шаг, а можно просто проснуться не в настроении...
Понеслось.
В этой истории исток любви указала булавка. Не совсем обычная, не стальная стандартная штамповка, а золотая, старинной ручной работы. Расстегнулась сама по себе, чего с ней никогда не случалось за долгие столетия неустанной службы.
Наверное устала, вот и выскользнуло ее острие из точеного замочка. Алый цветок, который она прикрепляла к пышной прическе рыжих волос, взял и упал на холодный бетонный пол.
Очень расстроилась женщина.. Вида не подала, но потускнели ее фиалковые глаза, горькая слеза покатилась по щеке.
Плохая примета. Подвела ее единственная фамильная драгоценность, сохранившаяся в память о родительской семье. Нахлынула память о страшной войне.
Муж отправился на фронт, а она, тяжело больная, бежала от разрухи с ребенком на руках, ослабевшая от холода и голода. В день перед новым военным годом по суровой метели дошла до неизвестной деревни и свалилась в избе крестьянки. Престарелая баба рассудила, что ей не жить и отнесла ребенка в находившийся по соседству с селом госпиталь.
Она выжила и муж вернулся домой. Счастье, недостижимое тогда для многих, но нет им в жизни покоя — они потеряли в этой войне сыночка.
Писали запросы, ездили, звонили, делали все, что могли, но безрезультатно. В те жуткие времена затерялись многие.
Как знак надежды, в каждый предновогодний день она украшала прическу красным цветком. Это ее память о потерянном сыне.
Молодой мужчина, стоявший рядом с ней, тут-же заметил неладное.
- Сейчас все исправим, мама.
Он очень внимательный и деликатный. Шепнул что-то негромко на ушко спутнице и неторопливо пошел к цветочному киоску.
Таких было несколько в зале аэропорта, так тогда было модно, что встречающие цветы дарили прибывающим. Может быть надеялись, что на этом все и закончится? Получат гости в руки свой букетик и дальше своей дорогой отправятся.
Обычные несбывшиеся мечты, но очередь за растительностью выстроилась солидная. По зимним дням ассортимент не сказать, что радовал, но было из чего выбирать, вот покупатели и не спешили. Медленно двигались люди к окну с симпатичной продавщицей в белоснежной наколке на волосах.
Молодой человек, по привычке тех лет, развернул толстый журнал. Не торопясь, а спешить совсем не надо погружаться в мир напечатанных букв, окинул взглядом круговорот людей, снующих в ожидании, кто отлета, а кто прилета.
Все так обыденно, но тут...
Он увидел ее...
Она прощалась с любовью. Вспоминала его... их первую встречу.
- Как зовут тебя, шляпа?
- Василий.
- Ты откуда? - совсем не праздный вопрос при встрече на краю большой страны.
Вдруг он из родных мест. Будет о чем посудачить.
- От верблюда.
На самом деле с поезда. Он спрыгнул с подножки когда-то зеленого вагона, и она поняла, что пропала. Всерьез и надолго, может быть даже до вечера или навсегда. Пойми тут, когда голова закружилась.
Он был великолепен.
Мужчина небрежно бросил видавший виды худой рюкзак на усеянный трещинами асфальт перрона и широко улыбнулся новому миру.
Озарился пыльный провинциальный городок ярким блеском добрых и ласковых серых глаз, обнимающих всех и сразу, но с хитрым прищуром - не ждали?
Мир на мгновение застыл.
Орел, парящий в высоком небе, неожиданно преисполнился милосердия и отказался, разжав острые когти, от законного завтрака, выпустив маленькую черепашку на волю - пусть поживет.
Поезд торжественно загудел.
Ишак заорал.
У тороватой продавщицы газированной воды, спешащей урвать свой куш с измученных жаждой пассажиров, внезапно, на долю секунды, мелькнула мысль, что обсчитывать по-мелочи спешащих людей совсем не ее призвание. Она задумалась, может быть первый раз в ее жизни, и вылила стакан газировки с грушевым сиропом в прорезь грязно-белого форменного халата.
Для охлаждения.
Этот парень умел произвести впечатление.
Плавной, одновременно упругой походкой индийского тигра, скрадывающего вкусный обед, он двинулся к ней. Высокий и стройный, с широкими плечами и могучими руками. Витязь из древних легенд.
Как здесь не влюбиться?
Только по-быстрому дожевать бутерброд с зачерствевшим от старости сыром, допить остывший кофе, расстегнуть верхнюю пуговку на кофточке и можно смело признаваться в любви. Главное не опоздать и успеть первой.
- Я приехал к тебе — какой чарующий голос.
Ни тени сомнения, что он приехал за ней. Откуда только прознал, да это совсем и неважно. Она обалдела от этой чудной рыжей шляпы из панамской соломки, венчающей шевелюру цвета зрелой пшеницы. Эта ярко-клетчатая ковбойка, небрежно завязанная по низу в узел, совсем не скрывала загорелую широкую мужскую грудь. Имеется от чего ошалеть влюбленной девушке.
- Здравствуй — он подошел вплотную.
Ощущение неимоверной мощи и силы, исходящее от него, раздуло нежные ноздри. Завизжать. Броситься ему на шею? Потянуть в недалекий ЗАГС?
- Ты ждала меня, Нина? - ослышалась?
Я не Нина. - искренне удивилась она. Хорошо, что не успела вслух выразить огорчение случайной ошибкой. Из-за спины ударило жгучей болью, острым кинжалом в сердце.
- Я рада тебе, Вася — звонкий девичий голос.
Чего?
Он осторожно обошел застывшую в недоумении девушку и бережно обнял ее подругу, стоящую затаив дыхание, рядышком. Остановилось время при их поцелуе, а они застыли в объятии, по щиколотки в мягкой пыли, на самом краешке вполне затрапезного вокзала.
Потемнело тогда в ее глазах. Мгла застлала ясный день.
Гнев и ярость затаила в себе красавица - это ее мужчина. Она пойдет на все, но он будет ее. Обман и коварство — оружие слабых, но девушка в праве бороться во имя своей любви. Так она думала, так решила.
Пыталась Раиса Василия к себе привязать, окрутить, приручить... Во все тяжкие пошла...
Не срослось, не вышло.
Сейчас прощается с любовью своей Рая.
Улететь от нее, убежать, спрятаться.
Для начала на Новый год в Ленинград, к родителям.
- Я постараюсь тебе не мешать.
Она ожидает свой рейс, но он задерживается. Наблюдает девушка через толстое стекло, сквозь слабый снежок с небес, за суетой белокрылых птиц, взлетающих с сиплым воем и плавно садящихся на взлетные полосы аэродрома.
На манер пчелиного улья, монотонно гудит объемистое помещение аэропорта.
- Объявляется посадка...
- Пройдите на регистрацию...
- Рейс... задерживается...
Обычный шум, пытающийся достучаться до человека, стыдливо и трепетно отступает от девушки, стараясь не зацепить ее ненароком и не отвлечь от важного. Он понимает, что ей сегодня не до него. Она одна в этом огромном мире.
Отвернулась от надоевших ей однообразных самолетов и потихоньку пошла прогуляться по залу. Погрузилась в горькие воспоминания.
- Будь проклят тот день!
Она не смогла превзойти соперницу. От жгучей ревности и бессилия решила обратиться к гадалке. Та обещала, что все будет так, как надо.
- Погадаю, красоточка, суженного покажу, правду поведаю. Кудри русые, подобно овсу восковой спелости, с зарей летней целующимся, а зеницы изменчивые: серые, блеска стали буланой, а меняются по настроению до переливов изумруда драгоценного. Синие, меж ними, бирюзой чудесной. Копейки не возьму, малости не потребую. Все желания твои исполнятся.
Она поверила, потому что хотела верить. Сердце ее, совсем тогда молоденькой дурочки, сжигала любовь. Все это было давно, а сейчас хрустят под ножками девушки осколки, льдистые и бесцветные, — все что осталось от яркой когда-то мечты, которая так много ей пообещала.
Она смогла разлучить любимого с этой своей подружкой, но не сумела погасить жар любви к ней, горевший в сердце мужчины. Много лет, уже по переезду в этот огромный город, пыталась стать для него единственной, но ничего у нее не вышло.
Устала гулять по жаркому залу, присела девушка на краешек узенького жесткого желтого креслица и раскрыла пухлую книжку в суперобложке. Почитать решила, коротая время, но не получается.
Горькие слезы застилают глаза.
Он ее прогнал. Вчера они попрощались.
- Зачем так жестоко, милый?
Пока из маленькой сумочки платочек доставала, то не заметила, как на страничке открытой книги красная роза появилась, словно выросла невзначай, ей в утешение.
Недоверчиво посмотрела на цветок, а потом, оторвав от него глаза и оглядевшись, оторопела. Рядом с ней стоял такой знакомый ей мужчина.
Это же он! Материализовался из ее воспоминаний?
- Я люблю вас, девушка.
Современные молодые люди так бесцеремонны. Он сразу взял быка за рога, не теряя времени на излишние комплименты.
- Я нашел тебя, негаданно и нежданно, и не хочу потерять.
Любовь с первого взгляда. Так иногда бывает. Ей-то такого не знать.
Она обняла его и страстно поцеловала.
Пусть все видят!
- Ты все-таки пришел за мной, Вася.
- А я не Вася. Вы с кем-то меня спутали - чуть отстранился молодой человек широко улыбнувшись.
Она удивилась и оттолкнула его. Пристально вгляделась в лицо. Не может такого быть, но это не он. Двойник? Такой-же высокий и широкоплечий, с таким-же, давно привычным, блеском в стального цвета глазах. Она же видела его только вчера...
Нет, этот немного моложе и совсем не тот загар на его мужественном лице, и нет ранних морщинок у глаз...
- Я вас не знаю. Уйдите — очень категорично.
Зачем? Растерялась девушка, не взяла судьбой назначенное. Счастье было так близко.
- Объявляется посадка на рейс...
Мужчина расстроился. Заторопился со словами, стараясь сохранить тонкую нить, связавшую молодых людей.
- Мой самолет. Я могу вам позвонить? Свой телефон, к сожалению, пока и сам не знаю. Переезжаю и еще не устроился.
- Мне в другую сторону. Я не знакомлюсь с мужчинами в общественных местах.
Ой-ли? — так не бывает, это призрак смущает меня, мне в наказание за колдунью, убеждала она саму себя.
Он чуть виновато пожал плечами.
- Я полетел бы с вами до пределов земли, но к сожалению я не один.
Чуть не бегом мужчина направился к стойке регистрации, где его ожидала женщина. Он протянул ей цветы и обернулся.
- Я тебя отыщу. Помни! - скрылся за закрывающейся дверью.
Лишь через несколько минут, справившись с волнением, она поняла, что потеряла. Побежала следом.
- Постой! Подожди!
Слишком поздно...
- Я люблю тебя - шептала она, а из глаз ее катились горькие слезы.
Так уж и опоздала, сообразила она, взяв себя в руки. Все только начинается. Торопливо достала записную книжку и черкнула, не доверяя памяти, в нее несколько строчек.
- Рано мы с тобой, Вася, разбежались. Нам еще есть о чем поговорить.
Торопливо побежала к телефон-автомату, набрав на медленно крутящемся диске знакомый номер.
- С наступающим, Вася. Ты не сердишься.
- Что ты, Раечка. Рад тебя слышать. Ты откуда?
- Я в аэропорту, хотела к родителям слетать, а пока задерживаюсь
- Погода нелетная?
- Здесь совсем другое. Я только что близнеца твоего встретила. Точь в точь ты, как настоящий. Он действительно твой двойник. Вы с ним словно родные братья, а еще - он сопровождал, как на посадку пошли, женщину средних лет.
О любовных страданиях девушка предпочла умолчать.
- Это же...
- Вот-вот, мой милый. И я об этом же подумала, как соображать начала. Ты как-то обмолвился, вспоминаю, что сирота...
- Рейс их догадалась запомнить?
- Не такая уж я и дура, записала даже, чтобы случайно не забыть. Постой-ка!
- Рейс номер... отменяется по метеоусловиям. Пассажиров просьба пройти в зал ожидания.
Она увидела, что на улице разбушевалась метель. Серебристый при свете фонарей снег валил стеной.
Их рейс отменили.
Я выезжаю. Буду через час, полтора. Задержи их, как только сможешь.
Он доехал до аэропорта только поздней ночью — пурга. Голодный, злой и расстроенный прошел в здание.
- Василий... вас ожидают у...
Он не поверил своим ушам. Растерянно огляделся и побежал. Навстречу ему, не замечая расступающихся людей, бежала женщина с алым цветком в золотых волосах, а за ее спиной, бесстыдно выпав из окружающего их мира, слилась в поцелуе парочка молодых людей — они нашли друг друга.
Он тоже нашел — Мама! - сердце его узнало ее, сохранив в памяти через годы.
- Сынок!
- Уважаемые пассажиры, поздравляем вас с наступившим новым... годом.
Иссиня-фиолетовые звезды ясного неба расплылись кляксами на запотевшем оконном стекле, изображая елочные игрушки. Подглядывают, им любопытно — вы как там, люди?
Понеслось.
В этой истории исток любви указала булавка. Не совсем обычная, не стальная стандартная штамповка, а золотая, старинной ручной работы. Расстегнулась сама по себе, чего с ней никогда не случалось за долгие столетия неустанной службы.
Наверное устала, вот и выскользнуло ее острие из точеного замочка. Алый цветок, который она прикрепляла к пышной прическе рыжих волос, взял и упал на холодный бетонный пол.
Очень расстроилась женщина.. Вида не подала, но потускнели ее фиалковые глаза, горькая слеза покатилась по щеке.
Плохая примета. Подвела ее единственная фамильная драгоценность, сохранившаяся в память о родительской семье. Нахлынула память о страшной войне.
Муж отправился на фронт, а она, тяжело больная, бежала от разрухи с ребенком на руках, ослабевшая от холода и голода. В день перед новым военным годом по суровой метели дошла до неизвестной деревни и свалилась в избе крестьянки. Престарелая баба рассудила, что ей не жить и отнесла ребенка в находившийся по соседству с селом госпиталь.
Она выжила и муж вернулся домой. Счастье, недостижимое тогда для многих, но нет им в жизни покоя — они потеряли в этой войне сыночка.
Писали запросы, ездили, звонили, делали все, что могли, но безрезультатно. В те жуткие времена затерялись многие.
Как знак надежды, в каждый предновогодний день она украшала прическу красным цветком. Это ее память о потерянном сыне.
Молодой мужчина, стоявший рядом с ней, тут-же заметил неладное.
- Сейчас все исправим, мама.
Он очень внимательный и деликатный. Шепнул что-то негромко на ушко спутнице и неторопливо пошел к цветочному киоску.
Таких было несколько в зале аэропорта, так тогда было модно, что встречающие цветы дарили прибывающим. Может быть надеялись, что на этом все и закончится? Получат гости в руки свой букетик и дальше своей дорогой отправятся.
Обычные несбывшиеся мечты, но очередь за растительностью выстроилась солидная. По зимним дням ассортимент не сказать, что радовал, но было из чего выбирать, вот покупатели и не спешили. Медленно двигались люди к окну с симпатичной продавщицей в белоснежной наколке на волосах.
Молодой человек, по привычке тех лет, развернул толстый журнал. Не торопясь, а спешить совсем не надо погружаться в мир напечатанных букв, окинул взглядом круговорот людей, снующих в ожидании, кто отлета, а кто прилета.
Все так обыденно, но тут...
Он увидел ее...
Она прощалась с любовью. Вспоминала его... их первую встречу.
- Как зовут тебя, шляпа?
- Василий.
- Ты откуда? - совсем не праздный вопрос при встрече на краю большой страны.
Вдруг он из родных мест. Будет о чем посудачить.
- От верблюда.
На самом деле с поезда. Он спрыгнул с подножки когда-то зеленого вагона, и она поняла, что пропала. Всерьез и надолго, может быть даже до вечера или навсегда. Пойми тут, когда голова закружилась.
Он был великолепен.
Мужчина небрежно бросил видавший виды худой рюкзак на усеянный трещинами асфальт перрона и широко улыбнулся новому миру.
Озарился пыльный провинциальный городок ярким блеском добрых и ласковых серых глаз, обнимающих всех и сразу, но с хитрым прищуром - не ждали?
Мир на мгновение застыл.
Орел, парящий в высоком небе, неожиданно преисполнился милосердия и отказался, разжав острые когти, от законного завтрака, выпустив маленькую черепашку на волю - пусть поживет.
Поезд торжественно загудел.
Ишак заорал.
У тороватой продавщицы газированной воды, спешащей урвать свой куш с измученных жаждой пассажиров, внезапно, на долю секунды, мелькнула мысль, что обсчитывать по-мелочи спешащих людей совсем не ее призвание. Она задумалась, может быть первый раз в ее жизни, и вылила стакан газировки с грушевым сиропом в прорезь грязно-белого форменного халата.
Для охлаждения.
Этот парень умел произвести впечатление.
Плавной, одновременно упругой походкой индийского тигра, скрадывающего вкусный обед, он двинулся к ней. Высокий и стройный, с широкими плечами и могучими руками. Витязь из древних легенд.
Как здесь не влюбиться?
Только по-быстрому дожевать бутерброд с зачерствевшим от старости сыром, допить остывший кофе, расстегнуть верхнюю пуговку на кофточке и можно смело признаваться в любви. Главное не опоздать и успеть первой.
- Я приехал к тебе — какой чарующий голос.
Ни тени сомнения, что он приехал за ней. Откуда только прознал, да это совсем и неважно. Она обалдела от этой чудной рыжей шляпы из панамской соломки, венчающей шевелюру цвета зрелой пшеницы. Эта ярко-клетчатая ковбойка, небрежно завязанная по низу в узел, совсем не скрывала загорелую широкую мужскую грудь. Имеется от чего ошалеть влюбленной девушке.
- Здравствуй — он подошел вплотную.
Ощущение неимоверной мощи и силы, исходящее от него, раздуло нежные ноздри. Завизжать. Броситься ему на шею? Потянуть в недалекий ЗАГС?
- Ты ждала меня, Нина? - ослышалась?
Я не Нина. - искренне удивилась она. Хорошо, что не успела вслух выразить огорчение случайной ошибкой. Из-за спины ударило жгучей болью, острым кинжалом в сердце.
- Я рада тебе, Вася — звонкий девичий голос.
Чего?
Он осторожно обошел застывшую в недоумении девушку и бережно обнял ее подругу, стоящую затаив дыхание, рядышком. Остановилось время при их поцелуе, а они застыли в объятии, по щиколотки в мягкой пыли, на самом краешке вполне затрапезного вокзала.
Потемнело тогда в ее глазах. Мгла застлала ясный день.
Гнев и ярость затаила в себе красавица - это ее мужчина. Она пойдет на все, но он будет ее. Обман и коварство — оружие слабых, но девушка в праве бороться во имя своей любви. Так она думала, так решила.
Пыталась Раиса Василия к себе привязать, окрутить, приручить... Во все тяжкие пошла...
Не срослось, не вышло.
Сейчас прощается с любовью своей Рая.
Улететь от нее, убежать, спрятаться.
Для начала на Новый год в Ленинград, к родителям.
- Я постараюсь тебе не мешать.
Она ожидает свой рейс, но он задерживается. Наблюдает девушка через толстое стекло, сквозь слабый снежок с небес, за суетой белокрылых птиц, взлетающих с сиплым воем и плавно садящихся на взлетные полосы аэродрома.
На манер пчелиного улья, монотонно гудит объемистое помещение аэропорта.
- Объявляется посадка...
- Пройдите на регистрацию...
- Рейс... задерживается...
Обычный шум, пытающийся достучаться до человека, стыдливо и трепетно отступает от девушки, стараясь не зацепить ее ненароком и не отвлечь от важного. Он понимает, что ей сегодня не до него. Она одна в этом огромном мире.
Отвернулась от надоевших ей однообразных самолетов и потихоньку пошла прогуляться по залу. Погрузилась в горькие воспоминания.
- Будь проклят тот день!
Она не смогла превзойти соперницу. От жгучей ревности и бессилия решила обратиться к гадалке. Та обещала, что все будет так, как надо.
- Погадаю, красоточка, суженного покажу, правду поведаю. Кудри русые, подобно овсу восковой спелости, с зарей летней целующимся, а зеницы изменчивые: серые, блеска стали буланой, а меняются по настроению до переливов изумруда драгоценного. Синие, меж ними, бирюзой чудесной. Копейки не возьму, малости не потребую. Все желания твои исполнятся.
Она поверила, потому что хотела верить. Сердце ее, совсем тогда молоденькой дурочки, сжигала любовь. Все это было давно, а сейчас хрустят под ножками девушки осколки, льдистые и бесцветные, — все что осталось от яркой когда-то мечты, которая так много ей пообещала.
Она смогла разлучить любимого с этой своей подружкой, но не сумела погасить жар любви к ней, горевший в сердце мужчины. Много лет, уже по переезду в этот огромный город, пыталась стать для него единственной, но ничего у нее не вышло.
Устала гулять по жаркому залу, присела девушка на краешек узенького жесткого желтого креслица и раскрыла пухлую книжку в суперобложке. Почитать решила, коротая время, но не получается.
Горькие слезы застилают глаза.
Он ее прогнал. Вчера они попрощались.
- Зачем так жестоко, милый?
Пока из маленькой сумочки платочек доставала, то не заметила, как на страничке открытой книги красная роза появилась, словно выросла невзначай, ей в утешение.
Недоверчиво посмотрела на цветок, а потом, оторвав от него глаза и оглядевшись, оторопела. Рядом с ней стоял такой знакомый ей мужчина.
Это же он! Материализовался из ее воспоминаний?
- Я люблю вас, девушка.
Современные молодые люди так бесцеремонны. Он сразу взял быка за рога, не теряя времени на излишние комплименты.
- Я нашел тебя, негаданно и нежданно, и не хочу потерять.
Любовь с первого взгляда. Так иногда бывает. Ей-то такого не знать.
Она обняла его и страстно поцеловала.
Пусть все видят!
- Ты все-таки пришел за мной, Вася.
- А я не Вася. Вы с кем-то меня спутали - чуть отстранился молодой человек широко улыбнувшись.
Она удивилась и оттолкнула его. Пристально вгляделась в лицо. Не может такого быть, но это не он. Двойник? Такой-же высокий и широкоплечий, с таким-же, давно привычным, блеском в стального цвета глазах. Она же видела его только вчера...
Нет, этот немного моложе и совсем не тот загар на его мужественном лице, и нет ранних морщинок у глаз...
- Я вас не знаю. Уйдите — очень категорично.
Зачем? Растерялась девушка, не взяла судьбой назначенное. Счастье было так близко.
- Объявляется посадка на рейс...
Мужчина расстроился. Заторопился со словами, стараясь сохранить тонкую нить, связавшую молодых людей.
- Мой самолет. Я могу вам позвонить? Свой телефон, к сожалению, пока и сам не знаю. Переезжаю и еще не устроился.
- Мне в другую сторону. Я не знакомлюсь с мужчинами в общественных местах.
Ой-ли? — так не бывает, это призрак смущает меня, мне в наказание за колдунью, убеждала она саму себя.
Он чуть виновато пожал плечами.
- Я полетел бы с вами до пределов земли, но к сожалению я не один.
Чуть не бегом мужчина направился к стойке регистрации, где его ожидала женщина. Он протянул ей цветы и обернулся.
- Я тебя отыщу. Помни! - скрылся за закрывающейся дверью.
Лишь через несколько минут, справившись с волнением, она поняла, что потеряла. Побежала следом.
- Постой! Подожди!
Слишком поздно...
- Я люблю тебя - шептала она, а из глаз ее катились горькие слезы.
Так уж и опоздала, сообразила она, взяв себя в руки. Все только начинается. Торопливо достала записную книжку и черкнула, не доверяя памяти, в нее несколько строчек.
- Рано мы с тобой, Вася, разбежались. Нам еще есть о чем поговорить.
Торопливо побежала к телефон-автомату, набрав на медленно крутящемся диске знакомый номер.
- С наступающим, Вася. Ты не сердишься.
- Что ты, Раечка. Рад тебя слышать. Ты откуда?
- Я в аэропорту, хотела к родителям слетать, а пока задерживаюсь
- Погода нелетная?
- Здесь совсем другое. Я только что близнеца твоего встретила. Точь в точь ты, как настоящий. Он действительно твой двойник. Вы с ним словно родные братья, а еще - он сопровождал, как на посадку пошли, женщину средних лет.
О любовных страданиях девушка предпочла умолчать.
- Это же...
- Вот-вот, мой милый. И я об этом же подумала, как соображать начала. Ты как-то обмолвился, вспоминаю, что сирота...
- Рейс их догадалась запомнить?
- Не такая уж я и дура, записала даже, чтобы случайно не забыть. Постой-ка!
- Рейс номер... отменяется по метеоусловиям. Пассажиров просьба пройти в зал ожидания.
Она увидела, что на улице разбушевалась метель. Серебристый при свете фонарей снег валил стеной.
Их рейс отменили.
Я выезжаю. Буду через час, полтора. Задержи их, как только сможешь.
Он доехал до аэропорта только поздней ночью — пурга. Голодный, злой и расстроенный прошел в здание.
- Василий... вас ожидают у...
Он не поверил своим ушам. Растерянно огляделся и побежал. Навстречу ему, не замечая расступающихся людей, бежала женщина с алым цветком в золотых волосах, а за ее спиной, бесстыдно выпав из окружающего их мира, слилась в поцелуе парочка молодых людей — они нашли друг друга.
Он тоже нашел — Мама! - сердце его узнало ее, сохранив в памяти через годы.
- Сынок!
- Уважаемые пассажиры, поздравляем вас с наступившим новым... годом.
Иссиня-фиолетовые звезды ясного неба расплылись кляксами на запотевшем оконном стекле, изображая елочные игрушки. Подглядывают, им любопытно — вы как там, люди?
9. СПАСЕНИЕ
Январский денек, с легким морозцем, казался сказочным. Как будто зима сделала генеральную уборку, тщательно навела порядок, кругом царила чистота и свежесть. Белые шапки выпавшего снега покрыли буквально всё в небольшой тихой деревне. Воздушный нетронутый снег искрился под лучами яркого солнышка. Особенно красивы были деревья в пушистых белых платьях.
Света с Галей направлялись к речке. В такую погоду они любили строить очередной дом из многочисленных комнат на реке, зачищая снег до серо-зеленого льда.
Ногами они расталкивали рыхлый снег, который легко поддавался, взлетая тысячами снежинок и укладываясь в небольшие горочки. Постройка дома всегда занимала больше времени, чем сама игра.
Девочек захватывала безграничная ребячья фантазия. Они лепили для кукол белоснежные столы, кресла и кровати всевозможных форм.
У берега росла верба. На фоне снега ярко выделялись ее тонкие бардовые веточки.
- Я сорву несколько веток, чтобы украсить наш дом – сказала Галя и направилась к кустарнику.
На границе реки и берега под ногой хрустнули льдинки. Галя опустила голову, посмотрела вниз, но не придала значения. Зима в самом разгаре, а по краю реки она часто видела такой лед с воздушными прослойками и была уверена в его прочности. Девочка потянулась за веткой, но не смогла достать. Тогда одной ногой она шагнула на небольшую возвышенность, присыпанную пушистым снегом. Немного подпрыгнув, она вновь потянулась и рукой ухватилась за вербу. Неожиданно возвышенность рухнула и лед с треском захрустел. Спасительная веточка выскользнула из руки, и девочка упала. Раскололись сразу несколько кусков льда. Галя почувствовала влажность холодной воды в валенках и ощущение как будто кто-то взял ее за ноги и тащит под лед. От ужаса она завизжала.
Света на пару секунд остолбенела от услышанного пронзительного крика, но без промедления побежала на помощь к подружке, которая проваливалась под лед.
Галя судорожно махала руками, отталкивалась от края льда, но ее зеленое пальтишко уже почти скрылось в воде и намокая, становилось темным и тяжелым.
Скинув вязаные рукавички, Света схватилась за цигейковый воротник Галиного пальто и с силой потянула на себя. Процесс удаления под лед она остановила, но вытащить не получалось.
Галя молча, с надеждой и отчаянием, смотрела в огромные карие глаза подруги, наполненные не меньшим ужасом, и как могла, пыталась руками задержаться на поверхности. Рывок, еще рывок. Страх потери закадычной подружки превратил маленькую девочку в сверхчеловека, несмотря на то что по возрасту она была младше на год. Спасение было и в том, что лед больше не ломался, оставался основательно толстым. После очередного сильного рывка, Галя смогла подтянуться руками и лечь животом поверх льда. Света, видимо от шока, все так же отчаянно продолжала тащить девочку за воротник пальто, тем самым накормив ее еще и снегом.
Галя вскочила на ноги. Сухой у нее была только голова и то, влажная от напряжения и борьбы за жизнь. С пунцовых щек стекал подтаявший снег. Рядом стояла спасительница, тяжело дыша и отдувая белокурую прядь волос, которая выбилась из-под шапки и падала на курносый нос. Они смотрели друг на друга, словно видели впервые. Затем крепко схватились в объятия.
- Бежим к бабушке, она ближе всех.
Девочки поднялись на берег и побежали по тропинке к желанному дому, из трубы которого ровненько поднимался дым. Хорошо, что он был неподалеку.
Бабушка Катя всплеснула руками, когда увидела на пороге девочек.
Быстрыми движениями она начала стягивать пальто с Гали. Принесла сухую одежду, а сверху закутала девочку своим большим пуховым платком.
- Быстро полезайте на печь, сейчас горячий чай приготовлю, – скомандовала она.
Галя согрелась: изнутри душистым чаем, снаружи теплом от печки, а душой - от доброты Светиной бабушки.
- Давайте рассказывайте, проказницы, что опять случилось?
Девочки наперебой поведали, как все произошло.
Галя сложила ладошки лодочкой и умоляюще попросила:
- Бабушка Катя, пожалуйста родителям ничего не рассказывайте!
- Ох, девонька…не рассказывайте…это ведь чудо, что ты жива осталась, спасибо Господу – женщина перекрестилась на икону. А все, потому что в канун Рождества Христова. Надо поблагодарить Боженьку за спасение. Идите-ка сюда.
- Бабуля, так это же я спасла Галю, причем здесь Бог?
- А кто силушку-то тебе для этого дал? Да и смелость…
Бабушка Катя перекрестилась и поклонилась в пояс иконам. Девочки последовали ее примеру.
- Вот и славненько – бабушка ласково погладила по головам девчушек.
До вечера сушили на печке Галину одежду, поэтому домой она пришла позднее обычного, за что получила словесную трепку. Но ни за что не призналась почему опоздала. Бабушка Катя выполнила обещание и тоже ничего не сказала родителям.
Галина мама узнала об этом случае, когда дочке было уже хорошо за тридцать лет. На дне рождения, когда гости рассказывали смешные истории из жизни, Галя с юмором, вспомнила свою. Мама вдруг перестала смеяться и удивленно спросила:
- А когда это было?
P.S. В СССР Рождество в 70-е не отмечали. Это были первые познания о Боге и празднике 6-летней Светы и 7-летней Гали, которые рассказала бабушка Катя, пока сушилось белье.
Света с Галей направлялись к речке. В такую погоду они любили строить очередной дом из многочисленных комнат на реке, зачищая снег до серо-зеленого льда.
Ногами они расталкивали рыхлый снег, который легко поддавался, взлетая тысячами снежинок и укладываясь в небольшие горочки. Постройка дома всегда занимала больше времени, чем сама игра.
Девочек захватывала безграничная ребячья фантазия. Они лепили для кукол белоснежные столы, кресла и кровати всевозможных форм.
У берега росла верба. На фоне снега ярко выделялись ее тонкие бардовые веточки.
- Я сорву несколько веток, чтобы украсить наш дом – сказала Галя и направилась к кустарнику.
На границе реки и берега под ногой хрустнули льдинки. Галя опустила голову, посмотрела вниз, но не придала значения. Зима в самом разгаре, а по краю реки она часто видела такой лед с воздушными прослойками и была уверена в его прочности. Девочка потянулась за веткой, но не смогла достать. Тогда одной ногой она шагнула на небольшую возвышенность, присыпанную пушистым снегом. Немного подпрыгнув, она вновь потянулась и рукой ухватилась за вербу. Неожиданно возвышенность рухнула и лед с треском захрустел. Спасительная веточка выскользнула из руки, и девочка упала. Раскололись сразу несколько кусков льда. Галя почувствовала влажность холодной воды в валенках и ощущение как будто кто-то взял ее за ноги и тащит под лед. От ужаса она завизжала.
Света на пару секунд остолбенела от услышанного пронзительного крика, но без промедления побежала на помощь к подружке, которая проваливалась под лед.
Галя судорожно махала руками, отталкивалась от края льда, но ее зеленое пальтишко уже почти скрылось в воде и намокая, становилось темным и тяжелым.
Скинув вязаные рукавички, Света схватилась за цигейковый воротник Галиного пальто и с силой потянула на себя. Процесс удаления под лед она остановила, но вытащить не получалось.
Галя молча, с надеждой и отчаянием, смотрела в огромные карие глаза подруги, наполненные не меньшим ужасом, и как могла, пыталась руками задержаться на поверхности. Рывок, еще рывок. Страх потери закадычной подружки превратил маленькую девочку в сверхчеловека, несмотря на то что по возрасту она была младше на год. Спасение было и в том, что лед больше не ломался, оставался основательно толстым. После очередного сильного рывка, Галя смогла подтянуться руками и лечь животом поверх льда. Света, видимо от шока, все так же отчаянно продолжала тащить девочку за воротник пальто, тем самым накормив ее еще и снегом.
Галя вскочила на ноги. Сухой у нее была только голова и то, влажная от напряжения и борьбы за жизнь. С пунцовых щек стекал подтаявший снег. Рядом стояла спасительница, тяжело дыша и отдувая белокурую прядь волос, которая выбилась из-под шапки и падала на курносый нос. Они смотрели друг на друга, словно видели впервые. Затем крепко схватились в объятия.
- Бежим к бабушке, она ближе всех.
Девочки поднялись на берег и побежали по тропинке к желанному дому, из трубы которого ровненько поднимался дым. Хорошо, что он был неподалеку.
Бабушка Катя всплеснула руками, когда увидела на пороге девочек.
Быстрыми движениями она начала стягивать пальто с Гали. Принесла сухую одежду, а сверху закутала девочку своим большим пуховым платком.
- Быстро полезайте на печь, сейчас горячий чай приготовлю, – скомандовала она.
Галя согрелась: изнутри душистым чаем, снаружи теплом от печки, а душой - от доброты Светиной бабушки.
- Давайте рассказывайте, проказницы, что опять случилось?
Девочки наперебой поведали, как все произошло.
Галя сложила ладошки лодочкой и умоляюще попросила:
- Бабушка Катя, пожалуйста родителям ничего не рассказывайте!
- Ох, девонька…не рассказывайте…это ведь чудо, что ты жива осталась, спасибо Господу – женщина перекрестилась на икону. А все, потому что в канун Рождества Христова. Надо поблагодарить Боженьку за спасение. Идите-ка сюда.
- Бабуля, так это же я спасла Галю, причем здесь Бог?
- А кто силушку-то тебе для этого дал? Да и смелость…
Бабушка Катя перекрестилась и поклонилась в пояс иконам. Девочки последовали ее примеру.
- Вот и славненько – бабушка ласково погладила по головам девчушек.
До вечера сушили на печке Галину одежду, поэтому домой она пришла позднее обычного, за что получила словесную трепку. Но ни за что не призналась почему опоздала. Бабушка Катя выполнила обещание и тоже ничего не сказала родителям.
Галина мама узнала об этом случае, когда дочке было уже хорошо за тридцать лет. На дне рождения, когда гости рассказывали смешные истории из жизни, Галя с юмором, вспомнила свою. Мама вдруг перестала смеяться и удивленно спросила:
- А когда это было?
P.S. В СССР Рождество в 70-е не отмечали. Это были первые познания о Боге и празднике 6-летней Светы и 7-летней Гали, которые рассказала бабушка Катя, пока сушилось белье.
10. НОВОГОДНИЙ ТУСКЛЫЙ ДОЖДЬ
Она всегда просыпается рано, торопясь застать восход светила над землей и поздороваться с ним раньше всех. Ей нравится быть первой.
- Просыпайся, любимый — пропела женщина утреннюю песню.
- Еще пять минут, дорогая, — ответ мужчины, спешащего досмотреть последний сон.
Их обычная утренняя беседа.
- Коленька... Мне сегодня кофе с корицей.
Он перевернулся на другой бок и закутался с головой в одеяло.
- Я сейчас.
Тяжело просыпаться так рано, но во имя любви...
Девушка подошла к столу и вытащила из толстого альбома тонкую стопку пока не разложенных фотографий. Муж поздним вечером обрадовал, распечатав пленки ждущие своего часа еще с весны. Они гуляли по городскому парку, по прозрачной зелени апрельского ясного дня.
Она танцевала на ясной полянке.
Вот она.
Женщина выбрала это изображение и подошла с ним, отдернув легкий тюль занавески, к окну. Выглянула в него, потянувшись с легким вздохом, так что прозрачная ночная рубашка натянулась на высокой груди, всмотревшись в низкое серое небо. По стеклу стучал холодный дождь дня преддверия нового года. На улице мзга, а в сердце радость.
Девушка вспоминает.
Она танцевала тогда, парила в танце свободно над яркой зеленой травкой. Едва касались легкие ножки земли меж ранними подснежниками. Они сияли в свете зари розовыми колокольчиками.
Радостная весна.
Несется девушка в неистовых па, полных любви и страсти, длинными прыжками от края лужайки до края. Разгорячилась, разомлела под теплым солнцем от быстрого танца.
На нее любуются яркие птицы, вьющие гнезда в березовых ветках, напевая ей слаженным многоголосием свои любовные трели.
Шальная молодость.
Она, молодая глупышка восемнадцати лет, танцевала тогда для него танец первой любви.
Шальная молодость.
На все готова, протяни только руку...
Он отказался.
Обидел.
Налил ей кофе с горчинкой корицы из термоса в большую кружку.
- Я не люблю тебя, дорогая. Не торопись, все еще будет...
Она повстречала потом, много позже, любимого. Она познала счастье взаимной любви.
- Спасибо тебе, Сергей, что не воспользовался тогда моей наивностью. Надеюсь, что все у тебя хорошо.
Она улыбнулась широко и свободно в дождливое небо.
Небо ответило ей внезапным раскатом грома.
Гроза?
- Наш самолет в связи с нелетной погодой в Москве совершает вынужденную посадку в аэропорту города...
Так неожиданно.
Сергей выглянул в иллюминатор. Черные тучи плотно застлали солнце. Капли дождя забарабанили по серебристым крыльям самолета, под которыми лежал такой знакомый для него город.
В маленькой кухоньке квартиры на третьем этаже девушка пьет кофе. Как обычно, с холодной водой, она так привыкла.
Она рыдает.
Девушка вспоминает.
В алом шелковом платьице она поднялась тогда на возвышенность над речной излучиной, выйдя из полосы тумана, и огляделась по сторонам. Лесок небольшой, уже зеленый, раскинулся недалеко от нее.
Всмотрелась вдаль с холма, сложенного из чистого мела, чуть прикрытого слоем дерна, буйно поросшего перьями ковыля, средь которых поднялась молодая березка, словно высматривая кого-то.
Она предчувствовала.
Холм пологим уступом навис над излучиной полноводной реки, а она ранним утром песню грусти поет нежным голосом под мелодию голубеньких колокольчиков, примостившихся возле белого дерева.
Серебристый туман поднялся призрачными волнами от глади воды и поплыл в торжественном полонезе над лугом, усеянном бутонами сон-травы, разлегшимися пушистыми котятами, по направлению к возвышенности.
Обернул меловую горку, развеселившись ветром, словно в платье одел из легкомысленного шифона, сверкающего под солнцем белоснежными гранями. Порадовать возжелал девицу, но не вышло.
Она призывает песней любовь.
Прислушалась мгла осторожно к тоскующему сердечку и закрыла от любопытных глаз красавицу, а заодно и все тропки-дорожки запутала в близкой окрестности, чтобы никто не посмел потревожить нечаянной радостью утренний призывной напев.
Огляделся призрачный морок по сторонам, поднявшись рыхлым комком к высокому небу, и поплыл к ближнему лесу, отдохнуть росными каплями на упругих шляпках юных грибочков.
От реки поднялись два лебедя. Полетела пара сквозь серую мглу, стремясь прорваться к чистому небу. На самом краешке серости развернулась и взмахом крыльев разбила пушистый комочек тумана, рассыпавшийся на острые лепесточки маленького цветка.
Обрадовалась заря-заряница неожиданному подарку и окрасила игольчатый помпончик в нежно-сиреневый цвет, сотворив в небесах прелестную маргаритку.
Тоскует девушка. Она потеряла любимого.
Внезапный раскат грома.
Гроза?
Что-то теплое проникло в сердечко.
- Он рядом.
Запела женщина грустную тихую песню, призывая любимого.
Много песен таких звучит во Вселенной.
Перекликаются сердца влюбленных сквозь время и расстояние.
- Я тебя помню.
- Я тоже.
- Я люблю.
- Я жить не могу без тебя.
- Когда же мы встретимся?
- Где ты?
Он ищет ее и не может найти.
Сейчас его самолет совершает вынужденную посадку. Мужчина смотрит в мокрый иллюминатор и вспоминает.
Он заблудился тогда в тумане, спеша по утру по срочному делу.
Не местный.
Растерялся слегка.
- Есть тут кто-нибудь? - он услышал девичий голосок, поющий звонкую песню.
- Я здесь.
- Кто ты?
- Я напев твой рассветный, заря-заряница.
- Покажи мне дорогу.
- А что ты мне дашь за это?
- Я тебя поцелую.
- Мне этого мало.
- Я тебя полюблю.
- Я тебя тоже, - рассмеялась певунья.
Сближались они, все ближе и ближе, уже предчувствуя, что он и она — единое, пока не слились в объятии. Она уронила корзиночку с земляникой, а он ее нежно поцеловал.
После они целовались под кроной шелковицы.
Так иногда бывает.
Встречаются люди и внезапно влюбляются.
Любовь с первого взгляда.
Вскоре они расстались. Так глупо. Он внезапно уехал, едва успев попрощаться, в тот памятный вечер.
Она обиделась, почему-то подумав, что брошена им.
Может быть все можно было исправить. Сергею хочется думать именно так, но ранним утром случилась беда.
Огромный город разрушило землетрясение.
Он ее ищет.
Сейчас Сергей в давно знакомом городе. Он здесь учился. Приятно вспомнить те годы, но он очень спешит. У него пересадка в столице. Времени от посадки до взлета два часа, а опаздывать ему никак нельзя. Не в том беда, что не успеет на рейс; можно билет поменять и попробовать вечерним улететь, а то и в Москве у старинного друга погостить.
Такой сегодня день. Вечером он просто обязан быть в далеком городе, в который стремился попасть каждый год именно в этот предновогодний день.
Мужчина надеялся на чудо.
Лишь слабенькая надежда на него вела Сергея своим неизъяснимым путем. Он не знал, где искать желанную, а надеялся только на случай.
Встретиться с ней на улице, которой давно уже нет.
Она была разрушена землетрясением, а после там встали другие дома.
Он вспоминал, как сходил с ума в то утро, узнав о страшной беде. Получилось вымолить краткосрочный отпуск. Где на попутных, а когда и пешком, он примчался в город, лежавший в развалинах.
Бессмысленно было искать любовь посреди общего горя.
- Рейс... по метеоусловиям откладывается на три часа.
Он проиграл. Самолет из Москвы улетит без него.
Может и хватит?
Сколько можно тревожить память?
Он надеялся, что она счастлива.
Не торопился сдаваться мужчина. Сбегал к диспетчеру и узнал про возможность вылета из городов, расположенных поблизости. До них можно успеть доехать на такси.
Рейсы на Москву не вылетают.
От него отвернулась удача.
Позвонил из телефон-автомата давнему приятелю, знакомому еще с института. Тот обрадовался, разъяснив в разговоре, что ключи от квартиры он может взять у соседки и спокойно отдыхать до вечера.
Сам он, вместе с женой, после работы собирались в кафе возле парка заглянуть. Пригласил и Сергея присоединиться к веселью, пообещав, что там еще знакомых встретить у него получится.
Так он и отправился вечером на встречу с друзьями, купив по пути скромный букетик из трех алых розочек.
По узким тропинкам парка неторопливо идут два человека. Мужчина в руках алые розочки неуклюже держит, а женщина, стараясь казаться веселой, слегка помахивает маленькой сумочкой на длинной ручке.
Они совсем рядом, но не видят друг друга. Они разойдутся.
Внезапно хлынул ливень. Люди, боясь промочить ноги и испачкать обувь, побежали, на ходу раскрывая зонты, к главной аллее.
Два зонтика поцеловались краешками.
Случайная встреча двух людей, столкнувшихся зонтами, на мокрой дорожке. Он извинение кинул небрежно, но был остановлен, слегка удивленным, очень знакомым голосом.
- Ты? - золотистых глаз знакомый взгляд из-под цветастого купола, на котором капли дождя пляшут джигу унылого нового года.
- Не может быть! Сколько лет, сколько зим... - не знаешь, что и сказать растерявшись.
Из ослабевших враз рук выпал в грязную лужу букетик.
- Ты помнишь? - это она.
Так можно и задохнуться, как волнением стиснуло грудь.
- Конечно.
- Я влюбилась тогда в тебя.
- Я тоже.
Жизнь могла по другому сложиться. Он так ждал, что позвонит она...
Это было давно, а сейчас, крепко взявшись за руки, побежали они в кафе, спрятаться от проливного дождя.
Так когда-то они гуляли, сцепившись ладонями, словно переплетение пальцев им давало защиту, ограждая от мира их светлое чувство первой любви.
Он воды заказал к кофе.
- Ты не забыл? - чуть лукаво, как пытаясь что-то напомнить, одновременно боясь, что ничего не выйдет.
У нее привычка была кофе пить с холодной водой. Не сложно запомнить такое, особенно если так долго ждешь.
- Ты почему не звонила?
- Я обиделась на тебя.
- Почему? Ты же знала, - я очень спешил.
Внезапным и срочным был перевод к новому месту работы. На решение личных вопросов был только час. На свидание от него осталась одна минута.
- Ты ко мне прибежал без цветов.
После он часто, в каждый свой отпуск, приезжал в этот большой город. По приезду покупал букет роз, а после долго, беспризорным псом, бродил по улицам, ни на что не надеясь, но с верой в какую-то высшую справедливость.
Он не знал, что она отсюда уехала почти сразу после катастрофы.
Ничего больше нельзя было сделать — о любимой он знал только имя. Не догадался спросить большего, так легкомысленна молодость.
- Я очень спешил. Рынок уже закрывался, но я успел у уходившей последней бабушки перехватить скромный букетик весенних цветов.
- Ты купил мне цветы?
- Было дело.
Влагой грусти взгляд подернулся милых глаз.
- Почему? - заплакала женщина.
- Грязная вода из-под колес проезжающей машины испачкала букет. Я оставил цветы на скамейке в нашем скверике.
Закапали слезы на клетчатую скатерть столика.
- Что я натворила? Я хотела признаться в тот день, что люблю, но ты прибежал и сунул мне в руку записку с номером телефона, сказав позвонить, а потом сел в подъехавшую машину и исчез навсегда.
- Ты почему не звонила? Я так долго ждал.
Зависть и ревность. Так глупо, но проскользнуло у нее такое тогда как заметила в окошках автобуса женские лица, а одна потрепала ее любимого по русым кудрям, как он поднимался по ступенькам, чтобы закрыть за собой дверь.
- Обиделась - она раскрыла сумочку и достала из нее скромный медальон и открыла его, нажав на защелку ноготком с розовым лаком.
Неторопливо поправила густые каштановые волосы.
- Ты нес мне тогда маргаритки?
- Откуда ты знаешь?
- Как ты уехал я в сквер пошла, в тот самый, где мы обычно встречались. На скамейке увидела букет маргариток и очень расстроилась. Кому-то лишние, а мне ничего.
- Тот самый букет.
- Я порвала твою записку.
Пододвинула украшение по столу поближе к мужчине. Он увидел, что в нем хранился засохший цветок.
- Та самая маргаритка.
Он руку к ее ладони хотел протянуть, но она уже встала. Приблизилась и нежно его поцеловала - Спасибо.
Он вскочил.
- Я люблю тебя.
- Я тебя тоже.
- Просыпайся, любимый — пропела женщина утреннюю песню.
- Еще пять минут, дорогая, — ответ мужчины, спешащего досмотреть последний сон.
Их обычная утренняя беседа.
- Коленька... Мне сегодня кофе с корицей.
Он перевернулся на другой бок и закутался с головой в одеяло.
- Я сейчас.
Тяжело просыпаться так рано, но во имя любви...
Девушка подошла к столу и вытащила из толстого альбома тонкую стопку пока не разложенных фотографий. Муж поздним вечером обрадовал, распечатав пленки ждущие своего часа еще с весны. Они гуляли по городскому парку, по прозрачной зелени апрельского ясного дня.
Она танцевала на ясной полянке.
Вот она.
Женщина выбрала это изображение и подошла с ним, отдернув легкий тюль занавески, к окну. Выглянула в него, потянувшись с легким вздохом, так что прозрачная ночная рубашка натянулась на высокой груди, всмотревшись в низкое серое небо. По стеклу стучал холодный дождь дня преддверия нового года. На улице мзга, а в сердце радость.
Девушка вспоминает.
Она танцевала тогда, парила в танце свободно над яркой зеленой травкой. Едва касались легкие ножки земли меж ранними подснежниками. Они сияли в свете зари розовыми колокольчиками.
Радостная весна.
Несется девушка в неистовых па, полных любви и страсти, длинными прыжками от края лужайки до края. Разгорячилась, разомлела под теплым солнцем от быстрого танца.
На нее любуются яркие птицы, вьющие гнезда в березовых ветках, напевая ей слаженным многоголосием свои любовные трели.
Шальная молодость.
Она, молодая глупышка восемнадцати лет, танцевала тогда для него танец первой любви.
Шальная молодость.
На все готова, протяни только руку...
Он отказался.
Обидел.
Налил ей кофе с горчинкой корицы из термоса в большую кружку.
- Я не люблю тебя, дорогая. Не торопись, все еще будет...
Она повстречала потом, много позже, любимого. Она познала счастье взаимной любви.
- Спасибо тебе, Сергей, что не воспользовался тогда моей наивностью. Надеюсь, что все у тебя хорошо.
Она улыбнулась широко и свободно в дождливое небо.
Небо ответило ей внезапным раскатом грома.
Гроза?
- Наш самолет в связи с нелетной погодой в Москве совершает вынужденную посадку в аэропорту города...
Так неожиданно.
Сергей выглянул в иллюминатор. Черные тучи плотно застлали солнце. Капли дождя забарабанили по серебристым крыльям самолета, под которыми лежал такой знакомый для него город.
В маленькой кухоньке квартиры на третьем этаже девушка пьет кофе. Как обычно, с холодной водой, она так привыкла.
Она рыдает.
Девушка вспоминает.
В алом шелковом платьице она поднялась тогда на возвышенность над речной излучиной, выйдя из полосы тумана, и огляделась по сторонам. Лесок небольшой, уже зеленый, раскинулся недалеко от нее.
Всмотрелась вдаль с холма, сложенного из чистого мела, чуть прикрытого слоем дерна, буйно поросшего перьями ковыля, средь которых поднялась молодая березка, словно высматривая кого-то.
Она предчувствовала.
Холм пологим уступом навис над излучиной полноводной реки, а она ранним утром песню грусти поет нежным голосом под мелодию голубеньких колокольчиков, примостившихся возле белого дерева.
Серебристый туман поднялся призрачными волнами от глади воды и поплыл в торжественном полонезе над лугом, усеянном бутонами сон-травы, разлегшимися пушистыми котятами, по направлению к возвышенности.
Обернул меловую горку, развеселившись ветром, словно в платье одел из легкомысленного шифона, сверкающего под солнцем белоснежными гранями. Порадовать возжелал девицу, но не вышло.
Она призывает песней любовь.
Прислушалась мгла осторожно к тоскующему сердечку и закрыла от любопытных глаз красавицу, а заодно и все тропки-дорожки запутала в близкой окрестности, чтобы никто не посмел потревожить нечаянной радостью утренний призывной напев.
Огляделся призрачный морок по сторонам, поднявшись рыхлым комком к высокому небу, и поплыл к ближнему лесу, отдохнуть росными каплями на упругих шляпках юных грибочков.
От реки поднялись два лебедя. Полетела пара сквозь серую мглу, стремясь прорваться к чистому небу. На самом краешке серости развернулась и взмахом крыльев разбила пушистый комочек тумана, рассыпавшийся на острые лепесточки маленького цветка.
Обрадовалась заря-заряница неожиданному подарку и окрасила игольчатый помпончик в нежно-сиреневый цвет, сотворив в небесах прелестную маргаритку.
Тоскует девушка. Она потеряла любимого.
Внезапный раскат грома.
Гроза?
Что-то теплое проникло в сердечко.
- Он рядом.
Запела женщина грустную тихую песню, призывая любимого.
Много песен таких звучит во Вселенной.
Перекликаются сердца влюбленных сквозь время и расстояние.
- Я тебя помню.
- Я тоже.
- Я люблю.
- Я жить не могу без тебя.
- Когда же мы встретимся?
- Где ты?
Он ищет ее и не может найти.
Сейчас его самолет совершает вынужденную посадку. Мужчина смотрит в мокрый иллюминатор и вспоминает.
Он заблудился тогда в тумане, спеша по утру по срочному делу.
Не местный.
Растерялся слегка.
- Есть тут кто-нибудь? - он услышал девичий голосок, поющий звонкую песню.
- Я здесь.
- Кто ты?
- Я напев твой рассветный, заря-заряница.
- Покажи мне дорогу.
- А что ты мне дашь за это?
- Я тебя поцелую.
- Мне этого мало.
- Я тебя полюблю.
- Я тебя тоже, - рассмеялась певунья.
Сближались они, все ближе и ближе, уже предчувствуя, что он и она — единое, пока не слились в объятии. Она уронила корзиночку с земляникой, а он ее нежно поцеловал.
После они целовались под кроной шелковицы.
Так иногда бывает.
Встречаются люди и внезапно влюбляются.
Любовь с первого взгляда.
Вскоре они расстались. Так глупо. Он внезапно уехал, едва успев попрощаться, в тот памятный вечер.
Она обиделась, почему-то подумав, что брошена им.
Может быть все можно было исправить. Сергею хочется думать именно так, но ранним утром случилась беда.
Огромный город разрушило землетрясение.
Он ее ищет.
Сейчас Сергей в давно знакомом городе. Он здесь учился. Приятно вспомнить те годы, но он очень спешит. У него пересадка в столице. Времени от посадки до взлета два часа, а опаздывать ему никак нельзя. Не в том беда, что не успеет на рейс; можно билет поменять и попробовать вечерним улететь, а то и в Москве у старинного друга погостить.
Такой сегодня день. Вечером он просто обязан быть в далеком городе, в который стремился попасть каждый год именно в этот предновогодний день.
Мужчина надеялся на чудо.
Лишь слабенькая надежда на него вела Сергея своим неизъяснимым путем. Он не знал, где искать желанную, а надеялся только на случай.
Встретиться с ней на улице, которой давно уже нет.
Она была разрушена землетрясением, а после там встали другие дома.
Он вспоминал, как сходил с ума в то утро, узнав о страшной беде. Получилось вымолить краткосрочный отпуск. Где на попутных, а когда и пешком, он примчался в город, лежавший в развалинах.
Бессмысленно было искать любовь посреди общего горя.
- Рейс... по метеоусловиям откладывается на три часа.
Он проиграл. Самолет из Москвы улетит без него.
Может и хватит?
Сколько можно тревожить память?
Он надеялся, что она счастлива.
Не торопился сдаваться мужчина. Сбегал к диспетчеру и узнал про возможность вылета из городов, расположенных поблизости. До них можно успеть доехать на такси.
Рейсы на Москву не вылетают.
От него отвернулась удача.
Позвонил из телефон-автомата давнему приятелю, знакомому еще с института. Тот обрадовался, разъяснив в разговоре, что ключи от квартиры он может взять у соседки и спокойно отдыхать до вечера.
Сам он, вместе с женой, после работы собирались в кафе возле парка заглянуть. Пригласил и Сергея присоединиться к веселью, пообещав, что там еще знакомых встретить у него получится.
Так он и отправился вечером на встречу с друзьями, купив по пути скромный букетик из трех алых розочек.
По узким тропинкам парка неторопливо идут два человека. Мужчина в руках алые розочки неуклюже держит, а женщина, стараясь казаться веселой, слегка помахивает маленькой сумочкой на длинной ручке.
Они совсем рядом, но не видят друг друга. Они разойдутся.
Внезапно хлынул ливень. Люди, боясь промочить ноги и испачкать обувь, побежали, на ходу раскрывая зонты, к главной аллее.
Два зонтика поцеловались краешками.
Случайная встреча двух людей, столкнувшихся зонтами, на мокрой дорожке. Он извинение кинул небрежно, но был остановлен, слегка удивленным, очень знакомым голосом.
- Ты? - золотистых глаз знакомый взгляд из-под цветастого купола, на котором капли дождя пляшут джигу унылого нового года.
- Не может быть! Сколько лет, сколько зим... - не знаешь, что и сказать растерявшись.
Из ослабевших враз рук выпал в грязную лужу букетик.
- Ты помнишь? - это она.
Так можно и задохнуться, как волнением стиснуло грудь.
- Конечно.
- Я влюбилась тогда в тебя.
- Я тоже.
Жизнь могла по другому сложиться. Он так ждал, что позвонит она...
Это было давно, а сейчас, крепко взявшись за руки, побежали они в кафе, спрятаться от проливного дождя.
Так когда-то они гуляли, сцепившись ладонями, словно переплетение пальцев им давало защиту, ограждая от мира их светлое чувство первой любви.
Он воды заказал к кофе.
- Ты не забыл? - чуть лукаво, как пытаясь что-то напомнить, одновременно боясь, что ничего не выйдет.
У нее привычка была кофе пить с холодной водой. Не сложно запомнить такое, особенно если так долго ждешь.
- Ты почему не звонила?
- Я обиделась на тебя.
- Почему? Ты же знала, - я очень спешил.
Внезапным и срочным был перевод к новому месту работы. На решение личных вопросов был только час. На свидание от него осталась одна минута.
- Ты ко мне прибежал без цветов.
После он часто, в каждый свой отпуск, приезжал в этот большой город. По приезду покупал букет роз, а после долго, беспризорным псом, бродил по улицам, ни на что не надеясь, но с верой в какую-то высшую справедливость.
Он не знал, что она отсюда уехала почти сразу после катастрофы.
Ничего больше нельзя было сделать — о любимой он знал только имя. Не догадался спросить большего, так легкомысленна молодость.
- Я очень спешил. Рынок уже закрывался, но я успел у уходившей последней бабушки перехватить скромный букетик весенних цветов.
- Ты купил мне цветы?
- Было дело.
Влагой грусти взгляд подернулся милых глаз.
- Почему? - заплакала женщина.
- Грязная вода из-под колес проезжающей машины испачкала букет. Я оставил цветы на скамейке в нашем скверике.
Закапали слезы на клетчатую скатерть столика.
- Что я натворила? Я хотела признаться в тот день, что люблю, но ты прибежал и сунул мне в руку записку с номером телефона, сказав позвонить, а потом сел в подъехавшую машину и исчез навсегда.
- Ты почему не звонила? Я так долго ждал.
Зависть и ревность. Так глупо, но проскользнуло у нее такое тогда как заметила в окошках автобуса женские лица, а одна потрепала ее любимого по русым кудрям, как он поднимался по ступенькам, чтобы закрыть за собой дверь.
- Обиделась - она раскрыла сумочку и достала из нее скромный медальон и открыла его, нажав на защелку ноготком с розовым лаком.
Неторопливо поправила густые каштановые волосы.
- Ты нес мне тогда маргаритки?
- Откуда ты знаешь?
- Как ты уехал я в сквер пошла, в тот самый, где мы обычно встречались. На скамейке увидела букет маргариток и очень расстроилась. Кому-то лишние, а мне ничего.
- Тот самый букет.
- Я порвала твою записку.
Пододвинула украшение по столу поближе к мужчине. Он увидел, что в нем хранился засохший цветок.
- Та самая маргаритка.
Он руку к ее ладони хотел протянуть, но она уже встала. Приблизилась и нежно его поцеловала - Спасибо.
Он вскочил.
- Я люблю тебя.
- Я тебя тоже.
11. СТАРОНЕВСКИЙ НОВЫЙ ГОД
(моей жене Евдокии Дозорной, стихи.ру)
Для большинства новогодние каникулы — время, когда осознаешь, что купленный в ушедшем году морозильник отнюдь не «помойка» и пустая трата с таким трудом заработанного, а систематическое заполнение его остатками упаковок с недоедками — не жадность, а прозорливость и бережливость. И именно в осознании этого женщины, вместо магазинных полуфабрикатов, чертыхаясь, но всё-таки начинают готовить вкусную домашнюю еду. Но, Боже, как же это занимательно – наблюдать соотечественников, дорвавшихся до «шведского стола» в небольшой уютной частной питерской гостинице. Особенно удовольственно подобное занятие среднепоздним утром первого января свеженаступившего года.
Фрустрированные неудавшимся торжеством не первой свежести дамы вяло заедают своё «фи» нашпигованными «краковской» колбасой с «эдамским» сыром сэндвичами. И в перерывах, между засушливыми глотками зеленого чая, отчаянно строят глазки крайне немногочисленным похмелиозным мужчинам, не особенно-то обращая внимание на их матримониальный статус.
Кто-то, очевидно, наслаждающийся авитаминозом, сгребает в свою тарелку на всех заботливо накрошенные помидоры-огурцы, а кто-то, всухомятку, громко давится мюсли-хлопьями, забыв, от радости халявы, налить в них молока.
Наиболее «антиллехентные» мажут тостовый хлеб густой сметаной, сверху накладывают пластинки тепличного, в цельности фаллоподобного, огурца, смачно, с аппетитом эту конструкцию съедают, запивают апельсиновым соком и идут на второй заход. После, судорожно сжав ягодицы, бегут вверх по лестнице в надежде донести себя, не предав позор публичности.
Закуривая выпитые в утренней заторможенности кружки добротного свежесваренного «американо» ароматно-ментоловой сигаретой, на широком гранитном подоконнике староневской питерской парадной понимаешь: этот Новый год начался с очищения.
Много позже, с третьей попытки дав уговорить себя покинуть двуспальное ложе, выйти на увешанный сталактитами сосулек Невский, нос к носу столкнуться с персонажем, который, как бы в оправдание своего обращения, просит прикурить, и только шумно выдохнув первую жадную затяжку, с надеждой интересуется своим пространствопребыванием.
Месторасполагая затерявшегося в празднике, затепляя в его глазах мысль, замечаешь — этот Новый год начался с осознания.
Пройдя метров двести, поравнявшись с троллейбусной остановкой, остановиться от прокуренного крика: «Где этот грёбаный паровоз?!» И тут же, в извинение, услышать: «С Новым годом Вас, люди!»
Продолжая свой путь к ожидающим покрошенной булки у ворот Александро-Невской Лавры голубям, ловишь себя на мысли: этот Новый год начался с вежливости.
И под вечер, наконец, купив те самые мандарины, в поисках которых впустую остаток последнего вечера ушедшего года оббегал добрую половину исторического центра, забиться в уютную нору двухместного гостиничного номера, открыть бутылки шампанского (брют — себе, полусладкое — ей), знать, что все то, что не получилось в прошлом году обязательно получится в наступившем, все, что должно было, но не случилось — случится и, может быть, мы даже будем счастливы.
Не случилось. Спустя год с четвертью, двадцать третьего марта одиннадцатого года, в годовщину нашей с ней первой свадьбы, не дожив до тридцати шести, она умерла.
P.S. Спустя пару лет после её скоропостижного ухода, разбирая рукописи тех лет, среди вороха разнообразного творческого мусора я нашёл поэтическую зарисовку, датированную днём нашего первого с ней бракосочетания:
«Я живу с Евдокией Дозорной.
Засыпаю, встаю равно с ней.
Для кого-то явь моя спорной
Пусть покажется, но не лей…
…те мне воду вперёк коромысла,
Чтоб закончить в одно лишь ведро,
И чтоб я, не найдя дальше смысла,
Тихо думал бы: «А за что?
Мне все эти чужие терзания,
Что мне были родными вчера…»
Не читайте в пространстве признания,
Я не верю уже. Вам пора…
Вам пора на помойку историй!
Заслужили вы свалку судьбы!
Да, я муж Евдокией Дозорной!
Наконец-то я счастлив. А вы?»
Перечитал и задался вопросом: «А действительно… Счастлив ли я?» Ведь есть время жить насыщенно, а есть время насыщаться жизнью. И дай Бог всем дожить до этого второго периода. Мне Бог дал, и поэтому я до сих пор имею привычку потихоньку, но продолжаться. Мы живы, пока живём в чьей-то памяти, пока жива память о нас. Хорошая, плохая — неважно. О ней помню я, помнят те, кто сегодня рядом со мной, и я жив. Значит жива и она. Просто она до сих пор насыщенно живёт там, в первом раунде дерби «моя жизнь — мои правила». Ведь мудрая женщина на то и мудрая, чтобы становиться дурой тогда, когда ей только заблагорассудится. А я? Я насыщаюсь. Всем этим. Здесь. Уже во втором жизненном отрезке. И здесь, пребывая в губчатом состоянии спорадического насыщения, я счастлив. Хочется верить, что счастлива там и она. И не как-то так, а вот так вот — коротко и о гДавном…
12. ВИФЛЕЕМСКАЯ ЗВЕЗДА БАБУШКИ УЛИ
В нашей семье всегда отмечались два религиозных праздника: Рождество и Пасха.
Даже в те годы, когда это, мягко говоря, не приветствовалось.
Я обязательно приезжал к деду на лесозавод, где и проходили основные мероприятия, связанные с этими праздниками.
Впервые я отмечал Рождество в 1947-ом году, приехав к деду на зимние каникулы.
Вечером бабушка Уля долго рылась в ёлочных игрушках, сохранившихся ещё с довоенных времен, и достала из ящика большую звезду, какую обычно водружают на верхушку новогодней ёлки.
- Ти можеш зробити так, щоб вона всередині горіла? –спросила она деда, положив звезду перед ним на стол.
- А зачем тебе надо, чтобы она горела внутри? – ответил ей дед Тихон, старавшийся, в отличие от бабушки, не говорить на родной «хохляцкой мови», считая её, видимо, не престижной для директора лесозавода.
- Потім подивишся, - коротко сказала бабушка. – Свято скоро.
- Какой праздник? – удивился дед. – Новый год как будто уже прошел.
- Ти що забув? Різдво через п′ять днів.
- Так и есть, забыл…Ведь Рождество у нас на носу…. Сейчас подумаем, как сделать, чтобы она горела.
Он достал из кармана электрический фонарик, который всегда носил с собой, разобрал его и вставил маленькую лампочку внутрь звезды, подсоединив к ней тонкие провода.
- Теперь смотри, - начал он объяснять бабушке. - Нажимаем эту кнопку на фонарике, и она загорается. Поняла?
- Зрозуміла, - ответила бабушка и аккуратно повесила всю эту конструкцию на окно, выходившее на улицу.
Через пять дней, когда я еще спал, бабушка нечаянно разбудила меня, переступая через мою раскладушку у окна. А потом вдруг над моей головой вспыхнул пусть и неяркий, но какой-то очень тёплый свет рукотворной звезды. Бабушка, повернувшись к иконе, стала читать молитву. Я не расслышал в ней ни единого слова, но почему-то на душе у меня стало покойно и счастливо. И я снова уснул.
Весь день после обеда я провел с друзьями на улице, играя в снежки и вылепливая огромных снеговиков. Домой пришел уже затемно и увидел невдалеке большую группу людей. Они стояли и любовались звездой на нашем окошке.
- Ишь, ты,- сказал мужчина в замасленной телогрейке, - Гусаки, оказывается, Рождество сегодня отмечают. Парторга на них нету. Тот бы быстро эту звездочку с окна убрал.
- Так она же красная, - отозвалась бойкая дивчина в худеньком пальтишке. – Как у Сталина на фуражке… Нельзя её убирать.
Вечером у нас за столом собрались гости. Их было не так уж много, но такое застолье я видел впервые. Среди приглашенных был друг деда, старенький бухгалтер Аристарх Семёнович, а бабушка пригласила свою подругу Надю, пекаршу из заводской пекарни. Еще была пара молодых людей, с которой дружила моя тётка Вера и ее ухажер по имени Рамазан.
Хотя голод 1947- го года в январе еще не наступил, после войны люди жили бедно, и гости были удивлены обилием нашего стола. Дед держал корову, а перед Новым годом обязательно резал откормленного поросенка. Поэтому на столе был холодец, сыр, сметана и знаменитые бабушкины пампушки из белой муки. Дед обычно покупал пшеницу у председателей соседних колхозов, заинтересованных в свою очередь приобретением бруса и досок. На заводе была своя собственная мельница, и поэтому это лакомство было очень частым на нашем столе.
Когда гости расселись, дед встал и, будучи очень нетерпеливым, когда дело касалось выпивки, поднял стакан с самогоном, сказав коротко и веско:
- За Рождество Христово!
Но бабушка не дала ему сходу опрокинуть его в рот. Она тоже встала и, обратившись к иконе Христа Спасителя, прочла молитву. Все перекрестились и выпили. Кроме меня. Я уже был пионером и знал, что Бога нет, а пить водку нельзя.. Но в тот момент я сильно в этом засомневался, потому что оказался в подавляющем меньшинстве. Даже осетин Рамазан перекрестился, выпил и стал есть свинину. Но, как я понял позднее, он был просто молодым атеистом, а перекрестился потому, что очень уважал мою бабушку, которая могла стать его тещей.
Главным в этом рождественском застолье был, как обычно, дед Тихон, не смолкавший ни на минуту. Я ожидал, то он сейчас поведёт хорошо мне знакомый и долгий рассказ о житье – бытье на своей малой родине, в селе Берёзовка Воронежской губернии, и начнет его с того, как помещик Лисаневич переселил в эти места ещё при Екатерине Второй крепостных крестьян - украинцев с Полтавщины, но он неожиданно спросил:
- А кто знает, где и как родился Иисус Христос?
Все задумались, и только старенький Аристарх Семёнович неуверенно сказал:
- Кажется, он родился в Вифлееме.
- Правильно, - поддержал его дед. – Ты, Аристарх, еще помнишь Библию. А вот молодежь её не читала, оттого и молчит. А знать это надо, потому что весь род человеческий, то есть, и мы с вами, пошел от Бога. А Иисус Христос, был Сыном Его, посланный Им на Землю, чтобы защитить нас от скверны. Хотя отцом Иисуса официально считается Иосиф из Галилеи, обручённый муж Марии, матери Христа. А когда он родился, на востоке зажглась звезда, которую зовут Вифлеемской. Её увидели волхвы и поняли, что это было знамение, весть о рождении Царя Иудейского. Вот поэтому мы с бабкой и соорудили на нашем окне звезду, чтобы все в посёлке знали, что сегодня родился Христос.
- А кто такие волхвы? – спросил я.
Дед замялся:
- Волхвы – они и есть волхвы. То есть, очень важные и мудрые люди в Иудее.Так нам отец Василий на уроках закона божьего в Берёзовке говорил.
В рассказе деда было много непонятного для меня, да и сам он, как я догадался, недостаточно знал о тех далёких событиях. Но мне понравилось и запомнилось только одно: родился человек - и в небе зажглась звезда. И горит, подумал я, до сих пор.
Расходились поздно, почти в полночь, когда на заводской электростанции должны были отключить свет. Я тоже пошел провожать гостей. Когда спустились с горки, на которой стоял наш дом, все остановились и оглянулись назад.
На окошке, помигивая, горела бабушкина звезда: видимо, заканчивался заряд батареек. Но свет от нее отражался на сугробах, и мне казалось, что в эту морозную ночь свершается что-то большое, а, может быть, даже самое главное в моей жизни.
Взрослые пошли дальше, а я бегом вернулся в дом и прошел в угол с иконами, где на низенькой тумбочке лежала Библия. Она была раскрыта как раз на той странице, где говорилось о рождении Христа.
Я опустился на колени и стал читать: «Рождество Иисуса Христа было так:…». Дальше шло совсем непонятное для меня, но я дочитал до конца страницы и вернулся к началу. И так несколько раз, забыв о том, что я еще маленький, для того чтобы понять всё это. И еще я забыл о том, что я – пионер и должен верить в то, что Бога нет.
Даже в те годы, когда это, мягко говоря, не приветствовалось.
Я обязательно приезжал к деду на лесозавод, где и проходили основные мероприятия, связанные с этими праздниками.
Впервые я отмечал Рождество в 1947-ом году, приехав к деду на зимние каникулы.
Вечером бабушка Уля долго рылась в ёлочных игрушках, сохранившихся ещё с довоенных времен, и достала из ящика большую звезду, какую обычно водружают на верхушку новогодней ёлки.
- Ти можеш зробити так, щоб вона всередині горіла? –спросила она деда, положив звезду перед ним на стол.
- А зачем тебе надо, чтобы она горела внутри? – ответил ей дед Тихон, старавшийся, в отличие от бабушки, не говорить на родной «хохляцкой мови», считая её, видимо, не престижной для директора лесозавода.
- Потім подивишся, - коротко сказала бабушка. – Свято скоро.
- Какой праздник? – удивился дед. – Новый год как будто уже прошел.
- Ти що забув? Різдво через п′ять днів.
- Так и есть, забыл…Ведь Рождество у нас на носу…. Сейчас подумаем, как сделать, чтобы она горела.
Он достал из кармана электрический фонарик, который всегда носил с собой, разобрал его и вставил маленькую лампочку внутрь звезды, подсоединив к ней тонкие провода.
- Теперь смотри, - начал он объяснять бабушке. - Нажимаем эту кнопку на фонарике, и она загорается. Поняла?
- Зрозуміла, - ответила бабушка и аккуратно повесила всю эту конструкцию на окно, выходившее на улицу.
Через пять дней, когда я еще спал, бабушка нечаянно разбудила меня, переступая через мою раскладушку у окна. А потом вдруг над моей головой вспыхнул пусть и неяркий, но какой-то очень тёплый свет рукотворной звезды. Бабушка, повернувшись к иконе, стала читать молитву. Я не расслышал в ней ни единого слова, но почему-то на душе у меня стало покойно и счастливо. И я снова уснул.
Весь день после обеда я провел с друзьями на улице, играя в снежки и вылепливая огромных снеговиков. Домой пришел уже затемно и увидел невдалеке большую группу людей. Они стояли и любовались звездой на нашем окошке.
- Ишь, ты,- сказал мужчина в замасленной телогрейке, - Гусаки, оказывается, Рождество сегодня отмечают. Парторга на них нету. Тот бы быстро эту звездочку с окна убрал.
- Так она же красная, - отозвалась бойкая дивчина в худеньком пальтишке. – Как у Сталина на фуражке… Нельзя её убирать.
Вечером у нас за столом собрались гости. Их было не так уж много, но такое застолье я видел впервые. Среди приглашенных был друг деда, старенький бухгалтер Аристарх Семёнович, а бабушка пригласила свою подругу Надю, пекаршу из заводской пекарни. Еще была пара молодых людей, с которой дружила моя тётка Вера и ее ухажер по имени Рамазан.
Хотя голод 1947- го года в январе еще не наступил, после войны люди жили бедно, и гости были удивлены обилием нашего стола. Дед держал корову, а перед Новым годом обязательно резал откормленного поросенка. Поэтому на столе был холодец, сыр, сметана и знаменитые бабушкины пампушки из белой муки. Дед обычно покупал пшеницу у председателей соседних колхозов, заинтересованных в свою очередь приобретением бруса и досок. На заводе была своя собственная мельница, и поэтому это лакомство было очень частым на нашем столе.
Когда гости расселись, дед встал и, будучи очень нетерпеливым, когда дело касалось выпивки, поднял стакан с самогоном, сказав коротко и веско:
- За Рождество Христово!
Но бабушка не дала ему сходу опрокинуть его в рот. Она тоже встала и, обратившись к иконе Христа Спасителя, прочла молитву. Все перекрестились и выпили. Кроме меня. Я уже был пионером и знал, что Бога нет, а пить водку нельзя.. Но в тот момент я сильно в этом засомневался, потому что оказался в подавляющем меньшинстве. Даже осетин Рамазан перекрестился, выпил и стал есть свинину. Но, как я понял позднее, он был просто молодым атеистом, а перекрестился потому, что очень уважал мою бабушку, которая могла стать его тещей.
Главным в этом рождественском застолье был, как обычно, дед Тихон, не смолкавший ни на минуту. Я ожидал, то он сейчас поведёт хорошо мне знакомый и долгий рассказ о житье – бытье на своей малой родине, в селе Берёзовка Воронежской губернии, и начнет его с того, как помещик Лисаневич переселил в эти места ещё при Екатерине Второй крепостных крестьян - украинцев с Полтавщины, но он неожиданно спросил:
- А кто знает, где и как родился Иисус Христос?
Все задумались, и только старенький Аристарх Семёнович неуверенно сказал:
- Кажется, он родился в Вифлееме.
- Правильно, - поддержал его дед. – Ты, Аристарх, еще помнишь Библию. А вот молодежь её не читала, оттого и молчит. А знать это надо, потому что весь род человеческий, то есть, и мы с вами, пошел от Бога. А Иисус Христос, был Сыном Его, посланный Им на Землю, чтобы защитить нас от скверны. Хотя отцом Иисуса официально считается Иосиф из Галилеи, обручённый муж Марии, матери Христа. А когда он родился, на востоке зажглась звезда, которую зовут Вифлеемской. Её увидели волхвы и поняли, что это было знамение, весть о рождении Царя Иудейского. Вот поэтому мы с бабкой и соорудили на нашем окне звезду, чтобы все в посёлке знали, что сегодня родился Христос.
- А кто такие волхвы? – спросил я.
Дед замялся:
- Волхвы – они и есть волхвы. То есть, очень важные и мудрые люди в Иудее.Так нам отец Василий на уроках закона божьего в Берёзовке говорил.
В рассказе деда было много непонятного для меня, да и сам он, как я догадался, недостаточно знал о тех далёких событиях. Но мне понравилось и запомнилось только одно: родился человек - и в небе зажглась звезда. И горит, подумал я, до сих пор.
Расходились поздно, почти в полночь, когда на заводской электростанции должны были отключить свет. Я тоже пошел провожать гостей. Когда спустились с горки, на которой стоял наш дом, все остановились и оглянулись назад.
На окошке, помигивая, горела бабушкина звезда: видимо, заканчивался заряд батареек. Но свет от нее отражался на сугробах, и мне казалось, что в эту морозную ночь свершается что-то большое, а, может быть, даже самое главное в моей жизни.
Взрослые пошли дальше, а я бегом вернулся в дом и прошел в угол с иконами, где на низенькой тумбочке лежала Библия. Она была раскрыта как раз на той странице, где говорилось о рождении Христа.
Я опустился на колени и стал читать: «Рождество Иисуса Христа было так:…». Дальше шло совсем непонятное для меня, но я дочитал до конца страницы и вернулся к началу. И так несколько раз, забыв о том, что я еще маленький, для того чтобы понять всё это. И еще я забыл о том, что я – пионер и должен верить в то, что Бога нет.
Рейтинг: +5
278 просмотров
Комментарии (2)
| Мила Горина # 15 января 2021 в 20:30 +1 | ||
|
| Струны небесные, струны земные # 15 января 2021 в 21:13 +1 | ||
|
