Командировка

Настоящее тепло пришло в конце марта. Весеннее солнце разогрело простуженный зимний воздух, дружно побежали мутные ручьи, запахло на большую воду и разлуку.
  Мое молодое сердце радовалось настоящей весне, а душа ждала приключений.
  Я работал вторым штурманом на сухогрузном теплоходе. Он всю зиму простоял на судоремонтном заводе на плановом ремонте.
  Весь экипаж был отправлен в длительный отпуск.
  За это время успел побыть в родительском доме, тревожил сердца сельских красавиц, не в меру пьянствовал со школьными друзьями.
  Теперь финансово обескровленный и не нашедший своей единственной половинки, с нетерпением ждал начала навигации, чтобы можно было поселиться на судне, где тепло, светло и всегда накормлен корабельным коком.
  – Алексей Иванович, поедешь старшим группы на теплоход, за четыре недели завершите необходимые работы, а там и остальные члены экипажа подъедут. Вместе откроете навигацию, – сказал начальник отдела флота.
  Отряд, следующий на теплоход, был подобран по неженатому признаку – все молодые моряки до тридцати лет.
  На судостроительный завод, где стояло судно, добраться оказалось непросто. Железнодорожного пути туда не было.
  Проклиная случай, забросивший наш теплоход за четыреста километров от Питера, где полно таких же судоремонтных заводов, узнал, что нужно доехать ночным поездом до провинциального города и оттуда еще километров сто пятьдесят лететь «кукурузником».
  Командой в шесть человек добрались поездом до нужного населенного пункта и разыскали на окраине города аэродром. Он оказался простым полем с небольшим кирпичным домиком для начальника, диспетчера и кассира в одном форменном лице помятого вида.
  До отправки самолета АН-2 нужно было ждать два часа. Мы приобрели билеты до поселка Вознесенье и стали ждать отлета.
  К назначенному сроку кроме меня, двух механиков, электромеханика, начальника радиостанции и боцмана собралось еще пять человек местных жителей. Одна старенькая женщина держала на привязи молодую козу с огромными рогами.
  – Тоже летит, что ли? – спросил меня высокий красавец, Виктор Петрович – наш второй механик, кивая морской фуражкой, форсисто сидящей на породистой голове, в сторону животного.
  – Нет, провожать пришла! – усмехнулся коренастый Евгений Семенович, начальник радиостанции.
  Небольшое село на берегу Ладоги, где стоял наш теплоход, встретило мой отряд равнодушно. По серому небу бродили многочисленные облака. Они редко пропускали к земле солнечные лучи. Здесь пахло больше на конец затянувшейся зимы, чем на начало весны.
  Местный отель оказался на ремонте, а на мой вопрос, где можно остановиться, какой-то работяга, растягивая в усмешке губы – видно, что не любил служащих – ответил:
  – Нигде! Ищите молодух сабе, может, кто пустит под юбку таких красивых.
 Нам пришлось тащиться с вещами на завод, где дружелюбно встретил заместитель директора по быту:
  – Ждем вас! У нас гостиница на ремонте, поэтому жить будете в общежитии. Там вам будет не хуже. Комендант в курсе.
  По дороге к месту нашего временного жительства заслали четвертого механика, простого и добродушного Николая, за парой бутылок водки, чтобы вспрыснуть новоселье.
  На пороге общежития мою команду встретил комендант. Я вначале даже не сразу врубился, что эта высокая стройная красивая и молодая женщина и есть комендант общежития.
  Мои коллеги при виде черноволосой и темноглазой красавицы подтянули толстые животы, откормленные за время долгого безделья, выправили походки, сгорбленные утомительной дорогой, и буквально обгладывали глазами симпатичную женщину до костей.
 – Добро пожаловать, товарищи! Меня зовут Лариса Дмитриевна, пройдемте со мной. Я покажу вам комнату, – ответила с милой улыбкой она на наше дружное приветствие.
  Комната была большая с двумя высокими окнами. Там уже поставили шесть пружинных кроватей, небольшие тумбочки, обеденный стол, добротные стулья.
  На мое осторожное приглашение немножко отметить наше знакомство комендант отказалась категорически.
  – Если что понадобится, то заходите. Мой кабинет у входа, там табличка висит, – напоследок, окинув нас изучающим взглядом, сказала женщина и вышла из комнаты.
  Мы выложили на стол все свои съестные припасы, выставили на середину две бутылки водки и литровую бутылку Славянского кваса. Тут мы сообразили, что у нас на всех один стакан, который входил в комплект общежитского графина с водой.
  Я не успел и рта раскрыть, чтобы спросить, кто пойдет на поиски. Стройный Виктор живо вскочил со стула и, оправляя форменный китель с золотыми нашивками механика, рванул из комнаты, успев лишь буркнуть:
  – Сейчас принесу, вы открывайте бутылку!
  Виктор Петрович вернулся не сразу, а минут через десять, принес пять стаканов и загадочную улыбку на губах.
  Выпив со всеми за новоселье, здоровье и просто так, мое настроение заметно улучшилось, как, впрочем, и у товарищей по службе.
  Покуривая, вели бесконечные разговоры о жизни.
  Нам стало тепло и весело.
  – Сюда бы взвод красавиц сейчас, вот бы оттянулись, – мечтательно и певуче произнес белобрысый Николай, потягиваясь до хруста телом.
  – Взвода многовато будет на всех, а пяток штук в самый раз. Только где их взять в чужом городе? – ответил Евгений, прищурив серые глаза.
  – Интересно, кто в других комнатах живет? У них можно спросить, где здесь заклеить девушек можно, – не уклонился от пикантной темы плотный электромеханик Слава, причмокнув полными губами.
  – Придут с работы мужики, познакомимся и спросим, – предложил Николай.
  – Да ладно вам душу травить! Давайте выпьем лучше! – остановил я всех, подвигая бутылку водки невысокому ростом боцману, который взялся разливать горячительный напиток.
  Мы выпили, закусили и начали травить морские байки.
  Часов в пять вечера, когда мы еще сидели за столом, входные двери общежития начали хлопать и длинный коридор общежития наполнили многочисленные голоса. Мы замерли и переглянулись между собой. Все голоса оказались девичьими.
  – Ой, девочки, я сегодня такого парня видела! Отдалась бы ему без раздумий! – в соседней комнате звенел колокольчиком нежный голос девушки.
  – И где же ты его видела? – не менее приятный голос спросил ее.
  – К нашему директору приходил, просил, чтобы кока к нему прислали на теплоход. Такая душечка!
  Мы замерли от удивления.
– Вот и девушки для нас прибыли, – прервал затянувшуюся паузу Виктор.
  – Неужели женская общага? – подал голос боцман, а Слава подошел ближе к двери, чтобы лучше слышать голоса в коридоре:
  – Девочки, горячая вода есть?
  – Есть, я проверяла!
  – Вот и хорошо, я первой бегу в душ!
  – Меня возьми с собой спинку потереть, – вполголоса страдал Виктор.
  Мы просидели с полчаса в комнате, вслушиваясь и не зная, как себя вести в этой приятной и неожиданной ситуации.
  – Надо кому-нибудь на разведку отправляться. На месте разузнать что почем, – предложил я.
  Решили отправить двоих человек – молодого белобрысого Николая для непринужденного разговора и тридцатилетнего Евгения для солидности.
  С заговорщицкими лицами, открыв дверь, мы выпустили товарищей в рейд.
  Минут пять ритм жизни общежития не менялся, голоса продолжали еще громко звучать, но постепенно становились все тише и слабее, пока не затихли совсем.
  Мы сидели за столом, прислушиваясь к мертвой тишине, вдруг наступившей в общежитии.
  – Пропали ребята! Честь им и слава! – рассмеялся электромеханик.
  – В засаду попали, хорошо им в плену, мне надо было идти с ними на дело, – завидовал Виктор.
  – Успеешь в неволе побывать, наслаждайся свободой пока, – сказал я, с нетерпением ожидая из похода товарищей.
  Разведчики вернулись довольные и веселые, принесли с собой большой чайник с кипятком, фарфоровый чайничек с крепкой заваркой чая и батон белого хлеба.
  На мой вопрос о хозяевах предметов и булки, раздобытых ими, ответил Николай:
  – Галочка дала, сказала, когда попьем чай, отнести на кухню и поставить на ее столик. Я почувствовал по восторженному голосу Николая, что Галчонок отныне будет влиять на судьбу механика.
 – Да не о том речь, кто живет в общежитии? – занервничал я.
  – Тут живут только девушки. Они учатся на поваров флота. Моя Галина на последнем курсе уже, скоро выпуск, пойдет работать на теплоход. Вот бы к нам ее послали!
  – Пришлют и что? Наш капитан не старый мужчина, всегда под себя кока подбирает, – высказал свое предположение Виктор.
 Мы этой ночью спали беспокойно. То ли еще не привыкли к новому месту, то ли устали в дороге, то ли еще от чего.
  На следующее утро хмурые и не выспавшиеся мы вышли из комнаты, чтобы отправиться на работу. То там, то здесь нам встречались симпатичные девушки. Они застенчиво запахивали рукой ворот халата, прикрывая соблазнительные груди, магнитом притягивающие наши холостяцкие взоры.
  Мы приободрились, переглядываясь. Девичий муравейник был заполнен невестами любого размера и всякого цвета – нам явно повезло. Возможно, такое счастье выпадает раз в тысячу лет.
  На судне было холодно и пахло нежилым духом. Замерзая в отсеках и помещениях, мы приступили к работе.
 Два следующих дня проживания среди девушек ушли на знакомства. Мы находились после работы безвылазно на кухне общежития, где девушки поставили свободный стол, за которым нас угощали чаем, вареньем, печеньем и прочими вкусностями.
 Отныне все девушки нас любили и холили, как экзотические растения, скрашивающие общежитские стены.
  По вечерам в широких коридорах, на большой кухне и курилке всегда слышался смех.     Там мои бойцы развлекали девушек, как могли.
  Я сам почти охрип, самозабвенно травил морские байки и анекдоты. Девушки звонко смеялись и хлопали в ладошки.
  Но нужно сказать, что для наших новых знакомых наступили непростые времена. Чтобы понравиться нам, они вынуждены были и по вечерам находиться в боевой готовности – накрашенные и приодетые. Мне нравились все подряд девушки, но любил я только Ларису. Она тоже часто участвовала в вечерних чайных посиделках, но не отвечала взаимностью на мои и Виктора ухаживания. Наши коварные ухищрения утащить ее в одну из многочисленных комнат вызывали у нее лишь понимающие усмешки.
  К первому выходному дню нашему начальнику радиостанции пришла в голову шикарная идея организовать в красном уголке общежития молодежные танцы. Мы взялись обеспечить мероприятие музыкой.
  Девушки поддержали Евгения, а Лариса Дмитриевна не только дала «добро» на танцы в красном уголке, но обещала вывесить на стенде завода афишу, приглашающую всех на вечер.
  Мой ограниченный контингент забил тревогу, сообщив, что денежных знаков, если собрать подчистую все кошельки, будет недостаточно. Лицом в грязь падать не подобало морякам заграничного плавания, поэтому я отправился в местный банк (имел полномочия от пароходства) и взял там денег для каждого – из расчета трехмесячной зарплаты.
  К шести часам субботнего вечера красный уголок был освобожден от мебели. Ее вынесли из помещения и установили вдоль стен в длинном коридоре. Весело играла музыка, стала собираться молодежь. Многие девушки приходили со своими кавалерами и сразу же кружились в танце. Но большинство не имели ухажёров, поэтому собирались у стен небольшими кучками в ожидании заводских парней. Которые вскоре появились на танцах.
  Весна уже хозяйничала вовсю. На улице стало тепло, на деревьях распустились первые листочки. Молодые люди часто выбегали охладиться на улицу.
  Мы выпили в своей комнате по стаканчику водки, закусили и пришли на танцы в красный уголок.
  Там было светло, шумно и весело.
  Мы ринулись в атаку на красавиц. Кроме молодого механика Николая, конечно, который уже имел подругу и не отходил от своей черноглазой и очень быстрой на ноги Галочки.
  Слегка полноватый и очень представительный Евгений без труда закадрил красивую шатенку. Они уже не расставались сегодня больше, вместе танцевали, выходили на улицу прогуляться.
Я пригласил на танец Ларису Дмитриевну. Она неохотно согласилась. Во время медленного танца держала дистанцию, в меру улыбалась и была холодна к моим напористым ухаживаниям.
  Также она вела себя и с Виктором. Тот вскоре решил отказаться от Ларисы.
   «Лучше синица в руках, чем журавль в небе», – справедливо решил он и увлекся молодой и высокой девушкой, у которой ноги, казалось, росли от ушей.
  Я, к моему удовлетворению, остался единственным кавалером Ларисы Дмитриевны, упорно добивался ее благосклонности. Она не сдавалась пока.
  Как бы то ни было, а вскоре красивая девушка прижималась плотнее ко мне и, чувствуя неровности ее теплого тела, я с нетерпение ждал логического завершения вечера.
  Боцман Федя сегодня был в шикарном сером костюме, приобретенном им на валюту в Гамбурге, в желтых добротных ботинках из Копенгагена и белой рубашке из Франции.
  Его широкое лицо светилось от гордости, что он достиг к тридцати годам должности боцмана, работал на заграничных линиях и мог себе позволить хорошо одеваться.
  Он выбрал себе пухлую и невысокую девушку с симпатичным конопатым лицом, губастым ртом и очень развитым бюстом.
  Они уже побывали в нашей комнате, поэтому их лица покраснели от напитка и нежданного счастья, что нашли друг друга.
  Не успел я подумать о Славе, как тот появился на танцевальной площадке, ведя за руку очень худощавую и плоскую, как гладильная доска, девушку. Присмотревшись внимательней, я подумал, что она симпатичная и очень сексуальная.
  Все течет и все быстро проходит. К полуночи закончились танцы, молодежь расползлась кто куда. Я остался в красном уголке наедине с Ларисой. Она готовилась закрыть на ключ помещение.
  Подойдя к молодой женщине, я обнял ее и, притянув к себе, зашептал:
– Лариса, ты мне очень нравишься.
Она доверчиво и нежно подалась телом ко мне, спросила:
– Проводишь меня домой?
– Да! – я поцеловал ее в мягкие, ждущие ласки губы и задохнулся от счастья, понимая, что нравлюсь желанной женщине. В моем послужном списке было уже немало женщин и девушек, но так хорошо с ними, как сейчас с Ларисой, не было еще.
  Закрыв красный уголок, комендант общежития повернулась ко мне и спросила:
 – Не передумал, Алеша?
 – Нет!
 – Тогда идем! – мне показалось, что с последней фразой Лариса, отбросив последние сомнения, решилась на что-то важное. 
  Я сбегал в комнату, где спугнул Федю, взасос целующего губастенькую подружку, прихватил бутылку наливки и, сказав боцману, что исчезаю с горизонта, стремительно выскочил оттуда.
  Лариса Дмитриевна повела меня до своего дома какими-то закоулками по едва видимой тропке. Идти рядом с женщиной не было возможности, поэтому я шел позади нее, стараясь не ступать в весеннюю грязь.
  Теплый апрельский воздух кружил голову, присутствие рядом молодого женского тела пьянило, я был готов «потерять голову» от любви.
  Дом, в котором жила Лариса Дмитриевна, оказался одноэтажным деревянным строением с двумя отдельными входами с противоположенных сторон.
  В одном жила моя спутница, а в другом – ее родители и брат. Все это рассказала она, когда мы сидели за столом небольшой уютной комнаты, тянули глоточками на удивление вкусную и ароматную наливку. Ее кофейный запах перемешивался с запахом красивой женщины и возбуждал меня так, что я еле сдерживался, чтобы не схватить Ларису в объятия.
  Лариса Дмитриевна поняла это, поэтому заспешила и, постелив постель на разобранном для сна диване, сказала:
  – Ложись, Алеша! Я сейчас приду.
  Она вышла, а я быстро разделся и нырнул под прохладное одеяло.
  Лариса пришла минут через пятнадцать и скинула с себя халат, мелькнув голым точеным телом при свете уличного фонаря, нескромно заглядывающего в окно, проскользнула ко мне.
  Я схватил женщину в свои желанные объятия, она прижалась ко мне, и нас охватила немыслимая страсть.
  Когда обессиленные и удовлетворенные, мы лежали и отдыхали, Лариса начала рассказывать мне о своей жизни.
  Меня не интересовало ее прошлое. Я полюбил эту женщину всем сердцем, но оказалось, что на моем пути стоял живой муж. Он работал геологом и сейчас находился в командировке на Дальнем Востоке.
  Этот факт меня озадачил, потому что я не любил банальные измены мужьям замужними женщинами. Я ревниво спросил Ларису Дмитриевну:
  – Не любишь его?
  – Думала, что люблю его, а оказалось, что тебя ждала, – ответила она, прижимаясь ко мне.
  – Разведешься с ним?
  – Нет, Алешенька. Я побуду с тобой, пока ты не уйдешь в плавание, порадуюсь нашему счастью. Потом мы расстанемся навсегда. Я всегда буду помнить тебя. Ты мне свою фотографию подари, пожалуйста.
  Я решил пока не настаивать, чтобы Лариса покинула мужа. Время рассудит нас. К утру я все узнал о любимой женщине.
  Кроме мужа она имела пятилетнюю дочь Таню. Она сейчас спала на другой половине дома.
  Лариса Дмитриевна была старше меня на пять лет, но это не смущало меня абсолютно.
  Женщина была очень привлекательна и умна. Я понял, что мне не встретить будет еще раз в жизни такой. Я влюбился и был готов на все, чтобы удержать Ларису с собой.
  Но Лариса думала иначе, похоже.
  Я абсолютно не понимал, что мешает ей бросить мужа, выйти за меня замуж. Я был не против ее дочери и готов был ее принять, как родную.
  – Ты пойми, – начал я разговор в очередной раз, но Лариса закрыла мне рот мягкой ладошкой, прижалась ко мне, и мы вновь улетели в виртуальную высь. У женщины всегда найдется под рукой не один способ усмирить мужчину, отвлечь его.
  Следующие три недели я продолжал встречаться с Ларисой после работы, каждую ночь ночевал у нее, а наша страсть не утихала. Женщина познакомила меня с дочерью.
  Я почти потерял из вида своих коллег, виделся с ними лишь на работе. Виктор как-то сказал, что они коротают вечернее время со своими подругами в местном кафе, где на удивление уютно и хорошо.
  Я сразу же пригласил туда Ларису Дмитриевну – наши отношения было невозможно уже скрыть от жителей небольшого населенного пункта. Она согласилась и обещала появиться в кафе с дочерью.
  Я сидел за столиком, заказав горячительный коктейль и мороженое, ждал Ларису с Таней. Зал постепенно заполнялся народом, среди которых были и мои товарищи.
  Когда пришла моя женщина с дочерью, зал был полон. Таня, увидев меня, побежала к моему столу, непринужденно крича во весь голос:
  – Мама, мама, смотри! Дядя Леша, который у нас ночует, тоже здесь!
  Шум в зале стих на несколько секунд, люди оглянулись на нас.
  Я понял всю ответственность своего флирта с замужней женщиной. Лариса Дмитриевна, казалось, не обращала внимания на это.
  Когда прибыла остальная часть экипажа во главе капитана, теплоход нами был приготовлен к плаванию.
  Мы подчинились приказу своего командира и перебрались из общежития на борт судна, но продолжали по вечерам встречаться со своими подругами. Я договорился с капитаном, что ночевать буду на берегу.
  – Время зря не терял? – спросил насмешливо он.
  Я промолчал.
  Еще через четыре недели настал день нашего отхода от причала завода в плавание.
  С Ларисой было все обговорено заранее. Мы навсегда простились вчера у нее дома. Она сказала, что не придет меня провожать, чтобы лишний раз не тревожить наши влюбленные сердца. Мужу она все расскажет потом. Он простит ее – Лариса Дмитриевна уверена в этом. И семья будет жить дальше, как и было до моего вторжения. Мою фотографию она спрятала у себя, обещав не забывать меня.
  Как мне было ни больно, как ни упрашивал свою любимую женщину связать жизнь со мной, все было напрасно, и я наконец акцептировал ее решение расстаться навсегда.
  Провожать корабль в плавание пришли пять девушек. Красавица Виктора и Федина подружка махали с берега нам рукой, тоненькая девочка Славы и шатенка Евгения Семеновича платочками, а Галчонок нашего Николая просто стояла и плакала.
  Подруге четвертого механика не пришлось поработать коком на флоте, она уже была беременна от своего возлюбленного Коли и теперь отправлялась в далекий Архангельск к его родителям.
  Мои глаза невольно наполнились влагой, когда судно проходило мимо берега, где жила моя Лариса. Я взял бинокль и навел его на дом, где провел два счастливых месяца, и увидел у березы возле забора свою любовь. Она смотрела в нашу сторону и махала рукой.     
  Капитан, усмотрев мои слезы и девушку на берегу, потянул тросик сигнального сифона. Округу накрыл долгий прощальный гудок теплохода

© Copyright: Олег Андреев, 2017

Регистрационный номер №0400904

от 6 ноября 2017

[Скрыть] Регистрационный номер 0400904 выдан для произведения: Настоящее тепло пришло в конце марта. Весеннее солнце разогрело простуженный зимний воздух, дружно побежали мутные ручьи, запахло на большую воду и разлуку.
  Мое молодое сердце радовалось настоящей весне, а душа ждала приключений.
  Я работал вторым штурманом на сухогрузном теплоходе. Он всю зиму простоял на судоремонтном заводе на плановом ремонте.
  Весь экипаж был отправлен в длительный отпуск.
  За это время успел побыть в родительском доме, тревожил сердца сельских красавиц, не в меру пьянствовал со школьными друзьями.
  Теперь финансово обескровленный и не нашедший своей единственной половинки, с нетерпением ждал начала навигации, чтобы можно было поселиться на судне, где тепло, светло и всегда накормлен корабельным коком.
  – Алексей Иванович, поедешь старшим группы на теплоход, за четыре недели завершите необходимые работы, а там и остальные члены экипажа подъедут. Вместе откроете навигацию, – сказал начальник отдела флота.
  Отряд, следующий на теплоход, был подобран по неженатому признаку – все молодые моряки до тридцати лет.
  На судостроительный завод, где стояло судно, добраться оказалось непросто. Железнодорожного пути туда не было.
  Проклиная случай, забросивший наш теплоход за четыреста километров от Питера, где полно таких же судоремонтных заводов, узнал, что нужно доехать ночным поездом до провинциального города и оттуда еще километров сто пятьдесят лететь «кукурузником».
  Командой в шесть человек добрались поездом до нужного населенного пункта и разыскали на окраине города аэродром. Он оказался простым полем с небольшим кирпичным домиком для начальника, диспетчера и кассира в одном форменном лице помятого вида.
  До отправки самолета АН-2 нужно было ждать два часа. Мы приобрели билеты до поселка Вознесенье и стали ждать отлета.
  К назначенному сроку кроме меня, двух механиков, электромеханика, начальника радиостанции и боцмана собралось еще пять человек местных жителей. Одна старенькая женщина держала на привязи молодую козу с огромными рогами.
  – Тоже летит, что ли? – спросил меня высокий красавец, Виктор Петрович – наш второй механик, кивая морской фуражкой, форсисто сидящей на породистой голове, в сторону животного.
  – Нет, провожать пришла! – усмехнулся коренастый Евгений Семенович, начальник радиостанции.
  Небольшое село на берегу Ладоги, где стоял наш теплоход, встретило мой отряд равнодушно. По серому небу бродили многочисленные облака. Они редко пропускали к земле солнечные лучи. Здесь пахло больше на конец затянувшейся зимы, чем на начало весны.
  Местный отель оказался на ремонте, а на мой вопрос, где можно остановиться, какой-то работяга, растягивая в усмешке губы – видно, что не любил служащих – ответил:
  – Нигде! Ищите молодух сабе, может, кто пустит под юбку таких красивых.
 Нам пришлось тащиться с вещами на завод, где дружелюбно встретил заместитель директора по быту:
  – Ждем вас! У нас гостиница на ремонте, поэтому жить будете в общежитии. Там вам будет не хуже. Комендант в курсе.
  По дороге к месту нашего временного жительства заслали четвертого механика, простого и добродушного Николая, за парой бутылок водки, чтобы вспрыснуть новоселье.
  На пороге общежития мою команду встретил комендант. Я вначале даже не сразу врубился, что эта высокая стройная красивая и молодая женщина и есть комендант общежития.
  Мои коллеги при виде черноволосой и темноглазой красавицы подтянули толстые животы, откормленные за время долгого безделья, выправили походки, сгорбленные утомительной дорогой, и буквально обгладывали глазами симпатичную женщину до костей.
 – Добро пожаловать, товарищи! Меня зовут Лариса Дмитриевна, пройдемте со мной. Я покажу вам комнату, – ответила с милой улыбкой она на наше дружное приветствие.
  Комната была большая с двумя высокими окнами. Там уже поставили шесть пружинных кроватей, небольшие тумбочки, обеденный стол, добротные стулья.
  На мое осторожное приглашение немножко отметить наше знакомство комендант отказалась категорически.
  – Если что понадобится, то заходите. Мой кабинет у входа, там табличка висит, – напоследок, окинув нас изучающим взглядом, сказала женщина и вышла из комнаты.
  Мы выложили на стол все свои съестные припасы, выставили на середину две бутылки водки и литровую бутылку Славянского кваса. Тут мы сообразили, что у нас на всех один стакан, который входил в комплект общежитского графина с водой.
  Я не успел и рта раскрыть, чтобы спросить, кто пойдет на поиски. Стройный Виктор живо вскочил со стула и, оправляя форменный китель с золотыми нашивками механика, рванул из комнаты, успев лишь буркнуть:
  – Сейчас принесу, вы открывайте бутылку!
  Виктор Петрович вернулся не сразу, а минут через десять, принес пять стаканов и загадочную улыбку на губах.
  Выпив со всеми за новоселье, здоровье и просто так, мое настроение заметно улучшилось, как, впрочем, и у товарищей по службе.
  Покуривая, вели бесконечные разговоры о жизни.
  Нам стало тепло и весело.
  – Сюда бы взвод красавиц сейчас, вот бы оттянулись, – мечтательно и певуче произнес белобрысый Николай, потягиваясь до хруста телом.
  – Взвода многовато будет на всех, а пяток штук в самый раз. Только где их взять в чужом городе? – ответил Евгений, прищурив серые глаза.
  – Интересно, кто в других комнатах живет? У них можно спросить, где здесь заклеить девушек можно, – не уклонился от пикантной темы плотный электромеханик Слава, причмокнув полными губами.
  – Придут с работы мужики, познакомимся и спросим, – предложил Николай.
  – Да ладно вам душу травить! Давайте выпьем лучше! – остановил я всех, подвигая бутылку водки невысокому ростом боцману, который взялся разливать горячительный напиток.
  Мы выпили, закусили и начали травить морские байки.
  Часов в пять вечера, когда мы еще сидели за столом, входные двери общежития начали хлопать и длинный коридор общежития наполнили многочисленные голоса. Мы замерли и переглянулись между собой. Все голоса оказались девичьими.
  – Ой, девочки, я сегодня такого парня видела! Отдалась бы ему без раздумий! – в соседней комнате звенел колокольчиком нежный голос девушки.
  – И где же ты его видела? – не менее приятный голос спросил ее.
  – К нашему директору приходил, просил, чтобы кока к нему прислали на теплоход. Такая душечка!
  Мы замерли от удивления.
– Вот и девушки для нас прибыли, – прервал затянувшуюся паузу Виктор.
  – Неужели женская общага? – подал голос боцман, а Слава подошел ближе к двери, чтобы лучше слышать голоса в коридоре:
  – Девочки, горячая вода есть?
  – Есть, я проверяла!
  – Вот и хорошо, я первой бегу в душ!
  – Меня возьми с собой спинку потереть, – вполголоса страдал Виктор.
  Мы просидели с полчаса в комнате, вслушиваясь и не зная, как себя вести в этой приятной и неожиданной ситуации.
  – Надо кому-нибудь на разведку отправляться. На месте разузнать что почем, – предложил я.
  Решили отправить двоих человек – молодого белобрысого Николая для непринужденного разговора и тридцатилетнего Евгения для солидности.
  С заговорщицкими лицами, открыв дверь, мы выпустили товарищей в рейд.
  Минут пять ритм жизни общежития не менялся, голоса продолжали еще громко звучать, но постепенно становились все тише и слабее, пока не затихли совсем.
  Мы сидели за столом, прислушиваясь к мертвой тишине, вдруг наступившей в общежитии.
  – Пропали ребята! Честь им и слава! – рассмеялся электромеханик.
  – В засаду попали, хорошо им в плену, мне надо было идти с ними на дело, – завидовал Виктор.
  – Успеешь в неволе побывать, наслаждайся свободой пока, – сказал я, с нетерпением ожидая из похода товарищей.
  Разведчики вернулись довольные и веселые, принесли с собой большой чайник с кипятком, фарфоровый чайничек с крепкой заваркой чая и батон белого хлеба.
  На мой вопрос о хозяевах предметов и булки, раздобытых ими, ответил Николай:
  – Галочка дала, сказала, когда попьем чай, отнести на кухню и поставить на ее столик. Я почувствовал по восторженному голосу Николая, что Галчонок отныне будет влиять на судьбу механика.
 – Да не о том речь, кто живет в общежитии? – занервничал я.
  – Тут живут только девушки. Они учатся на поваров флота. Моя Галина на последнем курсе уже, скоро выпуск, пойдет работать на теплоход. Вот бы к нам ее послали!
  – Пришлют и что? Наш капитан не старый мужчина, всегда под себя кока подбирает, – высказал свое предположение Виктор.
 Мы этой ночью спали беспокойно. То ли еще не привыкли к новому месту, то ли устали в дороге, то ли еще от чего.
  На следующее утро хмурые и не выспавшиеся мы вышли из комнаты, чтобы отправиться на работу. То там, то здесь нам встречались симпатичные девушки. Они застенчиво запахивали рукой ворот халата, прикрывая соблазнительные груди, магнитом притягивающие наши холостяцкие взоры.
  Мы приободрились, переглядываясь. Девичий муравейник был заполнен невестами любого размера и всякого цвета – нам явно повезло. Возможно, такое счастье выпадает раз в тысячу лет.
  На судне было холодно и пахло нежилым духом. Замерзая в отсеках и помещениях, мы приступили к работе.
 Два следующих дня проживания среди девушек ушли на знакомства. Мы находились после работы безвылазно на кухне общежития, где девушки поставили свободный стол, за которым нас угощали чаем, вареньем, печеньем и прочими вкусностями.
 Отныне все девушки нас любили и холили, как экзотические растения, скрашивающие общежитские стены.
  По вечерам в широких коридорах, на большой кухне и курилке всегда слышался смех.     Там мои бойцы развлекали девушек, как могли.
  Я сам почти охрип, самозабвенно травил морские байки и анекдоты. Девушки звонко смеялись и хлопали в ладошки.
  Но нужно сказать, что для наших новых знакомых наступили непростые времена. Чтобы понравиться нам, они вынуждены были и по вечерам находиться в боевой готовности – накрашенные и приодетые. Мне нравились все подряд девушки, но любил я только Ларису. Она тоже часто участвовала в вечерних чайных посиделках, но не отвечала взаимностью на мои и Виктора ухаживания. Наши коварные ухищрения утащить ее в одну из многочисленных комнат вызывали у нее лишь понимающие усмешки.
  К первому выходному дню нашему начальнику радиостанции пришла в голову шикарная идея организовать в красном уголке общежития молодежные танцы. Мы взялись обеспечить мероприятие музыкой.
  Девушки поддержали Евгения, а Лариса Дмитриевна не только дала «добро» на танцы в красном уголке, но обещала вывесить на стенде завода афишу, приглашающую всех на вечер.
  Мой ограниченный контингент забил тревогу, сообщив, что денежных знаков, если собрать подчистую все кошельки, будет недостаточно. Лицом в грязь падать не подобало морякам заграничного плавания, поэтому я отправился в местный банк (имел полномочия от пароходства) и взял там денег для каждого – из расчета трехмесячной зарплаты.
  К шести часам субботнего вечера красный уголок был освобожден от мебели. Ее вынесли из помещения и установили вдоль стен в длинном коридоре. Весело играла музыка, стала собираться молодежь. Многие девушки приходили со своими кавалерами и сразу же кружились в танце. Но большинство не имели ухажёров, поэтому собирались у стен небольшими кучками в ожидании заводских парней. Которые вскоре появились на танцах.
  Весна уже хозяйничала вовсю. На улице стало тепло, на деревьях распустились первые листочки. Молодые люди часто выбегали охладиться на улицу.
  Мы выпили в своей комнате по стаканчику водки, закусили и пришли на танцы в красный уголок.
  Там было светло, шумно и весело.
  Мы ринулись в атаку на красавиц. Кроме молодого механика Николая, конечно, который уже имел подругу и не отходил от своей черноглазой и очень быстрой на ноги Галочки.
  Слегка полноватый и очень представительный Евгений без труда закадрил красивую шатенку. Они уже не расставались сегодня больше, вместе танцевали, выходили на улицу прогуляться.
Я пригласил на танец Ларису Дмитриевну. Она неохотно согласилась. Во время медленного танца держала дистанцию, в меру улыбалась и была холодна к моим напористым ухаживаниям.
  Также она вела себя и с Виктором. Тот вскоре решил отказаться от Ларисы.
   «Лучше синица в руках, чем журавль в небе», – справедливо решил он и увлекся молодой и высокой девушкой, у которой ноги, казалось, росли от ушей.
  Я, к моему удовлетворению, остался единственным кавалером Ларисы Дмитриевны, упорно добивался ее благосклонности. Она не сдавалась пока.
  Как бы то ни было, а вскоре красивая девушка прижималась плотнее ко мне и, чувствуя неровности ее теплого тела, я с нетерпение ждал логического завершения вечера.
  Боцман Федя сегодня был в шикарном сером костюме, приобретенном им на валюту в Гамбурге, в желтых добротных ботинках из Копенгагена и белой рубашке из Франции.
  Его широкое лицо светилось от гордости, что он достиг к тридцати годам должности боцмана, работал на заграничных линиях и мог себе позволить хорошо одеваться.
  Он выбрал себе пухлую и невысокую девушку с симпатичным конопатым лицом, губастым ртом и очень развитым бюстом.
  Они уже побывали в нашей комнате, поэтому их лица покраснели от напитка и нежданного счастья, что нашли друг друга.
  Не успел я подумать о Славе, как тот появился на танцевальной площадке, ведя за руку очень худощавую и плоскую, как гладильная доска, девушку. Присмотревшись внимательней, я подумал, что она симпатичная и очень сексуальная.
  Все течет и все быстро проходит. К полуночи закончились танцы, молодежь расползлась кто куда. Я остался в красном уголке наедине с Ларисой. Она готовилась закрыть на ключ помещение.
  Подойдя к молодой женщине, я обнял ее и, притянув к себе, зашептал:
– Лариса, ты мне очень нравишься.
Она доверчиво и нежно подалась телом ко мне, спросила:
– Проводишь меня домой?
– Да! – я поцеловал ее в мягкие, ждущие ласки губы и задохнулся от счастья, понимая, что нравлюсь желанной женщине. В моем послужном списке было уже немало женщин и девушек, но так хорошо с ними, как сейчас с Ларисой, не было еще.
  Закрыв красный уголок, комендант общежития повернулась ко мне и спросила:
 – Не передумал, Алеша?
 – Нет!
 – Тогда идем! – мне показалось, что с последней фразой Лариса, отбросив последние сомнения, решилась на что-то важное. 
  Я сбегал в комнату, где спугнул Федю, взасос целующего губастенькую подружку, прихватил бутылку наливки и, сказав боцману, что исчезаю с горизонта, стремительно выскочил оттуда.
  Лариса Дмитриевна повела меня до своего дома какими-то закоулками по едва видимой тропке. Идти рядом с женщиной не было возможности, поэтому я шел позади нее, стараясь не ступать в весеннюю грязь.
  Теплый апрельский воздух кружил голову, присутствие рядом молодого женского тела пьянило, я был готов «потерять голову» от любви.
  Дом, в котором жила Лариса Дмитриевна, оказался одноэтажным деревянным строением с двумя отдельными входами с противоположенных сторон.
  В одном жила моя спутница, а в другом – ее родители и брат. Все это рассказала она, когда мы сидели за столом небольшой уютной комнаты, тянули глоточками на удивление вкусную и ароматную наливку. Ее кофейный запах перемешивался с запахом красивой женщины и возбуждал меня так, что я еле сдерживался, чтобы не схватить Ларису в объятия.
  Лариса Дмитриевна поняла это, поэтому заспешила и, постелив постель на разобранном для сна диване, сказала:
  – Ложись, Алеша! Я сейчас приду.
  Она вышла, а я быстро разделся и нырнул под прохладное одеяло.
  Лариса пришла минут через пятнадцать и скинула с себя халат, мелькнув голым точеным телом при свете уличного фонаря, нескромно заглядывающего в окно, проскользнула ко мне.
  Я схватил женщину в свои желанные объятия, она прижалась ко мне, и нас охватила немыслимая страсть.
  Когда обессиленные и удовлетворенные, мы лежали и отдыхали, Лариса начала рассказывать мне о своей жизни.
  Меня не интересовало ее прошлое. Я полюбил эту женщину всем сердцем, но оказалось, что на моем пути стоял живой муж. Он работал геологом и сейчас находился в командировке на Дальнем Востоке.
  Этот факт меня озадачил, потому что я не любил банальные измены мужьям замужними женщинами. Я ревниво спросил Ларису Дмитриевну:
  – Не любишь его?
  – Думала, что люблю его, а оказалось, что тебя ждала, – ответила она, прижимаясь ко мне.
  – Разведешься с ним?
  – Нет, Алешенька. Я побуду с тобой, пока ты не уйдешь в плавание, порадуюсь нашему счастью. Потом мы расстанемся навсегда. Я всегда буду помнить тебя. Ты мне свою фотографию подари, пожалуйста.
  Я решил пока не настаивать, чтобы Лариса покинула мужа. Время рассудит нас. К утру я все узнал о любимой женщине.
  Кроме мужа она имела пятилетнюю дочь Таню. Она сейчас спала на другой половине дома.
  Лариса Дмитриевна была старше меня на пять лет, но это не смущало меня абсолютно.
  Женщина была очень привлекательна и умна. Я понял, что мне не встретить будет еще раз в жизни такой. Я влюбился и был готов на все, чтобы удержать Ларису с собой.
  Но Лариса думала иначе, похоже.
  Я абсолютно не понимал, что мешает ей бросить мужа, выйти за меня замуж. Я был не против ее дочери и готов был ее принять, как родную.
  – Ты пойми, – начал я разговор в очередной раз, но Лариса закрыла мне рот мягкой ладошкой, прижалась ко мне, и мы вновь улетели в виртуальную высь. У женщины всегда найдется под рукой не один способ усмирить мужчину, отвлечь его.
  Следующие три недели я продолжал встречаться с Ларисой после работы, каждую ночь ночевал у нее, а наша страсть не утихала. Женщина познакомила меня с дочерью.
  Я почти потерял из вида своих коллег, виделся с ними лишь на работе. Виктор как-то сказал, что они коротают вечернее время со своими подругами в местном кафе, где на удивление уютно и хорошо.
  Я сразу же пригласил туда Ларису Дмитриевну – наши отношения было невозможно уже скрыть от жителей небольшого населенного пункта. Она согласилась и обещала появиться в кафе с дочерью.
  Я сидел за столиком, заказав горячительный коктейль и мороженое, ждал Ларису с Таней. Зал постепенно заполнялся народом, среди которых были и мои товарищи.
  Когда пришла моя женщина с дочерью, зал был полон. Таня, увидев меня, побежала к моему столу, непринужденно крича во весь голос:
  – Мама, мама, смотри! Дядя Леша, который у нас ночует, тоже здесь!
  Шум в зале стих на несколько секунд, люди оглянулись на нас.
  Я понял всю ответственность своего флирта с замужней женщиной. Лариса Дмитриевна, казалось, не обращала внимания на это.
  Когда прибыла остальная часть экипажа во главе капитана, теплоход нами был приготовлен к плаванию.
  Мы подчинились приказу своего командира и перебрались из общежития на борт судна, но продолжали по вечерам встречаться со своими подругами. Я договорился с капитаном, что ночевать буду на берегу.
  – Время зря не терял? – спросил насмешливо он.
  Я промолчал.
  Еще через четыре недели настал день нашего отхода от причала завода в плавание.
  С Ларисой было все обговорено заранее. Мы навсегда простились вчера у нее дома. Она сказала, что не придет меня провожать, чтобы лишний раз не тревожить наши влюбленные сердца. Мужу она все расскажет потом. Он простит ее – Лариса Дмитриевна уверена в этом. И семья будет жить дальше, как и было до моего вторжения. Мою фотографию она спрятала у себя, обещав не забывать меня.
  Как мне было ни больно, как ни упрашивал свою любимую женщину связать жизнь со мной, все было напрасно, и я наконец акцептировал ее решение расстаться навсегда.
  Провожать корабль в плавание пришли пять девушек. Красавица Виктора и Федина подружка махали с берега нам рукой, тоненькая девочка Славы и шатенка Евгения Семеновича платочками, а Галчонок нашего Николая просто стояла и плакала.
  Подруге четвертого механика не пришлось поработать коком на флоте, она уже была беременна от своего возлюбленного Коли и теперь отправлялась в далекий Архангельск к его родителям.
  Мои глаза невольно наполнились влагой, когда судно проходило мимо берега, где жила моя Лариса. Я взял бинокль и навел его на дом, где провел два счастливых месяца, и увидел у березы возле забора свою любовь. Она смотрела в нашу сторону и махала рукой.     
  Капитан, усмотрев мои слезы и девушку на берегу, потянул тросик сигнального сифона. Округу накрыл долгий прощальный гудок теплохода

 

Неполношоколадная семья

Смысл жизни